После переноса проходит десять дней. Приходит Гульнара с отрицательным ХГЧ. Ревет. Я выдохнула. Показываю конверт.
Не реви. Радуйся, что не беременна. Смотри, какие тут дела. Я ожидаю испуг, панику. Да что угодно.
А что это такое? Глаза наивные, двадцать первый век на дворе
Ну как что? ВИЧ, СПИД. Слышала такое?
Нет Не слышала
Как не слышала?! Объясняю, не понимает. Вот совсем не понимает, реально ни разу не слышала. Пишу направление обоим на обследование. Очень надеюсь, что дуракам везет, и анализ все-таки ошибочный, ведь лежит же в карте отрицательный результат того же анализа, сданного накануне в другой клинике.
Через две недели нахожу ее в WhatsApp переживаю же пишу ей, спрашиваю, что с результатами. Отвечает, что сама анализ получила, все хорошо, муж еще не получил. Ну, думаю, слава богу. Успокоилась, убрала из списка ежедневных тревог: есть у меня в голове такой список, постоянно пополняемый, к сожалению. Проходит еще некоторое время, и вдруг сообщение от Гульнары:
У мужа все подтвердилось. Что теперь будете делать с нашими эмбрионами?
Какими эмбрионами? пишу в ответ.
Было пять, перенесли одного, куда четыре дели?
Нет слов Форрест Гамп.
Все будет хорошо!
Недавно думала о том, правильно ли делаю, предлагая пациентке одновременно переносить свой эмбрион и эмбрион, полученный из донорской яйцеклетки. Предлагая подобное, я, как правило, в первую очередь руководствуюсь собственным восприятием. То есть всегда представляю, что бы я чувствовала, если это коснулось меня. Понятно, что такие ситуации возникают не от хорошей жизни. Если уж зашла речь о донорских клетках, значит свои плохи И тем не менее, женщины подчас бьются до последнего за собственные ооциты. И это, конечно, понятно
Однако далеко не всегда в конце пути нас ждет победа. Моя любимая индийская пословица гласит: «В конце концов, все будет хорошо. А если пока не хорошо, значит это не конец». Но одно дело теория, а другое практика. Когда за плечами не одна, не две и даже не пять программ а это и нервы, и слезы, и напрасные надежды, и рушащиеся семьи, и потраченные деньги а результата все нет и нет, пациентки, в конце концов, принимают руку помощи в виде яйцеклеток женщины-донора. Но это очень тяжелое решение. Очень
Облегчить такую ситуацию можно вот таким двойным переносом двух разных эмбрионов одного отличного, донорского, второго, пусть и плохонького, но своего. Я бы при таком решении надеялась на то, что приживутся оба, ну а если один то вдруг свой! Ну, может ему помощь была нужна, или соревнование. Ну, вдруг!
Я иногда спрашиваю пациенток, которые забеременели в результате такой программы: «Проверять будете? Ведь сейчас легко сделать ДНК-анализ». Ни разу не получила утвердительный ответ. Говорят: «Зачем? Мой ребенок! И все тут!»
Ко мне как-то раз пришла пациентка, назовем ее Татьяна. Программа ЭКО+ИКСИ+ТЕЗА, то есть нарушен выход сперматозоидов, и их приходится доставать с помощью операции. Программа сложная. Первый и второй раз получилось неудачно, вероятно повлияло качество эмбрионов. В третий протокол супруги решили половину ооцитов оплодотворить сперматозоидами мужа, а оставшиеся сперматозоидами донора. В этот раз эмбрионы получились отличные что с мужем, что с донором. Кстати, не раз замечала у клеточек начинается какое-то соревнование, и качество неожиданно выигрывает. Я даже представить не могу, почему такие вещи случаются, но факт есть факт случаются
Так вот, вернемся к нашей Татьяне. Эмбрионы отличные и с донором, что понятно, но и с мужем тоже, что удивительно. Таня настаивает на переносе двух, причем разных. Отговариваю. Очень отговариваю. Татьяна непреклонна. Ну что ж, хозяин барин. Переношу два. Как вы уже догадались беременность двойней. В положенный срок два богатыря по 3500 каждый. Дети и мама здоровы.
Спустя годы Татьяна пришла ко мне на прием. Я, не удержавшись, спросила.
