Русский мех глазами европейцев: реальность и мифы
Первая треть XVI века, связанная с правлением Василия III (15051533), была временем завершения процесса образования единого Российского государства. Под полным контролем Москвы оказались Псков и Рязань, была укреплена вертикаль власти, продолжила свое развитие московская идеология, развивающая идеи богоизбранности властителя. После смерти Василия III на престол вступила его вдова Елена Глинская, вскоре умершая (1538); после нее правил ее сын Иван IV Васильевич (Иван Грозный). Первые годы власти юного самодержца были омрачены противоборством боярских кланов, что привело к ослаблению центральной власти. Однако вскоре у трона стали появляться люди, оказывающие положительное влияние на молодого правителя: они ратовали за укрепление власти и проведение масштабных реформ. Преобразования начались с 1549 года. За два года до этого московский князь принял титул царя всея Руси, получив одобрение вселенских патриархов[125].
Реформы способствовали скорому развитию московской державы. Был наведен порядок в управлении и судопроизводстве, появилась сильная армия, активно развивалась внешняя и внутренняя торговля. Проведенные реформы и успешные завоевания 1550-х годов (присоединение Казани и Астрахани) способствовали развитию товарного производства, земледелия и ремесел, отраслей, способных со временем превратиться в материальную базу для устойчивого экономического роста. Богатели и росли города, все большую роль играл слой торговцев и ремесленников, которые были заинтересованы уже не в экстенсивном, но в интенсивном развитии.
В 1553 году английский мореплаватель Ричард Ченслер приплыл по Белому морю к Николо-Корельскому монастырю, стоявшему в устье Северной Двины. Считается, что с этого времени начала свое развитие торговля с англичанами и голландцами[126]. Россия все больше втягивалась в общеевропейский контекст, привлекая внимание западных держав. Как и раньше, иностранцев интересовал русский мех, но они не имели представлений о реальных меховых запасах московского властителя. Это создавало условия для появления многочисленных мифов.
В этой связи показательны «Записки о Московии», сделанные австрийским дипломатом Сигизмундом Герберштейном, посетившим русскую столицу дважды: в 1517 и 1526 годах. Он попытался не только описать историю и нравы жителей огромной страны на востоке Европы, но также одним из первых европейцев дал географическое описание России. Надо полагать, что источниками его сведений были представители двора Василия III и русские торговцы. Самое главное для нас то, что в его работе прослеживается устойчивый интерес к русскому меху. Уже в начале путешествия он замечает густые леса, изобилующие горностаем и белкой. Однако, пишет Герберштейн, обстановка для добычи зверя и пушной торговли здесь не самая лучшая из-за постоянных татарских набегов, отчего и сами жители предпочитают заниматься более военным делом, нежели добычей меха[127].
В следующий раз путешественник упоминает о мехах при описании Северной Руси, рассказывая о торговле в Холопьем городе на реке Волхов. Сюда съезжаются купцы из самых разных стран для безденежного торгового обмена. Жители приносят добытый в местных лесах мех, за который просят предметы быта и одежду. Затем, описывая места за рекой Вологдой, он сообщает, что здесь располагаются обширные болота и очень густые леса, населенные племенами, живущими только охотой. Только здесь встречаются особые черные и пепельные лисицы. Ездить туда опасно[128].
Описывая Устюжские края и район Северной Двины, Герберштейн замечает, что «собольих мехов там немного, и они не очень высокого качества, но мехов других зверей у них изобилие, в особенности черных лисиц»[129]. По словам знающих людей, продолжает Герберштейн, к северу за Двиной начинаются обширные пустынные места, жители которых платят в Москву дань мехами. Конечно, австрийского барона особенно заинтересовали пространства по Оби, где, если верить его русским информаторам, было особенно много пушного зверя; указанию пути к этим заманчивым местам он посвятил отдельное место в своей книге. Здесь же автор сообщал об уже знакомых нам диких и необщительных «самоедах», живущих в этих суровых краях, где в изобилии водятся соболи, куницы, бобры, горностаи и белки. Далее на восток, сразу за самоедами, находится Югра, «там имеется превеликое множество мехов»[130]. Местный князь давно платит меховую дань в Москву.
