Почти все болотистые участки были покрыты слоем торфа мощностью от 0,5 до 1,2 метра и заняты под торфоразработки.
Территория Восточной Пруссии облесена (засажена лесом. Г. К .) значительно беднее советской приграничной полосы. Крупные лесные массивы на севере находились в трех-четырех местах на участке от Юрбурга до Рагнита, у берегов Куриш-Гаф, а также по побережью Балтийского моря. В центральной части страны лежал крупный лесной массив Штаатс Форет Тцуллкиннен, занимающий площадь около 125 кв. км. В юго-восточной части в области Мазурских озер также располагалось несколько лесных массивов, наиболее крупными из них являлись: лес Штаат Форет Роминтен (западнее озера Виштитер Зее) и лес Штаат Форет Боркен (западнее озера Хаатнер Зее). Леса в Восточной Пруссии занимали 18% всей территории [45, с. 32].
Леса Восточной Пруссии в основном смешанные. Хвойные породы были хорошим средством укрытия, но затрудняли продвижение войск не только ночью, но и днем, так как большинство лесных участков было сильно заболочены.
Кроме того, отмечалось обилие искусственных древонасаждений и фруктовых садов по всей территории Восточной Пруссии. Все шоссейные, грунтовые и железные дороги, как правило, были обсажены аллеями из лиственных деревьев, которые в значительной степени являлись маской и затрудняли наблюдение.
К началу Второй мировой войны в силу периферийности и не очень благоприятных по сравнению с другими немецкими землями природных условий Восточная Пруссия оказалась аграрно-индустриальным регионом Германии.
Степень аграрного использования земель была очень высокой. Сельскохозяйственные угодья северной части Восточной Пруссии в 1939 году занимали 67% ее территории. Они были полностью мелиорированы с широким использованием закрытого дренажа. Постепенно усиливалась животноводческая специализация на молочно-мясном скотоводстве и свиноводстве. Но, несмотря на это, урожайность сельскохозяйственных культур и продуктивность животноводства были не слишком высокими в сравнении с другими землями Германии. Так, урожайность зерновых составляла 17-20 ц/га, но уступала урожайности в Западной Германии. Средний годовой сбор ржи составлял 9% общегерманского сбора, ячменя 7,5, овса 7%, картофеля 6, пшеницы 5%. При этом из Восточной Пруссии вывозилось в другие районы в среднем около 15% всей продукции. Большая часть сельскохозяйственной продукции потреблялась в самой провинции и поступала в Берлин и северо-восточные районы рейха [45, с. 60].
Таким образом, существующее до сего времени в Калининградской области бытовое утверждение о том, что Восточная Пруссия могла прокормить всю Германию, явно далеко от истины.
Промышленность Восточной Пруссии была развита слабо. Несмотря на рост промышленного потенциала провинции в 1933-1939 гг., ее удельный вес в общегерманской промышленной продукции в ценностном отношении немногим превышал один процент. К 1939 г. количество промышленных предприятий в Восточной Пруссии составило 85 тыс., подавляющее большинство которых были мелкими, ремесленного типа с числом работающих до 10 человек. Все крупные промышленные предприятия были сосредоточены в городах: в Кенигсберге машиностроительные заводы «Оренштайн» и «Коппель», судоверфь «Шихау», авиазавод, вагонзавод «Штайнфурт», в Тильзите и Мемеле целлюлозно-бумажные фабрики, в Эльбинге судоверфи «Шихау» и «Комник», в Мариенбурге самолетосборочный завод «Фокке-Вульф», в Мариенвердере авиазавод [45, с. 61].
После 1939 г. производство из других частей рейха перебазировали в Восточную Пруссию в связи с тем, что здесь заводы до середины 1944 г. находились в меньшей опасности от воздушных налетов. Уже в 1938 г. 20% немецкой целлюлозы производилось в Восточной Пруссии (Кенигсберг, Тильзит, Мемель, Велау).
