Вы это видите? обратился он к соратникам восторженным голосом.
Все посмотрели в направлении взгляда мага.
Нет. О чем ты? Неамара искала источник такого интереса.
На дне озера, продолжал эльф. Это оно! Я не верю своим глазам.
И лучше не верь. Это озерный черт, уверенным тоном произнес Деос.
Америус не придал значения словам Деоса и продолжал твердить:
Свечение не может быть видно всем существам. Оно открывает себя только достойнейшему. «Лишь избранный узреет свет на дне, и силу он откроет, что дана извне», маг завороженно проговаривал слова, уже спускаясь к озеру.
Кто-нибудь, вразумите этого идиота, и желательно побольнее! воззвал к боевым товарищам черт.
Весь отряд наблюдал за зачарованным членом отряда.
Америус, в тихом омуте
Черти водятся. Знаю я эти ваши поговорки, отмахнулся от Кимара возбужденный эльф.
Америус, ничего там нет! Мы должны продолжать наш путь, пыталась убедить его Неамара, но маг упрямо продолжал идти на свет.
Воины были уже на берегу. Многие отметили, что озеро и его прибрежная зона не были заражены местной болезнью. В головах некоторых возникла мысль, что местные водоемы не подчиняются законам здешней земли, но это была лишь теория. Взволнованный некромант торопливо снимал с себя одежду. Он смотрел на дно озера, боясь потерять из виду мерцающий из воды свет.
Неужели наш брезгливый маг будет нырять? не успокаивался Деос.
Кто-нибудь, подержите мои вещи! эльф нервно тряс посохом, расстегивая одной рукой узкие черные брюки, но вдруг опомнился и покраснел.
Черная вдова вышла к Америусу.
О Ферга, благодарю! маг небрежно накинул вещи на паучиху, покрыв ими ее голову.
Я вообще-то хотела тебя вразумить, она высунула лицо из-под его вещей, свирепо смотря на мага шестью пронзительными глазами.
Хелин молча наблюдала за этой сценой и представляла, что паучьи лапы Черной вдовы идеально подошли бы в качестве вешалок, но маг не разглядел в них очевидных достоинств.
Америус уже шел по старому помосту из досок, часть из которых была сломана и провалилась в воду. Озеро было на редкость глубоким. Дно в мутной воде с трудом проглядывалось, и лишь яркая световая точка давала представление о примерной глубине водоема. Помост высился на почерневших высоких балках и больше походил на трамплин из-за большой высоты. Ослепленный желанием поскорей достать источник света, некромант почти мгновенно дошел до конца помоста. Он понимал, что способен спрыгнуть в воду, но выбраться обратно самому не получится. Однако маг был готов на любые отчаянные поступки. Набрав полные легкие воздуха, он прыгнул в непроглядную бездну. Шестеро грехов оцепенело ожидали возвращения Америуса. Они стояли всего несколько секунд, но им казалось, что тянется целая вечность. Водная поверхность уже давно разгладилась, и силуэт эльфа исчез в озерной темноте.
Что-то его долго нет, обеспокоенно пробормотал Кимар. Я пойду погляжу.
Алый бык осторожно ступал по помосту, обходя провалы. Но вдруг вода под мостом забурлила, и из нее вынырнул Америус, панически шлепая руками по воде и бешено вопя:
Оно приближается! Вытягивайте меня из воды, скорее!
Кимар заторопился. Копыта громко застучали по доскам. Одна его нога с грохотом провалилась между досками. Америус срывал голос в жутком вопле, крича ругательства, которые были неизвестны даже Ферге. Кимар с трудом вытащил ногу из дыры и почти достиг конца помоста. Он уже свесился с обрыва, протягивая руку перепуганному до смерти магу:
Хватайся, горе ты алчное!
Америус жадно схватился за руку минотавра и моментально взлетел на помост.
Бежим! кричал он, уже сверкая белоснежными пятками. Кимар помчался следом, перескакивая провалы.
Объясните, что вообще происходит?! воскликнула Неамара.
