Идея понравилась Юре, и теперь осталось её воплотить. А тут раз и звонок: дал знать о себе телефон. Орлинский глянул на монитор телефона и обрадовался: звонил армейский друг. Как прочувствовал ситуацию, а? Интуиция!
Юрец, привет! Ты где, братуха? Уже разминаешься небось с красотками?
Орлинский улыбнулся: Саня, рок-барабанщик и по совместительству рыбный технолог, понимал в жизни всё.
Саня, привет! Я пока дома, собираюсь поесть мяска на Маяковке. Помнишь, мы там как-то вместе были, тебе ещё солистка понравилась в платьице в горошек?
Ооооо! Конечно, помню! Давай, братан, вместе посидим! Я своих в Питер отправил, на «Сапсан» посадил, сейчас с Ленинградского на метро прыгаю и к тебе. Где встретимся? Сразу в кабаке?
Давай сразу. Я сейчас администратору позвоню знакомому, чтобы столик из резерва оставил, а то пятница-развратница, а дело к вечеру, народ гуляет! Через сорок минут встречаемся там. Успеешь, Сань?
Юра, конечно успею! До встречи! Конец связи!
Давай! Жму лапу!
Орлинский и Саня подружились в армии на почве рок-н-ролла, ну и немного единоборств. Хоть Саня и носил очки, дразнилка из детства «у кого четыре глаза, тот похож на водолаза» ему не подходила: парень крупный, здоровый, шеи нет совсем, подбородок квадратный, хрен промажешь. Ну разве это водолаз? Он ни в один гидрокостюм не влезет! А где на такую репу шлем найти? Нет, он не водолаз. Он батискаф! Вот так к нему и приклеилось ласковое и, самое главное, точное прозвище Батискаф. Сокращенно Ботя.
Не одно десятилетие прошло после армии, а Саня по-прежнему с позывным Ботя в надёжном дружеском строю. В свободное от работы время барабанит в рок-группе, которая исполняет каверы лучших рокеров, а работа связана с рыбой. Он её солит, маринует, сушит, даже колбасу из неё делает. Короче, рыбный технолог. Химичит, чтобы вкусно было. Говорит, что всё безопасно, но сам что-то не употребляет эту продукцию, предпочитает свежачок с Камчатки. Общение Юры и Сани обоим доставляло удовольствие: и попить, и песни поорать, и в студии вместе поиграть. Причём никаких дел. Только дружба и, соответственно, помощь друг другу, если что.
Орлинский надел любимые джинсы, кофту на молнии, потёртую кожаную куртку, натянул спортивную шапочку и, сказав консьержу «добрый вечер», вышел в переулок. До Тверской рукой подать, а там по прямой до Маяковки хоть глаза закрой и иди, главное лбом ни в кого не врезаться. Воздух бодрил: всё-таки ноябрь на носу. Жаль, пока снега нет. Ну, может, к Новому Году насыплет.
Тверская одна сплошная пробка. Нарядная такая, с разноцветными автомобилями с включёнными фарами, стоп-сигналами и габаритами. Вообще пятница в центре Москвы это уникальное явление. И этим феноменом лучше любоваться не в авто, а когда без руля идешь себе мимо памятника Пушкину и точно знаешь, что вовремя прибудешь туда, куда надо. Туда, где тебя ждут.
Орлинский обожал пунктуальность. Пунктуальность это уважение. Простить опоздание женщине это одно, это нормально. Женщина на то и женщина, она тут вообще не при чём и не виновата, что родилась девочкой. Пунктуальность это суровая мужская обязанность. Но вот если женщина ввязывается в мужские игры, будь то бизнес или служба, то тут начинается уже совсем другая песня. Будь добра держаться. Юра всегда с уважением, осторожностью и с какой-то нежной жалостью относился к таким женщинам и желал им счастья.
Орлинский зашел в ресторанчик. Тепло, приятные ароматы. Вживую петь ещё не начали. Его проводили к столику, на классное место из резерва подальше от звука, с хорошим обзором зала и сцены.
