А вот кто точно не умрёт голодной смертью, так это сотрудники основного комплекса, расположенного в центре Ямы. Там была и электростанция, и химические цеха, и хрен пойми что ещё.
Важными для меня были те, кто работал в химических цехах. Они варили мозговой бульон и заправляли питательными веществами картриджи для уорков. Все эти ништяки через левые руки доставались мне за обмен на всякое рабочее железо.
Хотя и значимость людей, которые десятилетиями поддерживают работоспособность электростанции, имея в распоряжении говно и палки, тоже отрицать сложно. Если бы не они, вся эта отлаженная система давно бы уже загнулась.
Третьими по важности людьми в городе, кто также не испытывал дефицита в еде и энергии, были ремесленники. Они собирали из всякого электронного хлама что-то дельное, рабочее и нужное. Чинили охранных роботов, экзоскелеты для тараканов, что бесконечно колупали уголь. Поддерживали работоспособность очистительных станций, грузовых летательных дронов и других механизмов, что были в Яме.
А вот складские работники, что сортировали притащенные мусорщиками вещи со свалки и распределяли их по местам хранения в противоположной от трущоб части города, уже не особо пользовались уважением. Но, имея защищённый от излучения дом, хорошую прибыль в виде энергии, закрытые тоннели для передвижения можно спокойно наплевать на уважение в таких условиях.
Но самым важным человеком в этом грязном городе был врач, Париж. У него была собственная бетонная коробка, которая полностью принадлежала ему. В ней была оборудована роботизированная операционная. Он единственный, кто знал и умел, как нужно правильно ковыряться в человеческих телах. Сделать так, чтобы стало лучше, чем было.
Он был единственным человеком, с которым я общался последние несколько десятилетий. Он был единственным человеком, существование которого меня не злило.
К нему-то я и направлялся. Только он и может мне помочь. У него есть доступ к бульону, который делают исключительно для уорков. Плюс он мой старый друг. Очень старый друг.
Мы познакомились с ним ещё задолго до того, как расцвёл Оазис. Я спас его, когда был в очередном походе в старый мир за оборудованием.
Наш корабль прибыл в один важный порт, территорию которого контролировали какие-то упыри. Они напали, когда наш поисковый отряд проверял склад на наличие нужных контейнеров. Как потом рассказал Париж, хотели отжать у нас рабочий корабль, напичканный множеством полезного оборудования. Но у них ничего не вышло. Они были слабы, плохо вооружены. В общем, мы с лёгкостью отбили их атаку, потеряв всего один скафандр, который погиб по собственной глупости.
Париж был одним из напавших на нас. Из-за полученных ранений он так истошно орал, что мне стало его жаль. Если бы не искусственные органы в его теле и не несколько полезных железок в мозгу, он бы не выжил. Я под свою ответственность забрал его на корабль. Как позже оказалось, он отличный врач. Париж полностью сам себя заштопал, пользуясь не самым совершенным медицинским оборудованием, что имелось на судне.
Наблюдая за его потугами, между нами завязался разговор. Который впоследствии стал фундаментом крепкой дружбы.
Париж один из немногих людей, кто застал Судный день, пережил его и смог дожить до сегодняшнего дня. Всё благодаря искусственным органам, что поддерживали более-менее рабочий функционал его старого дряхлого тела и угрюмому характеру, что отлично подходил для нового мира.
Был момент, когда он почти получил скафандр, но инцидент на Маяке, когда всех нас кинули, испортил все планы. И не только ему, а всем.
Видимо всё то дерьмо, что мы пронаблюдали и ненависть к человечеству, что родилась после всего увиденного, сплотила нашу дружбу.
Как бы друг плохо не относился к людям, ремонтировал он их тела отлично, не впуская ненависть в процесс.
Сознание захлестнула пустота. Реальность происходящего пропала.
Где я? задал я вопрос темноте, что окружала меня. Память не давала сигналов, оставив меня наедине с пустотой.
