Сам в таком живи, усмехнулся Стас в ответ.
Напрасно ты так! Это еще не самое плохое место! Такеши сделал пару шагов в сторону, взял со стола пульт и включил телевизор. Здесь у тебя есть кров, сказал Такеши и включил канал о животных, еда и вода, добавил он и переключил на канал с порно, у тебя есть работа, свободное время и развлечения. А есть на планете места, где у людей нет даже таких маленьких невинных пустячков, добавил Такеши и переключил на канал новостей, где уже неделю главной темой эфиров было, так называемое, «волеизъявление народа» в России.
В кадре был молодой репортер одного из японских каналов, который вел прямой репортаж с Красной площади, где собрались тысячи разгневанных людей. В руках у многих были советские знамена, транспаранты, вилы, и все они скандировали: «Посадки! Посадки! Посадки!» Увидев это, Стас нахмурился, глянул на Такеши и, хотел было спросить: «Это что за очередная голливудская хрень?», как вдруг, репортер объявил, что слово предоставляется спикеру парламента. Оператор перевел камеру на импровизированную сцену, на которой и появился спикер.
Из-за быстрого наезда камеры картинка расфокусировалась и пошла бликами, а затем из этих смазанных цветных пятен проступило лицо, при виде которого по спине у Стаса пробежал холодок.
Казалось бы, он видел ее неделю назад, но судя по тому, как она выглядела, времени с момента их последней встречи прошло гораздо больше. У Ирэны была другая прическа, другой взгляд и другая интонация. Да, она и раньше была властной рыжеволосой бестией, которая «могла дать прикурить» даже Стасу. Но сейчас это была совсем другая Ирэна. Это было ясно по одному лишь взгляду, ну а когда она начала говорить сомнений в этом и вовсе не осталось.
Она говорила, как одержимый богом войны диктатор, и каждое сказанное ею слово находило отклик в душе тех, кто его слышал. Каждый взмах ее руки, каждый вздох и блеск глаз был подобен заклинанию, которое вводило толпу в транс. И когда она начала рассказывать о том, почему они собрались здесь, и почему они требуют перемен, Такеши взял и выключил телевизор.
Эй! Ты что?! Включи назад! крикнул Стас и посмотрел на Такеши растерянным взглядом.
Зачем!?
Я ну. хотел было объясниться Стас, но мысли путались, и он не смог сформулировать то, что хотел сказать.
Если ты хочешь знать, что происходит дома, то я бы назвал это Такеши сделал ироничное выражение лица, встряхнул головой и протянул, вторая Октябрьская! Ну, а если ты хочешь узнать больше, то тебе придется выйти отсюда!
Слышь! Философ хренов! Включи, мать его, телевизор, и дай послушать, что Ирэна говорит! рявкнул Стас и попытался вырваться.
И я о том же! огрызнулся Такеши. Тебе что, двух предупреждений мало что ли? Еще хочешь?
Я хочу, чтобы ты, падла, телевизор включил! крикнул Стас и продолжил вырываться.
Ну, вот и отлично! Неуважение к персоналу это третье предупреждение! протянул Такеши с явным удовлетворением, обернулся на камеру наблюдения в углу комнаты, а затем снова посмотрел на Стаса, склонился и прошептал: Спасибо, что дал повод! Ты получаешь третье предупреждение, и последующие пять дней ты проведешь в карцере! Я хочу и постараюсь, чтобы ты оказался там еще не раз! И каждый последующий раз будет вдвое дольше предыдущего. И так будет до тех пор, пока ты не останешься там навсегда! прошипел Такеши, выпрямил спину и выкрикнул что-то на японском. После этого в комнату вошли два охранника: один оглушил Стаса электрошокером, а второй развязал его, взвалил на плечо и понес вдаль по длинному темному коридору.
Громкий звук закрывшейся двери привел Стаса в чувства, и он приоткрыл глаза. От шокера его тело было все еще ватным, а сознание по-прежнему медлительным. Впрочем, даже и в таком состоянии Стас понял, куда он попал.
Карцер представлял собой круглую комнату диаметром около метра, поэтому находиться в ней можно было либо стоя, либо сидя на полу, упершись спиной в стену и подтянув колени к подбородку. Еще можно было свернуться калачиком и лечь на пол. Вонь, стоящая в карцере, была невыносимой, так как туалет был прямо тут же дырка в полу, под которым сразу была и выгребная яма, а запах от всего, что там скопилось, поднимался вверх через щели в деревянных половицах.
