* * *
Зло в истории заложено чувством правды. Не существует такого зла, которое сгоряча не совершал бы человек с ясным сознанием, что он прав, а другой должен быть наказан, должен умереть.
Мераб Мамардашвили.
Из к/ф «Путь домой»
Ночью спалось плохо.
Я умею спать так, вполглаза но сейчас просто не спалось. Перед глазами мелькали те, кого уже нет. Васыль. Игорек Этинзон. Дидье. Те, кто погиб во второй мой приезд в Одессу и тот, кто провалился и погиб в том проклятом мае, когда горело Куликово поле. Стоят ли страдания всего мира слезы одного ребенка? Да какой там ребенок надо, б! Надо! Оператор заснял тогда, как какой-то мужик, размахивая руками, доказывал, что надо идти жечь и убивать, а то тут второй Донбасс будет.
Сожгли. Убили.
А потом разошлись по домам, и стали дальше ковать бабло. Кто как может. У кого на что хватает совести или бессовестности. И так до тех пор, пока из искр снова не возгорелось пламя.
Когда говорят про коррупцию, как то забывают уточнить, а откуда они коррупционеры? Они с Марса прилетели? С Венеры? Агенты Путина? Или те, кому повезло дорваться и кто сейчас жадно хватает, набивает деньгами карманы, понимая, что второй такой шанс в жизни может и не представиться?
Ведь они это мы. И разница между нами только в том, что им повезло на хлебном месте оказаться. А нам нет. Пока. Повезет и нам будут заносить. И думаете, многие откажутся? Ага щаз
Я наблюдал начало трагедии, наблюдал ее кульминацию и сейчас доигрываю ее финал. Начало это Куликово поле, и сотни самообороны, верящие, что если они вот сейчас зажгут этот лагерь ненавистных им ватанов то через год, два, они будут в Европе. Кульминация это два десятка пацанов учатся полицейскому делу в европейской полицейской академии. Начало конца это тот же Валера Вознюк, «громадянский активист», за два года ставший начальником отдела в новой полиции, и продажный, как последняя портовая шлюха, да, тот самый Валера. Который пел гимн Украины, и по щеке катилась слеза такое ведь не сыграешь. А финал это то, что есть сейчас. Когда все против всех. Когда друг от друга уже тошнит, когда весь мир идет на тебя войной.
Может, на крови что-то и вырастет. Но я уже не верю. Слишком много было крови. И ничего не росло. Как там на крови может вырасти только бардак, где и кровь не имеет цены. Вот это честно.
Это про нас
Мне не спалось, только потому это и увидел. Сначала движение крадучись, прошел человек. А когда такие дела творятся, сами понимаете на воду дуешь. Когда же прошел второй, за первым я понял, что дело нечисто.
Успел как раз вовремя. Лева как раз заканчивал душить Сергея перед этим ударив его по голове рукояткой пистолета. В последний момент он то ли услышал, то ли почувствовал человека за спиной. Начал разворачиваться, поднимая пистолет но я ему шанса не дал. Бросился, сшиб, прижал руку с пистолетом. Тот выстрелил. Мент оказался непростой попытался ударить меня головой, но я был начеку. Потом подоспел и Александр, сбежались бабы
К счастью, Сергей оказался цел, голова не пробита иначе бы не встал. Сейчас он опирался на машину, фары были включены. В свете фар были я, Лева, Александр. Я держал в руке трофейный пистолет. А жена Левы стояла между ним и нами не знаю, кого от кого она защищала.
Ты что творишь? спросил я за что ты его?
Лева молчал, вызывающе смотря на нас.
Ты упырь, б Тебе мало? Тебя тут кончить?!
А и кончай!
Бывают ситуации, когда действительно хочется нажать на спуск. Я с трудом сдержался.
Ты знаешь его?
Я повернулся к Сергею
Вы знаете друг друга?
Сергей не ответил.
Лева!!! резануло по ушам.
Я повернулся вовремя. Лева пытался воспользоваться моментом, кинуться на меня жена удержала
Лева не надо
Подержи я передал Саше пистолет, приглашающе развел руки давай!
Лева отпихнул жену, но на меня не пошел.
Банкуешь, осклабился он, ну, банкуй, голубок.
За слова ответишь?