Неожиданный громкий гудок поезда привёл меня в чувство. Мир обрёл черты, суть происходящего вернулась в поток. Спасибо тебе, металлический монстр. Своим криком ты снова спас меня.
Я поболтал головой, чтобы смазать подсыхающий мозг, и сразу после этого осмотрелся.
Моя остановка была уже несколько десятков метров назад. Я тут же спрыгнул с вагона. После тяжелого приземления нога, что была травмирована, подкосилась, и я рухнул на чёрный бетон. В глазах слегка потемнело, но сразу отошло.
Я встал и, прихрамывая, шатаясь, словно заядлый посетитель злачных заведений, заковылял в сторону нужного мне здания.
Людей на этих улицах было куда больше, чем на улицах трущоб. Хотя население трущоб было значительно больше, что вызывало некоторый диссонанс восприятия.
Проходя мимо приёмки хлама, притащенного со свалки, я заметил несколько знакомых лиц. Точнее одно, и не лицо, а культю вместо левой руки. И шмотки. Это рваное тряпьё хорошо засело мне в память.
Я тут же отвернул свой взгляд, чтобы не привлекать внимание. Судя по недостающей руке и одежде, которую я хорошо запомнил, это отряд мусорщиков, с которым я однажды стрелялся. Не они, ни я в итоге не попали друг в друга и просто разошлись в разные стороны. Только один из этой шайки словил металлическую болванку из моей винтовки и лишился руки. Так что осадочек определённо остался. Они точно точили на меня зуб. В центре Ямы мне хоть и не угрожает агрессия с их стороны, но моё драгоценное время они забрать могут. А для меня это стопроцентный смертный приговор.
Мусорщики в Яме были частыми гостями. Они регулярно снабжали город различным оборудованием и запчастями, найденными на просторах контейнерной свалки. Они обменивали найденное на ценную энергию и питательные брикеты.
Их солнечные панели, что я сегодня видел, вырабатывают очень мало по сравнению с тем количеством энергии, которое они могут получить здесь. На то же посещение Рая нужно располагать хорошо заряженным аккумулятором. Оборудование, которое симулирует твои хотелки, очень прожорливое.
Мои размышления прервал дрон, что пролетел надо мной. Я поднял взгляд выше и увидел ещё несколько. Они летали по улицам над головами прохожих. В таких количествах я их здесь ещё не видел. Очень странно. Не меня ли ищут за угон скаута?
Я поглубже спрятал голову в капюшон и повернул за угол.
Из-за того, что смотрел в землю, я чуть не врезался в боевую роботизированную платформу, что своими четырьмя лапами грозно вышагивала по дороге. Встретить этого металлического убийцу было ещё большей неожиданностью, чем дроны. Эти железяки вообще никогда не покидали стен центрального комплекса.
Робот резко остановился, уставившись на меня своим автоматическим орудием.
Надеюсь, ты не меня ищешь, проскочила в голове мысль, и в компанию к галлюцинациям со всех ног ворвалась тревога.
Я резко отошёл в сторону, пропуская это охранное устройство вперёд. У этих ботов привилегий в Яме больше, чем у обычных людей.
Как только путь для железяки оказался свободен, она тут же продолжила движение, наполняя пространство постукивающим об бетон звуком своих бронированных лап.
Облегчение накрыло меня. Тревога ушла. Значит не я тот, ради кого на улицы выпустили роботов.
Дойдя до перекрёстка, я остановился, чтобы пропустить пару электро-грузовиков из Роддома, что доставляли в Яму мясо, выращенное в био-реакторах и вещества для картриджей, добытые из растений, произрастающих в закрытых теплицах.
Пропустив машины, я перешёл дорогу и оказался у конечной цели.
Наконец-то клиника Парижа!
Перед домом друга стоял ещё один Роддомовский грузовик, видимо заехали подлататься. Я обошёл его и направился прямиком к массивной входной двери.