Юра взял в руки меню, глянул на стрелки часов: Шурец должен быть через пять минут. Есть время посмотреть на публику в зале. А посмотреть есть на что: все столики кроме одного заняты, пятница делает своё дело! Все довольны и веселы, стоит прекрасный бодрый гул, ласкающий слух. Слышится смех. Люди устали за неделю от суеты и пришли выпить, потанцевать и расслабиться. Юрий заметил дам, которые, судя по всему, явились за личным счастьем, пусть недолгим, но желанным: это было видно по красивым живым глазам, работающим в режиме поиска. Орлинский отметил их хищную привлекательность. И увидел, как к столику, своей скованной походкой монстра, приоткрыв рот из-за улыбки на фоне мощного квадрата челюсти, поправляя очки, по прямой двигается Саня.
Они обнялись. Видно было и без очков, что оба рады встрече. Здарова, Юрэц!
Здарова, Шурэц!
Они всегда называли имена друг друга через «э». Привычка с армейских времён, да и прикольно.
Друзья сели за стол, и Саня сразу начал:
Прикинь, Юрец, сейчас тебе чего расскажу!..
Может, в начале закажем? А? Давай, Сань, по стейку и вискарику для аппетита?
Давай! Виски пусть сразу несут! Ну, слушай!
И Ботя ринулся в пучину подлой политики, мерзкой наркоторговли и разгула содомитов на отечественном голубом экране. Он говорил очень эмоционально, как и подобает рок-н-ролльному барабанщику, который в свободное от музыки время делает из рыбы деликатесы. То есть со знанием дела, возмущением и негодованием человека, чьё детство было советским и счастливым. Орлинский понимающе подбадривал друга кивал головой, или говорил: «Да, Шурец», даже если взгляды на проблемы экономики страны у них не совпадали. Выпили, закусили. И вот встрепенулись музыканты. Вживую, класс! Ботя дал высокую оценку барабанщику и его ударной установке одним словом «нормально». Ну а когда закончилась первая композиция, он был просто в восторге и отметил, что «неплохо лабают и аппараты так ничё». Это была высшая оценка, выставленная своим коллегам-музыкантам.
Когда выпили по третьей, Юрий дал понять, что на сегодня хватит завтра на тренировку, потом в Подмосковье к маме на пирожки. На что его друг бодро заявил, что выпьет ещё двести пятьдесят и всё. Ну, при его весе в сто тридцать килограммов это как таблетку витамина це проглотить.
Стейки были знатные ароматные, с кровью. Надо сюда почаще приходить.
Сама атмосфера в ресторане потихоньку хмелела, раскрепощала, снимала напряжение в жестах, взглядах и тембре голоса посетителей. Кстати, выражение «не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки» не просто слова. Это факт! Благодаря этой жизненной аксиоме огромное количество прекрасного и замечательного происходит, происходило и будет происходить всегда. Ведь что получается? Ты пьёшь водку раз рюмку, два, три, можно сразу стакан и начинаешь замечать, что этот целебный напиток на тебя абсолютно не действует! Он действует на прекрасный пол вокруг, причём удивительным образом. Ты сидишь, или уже танцуешь, сам как стеклышко, трезв и бодр, никакого хмеля в голове и тут на твоих глазах начинает происходить трансформация с женщинами вокруг тебя. Это на прекрасный пол начинает действовать сорокаградусный препарат, который принял ты! Пьёт мужик, а меняются женщины. Удивительная вещь! Он действует как самая дорогая косметика, как фитнес-тренер, как наимоднейший в мире стилист, как талантливый пластический хирург и, конечно, как самое престижное модельное агентство. Причём это происходит в течение нескольких минут ну, может, часа. Женщины экономят уйму времени и средств, обходясь без страшных и невыносимых тренировок, без золотого скальпеля хирурга, без «волшебных» болезненных уколов и кремов, которые стоят космических денег Уникальное средство. В аптеках его не продают, но если тебе уже двадцать один год или ты акселерат, то можешь приобрести это удивительный эликсир для мужчин, который прямо на глазах так круто меняет женщин!
Друзья заказали по кофе на посошок. Саня предлагал ещё посидеть мол, посмотри, брат, как тут хорошо, какая публика, как тут душевно, да и барышень глянь сколько. Но Орлинский уже настроился встретить субботу со светлой головой. Вышли на улицу.