Эй! крикнул Стас и попытался встать с пола. Эй! Выпустите меня отсюда! крикнул он чуть громче и пнул ногой в стену. Эй! Такеши! Выпусти меня! Эй! Кто-нибудь! рявкнул Стас и начал бить в стену кулаками и ногами.
Звук от металлических стен начал множится звонким эхо так, словно Стас сидел внутри какой-то трубы. На самом деле он реально сидел в трубе, которая уходила на двадцать метров ввысь, и там вверху через круглое отверстие было видно ночное небо и луну. Ее яркий свет выбелил карцер, словно прожектор, и все недостающие элементы «пазла» сразу же сложились в нелицеприятную единую картину. Стас осознал, что дыра, в которую его бросили, было создана для того, чтобы ломать людей и их волю. Он понял, что кричать, стучать и делать что-либо еще более бессмысленно и, что именно этого от него и ждут.
Ага, щас прям прошептал Стас с иронией и поднялся с пола. На его лице проявилась ехидная улыбка, а в голове сразу же начал выстраиваться некий план. Ну, хорошо хотите играть по таким правилам будем играть по таким, прошептал Стас, оторвал рукав и сделал из него маску для того, чтобы вонь не была такой удушающей. После этого он поднялся на ноги, постучал по стенам и посмотрел вверх. Ну что, как в молодости, к Ленке на пятый, усмехнулся Стас, расставил руки, уперся ими в стены и начал карабкаться вверх.
Метр за метром, медленно, но без остановок, Стас поднимался все выше и выше И так до тех пор, пока руки не начали потеть и проскальзывать.
Эй, полегче, прошептал Стас сам себе, когда чуть было не сорвался. Он промокнул о штанину сначала одну руку, потом вторую, посмотрел вниз и усмехнулся, дааа, человек паук отдыхает, блин! Точно! Ну, а там как наши дела? Стас посмотрел вверх, где буквально в нескольких метрах над ним была свобода.
Еле заметный оранжевый полутон на тёмно-синем небе говорил о том, что где-то за горами уже начинается рассвет, а плывущие вытянутые облака придавали этой картинке объем и динамику. Увидев все это, Стас закрыл глаза и жадно вдохнул свежего воздуха, отчего по телу тут же пробежала пульсирующая дрожь удовлетворения. Сердце бешено колотилось, мышцы пульсировали, а желание выбраться стало в миллионы раз сильнее. Казалось, что еще один рывок и, вот она свобода! Но каково же было его негодование, когда в самом конце трубы он увидел решетку.
Что!? Что за хрень! Нет! заорал Стас, увидев прутья, которые появились буквально неоткуда и преградили путь, когда до свободы оставалось рукой подать. Нет! Нет! выкрикнул Стас и ударил по решетке рукой сначала легонько, а потом изо всех сил, отчего ноги проскользнули и Стас чуть было не упал.
Аа, ааа, облегченно выдохнул он, кое-как удержавшись, нервно сглотнул и посмотрел вниз с восторженной радостью. Гыы, а это было близко, хм, усмехнулся Стас, еще раз облегченно вздохнул, улыбнулся и снова перевел взгляд на решетку.
Ну, а вот это это, блин, подстава, Стас с опаской оторвал руку от стены и ухватился за решетку.
Тонкие, но прочные прутья преграждали путь редким, но непреодолимым барьером, через который можно было просунуть только руку.
А что там снаружи, вообще? пробормотал он, прижавшись к прутьям щекой. Ничего не разглядев, он решил повиснуть на решетке и попытаться оттянуть ее собственным весом.
Таа-ак, пробормотал Стас, взявшись за самый длинный прут, убрал ноги со стены и повис, как на перекладине. Ну а теперь легко и без эксцессов, прошептал он и начал дрыгаться. И так до тех пор, пока руки у Стаса не устали и пока он не смирился с тем, что прутья не поддаются. Впрочем, это была лишь первая попытка, и буквально через полчаса после того, как Стас спустился и передохнул, он повторил попытку. Только на сей раз он попробовал согнуть прутья, обмотав их мокрой рубахой.