Нет времени объяснять, приготовьтесь! Америус вырвал из рук Ферги посох и вещи, оставив последние на берегу. Сейчас все увидите.
Из воды вылетела чудовищного вида рыбина. Она выпрыгнула на помост, окончательно разрушив его. Огромное рыбье тело было покрыто наростами, напоминающими водоросли или ил. На уродливом туловище озерного черта была приплюснутая широкая голова с маленькими глазками. С нее, словно на удочке, свисала та самая световая приманка, на которую еще с берега клюнул хладнокровный некромант. Широкая пасть рыбы, оснащенная тонкими, как иглы, зубами, при желании могла бы одним махом заглотить всех членов отряда. Рыбина ползла по суше к семи грехам, передвигаясь на грудных плавниках. Трое отчаянных бойцов ближнего боя двинулись на озерного черта. Ферга держала перед собой тяжелый железный щит, направляясь прямиком к врагу. Неамара незаметно обходила его сбоку, пока Черная вдова была на передовой. Озерный черт нацелился на паучиху: он разинул бездонную пасть и ринулся на Фергу. Она быстро отпрыгнула в сторону, однако это бы не спасло Фергу от нападения монстра, если бы не помощь Кимара и Неамары. Минотавр порвал правый мягкий бок рыбины, и та захлопнула пасть, испытав внезапную боль. Демонесса пронзала ее клинками с другой стороны, разукрасив алым цветом тушу.
Однако раны на теле рыбы вдруг стали затягиваться прямо на глазах. В скором времени озерный черт полностью восстановил свой прежний вид. Деос использовал ядовитые стрелы, прицеливаясь в жаберные отверстия, но и к яду чудище было неуязвимо. Обладавший неимоверной регенерацией, монстр быстро приготовился к повторной атаке. Жертва была на примете, и он набросился на паучиху, открыв усеянную иглами глотку. На этот раз рыбью прыть поубавил внезапно прилетевший ворон Америуса, который выклевал ей левый глаз. Ворон кружил вокруг чудища, привлекая его внимание. Озерный черт терпеливо ждал, когда птица окажется достаточно близко, и тогда распахнул свое единственное смертоносное орудие для победной расправы. Вейл почти очутился в его игольчатой пасти, но огромный камень, выпущенный Фурией из тахшема в этот миг, настиг рыбу. Глыба залетела в пасть чудища, сломав несколько зубов.
Озерный черт пришел в ярость. Он стал биться и извиваться, повалив с ног всех бойцов, находящихся рядом. Они отползли от обезумевшего черта, пока тот бесчинствовал. Неамара и Кимар, попав под острые жабры, получили глубокие кровоточащие порезы. Америус направил посох на раненых соратников, проговаривая целительные слова. Вокруг пострадавших выросла сияющая сфера, быстро исцелившая их.
Хелин стояла в стороне от всех и колдовала над хрустальным шаром, молча смотря на врага. Внутри ее магического атрибута появилась почти незаметная энергия. Молния недолго колебалась и застыла, образовав ровную горизонтальную полосу. Полупрозрачная искра метнулась из хрустального шара в сторону монстра и, долетев до его головы, испарилась. После продолжительного бешенства озерный монстр оцепенел. Заклинание Хелин ввело его в забытье. Фурия, не теряя времени, направилась к нему. Встав вплотную к уцелевшему глазу озерного черта, горгона наговаривала порчу. Она смотрела через магический диск, пронзая рыбу взглядом. Таинственная речь закончилась, и взгляд Фурии наполнился ослепляющим светом. Глазница врага начала зарастать камнем. Твердая оболочка, вызванная проклятием колдуньи, стремительно захватывала озерного черта, постепенно превращая его в неподвижную скалу. Однако тут заклинание Хелин стало ослабевать, покрытое панцирем чудище попыталось двигаться, и каменная оболочка начала трескаться и осыпаться.
Бейте, пока не поздно! крикнула изо всех сил горгона.
Предоставьте это мне! выкрикнул Деос.
