Компенсирую вам дорогу в оба конца. И гульнуть останется. Забирайте и проваливайте!
Третью фразу он сказал, как плюнул. И ждет: утремся и исчезнем? Ну уж нет! Здесь не драка, а струсить нельзя. Я исчерпал лимит малодушия еще в ночном клубе.
Мы за Родину, злюсь я.
Какую родину?
За нашу, за Россию! Ты кто такой, чтобы нас останавливать?
Денис поддерживает:
Да, дядя, мы служить, а ты обратку включаешь. Зови старшего!
Усы Чапая приветливо растягиваются:
Добре, патриоты. Только я не дядя, а Чапай. И вам позывные понадобятся, если возьмем.
Чапай садится за стол, убирает деньги.
Начнем сначала. Представьтесь. Кто кем служил. И предъявите документы.
Я и Антон протягиваем военные билеты и паспорта, Денис только паспорт.
Мне есть, что сказать:
Никита Данилин, старший сержант запаса. Срочную служил командиром минометного расчета. Участвовал в учениях.
Антон Солнцев, подхватывает Антон. Служил вместе с Данилиным. Наводчик миномета, рядовой.
Чапай раскрывает военные билеты и одобрительно кивает:
Минометчики нам потребны. Командир расчета и наводчик имеются. А ты, Шмелев, кем будешь?
Шмелева назначим заряжающим, рапортую я.
Раскомандовался, сержант. Учти, Данилин, тут у нас без знаков различия и без погон.
Денис спешит заверить:
Я справлюсь. Мы вместе хотим служить.
Для начала пройдете медкомиссию. Сдадите кровь на ВИЧ, туберкулез, гепатит и наркотики. Служба безопасности пробьет ваши данные, а уже потом поговорим предметно. Если за душой косяки, выкладывайте сразу.
У меня условный срок, признается Денис.
За что? Наркотики, сексуальная неприкосновенность, бандитизм от ворот поворот!
За хулиганку. С парнем подрался.
Проверим. Если так, то добро пожаловать в «оркестр». Война это большая серьезная драка, хлопцы. И бить лучше первым.
Чапай разглаживает усы и наставляет:
А теперь главное. У нас свои заповеди и свои смертные грехи. Первый грех предательство. За это расстрел. Дезертирство то же предательство с тем же финалом.
Говорит он без пафоса и надрыва, однако взгляд и интонация такая, что сразу веришь, и уточнять, что да как, не хочется.
Второй грех алкоголь и наркотики на линии боевого соприкосновения. А вы будете там всегда. Третий грех мародерство. Из чужого брать только трофеи врага. Четвертый грех сексуальные контакты. Вы воины-освободители, а не насильники. Зарубите себе на яйцах! Нянчиться не будем!
Мы киваем. Я окончательно убеждаюсь, что старые ворота с пионерским лозунгом настоящая граница между прошлой и будущей жизнью.
После необходимых процедур ночь мы проводим в армейской палатке на панцирных кроватях с такими же новобранцами в солдаты удачи. Утром все трое снова у Чапая.
В его руках наши документы, в глазах доброжелательность.
Поздравляю. Фильтрацию прошли, приняты на обучение минометчиков. Позывные придумали?
Над позывными нам не пришлось ломать голову. На правах будущего командира я представляю боевой расчет:
Солнцев Чех, Шмелев Шмель, а я Кит.
Кличкой меня наградил Денис, как самого спокойного и толстокожего из нашей троицы. Я согласился, со стороны виднее.
Добре, кивает Чапай. Обращайтесь теперь так не только по рации, а всегда. Пока не вернетесь на гражданку.
Так точно, Чапай!
А сейчас дружно достаем телефоны и удаляем себя из соцсетей.
Каких? уточняет Денис.
Всех абсолютно! Даже старые аккаунты, которыми годами не пользуетесь, удалить! Это условие нашей компании.
Зачем?
Чтобы враг ничего не узнал даже после вашей смерти.
И все фотки? расстраивается Антон.
Выполнять, Чех!
Чапай проверяет наши телефоны и выкладывает на стол бумаги.
Заполняйте контракты. Первый контракт на шесть месяцев. Две недели обучения и на передовую. Вопросы есть?
А после шести месяцев что? спрашивает Шмель.