ДНК-экспертизу делали?
Зачем! Хохочет. Паша же вылитый муж, а Петя на меня похож. Любим обоих одинаково, никакой разницы!!!
Так что в конце концов ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Очень тяжелая история
Расскажу еще одну историю. Очень тяжелую и пока без хэппи-энда. Подробности того, как она жила до встречи со мной, я не знаю, но очень ярко могу представить переживания бедной женщины.
Итак, Светлана. Светлая женщина, и не только потому, что имя такое, она действительно светлая. Статная, высокая, такая русская красавица. Так сложилось, что с первым мужем разошлась, но от первого брака у нее остался ребенок. Вышла второй раз замуж, но детей долго не было. Решили выяснить причину, прошли обследование, в результате которого нашли причину гидросальпинкс, то есть жидкость в трубах. При таком диагнозе трубы необходимо удалить. Сделали двустороннюю тубэктомию и поняли, что теперь только ЭКО.
Первый же протокол оказался удачным, вот только перенесли аж три эмбриона (тогда так можно было), и все прижились. Светлана была и счастлива, и напугана одновременно. Женщина верующая, о редукции возможности убрать одного или двоих из тройни даже думать не стала. К сожалению, на двадцать шестой неделе случились преждевременные роды, женщина потеряла всех троих.
Пережив боль утраты, стала бороться дальше. Прошла через десять (!) ЭКО. Вдумайтесь только! Не криопереносов, а полноценных программ ЭКО! К сожалению, на заморозку никогда ничего не оставалось. Последние две программы в нашей клинике, у меня. Я не знаю, где она брала силы. Про средства просто молчу.
И вот, наконец, удача! Перенесли два отличных эмбриона, и один прижился. Счастью не было предела. Можно было бы и почивать на лаврах, но нет, Светлана не расслаблялась, постоянно наблюдалась в женской консультации, чуть что ложилась на сохранение. Молилась на беременность. Тряслась за ребенка. В тридцать недель, пройдя очередной УЗИ-скрининг, обнаружила, что шейка начала сокращаться, пришлось срочно лечь в клинику и сделать ушивание шейки. Затем уже находилась в роддоме до самых родов. Роды, точнее кесарево сечение, провели в тридцать шесть недель, родился красивый мальчишка, весом в 3100. Показали его мамочке и унесли, сказав, что кислородом надо подышать. Потом, правда, принесли в отделение реанимации, где она лежала после кесарева, такую операцию многим женщинам делали. Покормить не дали, но на руках подержала, сфотографировать успела
Вот пишу, а у самой слезы на глазах. В общем, на следующий день врачи сообщили Светлане, что ее малыш умер. Она потом уже мне рассказала, что врач, который сообщил о смерти ее ненаглядного, такого долгожданного ребенка, первым делом накинулся на нее со словами: «А ты, мамаша, курить не пробовала бросить? Пить не пробовала бросить?» Нелепая и жуткая попытка переложить ответственность за смерть новорожденного на мать. Светлана очень стойко держалась: когда рассказывала мне и фотографию сына показывала, даже слезинки не проронила. А как дошла до этих слов не сдержалась, зарыдала.
Как будто мало ей горя Причину смерти ребенка она до сих пор не знает, врачам не верит. Это и понятно Я врач и, как все люди этой профессии, вижу много горя и прекрасно понимаю, что каждый раз с каждым пациентом получить инфаркт миокарда невозможно сердце черствеет. Но вот ТАК НЕЛЬЗЯ! Да даже если бы курила и пила! Хотя о чем я Боюсь ввести вас в заблуждение, но повторюсь Светлана молилась на беременность, ведь она уже пережила страшную потерю, и после этого столько лет не получалось забеременеть.
Не знаю, как завершить повествование, меня раздирают противоречивые чувства: и сострадание, и злость. Причем злость дикая. Рискую показаться пошлой, но приведу известную фразу: Бог создал болезни, но Бог создал и врачей! Профессия врача божественная! И если ты не смог стать врачом от Бога уходи из профессии.
Я не знаю этого врача, я не стала даже спрашивать его имя и фамилию. Я не судья. Но точно знаю, что такие есть. К огромному моему сожалению. Жестокие, черствые, убивающие словом.