Затем по Иртышу живут народы, «умирающие» зимой и «оживающие» весной, будто впадающие в зимнюю спячку (подобная странность уже известна нам из описаний Геродота и «Сказания о восточных странах»). Герберштейн определенно заинтересовался этими подражаниями медведю, отметив, что, «умирая», они оставляют меховой товар для торгового обмена[131]. Далее, сообщая о народах и природе Западной Сибири полуреальные-полуфантастические сведения, он замечает, что возле Уральских гор за рекой Печора растут кедры, «около которых водятся самые черные соболи»[132]. Переходя к сведениям о Сибири, австрийский барон указывает на бесчисленное множество в этих краях белок, которые превосходят других своей величиной и красотой[133].
Таковы сведения Герберштейна о русских мехах и географии их распространения. Очевидно, что они отражают представления самих русских о «меховых» возможностях известного им мира. Как мы видим, Сибирь уже начинала привлекать внимание охотников-промысловиков, но все же северо-восток России (Печора, Пермь) пока что, безусловно, занимал главное место в добыче меха.
Показательно, что Герберштейн получил от русского царя комплект одежды, в котором главное место заняла объемная соболья шуба с широкими рукавами и большим собольим воротником. Покрытая золотой парчой с голубыми узорами, она застегивалась сверху до середины драгоценными пуговицами; комплект довершали соболья шапка с круглой белой головкой, обшитая красным сукном, и красные сапоги, вышитые золотом и унизанные на носках и запятках драгоценными камнями и жемчугом[134]. Такая одежда из меха и золотных тканей стала одной из самых ярких составляющих системы материальных атрибутов, которая сложилась вокруг царской власти в России XVI века. Вопреки расхожему мнению, таких шуб при дворе было немного и стоили они очень дорого[135]. Так, «шуба государская соболья, бархат вишневый, плетена золотом, пуговицы серебряные золочены» оценивалась в 8 тысяч московских денег, «шуба бархат бурской шелк червчат да зелен на соболех» из Московского Казенного двора в 14 тысяч[136]. Главной трудностью в «постройке» такой шубы было крайне малое количество свободного (то есть не назначенного на вывоз) высококачественного меха. Об этом лучше прочего свидетельствует хорошо известная история, когда купец и промышленник Яков Строганов, действуя по царскому распоряжению, «соболей на Москве напытати не могл». А поскольку «на Москве соболей продажных не мог добыти ни у кого», он был вынужден послать на ними «к Вычегде и на Вым и в Пермь» (1573)[137]. Это обстоятельство стало одним из основных стимулов для дальнейшей экспансии русских на восток.
«Попу куницу, дьякону лисицу». Социальные категории русской меховой одежды
Активность восточной политики со стороны европейских держав и появление на политической сцене XVI столетия сильного Российского государства способствовали росту интереса иностранцев ко всему русскому, и среди прочего к меху, уже прочно ассоциировавшемуся с далекой холодной страной Россией. Частью этого интереса стало появление моды на русский костюм. Так, в 1510 году в Вестминстерском дворце состоялся бал-маскарад, где короля Генриха VIII сопровождали два лорда, одетых по-русски: в длиннополые кафтаны, сапоги с загнутыми носами и шапки из «серого меха»[138]
Сноски
1
Dicey Е. A Month in Russia During the Marriage of the Czarevitch. London, 1867. Р. 2021.
2
Корнев В. В. Философия повседневных вещей. М., 2011. С. 19.
3
Генри О. Русские соболя // Генри О. Трест, который лопнул: Рассказы. СПб., 2003. С. 3543.
4
Шапиро Б. Л. «Россия в шубе». Русский мех как культурный код: постановка проблемы // Проблемы социальных и гуманитарных наук. 2022. 2 (31). С. 141146.
5
Орфинская О. В. Три источника, или К вопросу о классификации кроя одежды // Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и Новое время. Материалы международного научно-образовательного семинара, 910 ноября 2012 г. М.; СПб., 2012. С. 77.