Введение в строй новых производственных мощностей потребовало от провинции увеличить производство электроэнергии. Если в 1932 г. Восточная Пруссия потребляла 74 миллиона кВт/ч, то в 1937 г. уже 162 миллиона кВт/ч. Мощные электростанции действовали в Кенигсберге, Эльблонге и Фридланде. В сельской местности все большее применение находили электрические плиты. Позитивным моментом являлись широкое использование средних и малых гидроэлектростанций и независимость восточно-прусской электроэнергетики от соседних стран. Однако годовое потребление электроэнергии в расчете на душу населения в провинции заметно отставало от других регионов рейха (115 кВт/ч против 430 кВт/ч в среднем по Германии) [166, S. 97].
Железнодорожная сеть Восточной Пруссии являлась первоклассной как по густоте, так и по устройству и оборудованию. Она в три раза превышала сеть польских железных дорог и Западной Белоруссии вместе взятых. Для сравнения: на 10 000 жителей провинции приходилось 17,5 км железнодорожных линий, по всей Германии этот показатель составлял 12 км. Учитывая слабое развитие промышленности в провинции, исследователи делали вывод, что железнодорожное строительство в Восточной Пруссии велось преимущественно в военных целях [45, с. 38].
Движение поездов отличалось большой скоростью. Так, автомотрисы [железнодорожный вагон с собственным двигателем, см.: 91, с. 19] проходили в час до 130 км, а пассажирские поезда до 60 км. Весь железнодорожный парк был оборудован автосцепкой.
Все дороги Восточной Пруссии построены радиально, что особенно удобно в использовании железнодорожной сети, так как любой участок железной дороги мог играть по отношению к другому участку фронта роль рокады и коммуникации. 85% станций представляли собой высокоразвитые железнодорожные узлы.
Таким образом, железнодорожная сеть Восточной Пруссии являлась фактором усиления обороны противника, так как позволяла ему производить оперативные перевозки в крупных масштабах и с большой скоростью.
Существующая сеть шоссейных дорог Восточной Пруссии отличается чрезвычайной густотой и разветвленностью. Все дороги государственного класса автострадного типа, как, например, Гумбиннен Кенигсберг, Кенигсберг Эльбинг, имели большую мощность, и ширина их доходит до 6-7 метров. Как правило, шоссейные дороги имели прочное асфальтированное или каменное покрытие, являясь устойчивыми и проезжими в любое время года. Отличительной особенностью всех дорог Восточной Пруссии являлась их обсадка лиственными деревьями [71, с. 21].
В климатическом отношении эта страна относится к области умеренно теплого климата. Резкие складки местности не нарушают однородности климата, который регулируется близостью Атлантического океана и непосредственным соседством Балтийского моря. Количество атмосферных осадков доходит до 680 мм в год. Ветры юго-западного и западного направления, со скоростью от 1 до 5 м/с. Количество ясных дней, когда стоит сплошной солнечный прожог, доходит до 70 в год, и все они приходятся на летний период.
Осень очень короткая, не более двух месяцев, начинается со второй половины сентября и заканчивается в первой половине декабря; теплая, со средней температурой от +2 до + 5 °C. Дней с заморозками не бывает.
Зима также короткая и не превышает двух месяцев. В первой декаде марта ликвидируется снежный покров и реки очищаются ото льда.
Зима характеризуется незначительным снежным покровом, пасмурными днями и частыми оттепелями. Достаточно сказать, что в теплые зимы снежный покров лежит не более 10-12 дней. Наиболее устойчивый снежный покров наблюдается в области Мазурских озер, где он обычно лежит с конца декабря до первой половины марта. Максимальная высота снежного покрова 40 см. Особенно неустойчив снежный покров на побережье Балтийского моря. В общем на территории Восточной Пруссии от трех до пяти зим из десяти вовсе не имеют снежного покрова, необходимого для установления санного пути. Наиболее длительным является лето, которое продолжается от 5 до 6 месяцев [71, с. 21].
По количеству населения Восточная Пруссия относилась к числу густонаселенных провинций. На 1 кв. км приходилось 70-80 человек. Есть данные, что перед войной здесь проживало 2 385 000 человек [168, S. 21].
По национальному составу население этой страны являлось однородным: 95% немцы, 5% люди польской и литовской национальностей, из них 75% лютеране и 25% католики.