Ну, давай! Давай! Не зря же я на тебя все до капли спустил, прошипел Стас сквозь зубы, напрягся и закрутил рубаху еще на один узел. Ткань затрещала, а жидкость потекла с нее в три ручья ну, а прутья так и не поддались ни на миллиметр. Ааа зарычал Стас, зло сдернул рубаху и бросил ее вниз. Твою мать, процедил он сквозь зубы, долбанул по прутьям кулаком и начал спускаться. Через мгновение мокрые ладони проскользнули по стене, и Стас кубарем полетел вниз.
Полуденное солнце стояло в зените, а его жаркие лучи проникали внутрь карцера и достигали самого его дна. Они нагревали металлические стены, деревянный пол и содержимое выгребной ямы. Стас пришел в сознание и открыл глаза.
Он лежал на вонючем полу в причудливой позе его мучила жажда, все тело болело, а голова просто раскалывалась. Но главное, что он был жив, кости были целы, а воля крепка.
Да уж! Хороший карцер! Не хотел бы я попасть сюда еще раз, прошептал Стас, поднялся на ноги и начал колотить в дверь. Эй, вы там, наверху! прокричал Стас и прислонился ухом к двери. Суки, воды хоть дайте! Я же не верблюд, Стас ударил в дверь кулаком и сделал шаг назад. Мда уж, жизнь дала трещину и стала похожу на ж прошептал Стас, посмотрел вверх на солнце, зажмурился, поднял с пола рубаху и накрылся ею от палящих лучей.
Бл, везет же мне на приключения, выругался Стас, сел на пол и начал размышлять, что делать. Итак! Что я знаю об этом месте? Оно под землей, повсюду охрана и камеры. Стас выглянул из-под рубахи и огляделся по сторонам: "И тут, наверняка, тоже есть! Короче, дела мои плохи, и гнить мне тут до скончания веков, так что ли, получается?" спросил Стас сам у себя, выдержал паузу и усмехнулся. Не-е-ет! Тогда смерть на порог не пустил, и сейчас мне ее угостит нечем! Так что надо отсюда делать ноги, и желательно побыстрее, чем тот парень из Шоушенка, пробубнил Стас, насупился и начал обдумывать план побега.
Идеальный! Именно таким должен был быть этот план! И дело было не в том, что второго шанса могло и не представиться, главная проблема была в том, что вокруг были люди, которым нельзя было доверять. Именно поэтому план должен был быть не просто идеальным, а еще и хитрым, учитывая еще и эти три группировки. Стас настолько ушел в свои мысли, что если бы не обед, то он так и просидел бы в позе философа до вечера.
В щель под дверью просунули небольшой пальмовый лист, по которому тонким слоем был размазан разваренный рис. На фоне той жары и смрада, что стояли в карцере, эта рисовая жижа выглядела кучкой трепещущих опарышей.
Что за на возмутился Стас. Кое-как сдержав рвотный рефлекс, он приподнял крышку и выбросил «обед» в дырку в полу. А нормальная еда у вас есть? Твари! Я жрать хочу, япона мать! заорал Стас и ударил по двери. Эй! Ты, слышишь?! Дай хоть воды! заорал Стас и стал бить ногами в дверь.
Эээ! Омаэ! послышались крики и из соседних карцеров.
О! Так я тут не один такой усмехнулся Стас, сделал шаг назад и начал осматривать карцер так, словно искал что-то.
Примерно через час солнце покинуло зенит, вонь стала чуть слабее, жара спала, а усталость от безделья достигла апогея. Время в карцере тянулось неумолимо медленно секунды казались минутами, минуты часами, а часы превращались в месяца так прошел первый день. За днём была ночь, а затем еще один день, который тоже оказался таким же пустым, как и предыдущий. Так же, как и накануне, Стас страдал от безделья, изнывал от вони и жары, и пытался придумать план побега. А ночью начался тропический ливень, который шёл несколько часов кряду. Сначала Стасу это нравилось он пил, умывался и даже танцевал, но затем температура начала резко понижаться, и Стасу уже не было так весело он прижался к стене, съежился и затрясся от холода.
