Я спустилась на первый этаж и медленно побрела вдоль витрин. Без мыслей, идей и образов. И вдруг вспомнила, что две недели не разговаривала с родителями и, кажется, полгода не была дома. Полгода! Вдохнула это слово, и в голову, словно разреженный горный воздух, ударила тёплая сырость родных мест. Взорвалась внутри вспышками рыжих осенних листьев, облупленных резных наличников, кривыми хрущёвками и пузатыми автобусами, выезжающими прямо из детства.
Я оглядела мир сверкающего стекла вокруг и ощутила себя речной рыбкой, что изумлённо озирается по сторонам в пустом хрустальном графине. Магазины, кафе и мелькающий сквозь них офисный планктон показались чужими, пугающими. Пол из прессованной крошки под мрамор зашатался под ногами, словно палуба. Вдали спасательной шлюпкой болталась деревянная скамейка. Для устойчивости тяжело переставляя ноги, я двинулась к ней и, наконец добредя, с облегчением рухнула. Пространство понемногу угомонилось.
Вдруг я поняла, что сижу напротив наших «Салатовых стаканчиков». За барной стойкой орудовал Никита. В общем шуме не было слышно, что делается внутри, и всё происходящее выглядело, как сеанс немого кино. Я расположилась поудобнее и стала наблюдать.
Никита отпустил капучино клиенту и, в отсутствие новых, занялся текучкой: пересчитал оставшиеся стаканы, распаковал новую партию. Протёр стойку, сел на стул у кофемашины, нырнул в телефон. Зашла девушка. Стоит, ждёт. Никита её не видит. Наконец она что-то ему говорит, он отрывается от экрана, видимо, извиняется, принимает заказ. На лице дежурная улыбка. Боже мой, неужели это русский человек? Наверное, у него есть американские корни (а у американских корней какие на самом деле?). Не может наш земляк так вот спокойно лепить на фейс ослепительные «я так рад вас видеть!» и «чего изволите?», не испытывая при этом мук совести. От неестественности. Может, по вечерам он колотит боксёрскую грушу?
Девушка так и ждёт свой большой латте, судя по соотношению кофе и молока. Постукивает пальцами по столешнице. Кажется, наш блистательный гарсон нервничает, пытается успеть быстрее. Клиентка получает то, что хотела, и удаляется. Никита плюхается на стул, хмурится и снова погружается в телефон.
Кто он? Откуда? Куда идёт? Почему он стал бариста? Кажется, занимается этим недавно. Работает неуклюже, очень сосредоточен во время процесса. Старается. Чего он хочет дальше? Стать управляющим кофейней, а потом директором всех управляющих кофеен сети? Чтобы потом на мотивационных встречах компании рассказывать, что начинал с парня за барной стойкой? И это сделало его несгибаемым, и теперь он знает весь процесс от начала до конца, от чашки капучино с корицей до того, как открыть точку в каждом населённом пункте России и бесплатно получить продакт-плейсмент в новом фильме Жоры Крыжовникова?
Вытряхнул кофе из лоточка с такой досадой А почему я вообще на него ополчилась? Что нас с Маринкой задело? Ну, новый сотрудник. Мало ли, может, наша любимая девушка уволилась или отлучилась по неотложным делам. Ну, не убил же он её и съел, правда. Вспомнила! Он взбесил меня своей «модностью» Но в конце концов почему, что в этом такого преступного?
Никита продолжает лихо пинать рабочие инструменты, переставлять с места на место стаканы с ложками, баночки с корицей и тёртым какао, бутылки с сиропами. Нервничает. Почему-то мне приятно смотреть на это. Может, когда я вижу привычные эмоции настоящие, не глянцевые, ощущаю, что он такой же, как я. Такой же живой. Устающий, злящийся, не принимающий внешнее великолепие
Экран смартфона вспыхнул сообщением: «Вася, где бродишь? Поздравляю, ты прошла испытательный срок!»
