Да, я знаю, что я могу быть очень жесткой. И, может быть, девчонки и правы, когда называют меня Железной кнопкой. Нет, не «может быть», они правы. Я все поставила на карту ради карьеры. Я знала, что взлетаю очень быстро. И еще я знала, что моя настоящая жизнь как у Ники и Альки каждый день после 18:00 начнется уже через пару лет, когда я буду все еще молодая, но очень независимая и обеспеченная. И никакое пренебрежение со стороны людей, которые мне не близки и не дороги, не внесет смятения в мои мысли и планы. Мне наплевать.
Пока я распечатывала отчет к сегодняшнему вечеру, который должен был мне послужить мостиком к повышению, Алька прислала мне смс-ку с извинениями. Я улыбнулась и ответила, что не сержусь. Я любила этих дурех.
Закончив с отчетом, я написала служебную записку, навела порядок на рабочем столе, выключила компьютер, убрала ноутбук в свою сумку и, не прощаясь, молча вышла. Это был редкий день, когда я уходила с работы раньше, чем положено. Просто мне нужно было подготовиться к корпоративу.
Я шла пешком вдоль проспекта, навстречу потоку машин и щурилась от солнца. До метро было минут пятнадцать, и я любила проходить их пешком. В эти моменты я думала не о работе. Я думала о Вадиме Я снова мысленно была с ним.
Я познакомилась с ним по-киношному банально. Это было два года назад, когда я закончила грызть гранит науки и упорно искала работу. Было начало лета, вечер и на улице бушевала гроза. Ливень лил стеной. А у меня была назначена встреча и собеседование в центре города в каком-то ресторане: такой был работодатель, но я ничего не боялась. Я вызвала такси. Оператор назвал мне марку машины и ее номер, и я выскочила на улицу. В те времена, увы, не все такси были желтыми и с шашечками, «таксовали» на всем подряд. Несмотря на то, что мне было сказано, что машина будет всего лишь через семь минут, она уже стояла у подъезда. Я запрыгнула на сидение рядом с водителем и назвала адрес. Он тогда заулыбался и спросил:
Что: прямо вот так сразу в ресторан и поедем?
Это был Вадим на своей машине, а не таксист. Я перепутала марки машин. Он просто случайно оказался напротив моего подъезда: заблудился и заехал во двор, чтобы посмотреть дорогу по навигатору. И мы поехали в ресторан, но в другой. И на встречу я не попала. И следствием этого было то, что я не устроилась тогда на работу, а через неделю нанялась курьером к Пузану. Что, в окончательном итоге, поставило точку полгода назад в моих отношениях с Вадимом. Я любила его. И сейчас люблю. И мне было больно, когда он ушел. И мне было больно от того, как он это сделал.
У меня была своя собственная квартира уже тогда. Я и сейчас в ней живу. И Вадим очень быстро переехал ко мне. Нет, не потому, что он был альфонсом, он хорошо зарабатывал. Просто мне было удобнее жить у себя. Я привыкла выстраивать свою жизнь в соответствии с четкими логистическими принципами и всегда продумывала все на шаг вперед. Устраивать ремонт в его квартире мне совсем тогда не хотелось, и мне там было некомфортно. Он перевез свои вещи, и мы просто стали жить вдвоем у меня.
Это было как в сказке. Я чувствовала себя сумасшедше-самостоятельной. У меня была настоящая взрослая жизнь. У меня был любимый. У меня была работа. Тоже любимая. Но чем лучше продвигались мои карьерные дела, тем меньше времени я проводила дома. В какой-то момент вернуться домой после полуночи для меня стало нормой. Спокойно выслушав несколько раз его претензии по этому поводу, я постаралась ласково (как мне тогда показалось) объяснить ему, что у меня нет другого выхода, если я хочу стать владелицей собственного дела. И мне показалось, что он меня услышал и понял. В конце концов, я не гуляла, не резвилась в клубах и не напивалась в барах. Я просто приходила очень поздно и очень уставшая. И сил заниматься с ним любовью у меня не было. Да и не понимала я почему он десять минут кувырканий среди простыней считает большим доказательством любви, чем несколько мгновений с утра, когда в окно заглядывает первый, деликатный, пугливый, боящийся нас разбудить, лучик солнца, а мы лежим рядом. И он меня обнимает и крепко прижимает к себе. Я сладко потягиваюсь, чуть приподнимаюсь над ним и смотрю как он борется со сном. Целую его легко-легко, точно бабочка крыльями машет.