Светлана выжила. И будет продолжать свою борьбу! Я ОТ ДУШИ желаю, чтобы Бог вознаградил эту сильную, смелую, не отчаявшуюся женщину, чтобы до него дошли ее молитвы. От всей души!
Пожалуйста, мои дорогие читатели, пожелайте и вы!
А потом как по маслу
Однажды на приеме моя пациентка расплакалась. Оказалось, что с мужем ссорятся, ругаются.
Ой, Юлия Юрьевна, не могу его больше терпеть. Сил никаких нет! Разведемся!
Я принялась ее утешать. Успокаивать. Уговаривать.
Да вы что? Все же от вас зависит. Ведь именно женщина хранительница очага. Идеальных мужчин не бывает. Каким бы идеальным не казался, только жена знает что у него за недостатки. Без недостатков для нас только наши сыновья, но представьте они же тоже будут чьими-то мужьями.
Нет, все рушится, я его уже просто не выношу́!
Хорошо. Представьте, вы развелись. Неужели он долго один останется? Ну, нет ведь? Быстро подберут. Так?
Так. Задумалась.
Ну а раз так неужели самой не пригодится?
Я тогда, конечно, еще много доводов приводила и точно знаю, что в ее семье развода не случилось.
Почему я решила рассказать эту историю? Все просто. Во время моих нечастых ссор с мужем я всегда вспоминаю об этом правиле. И всегда понимаю, что, блин подберут ведь и быстро. Совсем не хочется оказаться в ситуации: что имеешь, то не ценишь, потерявши плачешь.
Может, конечно, не совсем верное правило, ведь иногда действительно проще разойтись и не терпеть совсем уж негативное отношение, замешанное на агрессии и тому подобном. Но все-таки, мне кажется, что супруга мы выбираем раз и на всю жизнь. А как долго с ним получится прожить зависит только от нас. И как тут не вспомнить интервью со знаменитым актером Александром Лазаревым-старшим (ныне покойным). Его как-то раз спросили: в чем секрет их счастливой семейной жизни со Светланой Немоляевой. Он ответил: «Тяжело только первые двадцать пять лет, а потом как по маслу!»
После двадцати пяти лет совместной жизни я поняла одно к мужу в чем-то надо относиться как к своему сыну. Не в смысле психологической модели брака, просто некоторые вещи надо принимать такими, какие они есть. Уступая в малом выигрывать в большом. Например. Пришел супруг с работы, лег на диван, футбол смотрит. Бесит же. Дико бесит. Ты тоже с работы пришла, тоже устала, но дома бац вторая смена: накормить, приготовить, убрать, уроки проверить, детей спать уложить и так далее, и тому подобное. И так до бесконечности, постоянный бег по кругу. Мужа убить готова. И кипишь внутренне, день, неделю, месяц у кого на сколько терпения хватает. А потом прорывается. Сначала по мелочам, потом грандиозный скандал. Но смотрите, сын пришел из школы, лег на диван, мультик смотрит и не бесит ведь, и подойдешь, поцелуешь, еще и спросишь, не принести ли чего. Так ведь?
В какой-то момент задумалась и решила для себя навсегда: раз я женщина то это сугубо мои женские обязанности. Даже стала находить особое удовольствие по принципу: чем больше делаешь, тем больше успеваешь. И обижаться на мужа перестала. Перестала соревнование устраивать внутреннее, типа: я вот это и это, и это, и то, и се, а ты что? Лежишь на диване? Вот и хорошо, вот и славно. Сытый, довольный, отдыхай, родимый. Что тебе принести? И все это искренне, от души!
Знаете, что меня поразило? Ответная реакция не заставила себя ждать. Перестал-таки лежать на диване. Стал обо мне заботиться. Спрашивает: чем помочь? Давай вместе? А все сделаем так и кино посмотрим! Здорово же. Так что точно «тяжело только первые двадцать пят лет, а потом как по маслу!». Эх, кто бы мне этот рецепт раньше подсказал!
Сапожник без сапог
Моя особая гордость лечение коллег. Все медики знают присказку: «Бойся рыжих, своих и блатных». У них вечно все не слава богу. Постоянно возникают какие-то осложнения, кровотечения, с ними всегда приходится быть настороже. Со своими медиками особенно. И чувство ответственности повышенное: раз коллега доверил тебе свою боль ты уж не подведи!