6
«По меньшей мере ко времени 110 тыс. лет до н. э. у неандертальцев уже существовала вера в некое божество, способное охранить жизнь преимущественно в Великую мать, владычицу жизни и смерти. Вместе с тем, в частности, амулеты из одиночных зубов животных, как представляется, соотносились с культом бога-отца владыки здоровья и благополучия (заступничества которого также домогались)». См.: Зильберман М. И. Некоторые культовые представления эпохи палеолита // Вестник БГУ. Гуманитарные исследования Внутренней Азии. 2017. 2. С. 53.
7
Зильберман М. И. Некоторые культовые представления эпохи палеолита. С. 68.
8
Бердяев Н. А. О культуре // Бердяев Н. А. Философия неравенства. М., 2012. С. 270.
9
Косвен М. О. Очерки истории первобытной культуры. М., 1957. С. 21. Промысловая фауна была представлена несколькими десятками видов млекопитающих.
10
Ермолова Н. М. Охотничья деятельность человека // КСИА. Вып. 181. Каменный век. М., 1985. С. 10; Любин В. П., Барышников Г. Ф. Охотничья деятельность древнейших (ашело-мустьерских) обитателей Кавказа // КСИА. С. 6; Павлов П. Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972. С. 40. Наиболее яркой иллюстрацией может служить погрудная реконструкция шикарной лисьей «шубы» возрастом более 44 тысяч лет, украшенной орлиными когтями части костюма неандертальца эпохи позднего мустье из Гротта-ди-Фумане на севере Италии, одного из крупнейших палеолитических памятников Европы. Это работа палеонтолога миланского Музея естественной истории Фабио Фольяцца. См.: Renesto S. Fabio Fogliazza, un artista al Museo. 07.03.2019 [Электронный ресурс]. www.nikonland.it/index.php?/blogs/entry/369-reportage-fabio-fogliazza-un-artista-al-museo/ (дата обращения 10.02.2022).
11
Лазуков Г. И. Взаимоотношения географической среды и палеолитического человека // Первобытный человек, его материальная культура и природная среда в плейстоцене и голоцене. М., 1974. С. 1724.
12
Ермолова Н. М. Охотничья деятельность человека. С. 10.
13
Орфинская О. В. Три источника С. 77. «В комиссионном магазине палеолита книга расценок занимала бы совсем мало места. В ней была бы записана всего одна вещь: шкура пещерного медведя. Теперь же, чтобы описать и оценить носильные вещи современного человека, требуется том, вмещающий тысячи наименований», шутит оценщик комиссионного магазина 1960-х годов. См.: Шатров С. М. Нейлоновая шубка. М., 1962. С. 11.
14
Так былинная Забава Путятишна «надевала шубу соболиную, цена-то шубе три тысячи, а пуговки в семь тысячей». См.: Постникова-Лосева М. М. Русское ювелирное искусство, его центры и мастера: XVI XIX вв. М., 1974. С. 26. Шуба Б. Ф. Годунова, полученная им от царя Федора Иоанновича «за прогнание крымских татар», из-за золотых пуговиц оценивалась в тысячу рублей. См.: Древности // ЖМНП. 1849. 63. С. 176.
15
Gautier Th. De la mode. Цит. по: Fortassier R. Les écrivains franсais et la mode: de Balzac a nos jours. Paris, 1988. P. 68.
16
Broby-Johansen R. Body and Clothes. London, 1968. P. 11.
17
Gilligan I. Climate, Clothing, and Agriculture in Prehistory. Linking Evidence, Causes, and Effects. Cambridge, 2019; Gilligan I. Ein Pelzmantel für Homo sapiens («A fur coat for Homo sapiens») // Bild Der Wissenschaft. 2018. 10 [Электронный ресурс]. www.wissenschaft.de/magazin/bdw-archiv/kraftwerk-gehirn/ (дата обращения 10.02.2022); Faiers J. Fur: A Sensitive History. Yale, 2020.