Отвечу. Я за слова всегда отвечаю. С Владимирской[2] сам?
А что так интересует. Покаяться есть в чем?
Мне-то есть. Кто работает, тому всегда есть в чем. Только ты вон у него спроси, а ему есть в чем покаяться?
Я не обернулся дураков нема.
А ты расскажи.
Рассказать? Ну знаешь, кто такой наш друг Серега? Сначала он надзирал за законностью в наших правоохранительных органах. И хорошо так наблюдал, да, Серега? Помнишь, как ты меня за ларьки прессовал? Помнишь. Все дело в том, что я Киселям[3] мешал, верно? И они мне тебя заказали, верно, Серега? Потом ты на депутата Коваля працювал. А когда война началась тебя кем назначили? Прокурором сил АТО?
Ну, вот и расскажи нам, Серега, откуда у тебя бабло образовалось на покупку трех элитных квартир в Дипломат-Хаусе? Да, Серый? Сколько одна такая стоит? Триста штук? Пятьсот? Больше? Уж всяко недешево. А ты их купил аж три штуки, правда, Серега? А откуда Крузак, на котором ты со своей фифой сейчас едешь?
И наконец, расскажи нам про свою маму, Серега! Как так получилось, что старая и больная семидесятиоднолетняя женщина вдруг начала отгружать уголь на железную дорогу. Да не по малу по десять, двенадцать, двадцать тысяч тонн угля в месяц. Если не больше? А люстрацию ты как прошел? Как справку сделал, прокурор?
И тут я услышал за спиной звук, который ни с чем не перепутаешь, который узнает из тысячи каждый, кто прошел войну.
Лязг передергиваемого затвора Калашникова.
Успел упасть до того как смертельный веер свинца выкосил нас. Огненный шквал пришелся как раз по освещенному фарами месту, я успел увидеть, как упали Лева и Александр, скошенные бесконечно длинной, на весь магазин очередью. Раздался истерический женский крик, тут же оборвавшийся.
Мне повезло только в том, что я стоял на самом краю освещенного фарами места потому и уцелел, вовремя упал. Откатившись, я примерно понял, кто это?
Баба. Та самая баба, что была с Сергеем, прокурором. Она как-то выпала из нашей разборки, и пока мы собачились откуда-то надыбала автомат. Откуда? Да у прокурора АТО понятно, что только танка быть не может, да и то не факт.
Я замер. С голыми руками, идти на автомат странно, но я все еще пожить хочу.
Автомат замолчал и на фоне тишины, отчетливо слышимой после грохота очереди на высокой ноте взревел пятилитровый движок Ланд Крузера. Загорелись фары Машина тронулась
Подожди! по-русски.
Фары мазнули по нам машина разворачивалась, раскачиваясь на неровностях я мельком увидел ту бабу с автоматом, разряженным видимо. Она неловко бежала за Крузером что-то крича. Света фар было достаточно, чтобы видеть, как на ходу из Крузера что-то выпало что-то вроде большого мешка. Потом джип взревел, выбираясь на дорогу.
Понимая, что сейчас не до меня я бросился к тому месту, где были расстреляны Лева и Александр. Пистолет был у Александра рядом кто-то мокро хрипел но мне до этого не было никакого дела. Вспомнив, как держал пистолет Александр, когда я ему его отдал я шарил по земле, нащупывая его. Нащупал! С колен трижды выстрелил по едва видимой в темноте бабе с автоматом, которая все еще бежала за Круизером и та, споткнувшись на ходу, упала.
Твою же мать
В темноте кричали но мне было не до того. Мне надо было достать Ланд Круизер Сергея мне казалось дико несправедливым то, что все погибли а он останется дальше жить
Мой крузак был тяжелее он был бронированным, из гаража президента Украины но другого у меня не было, чужую машину в такой ситуации брать глупо. Оказавшись на водительском месте, я нажал на газ Крузер тронулся с места тяжело, как тепловоз, выруливая на дорогу. В отличие от обычного на нем были более мощные фары, плюс искатель и проблесковые маяки под радиаторной решеткой. Я врубил все, сам не знаю, зачем
Фары были впереди они удалялись, и я, со своим бронепоездом догнать их явно не мог. Но я упрямо давил и давил на газ, гоня машину по лесной дороге.