Одно дело просто операция, когда в основном эффект и результат напрямую зависят от твоих знаний и умений. Другое дело ЭКО, где хоть наизнанку вывернись, а результат не гарантирован. А сколько подводных камней И когда напротив тебя сидит коллега и смотрит понимающим умным взглядом так и подмывает все рассказать, объяснить все сложности, возникающие в процессе, что иной раз трудно себя остановить. А остановиться непременно надо, ведь в данной конкретной ситуации перед тобой не коллега, перед тобой пациент, который переживает за свое здоровье, за результат. Он не может участвовать в вашем консилиуме, не может сейчас рационально мыслить, ему мешает элементарный страх. И рассказывать про все сложности только усилить его. Чего делать, конечно, нельзя. Приходится балансировать на тонкой грани, буквально ходить по лезвию ножа.
Почему-то чаще всего мне приходится помогать коллегам, которые имеют непосредственное отношение к деторождению: акушерам-гинекологам, неонатологам, педиатрам. За них обидно особенно. Люди всю жизнь помогают другим, а сами этого счастья не имеют. Сапожники без сапог С такими еще сложнее.
Хочу рассказать о Татьяне Матвеевне, моей коллеге, которой я делала ЭКО аж пять раз! Ее проблема заключалась в преждевременной овуляции. Каждый раз, в каждом протоколе, что бы мы не предпринимали, фолликулы все равно лопались. Мы и триггер меняли, и двойной триггер делали, и протоколы были длинные, и количество часов после триггера аж до тридцати двух сократили (в норме тридцать шесть), все равно стоило начаться пункции, как прямо на игле происходила овуляция. В итоге, в последней победной программе я пунктировала как пулеметчица. Вы бы видели мою скорость! И все равно, пока я пунктировала один яичник, во втором все фолликулы полопались. Но взятых яйцеклеток нам хватило. Ура-а-а! Все получилось, и теперь Татьяна счастливая мама здорового ребенка. А я счастливый доктор, который смог ей помочь. Как бы я хотела, чтобы все сапожники имели «отличные» сапоги!
Моя первая гиперстимуляция
Моя первая гиперстимуляция Я очень хорошо помню ту женщину. Назову ее Ольгой. Молоденькая, худенькая, с жутким поликистозом яичников они никогда не работали. Что такое овуляция, она даже не представляла, несмотря на многочисленные стимуляции и проведенную лапароскопию, во время которой ей сделали насечки на поверхности яичников, чтобы те заработали. Но все оказалось безуспешным, и Ольга пришла на ЭКО.
Это сейчас мы умеем предотвращать гиперстимуляцию практически полностью. Раньше же синдром гиперстимуляции яичников считался самым грозным и отнюдь не редким осложнением ЭКО.
На тот момент, а шел 2010 год, мы с Ольгой получили сорок яйцеклеток, и закономерно все вылилось в гиперстимуляцию. Повторюсь, предотвращать такое осложнение мы еще не умели, но уже умели хорошо лечить. В ее случае проблема заключалась не в осложнении, а в том, что жила Ольга в далеком от Уфы городе N. Когда начались проблемы, она не рискнула ехать в Уфу, ко мне, а пошла в местную больницу, что стало роковой ошибкой.
Ее моментально госпитализировали и принялись активно лечить. Представьте только, без УЗИ-контроля ей сделали пункцию и получили двести милилитров жидкости, тогда как при гиперстимуляции основными симптомами являются увеличение яичников и появление свободной жидкости в животе. Поэтому одним из эффективных способов борьбы с гиперстимуляцией является пункция и откачивание жидкости, причем делать это надо когда ее много полтора-два литра и более, и только под УЗИ-контролем, ни в коем случае не наугад, ведь можно повредить внутренние органы. Так вот, что-то где-то услышав, местные доктора неправильно оценили количество жидкости в животе и пошли на пункцию, когда делать ее не стоило. Жидкость, если ее немного, выводить не надо, нужно просто ждать и наблюдать, она сама рассосется. Но, видимо, руки чесались. Потому что через день они решили сделать Ольге еще одну пункцию. И сделали. Опять откачали стакан прозрачной жидкости. Ольга связалась со мной по телефону. Я буквально кричу: «Беги оттуда!» Ольга плачет: «Не отпускают!»