Три четверти всего населения (76%) было занято в сельском хозяйстве, и только около 24% в промышленных и других учреждениях. В связи с этим 70% населения жило в населенных пунктах сельского типа, остальные в городах.
Густота расположения населенных пунктов здесь большая: на каждые 100 кв. км приходилось 10-12 населенных пунктов со средним количеством жителей 290-350 человек в каждом.
Наиболее крупными городами Восточной Пруссии являлись: Кенигсберг, Инстербург, Гумбиннен, Тильзит, Эльбинг, Пиллау, Хайльсберг, Фридланд, Гольдап, Летцен, Алленштайн и др.
Что касается аэродромной сети Восточной Пруссии, то она была достаточно развита и включала в себя 10 крупных аэропортов, которые не маскировались, а только прикрывались с воздуха. Это были стационарные сооружения, приспособленные для приема одновременно нескольких авиационных соединений и частей. Некоторые аэродромы, не имеющие бетонных посадочных площадок, в весенний период были ограниченно годными. В конце войны немцы стали расширять свою аэродромную сеть, причем все аэродромы строились в северной части Восточной Пруссии, так как природные условия южных областей не благоприятствуют развитию аэродромной сети.
Основными операционными направлениями в Восточной Пруссии являлись:
1. северное Тильзит, Лабиау, Кенигсберг, общей протяженностью до 90 км;
2. центральное Гумбиннен, Инстербург, Кенигсберг, протяжением до 150 км;
3. юго-восточное Летцен, Хайльсберг, Браунсберг, длиной до 200 км.
Все эти направления отличались наличием минимум одной коммуникации и нескольких рокадных дорог.
Наиболее трудными из этих направлений для наступающих являлось юго-восточное, где войскам необходимо было преодолевать ряд крупных естественных препятствий в виде больших лесных массивов, рек и обширной системы Мазурских озер.
На каждом из этих направлений, как показал опыт боев, могло быть развернуты и одновременно действовать две-три армии. Основными опорными пунктами на этих направлениях являлись Тильзит, Гумбиннен, Гольдап, Инстербург, Прейсиш-Эйлау, Летцен, Хайльсберг, Цинтен, Мельзак, Вормдитт, Браунсберг, Хайлигенбайль и крепости Кенигсберг и Пиллау.
Вся территория Восточной Пруссии по характеру своего рельефа и по другим географическим признакам одинаково удобна как для организации обороны, так и для наступательных действий крупных войсковых соединений [71, с. 21-22].
Наступило лето 1941 г. В соответствии с директивой по стратегическому развертыванию немецких войск для ведения войны против СССР, известной как план «Барбаросса», в Восточной Пруссии была сосредоточена группа армий «Север», имевшая задачу уничтожить находившиеся в Прибалтике советские войска и овладеть портами Балтийского моря, в т. ч. Ленинградом и Кронштадтом [39, с. 589]. Как отмечал позднее К. Типпельскирх, «группа армий «Север» в составе двух армий и одной танковой группы всего двадцать пехотных, три моторизованных и три танковых дивизии была самой слабой из трех групп армии» [цит. по: 147, л. 178].
Однако подобная «слабость» была понятием относительным. Территория Восточной Пруссии стала базой для сосредоточения группировки войск вторжения численностью около 700 тыс. человек, имевшей на вооружении 12 тыс. орудий и минометов, 1500 танков и 1200 самолетов [15, с. 35].
Но военный плацдарм это не только территория для сосредоточения войск. По военным канонам, она должна быть соответствующим образом подготовлена не только для такого размещения, но и для ведения боевых действий. Во второй половине XIX в. в полной мере шло военно-инженерное оборудование территории: возводились крепости и форты, местность приспосабливалась к ведению боевых действий, прокладывались линии связи, строились железные и шоссейные дороги. Достаточно сказать, что ни одна железнодорожная колея между населенными пунктами, даже районного масштаба, не прокладывалась без согласования с представителями немецкого Генерального штаба. Естественно, к 40-м гг. XX века многое изменилось в военной стратегии и тактике ведения боевых действий, в применении сил и средств и т. д. Однако основа обороны Восточной Пруссии имела глубокие традиции, заложенные еще в XIX веке. Перед Второй мировой войной и в ходе ее шло соответствующее совершенствование боевых возможностей плацдарма, что нашло свое отражение входе боев за Восточную Пруссию в 1944-1945 гг.