А хорошо же, Юрец! Классно посидели. Кстати, мясо хорошо готовят, это я тебе как рыбный технолог говорю. Под ирландский самое то! Саня был сыт, доволен и добродушен.
Да, Шурец, всё нормалёк! Пойдём потихоньку?
Не, Юрец, мне ещё надо тут в одно место заскочить, на Никитских воротах, так что давай, братан! На связи. И не забудь, если вдруг надумаешь кино снимать, пригласи меня на роль маньяка!
Друзья попрощались.
Опять про кино. Даже не про него, а про съёмки. Орлинский улыбнулся про себя. Ну да, у Сани реально рожа маньяческая. А чего? Нормальная тема маньяк по прозвищу Технолог. Рыбный! Клёво! Юра даже рассмеялся от этой мысли.
Проходя мимо одного из переулков, выходящих на Тверскую, боковым зрением Орлинский увидел человека, сидящего на земле и спиной прислонившегося к стене дома. Он остановился. Улица не была безлюдной, но было видно, что все торопились, и некому было подойти к человеку, которого, похоже, просто не замечали.
Орлинский подошел к мужчине. Прилично одет, алкоголем не пахнет, руки ледяные, пульс совсем слабенький. Мужику на вид лет пятьдесят ну, может, с хвостиком. Надо что-то делать остынет тут человек совсем, поднять надо, на лавку посадить да звонить в «скорую»
Тут Юра заметил, что в соседнем переулке, мигая синими огоньками, малым ходом движется «скорая помощь». Надо же! Повезло тебе, мужик!
Орлинский оперативно преодолел тридцать метров и стал перед «скорой», раскинув руки в стороны. Машина остановилась. Он подошел к окошку со стороны пассажира. Там сидела женщина-врач, в маске, с усталыми глазами.
«Скорую» вызывали? как-то не очень дружелюбно спросила она.
Нет. Только что увидел человека в соседнем переулке, без сознания, трезвый вроде, прилично одет, но совсем остыл и пульса почти нет. Сердце, наверное. Помогите!
Пульса почти нет? Остыл? Сердце? Вы чего врач? Диагнозы тут ставите! проворчала женщина, но, повернувшись к водителю, сказала:
Дядь Вить, давай подъезжай поближе, посмотрим. Вторые сутки на ногах с этой пандемией
После осмотра Орлинский, по команде врача, помог погрузить мужчину в машину.
Жить будет! дала слово врач, накрывая больного блестящим, как фольга, термоодеялом. Молодец, что мимо не прошёл! Это вам спасибо, что помогли! Можно я про вас вашему начальству скажу, отблагодарю?
А ты сам-то кто таков будешь, боец?
Орлинский по её глазам понял, что под маской она улыбается. Да вроде как журналист. Говорят, порядочный, в тон ей ответил Юрий.
А я и смотрю, лицо знакомое! Видела тебя по телику. Дядь Вить, а ты не видел?
Я этот зомбоящик вообще не смотрю, меня внуки на интернет подсадили! ответил водитель.
Спасибо, журналист! Не надо мне никакого начальства. Будь подальше от них и поближе к кухне, так у нас в гарнизоне говорили, когда я там в медчасти служила. Удачи тебе!
И вам добра, товарищ военврач! Юра встал по стойке «смирно». Скорая закрякала, замигала и выбралась на главную улицу.
Ну вот и хорошо, живой мужик останется. А то в такую погоду недолго бы он протянул. Чего лукавить-то, приятно человеку помог, возможно, жизнь спас. Доброе дело сделал. «Отец бы похвалил!» подумал Юрий. Ведь тут не просто себя человеком чувствуешь, тут нечто гораздо большее. Ведь и женщина-врач со «Скорой» с усталыми глазами, и водитель, подсаженный внуками на интернет дядя Витя это вообще особые люди. Человеки с большой буквы. Как будто из железа сделанные, а сердце и душа у них живые. Настоящие
Орлинский бодро шел по улице. Всё его радовало, никаких претензий ни к кому нет, и к себе лично тоже. Настрой боевой. Усталости ноль. Хоть опять в ресторан возвращайся. Там сейчас веселье только начинается. Но хочется домой, день сегодня начался очень рано впрочем, почти как всегда.