Сами поймете: или с нами или домой. В ЧВК остаются адреналиновые наркоманы. Попробовал понравилось. Это как вирус, а антивируса нет.
Шесть месяцев достаточно. Через полгода война закончится, убежден я.
Усы на лице Чапая широко растягиваются:
Я вам открою маленькую тайну войны всегда есть и всегда будут. Работа у вас будет вечно. А главное, где бы «музыканты» ни работали, хоть в Африке, хоть в Америке мы защищаем Родину!
Я загранпаспорт не заказываю. Жду, когда везде будет Россия, усмехается Шмель.
Настрой одобряю. Глупой опасности и в мирной жизни хватает. Поскользнулся в ванной и кранты. Или на нож в пьяной драке нарвался. У нас хотя бы страховка имеется. Пять миллионов за гибель, три за ранение.
А если плен?
Чапай сводит брови, качает головой:
У нас такая организация, что в плен брать не будут. Бейтесь до последнего. А на крайний случай у каждого будет в запасе граната. Она так и называется последняя граната. Вам расскажут, что делать.
Инструкция на пять миллионов, пытается шутить Денис.
Шутка звучит плохо. У нас кислые лица.
Чех мнется и выражает общую мысль:
После смерти, хоть рубль, хоть миллионы уже по барабану.
Смотря кому достанутся, возражает Чапай. Мы платим только наличными без всяких карточек и банков. На ваш выбор после контракта всю сумму сразу или ежемесячно по доверенности за вас будут получать деньги родственники.
В Дальске можно? спрашивает Денис.
Где угодно. Приедут и выдадут указанному тобой человеку.
Мы решили, объявляет Шмель. Наши деньги будет получать сестра Чеха Злата Солнцева.
А родители?
Мой отец все пропьет, а в Злате мы уверены. Все трое.
Ваше право. Пишите доверенности на ее имя.
Денис полночи нас увещевал, что копить вместе лучший вариант. Втроем у нас накопится крупная сумма. Мы будем выполнять боевые задания и получать премии. Вернемся домой, купим автомойку самообслуживании, вытесним Макса Лупика из города и заживем доходов всем хватит. Как работает автомойка он знает. Это наш шанс круто изменить жизнь. Будем гонять не на крашеной «шевроле» прошлого века, а на новом черном БМВ.
План мне понравился, Антону тоже. Втроем и заработать быстрее, и руководить потом прибыльным бизнесом легче.
Паспортные данные Златы я переписываю из заявления в ЗАГС. Хоть для чего-то документ пригодился.
Шмель замечает бланк и посмеивается:
Сохрани. Разбогатеешь, и Злата заявление подпишет. Гульнем на вашей свадьбе.
Я вспоминаю Злату в объятиях Дениса и качаю головой:
Этого не будет.
Значит, будет что-то другое. Главное, чтобы было!
Чапай забирает контракты и вручает нам жетоны сотрудников ЧВК «Вагнер».
Носите на шее. Там ваш персональный номер, чтобы в случае чего Он недоговаривает, меняется в лице и по-отчески добавляет: Запомните, хлопцы, смелость города берет. Не позорьте ваших дедов-победителей.
Мы идем на склад за военной формой. Перед бытовкой Чапая ждут настороженные новички и с уважением смотрят на нас. Они только прибыли, а мы здесь уже сутки и успели постричься «под спецназ».
Денис звонит Злате и сообщает, что она будет получать наши деньги, копить на общий бизнес.
Дома не держи. Храни в тайнике в паровозе под сиденьем, где я показывал. Так надежнее. И никому не слова! О тайнике знаем только мы четверо. Ты будешь в доле.
Злата беспокоится:
Денис, к тебе полиция приходила. Макс Лупик заявление написал.
Забей! Вернусь героем кто меня тронет.
До возможного геройства совсем недолго. Две недели боевой и тактической подготовки в учебном лагере и нашу группу переправляют в Луганск. Еще сутки и я командую минометным расчетом на передовой.
6
На моем плече круглый шеврон с оскаленным черепом и надписью «Группа Вагнера» на русском и английском языках. С таким знаком отличия в плен точно не возьмут.
Я Кит командир расчета. В подчинении пятеро бойцов. Чех наводчик, Шмель заряжающий. И еще трое: снарядный и двое подносчиков основательные мужики с позывными Урал, Механик и Днестр. Обеспечение у нас приличное: берцы, броники, полимерные шлемы. Даже наколенники выдали, выглядят классно, но к ним привыкнуть надо.