Мне казалось, что он понимал меня. Может быть и так, но его понимания надолго не хватило. Претензий было все больше. Времени, которое я могла ему уделять, все меньше. И однажды утром раздался телефонный звонок. Звонил его мобильный телефон, пока он принимал душ. Я подбежала и ответила не глядя. Я всегда так делаю, когда он не может ответить сам, потому что думаю, что ему звонят по делам и звонок важен. Я просто голосом влюбленной женщины сообщала тому, кто звонит, что прямо сейчас Вадим занят, но я все ему передам. Но в этот раз ему звонила точно такая же влюбленная женщина. Она не дождалась моего «алло». Она сразу начала пересказывать подробности того, что они вчера пережили с моим Вадимом, делясь своими впечатлениями и повествуя, как ей с ним было хорошо. Называла его «котиком». Фу, противно! Ненавижу, когда мужчин называют зайками, котами, тиграми и тому подобными прозвищами. Я не дослушала и прервала ее монолог. Она испугалась, услышав мой голос, и бросила трубку. А я стояла как вкопанная и не знала, что делать.
Алька к тому времени пережила уже тысячу разрывов и сто тысяч измен. И я миллион раз слушала ее рассказы об этом. И рассуждала. И что-то советовала. Но, оказавшись сама в такой ситуации, абсолютно потерялась. По натуре я очень спокойный человек, меня сложно вывести из себя. До последнего времени это удается только моей маме. И я не стала скандалить. Я просто оделась и ушла на работу. И не думала о Вадиме вообще. Телефон я не отключала и весь день занималась изучением судебных решений по делам моих клиентов. Вадим позвонил один раз и спросил, все ли у меня хорошо. Я ответила, что все в порядке и сообщила, что сегодня у меня работы немного, и домой я вернусь к восьми. Но когда в 18:00 террариум опустел, я вдруг поняла, что не хочу возвращаться домой.
Он спал с другой. Мысль просто убийственная. Разрушающая. Ломающая все прошлое. «Смогла бы ты простить измену?» спрашивали меня не раз до того, как в моей жизни появился Вадим. И я не помнила, что я отвечала. Потому сейчас это было неважно. Я не смогу его простить никогда. Он не знал, но он был у меня первым. Он просто этого не заметил (не плачу я, когда мне больно, да и крови тогда он не мог разглядеть на бордовых простынях), а я ему не говорила. Мне почему-то девственность в 22 года казалась чем-то неправильным. Что это означало бы, что я не сексуальная, не привлекательная и т.д. Он был первым. Я была для него. Я хотела быть его единственной.
И вот теперь это. Нет, я не прощу. Не смогу. Может быть, когда пройдет много лет, когда я стану старше и мудрее, когда эта боль утихнет, когда краски чувств выцветут, я смогу улыбнуться и забыть об этом. Но не сейчас.
Я вернулась домой. Вадим ждал меня там. У него был удрученный и виноватый вид. Он был готов к скандалу, к истерике, к крикам и слезам. Но я так не умею.
Вика, он попытался меня обнять, прости меня
Не смогу. Я не смогу тебе этого простить.
Он смотрел мне в глаза. А я смотрела в его.
Это был просто секс. Я не знаю, как она мой номер раздобыла. Она ничего для меня не значит. Я тебя люблю, понимаешь? Тебя. Она мне не нужна.
Да, я тебя понимаю, шепотом ответила я.
Вадим молчал еще некоторое время и просто смотрел на меня. Ждал. Но я так и не начала скандалить, орать и рыдать. Я пошла в гардеробную, открыла большой чемодан и стала складывать его вещи туда. И вот тогда взорвался он. Он орал, он выдирал у меня из рук чемодан, он ругался, он почти плакал.