На очередном повороте я вдруг увидел впереди корму Крузака, большие задние фонари он стоял так, чтобы я врезался в него. Каким то чудом я успел затормозить, и в этот момент слева, по водительскому хлестнула автоматная очередь, почти в упор.
Я пригнулся к рулю, стараясь, чтобы меня защищала более надежная бронесталь, а не бронестекло, которое неизвестно в каком состоянии. Но бронированный Крузак отработал свое предназначение на все сто. Когда прокурор перестал стрелять, выпустив весь магазин я открыл дверь и выпустил по месту, где были вспышки, всё, что оставалось в магазине моего пистолета. И снова закрыл дверь.
Но выстрелов больше не было.
ЛандКруизер стоял, немного приседая вперед, на спущенное колесо, в боковое и лобовое с моей стороны ничего не было видно они все были в следах от пуль, но держались. Я перелез благо машина большая, широкая спереди назад, вылез через правую заднюю дверь и тут же упал на землю. Прокурор мог быть и жив, он мог ждать меня в темноте с автоматом
Не знаю, сколько я так лежал на дороге, у заднего колеса своей машины минут двадцать тридцать. Когда уверился в том, что действительно всё решил идти на поиски. В стоящем впереди Крузере почему то обе двери спереди были открыты, и справа и слева. В салоне тускло горел свет.
С пустым пистолетом я шел на поиски противника с автоматом. Не знаю, как это можно назвать дурость, наверное. При нормальных раскладах надо было завести головной Ланд Круизер и бежать отсюда со всех ног. Но я так не мог. Не знаю, почему но не мог.
Не мог
Перебежал на левую сторону дороги, упал на землю, и начал вслушиваться. Услышал дыхание на грани слышимости. Вслушивался несколько минут, потом пополз
Прокурор опасности не представлял, он был еще жив но ранен. Держался за живот, рядом лежал АКМС, пустой. Я посветил ему в глаза затем, подсвечивая фонариком, начал осматривать. Две пули, обе в живот не повезло. Если довезти до больнички еще выживет Может быть Да только где сейчас больничка?.. Революция в стране.
Руку руку говорю! Так
Я начал рвать рубашку.
Так а вот теперь держи. Погоди я сейчас.
Надо что-то непроницаемое. Хотя бы кусок пленки подложить. Это не только при ранении легкого, это вообще рану лучше закрыть, пока не представится возможность оказать нормальную помощь.
Пленка нашлась в моем Крузере папка какая-то. С ней я вернулся к раненому.
Ксанка са сказал он.
Молчи.
Я не хотел Ксанка
Молчи, сказал
Это она с мамашей ее. твари
Ну, да, ну, да. Это всё они, а я весь белый и пушистый.
Мне конец.
Может и нет Сейчас мы тебя в машину перенесем подожди.
Конец мне.
В тачке бабки в багажнике. Забери
Не хочу чтобы этой се не хочу
Замолчи.
Мама мама
Я попытался его поднять, чтобы перенести в джип но понял, что прокурор умер.
Умер.
Я его убил. Он пытался убить меня. Но я его убил.
Я начал читать молитву. Единственную, которую знал, единственную, которой меня научила бабушка она читала еще как в деревнях
Отче наш, Иже еси́ на небеси!
Да святи́тся имя Твое́,
да прии́дет Ца́рствие Твое,
да будет воля Твоя,
я́ко на небеси́ и на земли́.
Хлеб наш насу́щный дашь нам днесь;
и прости нам до́лги наши,
как и мы прощаем должникам нашим;
и не введи́ нас во искушение,
но изба́ви нас от лука́ваго
Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй
Прочитав молитву, я поднял тело бывшего прокурора и понес к машине
* * *
Бабы уже отвыли и теперь просто ревели.
Александр умер сразу, Лева мучался еще полчаса. Та дрянь, что открыла огонь из автомата была мертва, потому что я ее застрелил. Похоже, что и мать ее тоже убил я: прокурор, уходя, выпихнул ее на ходу из ЛандКруизера, а я, в темноте, не видя ничего, переехал ее.
Пять трупов.
Жена Левы была ранена, но ранена легко. Перевязали. Могилы я закончил копать, когда уже рассвело в одну могилу положили мужиков, всех троих, в другую ту бабу и ее мать. Видимо, ту самую, что углем из АТО торговала.