Неужели я добрался, пробормотал я себе под нос, нажимая на кнопку у двери. Камера, что висела рядом с почерневшей от сажи вывеской Ещё один день, зажужжала и повернулась в мою сторону. Как только охранная система меня просканировала, замок двери тут же щёлкнул.
Я с усилием потянул тяжёлую дверь на себя. В меня тут же ударила волна воздуха. Это было избыточное давление, которое не давало проникнуть внутрь здания различному микро мусору.
Зайдя в шлюз и закрыв дверь, я попал под сильнейший поток воздуха, который сдувал с меня уличную грязь.
Как только процесс закончился, входная дверь разблокировалась, и я зашёл в приёмную.
Это было небольшое помещение со стендом электронной записи и несколькими металлическими стульями для ожидающих, на которых сидело пару человек. Вправо уходила лестница, что вела на второй этаж в квартиру Парижа. Прямо уходил коридор, который вёл в операционную и личный кабинет друга.
Где доктор? спросил я, обращаясь к двум пациентам, сидящим в приёмной.
Они продолжили сидеть неподвижно, словно не замечая меня.
Судя по защитному от излучения шлему и плотной чистой одежде, это были владельцы грузовика снаружи. Все, кто приезжал из Роддома, были так странно одеты. Защищали голову, но не тело. Очень странная хрень.
Эти ребята были частыми гостями Парижа. Но оно и неудивительно, защищая от излучения только башку, ты станешь частым гостем на операционном столе врача.
Но эти хотя бы тратятся на своё здоровье. Большинство же местных недалёкого ума и просирают всё на походы в Рай. Жизнь настолько сурова, что многим сложно отказать себе в мимолётном кайфе. Они обменивают заработанную энергию на иллюзию, которая на некоторое время вытаскивает их из жопы реального мира. И чем больше они тратятся на иллюзию, тем более стрёмная жопа ждёт их в настоящем. Я лично проходил через этот процесс, мне были хорошо известны эти камни, что тянут тебя на дно.
Где доктор? уже более громко спросил я, так как ни один, ни второй не ответили мне и даже не посмотрели в мою сторону.
В операционной, тут же гавкнул один из посетителей, повернув ко мне свою голову и просверлив меня взглядом.
Мне только спросить, грубо сказал я и сразу похромал прямо по коридору. Сегодня я не мог позволить себе удовольствие сидеть в очереди. Не та ситуация.
Кто-то что-то проворчал в спину, но мне было совсем не до этого.
Крики, металлический скрежет, симфония звуков начала разрывать моё сознание. Изображение болтало из стороны в сторону. Вспышки образов почти заполонили всё видимое пространство.
Я беспардонно, без предварительного стука открыл дверь, зашёл в операционную.
Престарелый Париж за защитным стеклом склонился над раскрытой грудной клеткой пациента и что-то рассматривал там, пока роботизированный инструмент проводил какие-то манипуляции непосредственно внутри. Всегда нравилось наблюдать за тонкой работой таких штуковин.
Внутри этого аквариума было столько различного оборудования, что если не знать, сложно догадаться, для чего все эти железяки.
Я снял со спины правую руку и начал махать ей Парижу.
Друг медленно повернул голову в мою сторону, окинул меня взглядом своих искусственных глаз и тяжело вздохнул.
Тебя какая жопа пережевала, Рон? тихо раздался его голос через динамики аквариума. Он внимательно осмотрел мой помятый вид и остановился взглядом на правой руке, которой я ему махал, держа в левой.
Это была целая компания жоп, болезненным голосом выдавил я.
Говорить было сложно, так как с новой силой, ещё более жёстко начали накрывать галлюцинации. Я, не способный им больше сопротивляться, под тяжестью их давления тут же рухнул на пол.
Париж, без лишних слов. Мозговая жидкость. У меня её двадцать процентов. Повреждена система питания. Срочно, я ща сдохну, из последних сил прохрипел я.