Я долго смотрела на светящиеся в полумраке далёкого дневного света буквы, потом экран погас. На душе стало как-то смутно, и мне это не понравилось. Потому что нужно радоваться. Классно же! Испытательный прошла! «Так откуда взялась печаль?», как пел Виктор Робертович. Посмотрела на стеклянную стену, которая тянулась до самого выхода. В голове мелькнуло глупое «теперь это мой дом». Медленно, с ощущением собственного грустного превосходства, как королева, которую только что заставили править до смертного одра, а это значит, ни свадьбы по любви, ни перемены участи, я встала и вошла в кофейню. Казалось, я плыву внутри киноплёнки, и все это плод фантазии современного режиссёра, что насмотрелся французов новой волны. Катино сообщение так и осталось неоткрытым, я тянула время до прочтения и соответственно ответа. Никита поднял на меня глаза и почему-то не изменил выражения лица.
Привет, сказала я неожиданно легко и тепло, как старому другу.
Привет, чуть кивнул он.
Можно, пожалуйста, капучино
Можно или нельзя решаешь ты, улыбнулся он. Как-то не по-американски. Я улыбнулась в ответ:
И вот это безумие с кремом.
На корзинку с малиновым вареньем и тонной белкового крема, похожей на парик мадам Помпадур, я смотрела с первого визита в «Салатовые стаканчики». Но так ни разу и не решилась её взять: то думала о фигуре, то о цене 170 рублей все-таки. Видимо, момент настал.
Никита покосился на корзинку и принялся готовить кофе. Мне хотелось, чтобы никто не заходил сюда хотя бы пару минут. Чтобы я могла поделиться с ним этими странными чувствами. Как со случайным попутчиком в поезде, которому так и тянет излить все душевные метания до донышка. Казалось, что никто, кроме этого парня, который злится на кофемашину и улыбается всем и каждому, не поймёт меня. Потому что я и сама себя не понимала.
Я только что прошла испытательный срок, сказала вдруг.
В ответ раздался шум измельчаемых зёрен. Глупость какая. Зачем ляпнула.
Поздравляю, через вечность отозвался он, рады?
Да вот не пойму.
Все-таки определённость, он принялся взбивать молоко. И ещё это значит, что вы не облажались. Я вот не знаю, захотят меня держать здесь или нет.
По-моему начала я, собираясь вывалить на него дежурные бесцветные одобрения.
По-моему, я разлил уже тысячу кружек кофе. Вся моя одежда пахнет кофе Он осёкся. Я улыбнулась, чтобы показать, что совсем не против всех этих подробностей.
А моя одежда, наверное, пропиталась штампами.
Он непонимающе взглянул на меня.
Текстовыми штампами. Фразами, которые всем приелись: «придётся по вкусу», «не заставит себя долго ждать».
Чем ты занимаешься? спросил он.
Копирайтер в «Цифрозавтра».
Он достал из витрины корзинку, водрузил на барную стойку и повернулся к кассе, чтобы пробить заказ. Я смотрела то на корзинку, то на Никиту, и впервые за долгое время казалось, что я дома.
270 рублей, сказал он и протянул аппарат для считывания карт.
Это вернуло на землю. Я приложила карту к считывателю. Никита поставил рядом с корзинкой стакан с кофе. И улыбнулся ужасной голливудской улыбкой. Зачем, всё испортил Я взяла стакан, пирожное и, кивнув и шепнув «спасибо», села за единственный вместившийся в крохотную кофейню столик. Спиной к стойке. Не показывать же ему, как я пытаюсь съесть парик мадам Помпадур и не измазаться. Уж лучше пусть люди по ту сторону витрины станут свидетелями.
Зашёл бородатый молодой человек в дорогущем спортивном костюме. Кажется, он работает на втором этаже в какой-то небольшой, но гордой конторе по печати чего угодно на чём угодно. Вовремя молчание как раз начало сгущаться и мешать дышать. По крайней мере, мне. Я подумала, что количество бородатых мальчиков на один квадратный метр здесь сейчас предельное. И, попробовав откусить верхушку кремовой шапки, на секунду стала бородатой девочкой.
Телефон на столе молча взывал: «давай, возьми меня и ответь начальнице!» Наконец я открыла мессенджер и быстро, не оставляя шансов на обратный путь, настучала: «Супер! Спасибо за чудесную новость. Тебе захватить кофе?)» Вот и всё. Теперь я такая же.