Он сказал, что я холодная. Снежная Королева гордая, недоступная и чужая. Сухая карьеристка, офисная крыса неспособная любить. Он сказал, что устал от этого. Что не может больше делить меня с моей работой. Что ему нужен секс, женское тепло и котлеты с борщом. И много-много еще всего мне наговорил. Накипело, видимо. И все время тряс меня за плечи, требуя, чтобы я наорала на него, надавала ему пощечин, заплакала хоть как-то доказала бы ему, что он неправ.
После того, как за ним закрылась дверь, я долго стояла в прихожей перед зеркалом и ждала слез. Все плачут. Когда так больно, плачут даже мужчины. Но внутри было одновременно пусто и тяжело. Никогда не думала, что воздух может быть таким тяжелым. Глаза наполнились слезами и мокрые горошины покатились по щекам.
В мужчинах в общей массе я не разочаровалась. Но начинать новые отношения точно не планировала. Я все время проводила на работе, где мужчины воспринимали меня, видимо, так же, как и Вадим. Но со стороны других мужчин были и комплименты, и знаки внимания, и подарки, и приглашения на свидания. Я улыбалась, благодарила и отказывала. Я все еще люблю Вадима. Но он постепенно стирается из моей памяти, чувства блекнут и боль отступает. Я живу дальше. Одна. Но я не считаю себя одинокой, я считаю себя свободной.
Пятнадцать минут закончились, и я нырнула в метро. Дома я быстро приняла душ, высушила волосы и одела платье, которое мне посоветовала купить Ника. Да, оно подходило: с одной стороны очень строгое с четким силуэтом, подчеркивающим талию, с другой соблазнительное, открывающее декольте и ноги в разрезе при ходьбе. Я знала, что на Пузана не произвести впечатления голым отчетом. Ему нужны голые ноги. Ему нужно было понравиться. И мне несложно нацепить шпильки и намалевать себе глаза, хотя я все это терпеть не могла. Мама всегда говорила, что мне не нужна косметика. Да я и без нее это знала. У меня очень яркие черты лица и макияж превращает меня вообще в женщину легкого поведения. А если еще добавить красную помаду, получается вариант «Привет с трассы». Но такие фифы нравятся нашему Пузану. Учитывая, что он ни разу в жизни меня не видел и не общался со мной, мне нужно внешне привлечь его внимание. Поэтому красная помада пошла в ход.
За всеми этими сборами я перестала следить за временем, а было уже без десяти шесть. И я чертовски опаздывала на первое вводное занятие в автошколу.
«Может быть, не ходить туда вообще?» пронеслось в голове. «Корпоратив важнее».
Но эту мысль я отмела. Я уже заплатила деньги и идти нужно. А точнее бежать. И я побежала. В обтягивающем черном платье, на шпильках, с ярко-красными губами, с отчетом подмышкой и ноутбуком в руках. На меня смотрели прохожие, мне улыбались мужчины, и я была счастлива. Я была довольна собой и понимала, что я настоящая женщина красивая и соблазнительная, просто очень сильная, независимая и свободная. Алька с Никой гордились бы мной сейчас.
У дверей автошколы я остановилась и дала себе минутку, чтобы отдышаться. Затем уверенно толкнула дверь, вошла внутрь и стала блуждать по коридорам, отыскивая аудиторию номер четырнадцать. Когда нужная дверь попалась мне на глаза, я с досадой констатировала, что она закрыта, а приятный мужской голос уже что-то там вещает. Я ненавижу опаздывать и заходить последней, когда все на меня смотрят. Это просто позор какой-то. Но я в жизни делаю так много неприятных вещей, что позором больше, позором меньше какая разница. Я, пару раз постучав, открыла дверь со словами «Можно войти?» и скользнула в аудиторию.
3. Случайная закономерность
Аудитория была полная. Полная мужчин. И всего две-три дамочки. Все обернулись на меня. За преподавательским столом стоял высокий и загорелый молодой человек. Он улыбнулся, что-то поискал глазами на своем столе, а потом, глядя на меня, задал вопрос:
Ты у нас точно не Чурилин Н.Е. Значит, либо Высоцкая В.А., либо Тихонова Т.Н. Ну, так кто? и снова улыбнулся.