Он с хулиганской ухмылкой подкинул в руке бомбу и тихо произнес: «Сейчас будет взрыв».
Шипящий снаряд залетел в щель между выбитыми зубами озерного черта. Отряд успел лечь на землю перед тем, как прогремел разбойничий фейерверк.
Бой завершился. От легендарного озерного черта осталась только груда камней. Воины приходили в себя после неожиданных событий. Америус подобрал свое магическое снаряжение и, отвернувшись, начал спешно одеваться. Он ощущал полнейший упадок сил. От холода его бил озноб. Промерзший до самых костей маг был еще мокрым. Он выжимал волосы, не пытаясь бороться с ощущением того, как его затылок испепеляют взглядом, а кое-чьи глаза даже изливают яд. «Конечно Они все смотрят на меня».
Одевшись, некромант повернулся. Шестеро воинов неотрывно смотрели на него. Напряженная тишина оборвалась возгласом Америуса:
Да, да! Я виноват, признаюсь!
Но все продолжали молчать.
Так, еще кое-что, проговорил эльф, вырывая из удочки озерного черта сохранившуюся сферу. Заветный свет в ней померк сразу же после гибели чудища. Это мне пригодится.
Кто-нибудь скажет, когда этот скупердяй успокоится? бранилась Ферга.
Алчность не угомонится, пока не получит все, присоединился к осуждениям Деос.
Эльф внимательно рассматривал предмет, затянувший его в сети. Он надавил пальцами на сферу, и каменная оболочка превратилась в пыль. Остался лишь круглый почерневший шар намного меньше шара Хелин. Маг спрятал его во внутренний нагрудный карман.
Ты знаешь, сколько он в свое время убил твоих сородичей-коллекционеров? Озерный черт любит таких, как ты, клюющих на блестящую наживку, продолжал Деос.
Некромант закатил глаза, в этот же момент на его плечо сел ворон.
Вейл, я говорил тебе не лезть в бой, никогда! вспылил Америус.
И это твоя благодарность? возмутилась птица.
Ты меня тогда не понял?
Ворон отвернулся, оскорбленный таким отношением, и улетел прочь.
Ну и зачем ты его обидел? обвинила Америуса Неамара.
Он вернется, без волнения произнес Америус. Всегда возвращается.
Семерка продолжила свой поход через Гнилую рощу. Зараженная земля вновь полностью завладела их вниманием.
Расскажи, что еще занятного ты собираешь? не отлипал от некроманта Деос. Я вот какое-то время коллекционировал белье своих любовниц, но, когда его уже некуда было складывать, отложил эту затею до расширения жилищных условий.
Ты просто отвратителен! произнес эльф.
Ха-ха! засмеялся бывший Вестник. А я тебя все больше обожаю.
Не все то золото, что блестит
Глава 8
Стражники городских ворот отдали честь вернувшейся из дальнего странствия баронессе Дома Мерсерус. Неприступный Демефис распахнул свои ворота, укрыв наконец своих отважных детей от опасностей внешнего мира. Его золотые храмы, ухоженные сады и многочисленные элитные магазины приветливо встречали путников. Глазами великого отца Темных владений Демефиса были его преданные воины, блюдущие порядок в его древнем, но все еще крепком теле. Устами его был провозглашен влиятельный Дом Гемирос, чьи жесткие решения не подлежали критике и чье правосудие различалось для своих и чужих. За поддержанием его внешней красоты следил Дом Эврем. Архитекторы подходили к облику города как к кропотливой работе над гобеленом, а стилевые приемы соответствовали основам неизменной догмы: «единый и узнаваемый». За насыщение отвечал Центрим, привозящий хозяину продукты исключительно высшего качества и вкуса. Мыслительные процессы Демефиса, его память, традиции и тайны всего народа надежно оберегались Домом Тревалиан. Его культурное наследие протекало по венам и всюду напоминало о несметных богатствах и влиянии расы Гордыни. Сердцем, дарующим всем этим органам жизнь, был возвышающийся над городом замок Темного Владыки. Оно задавало ритм жизни всему Демефису. Когда его пульс учащался, жизнь в городе ускорялась вместе с ним, если же оно замедлялось, город также входил во временный анабиоз.