Из личного вооружения у каждого автомат и гранаты. Из общего пара ручных гранатометов и наше главное оружие, 120-миллиметровый миномет на съемном колесном ходу. УАЗ «буханка», раскрашенный баллончиком «под войну», буксирует его по любому бездорожью. А первое оружие бойца это лопата. Вечная задача окопаться, укрыться, замаскироваться.
Для нас с Чехом миномет, как родной, освоили на срочной в армии. Поразить цель наша ответственность. Шмель ловко опускает мины в ствол. Он и по жизни ловкач и проныра. В бою подчиняется командам, а в остальное время шустрит, отлучается, обыскивает развалины, приносит нужное и ненужное.
Механик рукастый мужик починить технику и наладить быт он мастак. Урал мощный парень, без него с опорной плитой миномета мы бы не сдюжили. Днестр нам в отцы годится. Он хозяйственный, умеет из сухпайков приготовить стол «как мамка дома». Он из Приднестровья, мечтает дойти до родного края, чтобы Россия была под его домом, а не только в виде штампа в паспорте.
Каждое утро Днестр трижды крестится, шепчет молитву и целует нагрудный крестик. Перед боем торопливо крестятся и Механик с Уралом. У меня с друзьями крестиков нет и в церкви я их не замечал, но под обстрелом волей-неволей хочется верить во всевышнего защитника. Правильно говорят: в окопах атеистов нет.
Впечатлительный Чех интересуется первым:
Днестр, о чем молиться надо?
Да хоть «Отче наш» повторяй, помогает. Или молитву Архангелу Михаилу от злых сил.
Это как?
Днестр осыпает себя крестным знамением и бубнит:
Отче наш, иже еси на небесах
Он замечает недоумение и говорит:
Можно и своими словами. Благодари всевышнего и проси о главном. Молитву от души Бог услышит.
И поможет?
Ты верь. Без веры никак. Щенок от страха жмется к собаке, малыш за мамкину юбку прячется, а мы дети божьи. На отца всевышнего уповаем, у него просим защиты.
Шмель хмыкает:
И в наших окопах молятся и в тех, а все равно гибнут.
Со светлой душой уходить или с темной тебе решать, спокойно соглашается Днестр.
Не знаю, как Шмель, а я для себя решил. Проснувшись живым, трижды крещусь и мысленно взываю к Богу: «Благодарю за то, что есть. Пусть всё будет хорошо. Спаси и сохрани». И верю, что мою мольбу услышат.
В первом бою мандраж у всех. Приказ накрыть опорный пункт противника. Наш миномет бьет до семи километров, но «музыканты Вагнера» всегда на передке. Позиции противника можно увидеть в бинокль, правда, командир с биноклем это прошлый век. Бинокль заменили беспилотники. Нам тоже обещали в расчет оператора с квадрокоптером, а пока глазастой «птички» нет приходится выкручиваться.
У миномета своя оптика. Наводим прицел по внешним маркерам с учетом температуры воздуха, давления, силы и направления ветра. После первых выстрелов опорная плита миномета оседает, нужна корректировка. Мы оглохли и друг друга понимаем жестами, взглядом. Стреляем, как умеем, а с той стороны тоже артиллеристы не промах.
Ну вот, накаркал! Разрыв, воронка, и осколок от вражеского снаряда свистит над плечом.
Под ответным огнем Чех паникует. Дрожащими пальцами сбивает прицел, а потом вообще бросается в окоп и сжимается, обхватив голову. Пока я от страха ору на него, бойцы лихорадочно действуют. Урал свинчивает предохранительные колпачки с головного взрывателя, передает мины Шмелю, а тот делает выстрел за выстрелом. Без ума. Мины идут не по цели, а по направлению.
Ответка противника взрывает землю все ближе. Они корректируют точно. Я слышу прилет и кричу:
В окоп!
Бойцы бросаются в укрытие, а оглохший Шмель торчит у миномета. Я прыгаю, сбиваю его с ног. Мы перекатываемся, вжимаемся в землю.
Взрыв!
Нас присыпает комьями земли. Мы смотрим друг на другу обезумевшими глазами. Шевелю ногой, рукой, откидываюсь на спину.
