За счет заведения. Новому клиенту.
Глянув куда-то сквозь меня немигающим взглядом, он улыбнулся, показав полностью сгнившие зубы и сел.
«Вот уж действительно довели страну».
Залпом опрокинув в себя горячительный напиток, я загасил бушевавшее внутри пламя бутербродом и на секунду расслабился, позволяя ушам впитывать разливающуюся информацию.
Ты представляешь, я же это ик только на балкон вышел, а они того из этой железной квадротарахтелки вернитесь в запой немедленно!
Да что там меня на улице поймали. Хорошо водка спасла сказал: «командир, трубы горят, срочно лекарство нужно»! Так ик пошел на уступки проводил до дома биометрию только списал.
А что нам еще делать? послышалось с дальнего угла. Работать нельзя, подрабатывать тоже ик в парке гулять да на улице просто дышать и то нельзя!
Столько лет пить не каждый выдержит
Были бы еще деньги
Я тут подсчитал правительство сто шестнадцать раз обращалось к нации о продлении режима самоизоляции Давай еще по маленькой!
Карантин в гробу я его видалправительство сидит в особняках и виллах, а тут на кусок хлеба не наскребешь Мне тоже плесни!
Детей жалко!
Да детки в клетке. Ну что, вздрогнули?
Да ладно еще в клетке. У моих знакомых уже из трех семей ювеналы отобрали! А куда их потом?
Ясное дело на органы власть имущим наследникам.
Это-то понятно ик просто я просто просто Тьфу ты, на языке вертится, а сказать не могу. В общем их это самое вначале за город отвозят, за колючую проволоку опыты, значит, проводить. Кто выживет расход на органы. Кому не повезет что ж, не велика потеря, у нищего народа еще можно отобрать Да ты не жадничай, до краев лей, еще возьмем!
Сам-то откуда знаешь ик
Говоривший перевел дух, занюхав рукавом и чувствуя себя оратором, продолжил:
Так это все раньше знали, а потом неугодных, кто много выступал и языком, как помелом, про это чесал того на тот свет ик У них там база или что-то огороженное стоит. Тарелки эти да не летающие, не перебивай меня! Спутниковые! Во. Все поле усеяно. А база под землей, чтоб в глаза не бросалась.
Брешешь, послышалось из-за другого столика.
Да ей Богу не вру.
Сам синяк синяком, а дело говоришь, высказался кто-то из-за другого столика. Место то припоганейшее. Зять мой силовиком был тем еще ик силовиком, старой закалки. Они в тот год людей собирали и против «Системы» пошли. Ни один назад не вернулся!
Добрая им память.
Выпьем за них!
Наливай!
Да наливай, а не разливай!
У меня тоже сын в участке был. Их много также работу оставили и все, никто не пришел обратно. А потом в их семьи ювеналы вторглись ик забрали детей у кого какие были и а, что про это говорить!
Послышался плач, но он потонул в шумном разговоре.
Разбирают там детишек наших по винтикам и продают!
У тебя-то внуки откуда? Сам же говорил, что детей даже нет!
А я образно, про всех ик наших детей вообще. Не наша эта страна стала, не наша!
Верно говоришь!
Тебе бы ик от всего народа к ним обратиться!
Да куда уж. Был тут один выскочка. Все правительству прошения строчил, законом прикрывался. Как же, юрист, ученый И че?
И че?
Забрали якобы где-то вирус этот поганый подхватил. А он сиднем дома сидел и кляузы катал ты давай лучше наливай
Так и что с ним?
Что, что да ничего под нож пошел.
Под нож?
Как это?
Его к этой адской машине подключили
ИВА?
Именно. К ней поганой. Горло ножичком перерезали, трубку в глотку вставили и все. Лежал ни жив ни мертв. И где его вся писанина? В помойке. Не нужны «Системе» те, кто много знает, закону научен и на равных спорить может.
Да, машины ИВА те еще убийцы. У гестапо газовые камеры были ик лей! Так верх гуманностью теперь кажутся. Это же подумать только все неугодное население под нож пустить!
В Красном Бору даже спецценрт построили за месяц чтобы ненужных изничтожать
Мою жену туда увезли. Она в депутатах ходила, в думе сидела да куда же ты льешь, руки твои окаянные? Через край уже все полезло!
Так ведь заслушался.
Заслушался ты Отдай бутылку, а то изведешь все, как поганец какой
Ты говори, что с женой-то стало!