Да сколько ж мм-м- можно, тт-тт твою мать, пробормотал Стас сквозь стучащие зубы и смахнул с лица воду. Вдруг сквозь шум дождя Стасу послышался другой звук, и он стал прислушиваться. Это было не то журчанию, не то бурление, а источник его находился в выгребной яме. Так же Стас обнаружил, что вода в яме не поднималась, а стояла на одном и том же уровне, а значит, она куда-то утекает, и, судя по звуку, утекает, падая с высоты.
Хм, хмыкнул Стас с неподдельным интересом, затаил дыхание и заглянул в яму через дырку. Внутри было темно и ничего не видно, так что Стас решил обследовать яму на ощупь и начал с замера глубины оторвал от пола одну из досок и окунул ее в жижу.
Как выяснилось, до дна был всего лишь метр, и оно было жестким. Судя по вибрации, отдающей через доску, под дном была пустота.
А вот это любопытно, пробубнил Стас, несколько раз с силой ударил доской об дно, а потом начал шарить ею по стенам. А спустя пару минут нашел и дырку перелива. Бинго! воскликнул Стас, ехидно улыбнулся и начал толкать доску. Давай, давай, края раздвигай!
Сначала проворачивая слева направо, затем сверху вниз, Стас пытался протолкнуть доску в отверстие. Но она была слишком велика и не входила в отверстие больше, чем одним углом.
Пилять! вспылил Стас и бросил доску на пол.
Яркий белесый свет от молнии осветил небо и каждый уголок карцера, и в этот самый момент на ум Стасу пришла пусть и не самая лучшая, но зато вполне здравая мысль. Надеюсь, об этом никто не узнает прошептал Стас и оторвал от пола еще пару досок. Затем он разделся догола, посмотрел в яму и поморщился. Надеюсь, дождь не закончится раньше, чем я вылезу, пробубнил Стас. Он сел на пол и начал медленно спускать ноги вниз. Хъ, тьф, ух, поморщился Стас, коснувшись стопами жижи, зажмурился и спрыгнул вниз.
Вода качнулась, брызги взметнулись вверх, а молния в очередной раз надорвала небосклон и озарила Стаса, стоящего в дерьме по грудь. Его веки подрагивали, а зубы были стиснуты так, что скулы вибрировали и скрипели. Впрочем, самое неприятное было уже позади. Стас ещё плотнее сжал зубы и начал обследовать переливное отверстие
На первом этапе он с опаской ощупал край отверстия, затем засунул внутрь палец, затем ладонь, а там уже и руки сначала левую, потом правую, сначала по локоть, а потом и по самое плечо. Судя по выражению его лица, обследование не дало никаких важных результатов. Стас вылез из ямы, вымылся и оделся.
Сутки подошли к концу, уступив место новым «двадцати четырем». И с первыми же лучами солнца стало понятно, что эти двадцать четыре часа обещали стать непохожими на предыдущие «24».
Стас сидел посреди карцера в позе лотоса и раскладывал перед собой щепки, оторванные от доски, словно Штирлиц спички,
Ну что же вариантов у меня других все равно нет, промолвил Стас и выложил из щепок ежика. И если уж выбирать, как сдохнуть, то лучше уж пусть мне в спину во время побега выстрелят, добавил он и смахнул с ежа иголки. Да! Точно! Лучше уж рискнуть и либо "пан, либо пропал", чем сгнить тут! Ладно бы еще в «Черном лебеде» или в «Крестах», но не тут же Стас глянул вверх на решетку и прищурился, да, понадобиться ножовка. А еще надо изучить, что там снаружи, так что, надо бы и зеркало надыбать, проговорил Стас, сложил из щепок угловатую девчонку, качнул головой и продолжил размышлять про себя.
Он был увлечен и, увлечен настолько, что даже не заметил, как умял обеденный рис И вдруг, он схватился за сердце и упал на пол замертво.
Упал лицом вниз, на бок, поджав ноги. С полузакрытыми глазами и приоткрытым ртом, с кулаками лишенными сил и пальцами, застрявшими между досок. Он лежал так час, два, пять С наступлением утра он продолжал лежать несмотря ни на палящее солнце, ни на ползающих по его лицу мух, ни на испражнения. Он лежал так, словно был мертв а может он и был мёртв Ведь даже когда охранки открыли карцер и сообщили ему о том, что его пять суток закончилось, он так и продолжал лежать неподвижно.