И вот я снова в загадочном лифте. Странно, что на этот раз, после того как я нажал на кнопку, он потащил меня куда-то вниз. Я подумал, лишь бы лифт не остановился в аду.
Интересно, как там успехи у реаниматолога. Каким по счёту разрядом он шарахнул меня по груди? И есть во всём этом какая-то злая ирония рассуждать о своей смерти с остановленным сердцем. По крайней мере на вопрос о жизни после смерти ответ я получил. Правда, как выглядит эта жизнь я пока ещё не знаю, потому что застрял в каком-то промежуточном состоянии, как будто сижу в транзитной зоне аэропорта, где меня не хотят пропускать таможенники, а денег на обратный билет тоже нету.
Но да ладно. Давайте лучше я продолжу вам рассказывать о себе и прочитаю одну из страниц из своей биографии.
Лет так в двадцать пять я отправился в командировку в Европу в абсолютном одиночестве. Я тогда был ещё холост, а семейной жизни у меня не было даже в планах. И вот прилетаю я в Берлин, посещаю серию форумов, посвящённых последним разработкам в сфере веб-коммуникаций и перспективам в обозримом будущем. На одном из форумов я познакомился с двумя китайцами, которые проектировали сразу несколько социальных медиа нового типа. Мы жили в одном отеле и всё свободное время проводили вместе. Как мне стало известно из их рассказов, они уже запустили черновую версию сайта, который пользовался огромным успехом для начального этапа. Обычно я не большой мастер читать между строк, но в этот раз уловить суть у меня получилось. Их главной задачей было придать максимальную привлекательность сайту, чтобы набить как можно большую аудиторию, собрать едрёную кучу персональных данных пользователей по всему миру и слить накопленную базу в распоряжение своего правительства. Что собиралось делать китайское правительство с этой базой понять я уже не пытался. Я понимал только то, что мне нужно было решить задачу чрезмерной важности. Мне удалось поймать удачный момент и по-быстрому скачать некоторые файлы с ноутбука одно из тех парней. Вернувшись домой, я использовал все оказавшиеся в моём распоряжении коды, пароли и шифры разработанных программ, на базе которых строились запущенные китайцами сайты, чтобы загрузить вирус, в результате чего разработанная в Шанхае социальная мультимедийная платформа рухнула и её пришлось восстанавливать последующие четыре года, если верить тому, что писали в СМИ. Однако восстановить удалось лишь функционал платформы, но не содержимое хранилища с персональными данными, а по прошествии четырёх лет массовой популярностью эта платформа у публики уже не пользовалась.
Можете называть меня вором или проклятым либералом; говорить, что я вторгаюсь на чужую территорию, но для меня свята одна идея никто не в праве использовать информационно-технический прогресс во вред обществу. И да я либерал, хоть и проклятый.
Двери раздвинулись и я вошёл в огромное помещение, которое было чем-то средним между покоями средневекового короля и выставочным залом суперкрутой галереи. Но, судя по обстановке, в этом помещении был расквартирован генеральный штаб армии.
Добро пожаловать произнёс мужик лет шестидесяти, в военной форме и с густыми усами. Эти слова он произнёс таким голосом, будто это был приказ матёрого полководца, но и в то же время это звучало как бодрое приветствие. В отличие от монаха, этот был коренастый, высокого роста и физически крепкий. Настоящий шкаф, который можно было бы встретить на входе в ночной клуб. На голове у него сидела строгая кепка с прямым козырьком, какие носили французские военные в годы первой мировой. Генерал Франсис Бертран представился он и протянул руку, после чего предложил сесть за стол, где были разбросаны разрисованные топографические карты с кучей указателей и пометок, вскрытые конверты, письма с донесениями, перьевая ручка, несколько карандашей, а также старинный телефон с раздельными динамиком и микрофоном.
Генерал имел внушительные габариты. Широкие плечи, крепкие ладони (это мне стало очевидно при рукопожатии), звонкий командный голос, резкие бодрые жесты образ настоящего полководца.