А что говорить? Не стало ее, вот что с ней стало. Против ювеналов она была, против биометрии, против криптокабин и виртуальных денег, чипов-имплантантов и прочей иноземной мерзости. Прикатил «белый воронок» и отобрал ее у меня. Навешали несуществующих диагнозов и под нож. До сих пор все перед глазами стоит, как позвонили с Красного Бора.
Пухом ей земелька!
Да, тихая, райская, за и загробная жизнь!
Вздрогнули?
Вздрогнули.
Не чокаясь.
Стоя.
Весь синий, шатающийся народ поднялся вместе со мной из-за своих мест, разом махнув в рот содержимое своих емкостей и уселся обратно. Я только подивился когда бармен успел наполнить мой стакан.
Кивнув на прощание и кинув на стол полтинник (бедный скудный запас, оставшийся от той, прошлой жизни благо в тюрьме никто не тронул мои пожитки), я направился к выходу. При любой другой ситуации, я, конечно же понаблюдал бы как выпучились у бармена глаза и отвисла челюсть, когда он вертел в руках мою купюру, но сейчас было не до этого.
Мой путь до «Магнитки», всегда занимавший не более двадцати минут, на сей раз непредвиденно увеличился в разы из-за творящегося вокруг беспредела. Я петлял через знакомые дворы, пересек дорогу, выйдя к «Ледовому дворцу» и тут пришлось остановиться, ища обходной путь или, хотя бы, укрытие.
В сотне метрах, у храмовых ворот, куда мы с братом и родителями ходили на службы каждое воскресенье, стояла полицейская машина с включенными проблесковыми маячками. Рядом двое самих блюстителей порядка, с автоматами на плече, а чуть дальше в стороне у подножия ступеней храма, трое нацгвардейцев тащили упирающегося священнослужителя.
Его изодранная ряса говорили о долгом противоборстве, но исход был понятен без дальнейшего досмотра чудовищной картины. Чем провинился священник и можно ли ему было помочь я не стал гадать и узнавать, а обогнул «Ледовый дворец» с другой стороны, перебежал через пустынную дорогу и прикрываясь деревьями и кустарниками, стал двигаться к улице Шевченко, где располагалась моя давно забытая работа.
«Что же это получается? Государство подставило под удар своих же собственных граждан лишив их права голоса, свободы и равенства? И что это за созданная «Система», которой все боятся? Здесь нужно конкретно поразмыслить, куда в очередной раз вляпалось человечество. Из всего услышанного выходит, что правительство установило карающий режим для всех попыток оказаться вне дома без уважительной причины. Под видом страшного вируса, оно снимает с каждого биометрические данные и вживляет чип-имплантант, созданный для контроля и безоговорочного подчинения человека, находящегося в этой самой системе. Что это значит? Да любой шаг влево или вправо от установленных той же «Системой» правил жестко наказывается в виде приостановлении поступлений криптовалюты, медицинской помощи и ограничения свободы передвижения. Всех бунтовщиков уже покарали, а те, что остались носа не показывают из своих нор. Очень удобная защита от вируса находиться дома и не собираться более двух человек. Бунтов устроить нельзя. Восстаний тоже. Все массовые скопления людей (посредством чипа и встроенной геолокации) моментально выявляются и разгоняются, а зачинщики беспокойства отсылаются немедленно в клинику с диагнозом зараженного вирусом. Очень удобно, однако. Провинился, нарушил дисциплину, приехал этот их новый «белый воронок» и даже если ты здоров, тебя записывают в больные и немедленно изолируют в карантинный бокс. Там подключают к аппарату искусственной вентиляции легких и все ты овощ или фрукт. Кому как нравится. Делай с телом что хочешь. Либо умерщвляй по добровольно-принудительной эвтаназии, либо расчленяй и на органы продавай. Иного не дано. Родственникам можно сказать не выжил. Вирус убил. Кто проверять будет? Вскрытия вряд ли сейчас проводят. Врачи заодно с правительством. Силовые структуры тоже. Пожаловаться некому. Вылечить или хотя бы сказать правду тоже. Вот и трясется в страхе население. Забивается в свои клетки-коробки в многоквартирных домах и только оттуда пытается огрызнуться в виде поста на интернет-страничке, лайка под понравившейся фотографией или цитатой или ничего не значащего комментария.
Другая половина дружно ударилась в запой и им, по большему счету, совершенно все равно что происходило кругом. Их не интересуют новые законы и правила. Для них счастье в копеечном содержании своей жизни и утопание в алкогольном смраде. Если они и остались живы после всех репрессий, то только потому, что «Система» оставила их на «закуску», как безобидных, в плане проведения мятежа и стычек с карательными органами, легко подчиняющихся воле высших сил, индивидуумов.