Когда хоронили неприятный инцидент произошел жена Саши бросилась на мертвую любовницу Сергея и начала топтать и пинать тело, крича что-то по-украински. С трудом удалось оттащить. Тела я закопал, жена Саши плюнула несколько раз на могилу, где лежала убийца ее мужа с матерью. Этому я препятствовать не мог, да и смысл
Каким-то чудом удалось привести баб в чувство. У Левы был сын, у Александра сын и дочь. Осиротевшие дети как могли, помогали матерям
В багажнике ЛандКруизера Сергея был еще один автомат, целая сумка с магазинами, гранатами и двумя пистолетами и три огромные сумки. Открыв первую я уже знал, что там найду. Деньги. Доллары и евро.
Судя по виду пять семь миллионов, не меньше. Хорошая заначка.
Значит, так сказал я, когда удалось привести баб в чувство сейчас идем к границе, вместе ее переходим и разбегаемся. Денег возьмете столько, сколько сможете нести. За остальным вернетесь, как сможете. Машину мы в лесу спрячем.
Жена Александра, Ирина тупо посмотрела на меня, потом замотала головой.
Нет
Что нет?
Не возьму, нет
Почему?
Не возьму!
Я размахнулся и со всей силы влепил ей пощечину. Жена Левы, Маша отшатнулась, пацан Александра бросился защищать мать но я дал плесня и ему, отправил к матери.
Слушайте сюда, если еще не дошло. Сейчас, б не время из себя целок строить, понятно? Понятно я спрашиваю?! Ваши мужики, б, если кто еще не понял просрали страну. Все трое просрали, и все трое в этом виноваты. И вы виноваты, но меньше, потому что бабы. Из-за ваших мужиков припдеканных, которые даже тут разборку догадались устроить нет у вас больше ни дома своего, ни земли, ни Родины. Ничего больше нет. Кроме детей. Которых вы обязаны поставить на ноги, слышите, коровы тупые! Может, хоть они поумнее своих отцов будут!
И потому вы, б конченые, засунете свои понты в одно место, и возьмете деньги, сколько унести сможете. И перейдете границу вместе со мной. А потом поселитесь там, где получится и используете эти деньги на то, чтобы поднять детей. Вот что вы сделаете. А сейчас, б сопли подобрали и готовиться к выезду. Вот, машина, посмотрите в своих что вам надо ценного но не больше сумки на рыло. И садитесь в эту машину! Второй раз повторять не буду! Все, пошли! Что стоим?!
Минск, Беларусь. 28 февраля 2018 года
Конечно было большой глупостью думать, что мы перейдем белорусскую границу и не попадемся. Один я, может, и смог бы, но с двумя бабами и детьми Это же не «страна 404», это Беларусь. Это работающее государство, это один из европейских лидеров по производству малых беспилотников, которые, понятное дело, всегда контролируют границы этой страны. Скорее всего, с беспилотника нас и засекли, и уже на белорусской территории нас повязала спецгруппа погранвойск. «Алмаз», кажется.
С пограничной заставы меня отправили в следственный изолятор КГБ в Минск. Знают ли они, кто я, или не знают Бог весть. По крайней мере, тут меня накормили, врач осмотрел, и постель какая-никакая есть.
Жить можно.
Если так подумать, переход границы преступление не слишком серьезное. Оружия при нас не было. Правда, денег очень много. Но разве это преступление?
Лязг засова.
На выход, без вещей.
Или расстреливать повели, или выдавать России. Вещей у меня тут и в самом деле немного. Только сумка с деньгами
Стоять проходим.
Идем по коридору. Могут ли пристрелить? Могут с такими-то деньгами. Я никто, документов нет. Закопать в лесу никто не хватится.
Стоять.
Лицом к стене не сказали. Вместо конвоя меня ждали двое, в штатском. У одного была моя сумка.
Наручники снимите, распорядился один из них
Уже лучше. Щелчок замка свобода.
Следуйте за нами.
Идем один впереди, другой сзади. Выходим джип Гелендваген кто-то за рулем темнеет.
В машину, назад.
Ну с Богом, как говорится. Интересно и сейчас мне выпадет чет?
Тронулись.
Экстрадировать будете? поинтересовался.