Пронесло, шепчут мои губы.
Шмель приподнимает голову, видит разбитый миномет и воронку на месте заряжающего. Его благодарность похожа на стон:
Век не забуду, Кит.
Мы прячемся в окопе, сжимаем автоматы, шепчем молитвы и чувствуем свою беспомощность. Спасают артиллеристы из второго эшелона, продавливают встречный огонь мощной гаубицей.
После атаки возвращаются наши «вагнеровцы» с чумазыми лицами. Я узнаю командира штурмового отряда с позывным Вепрь.
Мазилы хреновы! ругается он. Из-за вас опорник не взяли, понял?
Я прячу взгляд от стыда. У Вепря помимо стандартного знака «Группы Вагнера» на шлеме шеврон: «Герой по вызову. Второй подвиг бесплатно». И третий и сто пятый. Вепрь боец от Бога, тот самый адреналиновый наркоман, про которых Чапай говорил.
Вепрь крутой, но быстро отходит. Замечает бледного Чеха, демонстрирует белозубую улыбку и подбадривает:
Штаны береги, очко не бабушка вязала. Понял?
Вепрь ржет. Мы следом. Становится легче. У меня срабатывает рация.
Орет командир батареи с позывным Тарантино:
Первый расчет сменить позицию! Замаскировать миномет! Кит, какого хрена медлишь?
Поздно, отвечаю я. Нашего миномета нет.
Доложить о потерях.
Личный состав без потерь.
Тарантино смягчает тон:
С боевым крещением, Кит. Следующий раз жду доклада о потерях противника.
Мы быстро привыкаем к опасности. Уже во втором бою всплеск адреналина забивает мистический страх, расчет действует слаженно. Бьем по квадрату и бегом на новую позицию с тяжеленным минометом в налипших от чернозема ботинках пока ответка не прилетела. Оттуда насыпаем новые мины и снова-здорово.
Правда Вепрь недоволен. Рубеж он взял, но в группе штурма двое раненых, по-нашему «трехсотых».
Кит, вы не минометчики, а ландшафтные дизайнеры! Не научитесь точно в окопы накидывать, на штурм вперед моих пойдете. Понял?
Его вечное «понял» сначала бесило, потом стало родным, будто слышал его с детства.
Вепрь, нам бы квадрик для корректировки.
Вы же криворукие.
И оператора в придачу. Без «птички» в окоп не накидаем.
Вепрь задумывается:
У луганских коптеры видел. Спрошу, понял?
Мы воюем в составе союзных сил. Если «группа Вагнера» это наконечник стрелы, то лук и стрелы бригады Российской армии и батальоны теробороны ЛНР. В армейских бригадах большие и мощные беспилотники ими управляют специально подготовленные бойцы. Для штурмового взвода и минометного расчета достаточно китайского бытового дрона небольшого радиуса действия. Даже такие дроны в умелых руках обеспечивает гаубицам и танкам снайперскую точность.
Вепрь выполняет обещание. В наш расчет луганский батальон отряжает оператора беспилотника с китайским квадрокоптером. Парня зовут Руслан, к нему сразу приклеивается позывной Русик. Квадрокоптер у Русика собственный, из дома прихватил. Там был игрушкой, а здесь боевая единица.
Я обучаю его командам, и Русик корректирует огонь. Первые мины пристрелочные.
Слышу голос Русика в рации:
По первому разрыву меньше шестьдесят, левее ноль десять.
Оператор дрона находится отдельно от расчета и меняет свое местоположение. Как только он включает радиосвязь с дроном, становится видимым системам радиоэлектронной борьбы противника. По нему могут нанести прицельный удар.
По второму дальше двадцать, левее ноль-ноль две.
Корректуру принял, отвечаю я.
Чех быстро наводит. Урал подбегает с миной.
Выстрел! кричит Шмель.
Мы зажимаем уши и открываем рты. Горячий хлопок и удаляющийся свист. Томительные секунды ожидания, и радостный вопль Русика в рацию:
Ой, молодцы! Точно! Четверых положили!
Днестр крестится, а остальные прыгают от радости, как дети, забившие гол в решающей игре. Убийство противника сродни постыдному удовольствию, которое хранишь в себе.
Даже Вепрь одобрительно бурчит в рацию:
Есть порох в пороховницах и ягоды в ягодицах.