Ой! повторяет и ручки мне на плечи кладет. Сейчас юбку вверх, под трусики носом и Картинка такая яркая, что у меня на обратной стороне век расцветают астрами фейерверки. Фуф Тормози, Савва, мать твою!
Я не думаю, отстраняюсь.
Ч-что?
Не думаю, что ты здесь хозяйничаешь.
А, ну и снова, мать его, губы лижет. Тогда я вам приготовлю яичницу. Это быстрее всего.
Вообще-то я поел. И в самолете, и потом, по прилету, в одном из ресторанов в аэропорту. У родителей то пост, то еще какая холера, а я парень большой и охочий до мяса. Да и сам факт, что она мне готовит
Тебе.
Что?
На ты давай. Не чужие же люди.
Давай, улыбается. Вам с колбасой, да?
Тебе, обхватываю рукой ее подбородок. Тебе. Повтори.
Тебе, повторяет послушно и снова ведет языком, оставляя на губах влажный след. Не сдержав себя, стираю его большим пальцем. Ника замирает, глядя мне в глаза, как пресловутый кролик на удава.
Ну и че мне с этой бадягой делать? А ниче. Что тут сделаешь? Опоздал. На год где-то.
Пойду, оденусь. Ты сама-то не голодная? интересуюсь, выходя из кухни.
Не-а. Я на пленэре бутерброд ела, кричит Ника мне вслед. Свое барахло я бросил неподалеку, в гостиной, так что мы друг друга прекрасно слышим.
На пле чем? переспрашиваю, перебирая кое-как набитые в рюкзак футболки.
Пленэре. Я оканчиваю художественное училище.
А пленэр это что такое? возвращаюсь в кухню, одевшись. Ника отворачивается от шипящей сковороды и пробегается по мне быстрым взглядом. Девочка настолько невинна, что свой интерес ей не по силам скрыть. И от этой неожиданной взаимности мне еще больше тошно.
Пленэр это такая техника написания картин вне стен мастерской.
А, это когда художники на улице пейзажи малюют?
Ага. Типа того. И как подарок очередной быстрый взгляд.
Нравлюсь?
Мой вопрос Нику как будто пугает. Еще бы. Мне б язык прикусить не мешало. Сейчас врать начнет, выкручиваться неумело
Д-да, быстро-быстро кивает. Интересные рисунки. В них есть что-то от Босха. Я его обожаю.
Так она про татухи мои? Туплю. А я ведь уже невесть что придумал.
Тебе тоже он нравится?
Кто?
Босх.
Я не знаю, кто это. Какой-то художник?
Какой-то?! от возмущения Ника даже с дыхания сбивается. Прикладывает ладонь к груди. Круглой. Хорошей такой троечке Это крупнейший мастер периода Северного Возрождения! Я думала, именно он вдохновил тебя на рисунки.
Не-а. Это всё батя.
Отец Михаил? изумляется Ника, выключая сковороду.
Угу.
Ты хочешь сказать, что святой отец вдохновил тебя набить на тело всякую эм нечисть?
Чего не сделаешь в знак протеста. К тому же от нечисти тут почти ничего не осталось. Перебил, ухмыляюсь я. Ника наклоняет голову к уху, как диковинная заморская птица. Что?
Я думала, ты вытатуировал это Нет. Ничего. Глупости.
На зоне? Ты это хотела спросить?
Меня это не касается. Ешь, не то остынет
Видел я потом этого Босха. Даже в оригинале видел. Стопудово, мужик на чем-то плотно сидел. На трезвую голову такое не намалюешь. Хотя, конечно, занятно.
Отхожу, чтобы достать вилки. Две Одну вручаю, естественно, ей.
Что, так и будем из одной тарелки есть?
А ты что, брезгуешь? сощуриваюсь, хотя мне эта брезгливость знакома. Просто от такой, как Ника, ее, наверное, не ждешь, и это расслабляет.
Нет вполне искренне удивляется девочка.
Тогда бери. Меньше тарелок испачкаем меньше потом будем мыть.