Благодаря тому, что в последние дни я занималась чем угодно, только не работой, до вечера я её так и не разгребла. Сама не заметила, как запаздывающий весенний закат сменился густой синевой за далёким окном, а соседние рабочие места один за другим опустели. Я инстинктивно вытянула шею посмотреть, не темнеет ли над рядами перегородок чёрная шапочка Влада. Сидит. Кровь бросилась в лицо. Сейчас встанет и подойдёт. Не мне же вставать и подходить! Это, несомненно, стопроцентно будет означать полный провал, и я превращусь в одну из тех навязчивых дур, которые прохода не дают парням, думая, что он вот-вот проявит инициативу, просто ему нужно немножечко помочь. Со стороны это выглядит так жалко. Так жалко Подойди же уже! Я закончила все дела и, если честно, очень хочу скорее свалить.
Шапочка зашевелилась, и я нырнула под стол. Ну, раз так, можно переобуться. Пока копалась со шнурками от конверсов и тимберлендов (настоящих, неделю назад из Америки прибыли!), немного остыла. И по старой детской привычке биться затылком обо все полки что есть силы въехала головой в собственный стол.
Оу-оу, тише! я высунула из-под стола теперь уже багровое лицо и ощутила себя Бриджит Джонс. Не только такой же глупой, но и такой же толстой и морщинистой. Как во второй части. Когда вообще неясно, за что там стулья ломают Хью Грант и Колин Фёрт. Конечно, надо мной возвышался Влад, и на лице его играла добрая мягкая улыбка.
Знаешь, даже отшутиться не получится, потёрла я затылок и вдруг поняла, что стало легко. Кажется, я настолько облажалась, что дальше смысла корчить из себя английскую королеву бессмысленно. То есть совсем бессмысленно.
Серьёзно, не сильно ушиблась? Он присел на корточки, и его жёлтые очки-авиаторы с защитным напылением от компьютерного излучения оказались прямо напротив моих глаз. Сердце застучало в висках.
Бывало хуже, прошептала я.
Влад протянул мне руку и встал, помогая подняться:
Ну, если бывало хуже, придётся тебя сопроводить хотя бы до метро. Знаешь сколько кирпичных зданий по дороге? А с такой везучестью
Я улыбалась, отвернувшись и закопавшись лицом почти в самую сумку. Место удара пульсировало приятным теплом, словно нимб.
Мы брели по пустым стеклянным коридорам, словно по безлюдному хрустальному дворцу. Шаги гулко отскакивали от пола. Не давая паузе шанса повиснуть, я без остановки что-то лепетала. Влад был учтив и тоже болтал о том, что скоро поедет с друзьями в Новую Зеландию кататься на сёрфе, что они уже три дня бьются над дизайном промо-страницы, которую мы «наштурмовали» в прошлую пятницу. Приблизившись к служебному выходу, мы начали рыться в сумках он в поисках вейпа, я сигарет. Значит, постоим, «подышим». Можно будет смотреть вдаль и задумчиво молчать.
Темнело, откуда-то тянуло гарью таким приятным детским запахом, который всегда напоминает деревню даже тем, кто в деревне никогда не жил. А может, жил, как я, в маленьком городе, где непонятно, в какой момент город переходит в пригород. Но именно этот запах гари вперемешку со свежим или влажным воздухом сразу переносит в пасторальные пейзажи, где ты как будто бы и провёл детство. Или самые счастливые, далёкие и невозвратимые минуты жизни.
Мы присоединили к этому дымку свои бумажно-сигаретный и сладкий пар, который и не дым вовсе.
Весна, сказала я и закусила губу. Трудно придумать что-нибудь более банальное.
В моих краях такая погода уже почти жара, улыбнулся Влад.
Ты же из Тагила? зацепилась за новую тему я. Тема была отличная, можно сколько угодно её развивать, задавать вопросы (а, значит, шансы ляпнуть глупость сведены к минимуму), в итоге узнать побольше о человеке и вытянуть какую-нибудь сентиментальность. Которой потом можно ещё и удачно воспользоваться. Супер.
Не совсем. Из городка под Тагилом. Даже, можно сказать, селения. Пять улиц, школа и два садика. И метеостанция, где все жители работают. Ну, если не в магазине, школе или саду.