Юре всегда везло по жизни на хороших людей. С самого детства. Все помнят относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Это, конечно, правильно, но получается это не сразу. Надо стараться. Сначала выходит плохо, но когда с тобой поступают так, как не хотят, чтобы поступали с ними, начинаешь соображать и ускорять этот процесс, старательно прокладывая себе путь, по которому идут интересные и хорошие люди. Конечно, бывает, что и на этом пути попадаются те, с кем хочется поступить так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. И сказать им то, чего не хочешь услышать сам. Но так надо сделать. Поблагодарить их потом, можно даже мысленно, за науку и идти дальше своей дорогой. Всё просто не трать своё время, отмеренное тебе для этой жизни, на всякую ерунду. Вернуть можно, наверное, всё только время не возвращается!
Самое дорогое, что есть у Орлинского и у всех остальных добрых, злых, больных, здоровых, пьяных, красивых и не очень, миллионеров и скромных тружеников бюджетной сферы это время. Вот и всё. У одних это самое время лежит в портмоне из кожи крокодила в бриллиантах, у других это портмоне из кожзаменителя или вообще старенькое, потертое, ещё отцовское. Это неважно важно то, сколько времени там лежит. Открыл кошелёк а там время, и сосчитать его никому не дано. Можно только брать и тратить. Как тратить и за что платить решать тебе: ведь всё до последней секунды твоё, и ты платишь, пока не опустеет бумажник времени. И вот он пустой, и в него уже не положить ни мгновения. Всё потрачено, за всё уплачено. Пусто!
Юра зашел в квартиру, включил в гостиной свет. На журнальном столике лежит кожаная папка. Класс. Улыбнулся: значит, не приснилось про «Золото Карамкена»!
Юра принял душ, свалился на кровать и включил один из любимых телеканалов про животных. Джунгли там, дно морское, обезьянки забавные, жучки-паучки, змеи и всякая другая симпатичная и не очень живность. Поставил будильник на пять часов утра, телефон на зарядку. Двадцать два часа тридцать минут. За окном октябрьская пятница, скоро перейдет в субботу. Пошёл снег с дождём. Орлинский любил такую погоду, причём не только из салона автомобиля или из окна спальни, но и когда выходил на улицу. У природы, как все знают, нет плохой погоды есть одежда, которая не по сезону.
Раздался виброзвонок. Юра взял телефон: номер скрыт. Сегодня уже такое было, когда звонила практикантка Вика. Сейчас время позднее, она не позвонит значит, это его друг-генерал.
Николаич, привет!
Привет, Юра! Удобно говорить?
Нормально, Николаич! Я дома в люле валяюсь.
Слушай, вопрос есть. Ты ж вроде как с Колымой дружишь? Связи есть?
Юра не смог сдержать смеха.
Николаич, сегодня у меня прямо колымский день! С утра! Дай угадаю: ты кино про Север снять хочешь? Или сам сыграть в эпизоде?
Орлинскому решительно нравилась беседа.
Какое кино? Нет! Ты с чего это взял? удивился генерал.
Да сегодня только и слышу весь день про кино, Колыму, золото Ты позвонил и опять про это. По Никольской иду сегодня сопки мерещатся. А шаурма в ларьках на слитки золотые походить стала!
Понятно! засмеялся Николаич. Слушай, наконец нашли в архивах дело деда моего, репрессированного. Пропал он на Колыме в тридцать девятом году. Посмертно реабилитирован. Теперь узнали, в каком лагере он был, когда погиб. Столько лет искал и вот оно наконец! Юра, я хочу как-то продумать поездку туда. Память деда почтить. Может, что раскопаю ещё. Узнай, пожалуйста, что и как, я тебе пришлю название и координаты. Хорошо, друг?
Николаич, я тебя понял. Даже не сомневайся, всё узнаю, дело святое. Есть у меня там к кому обратиться, проверенный дружбан с детства, доставят куда надо и по воде и по воздуху.
Юра, спасибо! Давай на неделе пересечёмся, выпьем по кофе да поговорим. Кстати, ты на охоту не собираешься? Если что, давай сгоняем в следующую субботу. Во Владимирскую область. Олень, лось, кабан Как ты?
Я только за!
Всё понял, обсудим! Пока, Юра! Давай, Николаич. С Богом!