18
Здесь пока бытует лишь популярная и научно-популярная литература, музейные каталоги. См.: Васильев А. А. История моды: Меха и мода. Вып. 15. М., 2010; Закомурная Е., Стажкова Е. Мех: история, мода, практические советы. М., 2002; Никишин А. В. Русский мех. Иллюстрированная история. М., 2013; «Шубы, шубки, казакины»: коллекция верхней одежды из собрания Российского этнографического музея. М., 2012.
19
Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000. С. 6979.
20
Нидерле Л. Быт и культура древних славян. М., 2013. С. 132. Достаточно почитать первые описания народов севера европейской России, составленные в конце XVII века иностранными путешественниками, чтобы увидеть, в каких больших количествах использовали эти племена меха и шкуры. Вот, например, что пишет Корнелий де Бруин о «самоедах»: «Одежда мужчин и женщин одинакова, изготовляемая из оленьих шкур. Верхнее платье простирается от шеи до колен, и сшито оно шерстью наружу, у женщин разных цветов, которые украшают кусочками сукна». См.: Расходная книга Патриаршего приказа кушаньям, подававшимся патриарху Адриану. Путешествие через Московию Корнелия де Бруина. Рязань, 2010. С. 386387. В другом месте мы видим описание «самоеда»: «Верхняя одежда его состояла из одного меха, вместе с шапкой, бывшей у него на голове. Он надевал и снимал эту одежду, как бы рубаху, так что из-под нее видно было только одно лицо; рукавицы у него из того же меха привязывались к рукавам этой одежды. От этого самоед совершенно казался скорее медведем, чем человеком, когда и само лицо его было закрыто. Сапоги его привязаны были под коленами повязкой. Одежда эта была такая теплая, равно как и печь из моей комнаты» См.: Расходная книга Патриаршего приказа С. 390.
21
Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986. С. 12.
22
Райс Т. Скифы. Строители степных пирамид. М., 2004. С. 62, 124.
23
Седов В. В. Славяне. Древнерусская народность: историко-археологические исследования. М., 2005. С. 938.
24
Греков Б. А. Киевская Русь. М., 1953. С. 3536; Мавродин В. В. Древнерусское государство. М., 1956. С. 45.
25
Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. Историко-географический анализ. М., 1979. С. 185194.
26
Геродот. История. М., 2002. С. 235302.
27
Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. С. 195239.
28
Геродот. История. С. 243.
29
Ляпин Д. А. Люди, впадающие в спячку, и меховой фактор в истории Средневековой России // IX Бартеневские чтения: Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. Липецк, 2020. С. 8992.
30
Гура А. В. Медведь // Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Т. 3. М., 1995. С. 211215; Пятникова Т. Р. Мифы и легенды о сотворении мира хантов Белоярского района // История: факты и символы. 2019. 1 (18). С. 146; Седых В. Н. О проявлениях культа медведя в Ярославском Поволжье в эпоху раннего Средневековья // Славяне и иные языци К юбилею Натальи Германовны Недошивиной / Труды ГИМ. Вып. 198. М., 2014. С. 159170.
31
Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1990. С. 234.
32
Геродот. История. С. 269.
33
Гура А. В. Волк // Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Т. 1. М., 1995. С. 411418.
34
Левкиевская Е. Е. Мифы русского народа. М., 2000. С. 2728; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 143. Рыбаков считает Велеса древнейшим богом славян.
35
Гура А. В. Шкура // Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Т. 5. М., 2012. С. 580.
36
Народная демонология Полесья: Публикация текстов в записях 8090-х гг. XX века. Т. 4: Духи домашнего и природного пространства. Нелокализованные персонажи. М., 2019. С. 165166, 169, 175.
37
Народная демонология Полесья. С. 169.
38
Никита Кожемяка // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в 3 т. Т. 1. М., 1958. С. 327328.
39
Ляпин Д. А. Святочные увеселения (по материалам ГАОО) // Живая старина. 2009. 3. С. 1214.
40
Веселовский А. Н. Судьба доля в народных представлениях славян // Веселовский А. Н. Избранное: Традиционная духовная культура. М., 2009; Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. М., 2006. С. 2021, 25, 2729; Токарев С. А. Маски и ряженые // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. С. 185193; Шангина И. И. Русские традиционные праздники. СПб., 2008. С. 1740.