Этот аргумент заставляет Нику широко улыбнуться. Ест она с аппетитом. Не то что некоторые барышни, с которыми мне доводилось встречаться. Любо-дорого смотреть. И кто бы мог подумать, это так заводит. Впрочем, в ней меня заводит буквально все. Пульсирующая голубая венка на виске, перепачканные красками пальцы
И откуда ты такая взялась?
От бабушки. Она была прихожанкой отца Михаила.
Ясно, усмехаюсь. А мама-папа твои где?
Они у меня морские биологи. Постоянно в экспедициях. Интересная у них жизнь.
Ага. Жаль, что их интерес не распространяется на собственного ребенка. Я хмурюсь. Не понимая моего настроения, Ника утыкается взглядом в стол. А после мы оба тянем руки к тарелке.
Я уберу.
Да ладно. Сиди.
Я привык, что меня все безоговорочно слушаются, поэтому даже не щелкает, что она может сделать по-своему. Поднимаюсь. И Ника тоже встает. Замираем, едва не столкнувшись лбами. Глаза губы щеки сахарные все так чудовищно близко. Я ощущаю, как в ее теле зарождается дрожь, понимаю по изумлению, написанному на лице, что она, скорее всего, ей не знакома и думаю лишь: мне пизда. Так, в общем-то, и получилось.
В себя меня возвращает ощутимый такой удар по колену.
Уйди! Плохой! Я тебя сейчас
Опускаю взгляд на налетевшего на меня пацана. Оттаскиваю его за шкирку:
Прекрати! Слышал? Я вас не обижу.
Ника, которая до этого стояла как соляной столб, отмирает и бросается к сыну.
Эй, Ромка! Ну-ка перестань. Ты что здесь устроил?! Ну-ка!
Пацан шмыгает носом и смотрит на меня из-под упавшей на глаза челки. Нет, я, конечно, готовился И представлял, что почувствую, когда его впервые увижу. Да только что толку? Как видно, я один хрен не готов. Да-да, переоценил свои силы. Все ж, блин, не молодею. Сорок В сорок можно словить инфаркт?
Ты ж сама сказала плохой!
«Кто плохой? туплю. Я, что ли?!»
Я такого не говорила! голос Ники испуганно звенит.
А убегали мы тогда почему? Это кто вообще? Ты кто?! глаза мальчишки загораются невыносимой въедливой требовательностью.
Господи боже. Я знаю, от кого ему это дело в наследство досталось. Сам ведь порой точно так же смотрю.
Это дядя Савва. Я тебе про него рассказывала.
Мальчишка моргает. Его щуплые плечи мало-помалу расслабляются. И выражение лица меняется. Совсем.
А чего мы тогда убегали? Ты не узнала его, что ли?
Хороший вопрос. До хруста стискиваю челюсти. Заглядываю ей в глаза. Сколько там прошло лет? Одиннадцать? Она ни черта, кажется, не изменилась. Только губы не лижет больше. Теперь она их поджимает, так что уголки опускаются вниз.
Ага. Темень какая
А врать не умеет все так же.
Так я зайду?
Конечно! пацан хватает меня за руку. Я тебе здесь все покажу. Тащит сначала в кухню, потом в комнату. У меня сердце в припадке каком-то заходится. Бум-бум-бум.
Эй! Погоди
Что такое?
Да ноги меня не держат! Вот что. Но в таком нормальный мужик не признается, поэтому
Я с дороги. Дай хоть дух перевести, без приглашения опускаюсь на табуретку. Хрен кто меня с места сдвинет. А ведь Ника не прочь Я это по ее испуганным глазам вижу. Чего она, интересно, боится? И с каких пор?
Да, Ром, иди. Тебе еще уроки делать.
Ну, не-е-ет! Опять эта скукота бессмертная. Он забавный, пытается спорить. Но все же, в конце концов, остаемся одни. Меня колбасит, будто я хапнул чего-нибудь запрещенного. Откашливаюсь. Хрен его знает, как начать разговор
Чай будешь? К сожалению, ничего существенней нет. Пиццу заказать можно. Или насыпать хлопья к молоку
Давай чай, выдавливаю я. Ника берет чайник, подносит к крану. Пристально наблюдаю за каждым ее движением, жестом Надо что-то сказать. Как-то объясниться. Мне даже представить страшно, что ей пришлось пережить одной.