Собственно, об этом говорят и документы, составленные официальными немецкими чиновниками. Вот как описывает последние предвоенные дни один из очевидцев этих событий президент Верховного окружного суда провинции: «Стало абсолютно ясным то, что война с Россией неизбежна, если только не случится чудо. Вся Восточная Пруссия превратилась в один большой военный лагерь (курсив мой. Г. К.).
Неделю назад в Мемеле была произведена посадка на суда войск, направляемых в Финляндию. 18 июня 1941 г. началась добровольная эвакуация из Мемеля женщин и детей. Большинство из них покинуло город
19 и 20 июня я посетил Сувалки, лежащие в 30 км севернее Сейны (8-9 км до русской границы). В том, что один из ударов будет нанесен отсюда, не было никаких сомнений. Войска всех родов, самолеты, боеприпасы были сконцентрированы у границы в невероятных количествах» [172, S. 152-153].
Война вскоре ушла от границ Восточной Пруссии. Однако с первых ее дней провинция, крупные города, другие населенные пункты продолжали жить духом войны. Это ощущалось повсеместно: различные командные пункты, лазареты и госпитальные подразделения, части обслуживания и обеспечения создавали полноту картины военного времени.
Первые ростки тревоги среди населения провинции появились к осени 1941 г. Стало ясно, что эта война в корне отличается от остальных, так блестяще выигранных вермахтом. Тяжелые бои на Восточном фронте в июле августе и большое количество раненых показали, что война с СССР затягивается, в 1941 г. она вряд ли закончится, а когда в войну вступят союзники, то немцам придется особенно тяжело. Еще большие изменения в настроении населения провинции произошли после поражения немецких войск под Москвой. В Кенигсберге в это время появилось большое количество не просто раненых солдат и офицеров вермахта, но и пострадавших от обморожения.
1942 г. стал переломным в изменении отношения местного населения к войне. Возможно, что особенно в этом сказывалась относительная близость к фронту. Но как бы там ни было, обстановка в прусских городах и селах начала явно меняться к худшему и приобретать признаки беспокойного ожидания и растерянности.
Однако первый удар по военизированной провинции, а именно по Кенигсбергу, нанесла не Красная армия, а английская авиация в ночи с 26 на 27 августа и с 29 на 30 августа 1944 г. Авиационный удар был нанесен по жилым районам города, по его историческому центру, который, за исключением нескольких зданий, практически был полностью уничтожен. Одно из первых подробных донесений о результатах этих бомбардировок 9 сентября 1944 г. сообщает: «Территория сильных разрушений составляет в диаметре около 3 км. По официальной оценке, на город было сброшено около 40 тысяч 13-килограммовых бомб и около 500 бомб среднего калибра. Обнаружено уже 840 убитых, около 1000 человек остались, вероятно, засыпанными в их домах. 130-150 тысяч человек остались без крова (население Кенигсберга, включая дальние пригороды, насчитывает около 360 тысяч человек). Таким образом, можно говорить о том, что более половины жителей собственно Кенигсберга пострадали от бомбардировки. Торговые точки по продаже текстильных товаров, обуви, стекла, фарфора уничтожены на 90%, город потерял 60% складских помещений. Из зданий, принадлежавших органам управления и различным учреждениям, сильно пострадали здания оберпрезидиума, правительства, районного управления, имперского банка, биржи, Немецкого банка, Дрезденского банка, городской сберкассы, девяти церквей, в том числе собора с могилой Канта и замковой церкви, университета, замка со всеми его музеями и Верховным судом, оперного театра и старого университета». Впрочем, точное число потерь от этих бомбежек так и не было установлено. УЛяша можно найти цифры 2400 убитых и 150 000 оставшихся без крова, Гаузе сообщает о 4200 погибших и 200 000 оставшихся без крова, Глински и Верстер доводят цифру погибших до 5000 [см., напр.: 42, с. 254; 46, с. 104].