Высоцкая, ответила я.
Садись, Высоцкая, не переставая улыбаться, произнес он, а я, просто обалдев от такой фамильярности, даже не нашлась, что и ответить.
Он продолжал улыбаться и наблюдать за мной. А я, отметив, что свободные места есть только за первыми двумя столами, уселась туда, где было совсем свободно: прямо напротив этого наглого и загорелого преподавателя.
Не буду повторяться для опоздавшей, продолжил он тем же приятным голосом, который я слышала, стоя за дверью, и наконец-то перестал на меня пялиться. Я остановился на вождении. Значит так: за руль вы сядете примерно после пятого-шестого занятия по теории. Когда мы сегодня закончим, запишитесь у секретаря на тренажер. Каждый должен три часа откатать там, прежде чем садиться в машину. Группа у вас небольшая, поэтому инструктор будет один. Сразу обращаюсь к дамам, он опять уставился на меня, если вдруг что-то вас не устраивает, если с инструктором возникает конфликт все мы живые люди сразу сообщайте мне. Я не хочу потом разборок с вашими мужьями и папами. Это понятно?
Пока я не кивнула, он упорно таращился на меня. Вот они плоды моего опоздания. Теперь буду вынуждена терпеть от него все эти подколки.
Хорошо. Теперь об экзаменах. Внутренний экзамен вы все будете сдавать лично мне. На теории не должно быть ни одной ошибки. Все услышали? НИ ОДНОЙ! Без шуток: не сдадите внутренний, не допущу в ГАИ.
Народ зашипел, но преподаватель продолжил, не обращая внимания:
Господа, вы платите деньги большие, чем заплатили бы в другой автошколе. Не знаю, что вам скажет эта цифра, но именно семьдесят три процента учащихся нашей автошколы сдают на права с первого раза. Семьдесят три. Без взяток. Наша школа на первом месте в этом городе. Вы все взрослые люди и мы тут не в игрушки играем. Я не допущу в ГАИ ни одного человека, пока не буду уверен, что он способен сохранить жизнь себе и всем окружающим, оказавшись за рулем. Это понятно?
Тон его не предусматривал возражений. Он сам по себе вообще как-то не предусматривал возражений. Я поймала себя на том, что у меня по коже побежали мурашки. Правда, я списала их на общую неловкость ситуации и на предстоящий корпоратив Вот она моя первая ошибка.
Вводное занятие оказалось довольно коротким. Если к тем десяти минутам, на которые я опоздала, прибавить те пять, которые я тут просидела под пристальным взглядом нагловатого загорелого преподавателя, то в общей сложности я поняла только то, что получить права мне будет сложно. И я нервничала.
Вообще-то в обычной своей жизни я не курю. Но умею. Иногда в моей работе приходится «обрабатывать» некоторых клиентов. И иногда я веду переговоры или провожу встречи в неформальной обстановке. И иногда сигарета за чашечкой кофе помогает расположить оппонента к себе. Поэтому у меня всегда в сумке есть сигареты. И не знаю почему, но почему-то именно сейчас мне захотелось курить. Самой по себе. Одной.
Я зашла к секретарше, записалась на какой-то там тренажер через неделю, уточнила, когда начнутся занятия в нашей группе, мысленно констатировала, что если сегодня я получу билет в Испанию, то первые два благополучно пропускаю, и отправилась прочь.
У входа толпились и уже вовсю дымили мои одногруппники, обсуждая марки машин. Я прошла мимо, ближе к проезжей части, где собиралась ловить маршрутку до метро, и тоже закурила. В голове у меня уже ясно жила мысль, что автошкола с моим рабочим графиком дурацкая затея. Некогда мне на эти занятия бегать. Пожалуй, нужно вернуть свои деньги. Я юрист, я найду дыру в их договоре в два счета. А с правами что-нибудь придумаю. В конце концов можно через Басиного друга их купить сейчас это не проблема.