Сигару предложил генерал Бертран, протянув открытую шкатулку с сигарами. На этом месте мне стало казаться, что возможно я ошибаюсь по поводу своего местонахождения. Бесплатное вино. Затем бесплатные сигары. Чем не рай? Мне было трудно вообразить, в чём настоящий рай может быть лучше этого места. Хоть в чём-нибудь.
Вся эта обстановка казалась мне абсурдом. Разумеется, я не мог не спросить:
А здесь, указывая пальцем по сторонам вокруг себя, тоже ведутся войны?
Видишь ли, сынок, войны ведутся на земле. Но должен же быть кто-то, кто потянет за ниточки, будет вставлять палки в колёса, преподавать урок нерадивым полководцам; опускать на землю тех, кто слишком рано поверил, что дело сделано. В общем, я здесь для того, чтоб солдафоны на земле не расслаблялись и жизнь им не казалась мёдом. Вот, например, сказал генерал Бертран, подобрав со стола листок, в этом письме говорится, что один диктатор на Ближнем Востоке решил устроить кипиш со своими соседями. Он думает, что его генералы всё учли и кампания пройдёт без сучка и без задоринки. Можно было бы, конечно, спутать ему все карты, вот только в соседнем государстве начинают расслабляться и не дорожат тем, что имеют. Так что пусть лучше каждый из них получит свой урок. Или вот, взяв другое письмо, майор отправил солдат на верную смерть, а сам остался в убежище, как подлая шавка. Видимо, придётся дать майору нож в спину, а капитану повышение. А вот это моё любимое подобрав третий листок. Заговор рядовых против командира роты. Вроде бы солдат должен выполнять приказы и не возникать, но и в то же время командир слишком уж потерял границы дозволенного. Глубоко вздохнув, генерал добавил бодрым тоном: Но нам с тобой лучше поговорить о другом.
Дайте угадаю начал я. Вы расскажете мне что-то о моих предках?
А тебе хотелось бы?
Слегка задумавшись, я пожал плечами, после чего генерал Бертран сказал:
Во всяком случае, твой прадед в третьем поколении при обороне Льежа в 1914 показал немцам, где раки зимуют.
А разве немцы не взяли Льеж? с сомнением спросил я.
Город-то они взяли, но зубы пообломали. Немцы думали, что пронесутся ураганом, но именно такие солдаты, как твой прадед, опустили их на землю и показали им, чего они стоят. И чего стоят немцы. Да, твой прадед был достойным лейтенантом.
Лейтенант? Всего лишь?
Генерал развёл раскрытые ладони и спросил:
А ты бы хотел, чтобы он был министром? После недолгой паузы и пары затяжек генерал продолжил: Знал бы ты, как он вообще из жизни ушёл
И что же там было, о чём стоило бы знать?
Генерал Бертран стряхнул сигарету над пепельницей и продолжил рассказ:
Ему было поручено пройти через лесные чащи с небольшой группой солдат и, облачившись в форму немцев, примкнуть к армии Людендорфа. Тогда его армия разместилась в небольшом городке, где Людендорф, ожидаемо, занял самый просторный и богатый особняк. Там, под видом адъютанта командующего генштаба с личным донесением, твой прадед должен был проникнуть в дом, подойти вплотную к Людендорфу и отправить его на этот свет.
Это же верная смерть возмутился я, представляя себе эту картину во всех красках. Ну, в смысле, для моего прадеда.
Могло бы быть, но террористы-смертники это не профиль бельгийской армии. Ему было велено вручить Людендорфу запечатанное письмо. Перед тем как запечатать послание, на листок с текстом был распылён яд, а бумага тщательно сложена в несколько слоёв. В соответствии с планом Людендорф должен был поломать печать и развернуть бумагу, после чего должен был произойти резкий выброс этого яда и проникнуть в дыхательные пути.
Да мой предок был Бондом.
Мог бы им стать, с досадой сказал генерал Бертран, если бы при входе в дом сумел бы не выдать свой фламандский акцент, сказав при этом ещё и пару слов на родном наречии, на чём он и раскрыл себя и весь отряд.