Скучаешь по дому?
Ну Иногда. Но что бы я там делал? Метеорологом никогда быть не хотел. В магазин тоже не тянуло.
С детства рисуешь? интересно, не утомил ли его этот допрос Влад кивнул, выпустил в небо облако белого пара:
Сколько себя помню. Начиная со стен в квартире. Однажды родители ушли к соседям и оставили меня с бабкой, а та уснула. Приходят, а стены чуть не до потолка расписаны! Сам не представляю, как я смог так высоко забраться! Наверное, стулья подставлял Бабке влетело, конечно, а мне с рук сошло. Папа очень смеялся.
Я улыбнулась. Впервые мы говорили не о «здесь и сейчас», и Влад из картинки с рекламы модной дизайн-школы в инстаграме стал превращаться в обычного мальчика. В советском байковом костюме. В каких-нибудь коняшках. Я представила комнату в типовой панельной пятиэтажке, оклеенную бумажными обоями в блёклый цветок и разукрашенную карандашами. В окно светит холодное северное солнце, и его блики прыгают по красным, синим и зелёным штрихам.
Я глубоко затянулась и немного картинно выпустила дым. В образовавшейся паузе я собиралась придумать, что бы такое милое и незатейливое вспомнить из детства, но тут взгляд споткнулся о лохматую приплюснутую голову с мутными жёлтыми глазами. Кошка разлеглась на прозрачном козырьке над выходом, голова её любопытно свешивалась вниз, а лапа тянулась в мою сторону.
Что делать? Пока в голову пришло только
Влад, посмотри, что это там? Я показала пальцем прямо на кошку. Влад запрокинул голову, но тварь молниеносно выпрыгнула из поля видимости и спряталась за выступ.
Где?
Нужно срочно придумать, о чём я.
Ну-у, какая-то штука пролетела, я подумала, может, что-то падает, какая чушь! может, сорвало какой-то целлофан со стройки на стройках нет целлофана, там леса!
А, ну может. Влад втянул пар и, судя по выражению лица, вернулся в комнату с разрисованными обоями. Фуф. Пусть так. Удивительно, как неплохо может соображать наш мозг в стрессовой ситуации. Точнее, интересно, почему иногда так, а иногда совсем наоборот. К чему это я? Несмотря на накативший ужас и полное отсутствие возможности обдумать, что вообще происходит, я встала с другой стороны от Влада теперь между мной и кошкой расстояние было значительно больше. Так-то!
Да, тут постоянно что-то строят. Район меняется на глазах.
Прокатило! Поверил!
Мерзкое существо тем временем выглянуло, оценило мой поступок, ухмыльнулось и свернулось калачиком (огромным калачищем) на козырьке. Лишь один открытый глаз сквозь прозрачный навес сверкал в густеющей темноте.
На месте нашего бизнес-центра, говорят, был пустырь с гаражами, продолжил Влад.
А теперь вон какой дворец. На хромой козе не подъедешь.
Да ладно! Неплохо, конечно, но бывает покруче. Мой однокурсник устроился в «Яндекс», вот там, говорит, огонь. А у нас так, сойдёт для сельской местности. Типа нас с тобой! Он легонько хлопнул меня по плечу, и я испытала целую гамму чувств. Может, если бы не кошачий взгляд, эти чувства были бы мне более понятны.
Я не заметила, что сигарета уже истлела, и втянула химический привкус фильтра.
Ой, фу
Ну, пойдём.
Ткнув в мусорку окурком, я выскочила из-под навеса и, маскируя нетерпеливую походку под радость от наступления весны выглядеть дурой, так уж на всю катушку, заспешила к выходу из ворот. Влад отвлёкся на что-то в телефоне. Каждый раз, когда я видела его погружённым в телефон, срабатывала ПБП первая бабская позиция: ему пишет какая-нибудь девушка. Как будто бы мы давно в законном браке и он не имеет никакого права общаться с противоположным полом Дальше включались совесть и логика, под натиском которых ПБП отступала. Вот и сейчас я нахмурилась и заставила себя подумать о том, что ему могут писать родители или друзья