Я только узнал обо всем. До этого Был на вахте почти полгода, в такой жопе, что мама дорогая. Уехал аккурат перед тем, как все случилось.
Понятно. Нике явно неприятно это обсуждать. Но как, блин, без этого?! А приехал зачем? Хочешь с Анатолием повидаться? чайник отправляется на подножку. Вода начинает потихоньку шипеть
Чего-о-о? Да на кой мне этот урод моральный? Или ты в его невиновность веришь?
Ника сглатывает. Голубая венка у нее на виске пульсирует. Нервничает девочка. Оно и понятно
Нет. Там все однозначно.
Вот именно. Я читал материалы дела
То есть ты не собираешься его вытаскивать. Ника разливает чай по чашкам. Тогда зачем ты здесь?
Я к вам приехал. Дай, думаю, узнаю. Может, помощь нужна, деньги там или
Обойдемся! Нам ничего не надо. Разве что забыть это все поскорее Все Вообще, что с ним связано. Ника останавливает на мне переполненный горечью взгляд. Ну, так-то я не дурак. Намек понятен. Другое дело, что у меня на этот счет совсем другие мысли.
Глава 3
Ника
И насколько тебе это видится осуществимым?
Сглатываю. Дурочка. Я-то думала, к тридцати поумнела. А Савва смотрит, как только он умеет, не мигая, будто прямо в душу, и у меня опять, как тогда, в первый раз, когда мы чуть не поцеловались, все внутри горит.
А каком смысле?
В том самом. Думаешь, мы сейчас с тобой чайку попьем, и я отчалю?
Савва пододвигает локти к середине стола и облокачивается на них, так что наши лица застывают нос к носу прямо под свисающим с потолка абажуром. В горле пересыхает.
Я не знаю, что думать. Зачем ты здесь, ведь мы договаривались
Тогда все было иначе!
Не понимаю, что изменилось. Отвожу взгляд.
Ты больше не с Толиком.
Да, но
Ник, ты же не собираешься ждать его из зоны? В том, что ты могла бы, я, конечно, не сомневаюсь. Но ты его приговор видела? Полагаешь, он со своей статьей протянет там десять лет?
Тебе лучше знать! выпаливаю, прежде чем успеваю подумать. Савва сощуривается. Я в ужасе прикрываю ладонью рот. Прости! Пожалуйста, прости. Я не хотела тебя обидеть
Проехали. Он вздыхает. Но вроде так, без обид. Как будто бы с пониманием даже. Ты девочка нежная, а такие события кого хочешь доконают. Савва поднимает руку и принимается ласково поглаживать мою скулу. В горле горчит. Иногда мне и впрямь хочется, чтобы кто-то меня пожалел, но это неправильно. Жалость скверное чувство. Да и я уже взрослая тетка, как бы он меня не называл
Ты не знаешь, какая я. Отодвигаюсь. Мы не виделись чертову кучу лет
За это время ты не слишком изменилась, уверяю. И кстати, ругань тебе не к лицу. Давно ты стала матерщинницей? обнажает зубы в белоснежной насмешливой улыбке.
Не придумывай. Так сейчас говорят все, кого ни возьми.
Ты не все, Ника.
Смешно, но когда Савва так на меня смотрит, в это очень легко поверить. Другое дело, что я не хочу обманываться. Во мне нет ничего особенного. Анатолий, вон, как оказалось, мне мальчишек предпочитал. А я, слепая, не замечала ничего столько лет!
Нас с твоим братом развели. А еще он был лишен родительских прав. С такой статьей это было несложно.
Савва вскидывается:
Отлично. Меньше мороки, и замолкает, играя желваками на скулах. С удивлением наблюдаю за тем, как его руки сжимаются на столе в пудовые кулаки. А Романа он
Нет! Нет, его он не трогал Клянусь! запальчиво отвечаю я.