Это получается, что из-за его ошибки расплатилась жизнью целая группа солдат?
Совершив эффектную затяжку и не менее эффектный выдох табачного дыма над документами, которые были разбросаны на столе, генерал ответил:
Видишь ли, не всё так однозначно и просто, как может показаться. Гарантировать успех реализации любого плана никто не может. Даже когда ты отправляешься в магазин через дорогу, ты не можешь быть уверенным, что вернёшься живым и здоровым. Может грабитель войдёт вместе с тобой и получится, что ты оказался в ненужном месте и в ненужное время. А может сердце внезапно откажет. Может водитель автомобиля зазевает именно в тот момент, когда ты будешь переходить дорогу. Всегда есть вероятность того, что план реализовать не удастся. Но когда речь идёт об операции, сопряжённой с риском для жизни, такая вероятность вырастает в разы. Во-первых, это все понимали. Во-вторых, все знали, что они рискуют не ради какой-то пустышки, а защищают родину, а здесь без игры в рулетку не обойдётся. Точно также они могли погибнуть из-за ошибки какого-нибудь штабного генерала, который нетрезво оценил намерения и силы вражеской стороны, отправив сражаться с превосходящими силами врага. Это могла быть ошибка командующего армией, который повёл бы их в бой, оторвавшись при этом от формирований с провизией, боеприпасами, фуражом и прочими запасами, чем обрёк бы своих солдат на голодную смерть даже в случае победы в сражении. В-третьих, он не мог отказаться, потому что командование сочло его кандидатуру самой подходящей на роль командующего отрядом внедрения во вражеские ряды. А здесь уже возникает вопрос о том, чья ошибка была решающей твоего предка или полковника, поручившего ему это задание? Протянув небольшую паузу, генерал Бертран добавил: Да и потом, пусть Людендорфа убить и не удалось, всё же их отряд устроил хороший замес. Перебили почти всю личную охрану Людендорфа, которого спасли только подоспевшие с улицы солдаты. Было так напряжённо, что немецкие генералы ещё долго не могли сделать и шага, чтоб не оглянуться через плечо.
Но бывают и ошибки, в которых всё очень однозначно, которые тоже приводят к жертвам уверенно заявил я.
Но генерал Бертран продолжал сидеть на своём стуле как ни в чём не бывало. Его лицо казалось абсолютно беззаботным.
Ну, я бы сказал, что стоит разделять ошибки, которые человек совершает из-за отсутствия выбора, и те, которые являются результатом его собственной глупости. Вспомни свои детские годы.
Я развёл руками, сказав с выпученными глазами:
Генерал, человеческие судьбы не зависят от воли ребёнка.
Но генерал засмеялся, а после добавил:
Нет-нет. Я о том, что любой ребёнок понятия не имеет, как надо поступать в той или иной ситуации, чтобы добиться своего и обойтись минимальными потерями. Из-за отсутствия опыта дети часто ошибаются. Но точно также кое в чём опыта может не быть и у взрослого. Человек не может развиваться одинаково во всём. У большинства людей приблизительно одинаковые стандарты морали и нравственности, но природу вещей каждый понимает по-своему до тех пор, пока не столкнётся с какой-то проблемой на практике. Поэтому пока мы живём, мы должны учиться. Но следует помнить, что исключить ошибку можно лишь в том случае, если ничего не делать. Проблема в том, что если ты ничего не делаешь, то начинаешь превращаться в человекоподобное существо, неспособное развиваться, менять свою жизнь к лучшему и приносить пользу окружающим, не говоря уже о достижении победы. А теперь представь себе, что произойдёт, если генерал на поле боя будет бездействовать только для того, чтобы не совершить ошибку?
Недолго думая, я ответил:
Такой генерал сам по себе ошибка природы.
Раздался звонкий смех генерала Бертрана, после чего он сказал:
О, да. Порой человек кажется самой большой ошибкой.