Кричащий калейдоскоп образов заполонил сознание, унося меня в безумном аттракционе прочь от реальности
***
Вспышка памяти. Мысли заискрились. Сознание мгновенно пробудилось. Я резко пришёл в себя. Интерфейс дополненной реальности показывал, что все системы скафандра активны. Сознание ощущалось чётко, эмоциональное состояние было отличным. Я тут же активировал зрение. Мир явил себя мне.
Париж стоял передо мной и пристально смотрел прямо мне в глаза.
Нейролептики и нейропротекторы заработали, сам себе под нос буркнул друг, тут же развернулся и направился к операционному аквариуму, в котором одна рука робота держала сердце, а другой манипулятор находился внутри пациента.
Я осмотрел своё тело. Вонючей куртки на мне не было. Видимо Париж уже избавился от этого биологического оружия. Рядом со мной стоял баллон для перекачки бульона, около него лежала правая рука.
Я открыл параметры скафандра и сразу проверил уровень мозговой жидкости. Система выдала результат в сто процентов. Система питания так же чувствовала себя отлично и исправно работала. Она начала насыщать веществами мой слегка изголодавшийся из-за дефицита мозг.
Где ты берёшь все эти органы? Неужели тараканов на части разбираешь? озадаченно спросил я, как заворожённый смотря на операцию.
Всегда пожалуйста, проворчал друг, заходя в аквариум. Даже не представляю, как ты смог добраться до меня в таком плачевном состоянии, удивлённо сказал Париж, так же как и я, уставившись на то, как один из манипуляторов его робота хирурга медленно погружает сердце в раскрытое тело пациента. Один из каналов питания был разорван, питательная масса сочилась прямо в остатки мозговой жидкости. Твоё состояние было ужасным, и это я ещё мягко выражаюсь. Если бы ты пришёл ко мне на несколько минут позже, то мы бы сейчас не разговаривали, он отвлёкся от пациента и внимательно уставился на меня. Так что случилось? Как ты умудрился продырявить голову и повредить руку? Закусился с мусорщиками?
Если бы, Париж, я сделал паузу и посмотрел прямо ему в глаза. Слышал, сегодня сработал уорковский лазер перехвата?
Конечно, такое сложно не услышать, врач ушёл от моего взгляда и снова склонился над пациентом, продолжив разглядывать его внутренности. А это при чём здесь? Ну, стреляют, ну, надеются. Их дело. Ты мне лучше расскажи, как в твоей голове появилось новое отверстие, и куда не туда ты засунул руку? Не уорковский же лазер тебя потрепал, проворчал дед.
Сегодня были не тестовые стрельбы, сегодня был привет с Луны, взгляд Парижа тут же покинул внутренности пациента и вновь уставился на меня.
Видимо, нейролептики ещё не до конца выгнали из тебя галлюцинации, спокойно сказал друг. Какая ещё Луна? Она шестьдесят лет назад улетела вместе с управляющими Маяком. Тебя уорки покусали, заразив этой идеей?
Я лично видел лунный челнок! Ему неоткуда было прилететь, кроме как с Луны. Как бы я не относился к поехавшим уоркам, но, видимо, они оказались правы насчёт её! злостно на эмоциях высказался я.
Допустим, что так, не совсем доверчиво сказал Париж, протирая один из манипуляторов робота, который опускал сердце в тело пациента. А причём тут твоя дырявая голова?
Ты мне не веришь? вспылил я.
Про Луну? Звучит фантастически, но после всего того дерьма, что произошло, всё возможно. Для начала хочу узнать всю историю твоих злоключений, чтобы с холодной головой сделать выводы, он выкинул салфетку, которой протирал инструмент робота, повернулся ко мне и уставился своим прожигающим взглядом прямо мне в глаза. Сколько времени ты провёл с низким уровнем мозговой жидкости? Можешь скинуть мне статистику своего бортового компьютера?