Я тут еще ни разу не была. Гордецы уже не знают, куда тыкнуть своим превосходством. Ферга постучала кулаком по постаменту, на котором громоздилась скульптура бога войны и покровителя героев бесстрашного Агайдена. В этом отполированном до блеска золоте есть что-то отталкивающее.
Руки! закричал стражник, увидев кощунственное отношение к городской святыне.
Ферга вскинула ладони и насмешливо взглянула на него блестящими черными глазами. Стражник ругнулся, упомянув что-то про мерзкий вид паучьего народа.
Семерка воинов сильно выделялась среди демефисского бомонда. Увидеть представителей всех грехов, путешествующих вместе, казалось почти невозможным. Эффектная компания занимала почти всю широкую улицу столичного города. Знать здоровалась с Неамарой, не выказывая интереса к ее необычным спутникам. Несмотря на внушающие размеры Демефиса, заблудиться в нем могли лишь дикие горгоны, не знающие общегреховный язык. Указатели провожали заплутавших чуть ли не до дверей нужного им дома.
Замок Темного Владыки не требовал подобных указаний. Он был виден со всех сторон столицы. Все дороги вели к центру Демефиса, где и была воздвигнута цитадель единоличного управления. Властитель греховного мира, любящий беспрекословное подчинение, наблюдал за своими владениями свысока.
Отряд демонессы подошел к парадной лестнице замка. Уже отсюда ощущался размах королевских владений. На входе Неамару поприветствовали знакомые стражники. Двери с ослепляющим золотым узором медленно открылись. Вошедший отряд встретил верный помощник правителя.
Баронесса! крылатый сородич поклонился Неамаре. Его Темнейшество ожидает вас на террасе в западном крыле замка.
Благодарю, Фаэдос. Не надо меня провожать. Эти грехи пройдут со мной, демонесса указала на свой отряд.
Верный слуга Владыки не стал им препятствовать. Баронесса пользовалась неоспоримым доверием властителя, что никак не могло заставить приближенных правителя Демефиса сомневаться насчет ее помыслов.
Неамара прошла сквозь парадный зал и поднялась по лестнице на третий этаж. Соратники следовали за своей предводительницей. Длинный мрачный коридор слабо освещался настенными подсвечниками. Повеяло странным холодом. Холодом, который исходит не от стылого воздуха, а от общей атмосферы и от ужаса при мысли об обитающем тут Властелине мрачном, величавом и далеко не приветливом к простому греховному народу.
В безмолвных стенах замка слышался лишь стук каблуков баронессы по мраморному полу и грохот боевых доспехов. Дойдя до самого конца, демонесса и ее спутники оказались перед дверью, которую, поклонившись, отворили перед ними стражники.
Грехи оказались на террасе. Ее ограждение было сделано из добротного бежевого камня, а в углах были высечены фигуры двух представителей Гордыни богини Мервиллы и бога Итевиса. Просторная площадка террасы была украшена черными цветами в изящных глиняных горшках.
Первеливис особенный и очень капризный цветок. Он не переносит соседство с другими растениями и со временем вытесняет их, выделяя удушливые масла, которые безопасны для грехов и используются в дорогой парфюмерии. Красота, властность и нетерпимость ко всему чуждому эти качества объединяли грех Гордыни и первеливис. Именно поэтому он был символом высшего греха и изображался на гербе города.
Окруженный охраной, Властитель греховных владений сидел за столом. Отряд остановился перед ним на почтительном расстоянии. Правитель Демефиса неспешно сделал глоток из бронзового кубка и поставил его на стол. Тяжелый взгляд Владыки поднялся на представителей этнического разнообразия Темного мира. Работающие на него грехи прекрасно знали, что следует делать, когда Его Величество удостаивал их своим вниманием. Неамара, Америус и Деос присели в поклоне.