Мы оба засмеялись, после чего генерал Бертран продолжил уже спокойным тоном:
К сожалению, ошибка исключена только у машины, но всякая машина бездушна. Этим мы и отличаемся. Человек же существо слишком несовершенное для того, чтобы находиться в здравом уме круглые сутки и не ошибаться. Нести бред и вести себя как псих иногда и это является нормой. Так что какая-то часть человека навсегда останется ошибкой.
Я ЗДЕСЬ ЗАКОН!
Один жертва феодалов, другой спецагент в Первой мировой. Интересно было бы знать, кем были мои предки на много поколений в далёком прошлом и понимать, чья кровь течёт в моих жилах. Честно говоря, я уже стал относиться к своим генам, как к какому-нибудь капиталу, который сколачивали на протяжении многих веков. Узнав, что мой предок был в шаге от того, чтобы завалить командующего одной из немецких армий в Первой мировой, мне стало даже немного стрёмно от того, что теперь я не имею права прожить свою жизнь, не совершив какой-нибудь подвиг.
Кстати, о жизни. Пока лифт в очередной раз тащит меня куда-то вверх, я вновь задаюсь вопросом, насколько моему телу повезло с реаниматологом. А ещё мне стало интересно, какая разница во времени между мирами, потому что пока чувак долбит по моему телу разрядом в десятый раз, я уже успел поговорить по душам с очень интересными людьми. Надеюсь, в тех местах, куда меня ещё заведёт лифт, будут присутствовать не менее толковые собеседники, которые смогут рассказать что-нибудь эдакое.
А вот вам ещё один рассказ из моей жизни. Он особенно подойдёт тем, кто любит собирать сплетни.
За полгода до знакомства со своей будущей женой я отправился на свидание с девушкой, которую откопал на сайте знакомств. Честно говоря, сам не знаю, на что я вообще рассчитывал. Вот посмотреть хотя бы на то, что она написала о себе на странице: «Молодые, страстные и амбициозные семьдесят семь килограмм счастья без силикона в заводской сборке познакомятся с парнем. За покорение моего жгучего сердца предлагаю награду в виде остальных десяти процентов татуировок, скрытых под купальником. Рассматриваю любые варианты от серьёзных отношений до секса без обязательств». На деле девушка, которую звали Раувина Неро, оказалась ещё более развязной, чем она вела себя в сети. В тот же день она дала понять, что я «покорил» её жгучее сердце и после кафе в номере мотеля я узнал, что фраза «Я хочу тебя» вытатуирована на её груди на тридцати трёх языках, среди которых были персидский, латинский, пунический, египетский, аккадский и шумерский. По ходу знакомства я понял, что передо мной крайне редкое сочетание вульгарной эксцентричности и запредельно высокого IQ. Справедливости ради должен признать, что своим интеллектом Раувина меня впечатлила. Как выяснилось, она умела разговаривать на восьми языках из тех тридцати трёх, которыми были нанесены надписи на её тело, а также читать и писать на девятнадцати. Да и тем языком, что меж зубов, она тоже вытворяла такие вещи во время тесного контакта с моими губами, что по её навыкам можно писать целое пособие. Какой был у неё опыт отношений с парнями, мне даже думать не хотелось. Но одно я понимал наверняка ни при каких обстоятельствах нельзя было слишком привязываться к Раувине, а я как раз относился к числу людей, которые от рождения лишены волевых качеств. Короче говоря, когда я понял, что прекратить постоянные горизонтальные свидания с ней по собственной воле я не смогу, я решил сделать так, чтобы она потеряла ко мне интерес и сама меня кинула. У меня был друг, который увлекался назовём это «нестандартными формами половых влечений» и Раувина была создана для таких как он. Я рассказал ему про Раувину и про свою слабохарактерность к ней, а затем попросил его как бы при случайных обстоятельствах познакомиться с ней и плавно затащить её в постель. Зная степень извращённости своего друга, я был полностью уверен в том, что после первой же близости с ним Раувина потеряет ко мне интерес. Как я и предполагал, спустя некоторое время моя тяга к Раувине остыла и я вздохнул с облегчением, потому что совместная жизнь с такой женщиной любого мужика превратит в рогоносца, в лучшем случае.