Создание ювенальной юстиции еще в мое детство вызывало много скандальных хроник и пикетов родителей, но теперь первым полностью развязали руки и они в аркан взяли последних. Естественно, любая мать или отец ради своих детей пойдут на все. Этим-то и пользуется «Система». Она манипулирует ситуацией беря под контроль и полное подчинение взрослых, а кто не согласен того моментально признают больным вирусом, изымают детей (на те же самые органы или другие цели) и все. Человек опускается на дно, не в силах самостоятельно справиться с «Системой» (если его по каким-то причинам оставляют в живых), спивается и дальше умерщвляется как негодный биоматериал».
Хрена се выводы накатили, удивился я своим рассуждениям. Да если все так хреновы дела в нашем государстве. Интересно, в других странах происходит такая же хрень или лучше есть?
Кустарниками, скоплениями деревьев и дворовыми территориями, я добрался до своей бывшей работы. Мой магазин находился на первом этаже пятиэтажного дома, с выходом на издательство некогда крупной газеты и большой ресторанный комплекс. Светиться раньше времени не хотелось и поэтому я долгое время просто стоял, осматривая все кругом из зарослей расплодившегося шиповника.
Вспоминая прошлые ошибки, натыкаться на патруль не хотелось, да и на отдельно снующих андроидов тоже.
Просидев в неудобном положении около часа и не обнаружив ничего подозрительного, я осторожно вышел из укрытия и медленно пошел по направлению к центральной двери. Камер видно не было. Это радовало, а то принесется какой-нибудь очередной биометрический фургон и перестану существовать как личность. Стану пиксельной проекцией собственного «я».
Подобный поворот меня не устраивал и я, что говорится «глядел в оба». Дверь оказалась запертой. Взглянув на расписание, я выругал себя за невнимательность. Рабочее время с часу дня до пяти. Говорил же мне дядя Саша, что сейчас все так работают, а я все по-привычке живу.
Черт. Весело девки пляшут! выругался я сквозь зубы.
Вдалеке показался легковой автомобиль с проблесковым маячком, но с выключенной сиреной. Патруль! «Значит квадрокоптер рядом!» Следовало срочно менять позицию и прятаться в любом доступном месте. «Вот дожил. От полиции прячусь».
Завернув за угол, я обвел глазами пространство и заметил едва приоткрытую металлическую дверь подвала, куда часто, по работе, сдавал макулатуру. Не раздумывая больше ни секунды, мне потребовалось мгновение, чтобы оказаться рядом и спрятаться внутри.
Полицейская машина остановилась на перекрестке на светофоре, а потом затормозила у обочины. Гадать видели они меня или нет не имело смысла. Кто знает их современную систему слежения. Может видели, а может нет.
Когда охранник правопорядка вышел из автомобиля, я не стал дальше испытывать судьбу, а плотнее прижал массивную дверь и стал спускаться вниз.
Меня встретил сырой запах гниения. Там, где раньше располагался вход в макулатуросборочную контору сейчас зияла большая дыра. Кто-то вырвал металлическую дверь вместе с рамой. Думаю, местные бомжи постарались. Есть догадка, что как только начались все эти неприятности и лавочку прикрыли, дверь стала расходным материалом и ее банально загнали за буханку хлеба. Назад возвращаться не хотелось и я пошел дальше.
Следующий поворот как раз вел в подсобные помещения моей бывшей работы. Осмотрев его, я убедился, что он закрыт наглухо и кроме старых деревянных стоек, сломанных кресел и погнутых стеллажей ничего не зацепило мое внимание.
Углубившись дальше в темноту подвала, я обнаружил в дальнем углу спуск под землю. «Странно. Такого прежде не было. В свое время я немало здесь побегал, отлынивая от работы, когда сдавал макулатуру, но никакого иного хода как наверх здесь не было».
Ни спичек, ни фонаря, ни какого-либо другого огнива не оказалось, поэтому пришлось лезть на удачу, наугад разбирая земляные ступени. Поручни или перила также отсутствовали. Пилоты обычно называют такое движение «по приборам». Вот и мне пришлось ощутить «всю прелесть» такого перехода. Чем дальше я спускался, тем становилось яснее, что ничего хорошего из этого спуска не выйдет. «Кто знает, для чего он был здесь вырыт и кем. Предположим, последнее знать не особо и хочется, но вот для чего? Хотели что-то скрыть да не успели? Бомбоубежище делали, да средств не хватило?»