Откуда такая уверенность? Он совращал мальчиков в семинарии!
Вопрос вполне закономерный. У Саввы есть полное право сомневаться в моих словах. Ведь я обещала ему вырастить ребенка счастливым. И чуть было не нарушила это обещание, едва не проглядев своего малыша
С ним разговаривали психологи, делали всякие тесты. Так ты поэтому настолько не понимая, как охарактеризовать состояние Саввы, выпаливаю: разволновался?
Разволновался? хмыкает. Ну, ладно. Давай назовем это так.
А как еще назвать? Я ведь понятия не имею, что он чувствует по отношению к Ромке! По логике ничего. Они даже незнакомы, но
Роман в порядке, повторяю с уверенностью. Можешь уезжать с чистой совестью. Правда.
Похлопываю Савву по руке, выражая благодарность за его неравнодушие к нашей с Ромкой собачей жизни, и начинаю выбираться из-за стола. Но не тут-то было. Савва перехватывает мою ладонь и, ни на шаг от себя не отпуская, заявляет:
Я никуда не собираюсь уезжать. Без вас так точно.
Бухаюсь обратно на табуретку, опустив очи долу. Телом проходит волна обжигающей дрожи. Может, я не совсем нормальная женщина, но мне кажется, что подобного рода заявления самая сексуальная штука на планете. И, уж конечно, эта уверенность только лишний раз доказывает мою слабость и абсолютную неспособность справляться с трудностями в одиночку и защитить себя, и Как же много этих коварных и!
А мне ведь тридцать лет скоро. Быть настолько инфантильной в моем возрасте стыдно и безответственно.
Без нас? Но Мы же чужие люди, Савва. Нас связывал Анатолий, но
Связывал? Анатолий? Савва брезгливо кривит губы. Если что Анатолий и делал с нами, то лишь разъединял. Я все это время не мог смириться, что он
Ты так не думаешь, лепечу.
Черта с два! Не нужно было мне ему тебя отдавать.
Савва вскакивает. Пересекает тесную кухню и замирает у окна, протиснувшись между столом и стенкой. Его широченная спина раздувается под натиском жадных вдохов подобно кузнечным мехам. В носу колет. Мне хочется его коснуться Утешить как-то, но все, что он говорит, не вкладывается в мою голову! А я такая недоверчивая в последнее время, что так и не решившись к нему приблизиться, лишь безвольно замираю с занесенной к нему рукой.
Меня у тебя никогда не было. Отхожу в сторону.
Каждый раз, когда я заглядывал в твои глаза, ты была моей. Каждый раз, когда я целовал тебя И уж тем более, когда ты раздвигала передо мной ноги.
Он чудовищно прямолинеен. Но мне это даже нравится? У бабочек в моем животе фальстарт. Они щекочут крылышками нутро, разгоняют по телу пустоцветную нежность И я, конечно, могу все отрицать и дальше, но если говорить честно, Савва, конечно же, прав. Он при каждой нашей встрече присваивал меня себе так, что переставал быть чужим априори
Пойду, проверю Ромку.
Выхожу из кухни под барабанную дробь колотящегося в горле сердца. Ромка, кое-как накарябав уроки, уснул с телефоном в руках. Хорошо, что завтра в школу. Может, встанет пораньше, а не в последнюю минуту, как обычно. Ромка Сынок. Сколько я всего пережила, прежде чем он родился! Провожу пальцами по его мягким волосам. Наклоняюсь ниже и замираю, уткнувшись носом в темную макушку. Теперь-то я понимаю, что Бог не давал нам детей с Анатолием из-за его грехов. Но тогда, семь лет назад, меня не покидала уверенность, что это я какая-то не такая. И чтобы стать «такой», я держала посты, молилась, и била поклоны Я плакала и впадала в отчаяние. А потом каялась в нем на исповеди. Каждый раз каждый раз! И так продолжалось три нет четыре года. Пока я случайно не узнала от свекрови, что Анатолий бесплоден.
Закрываю глаза и, как сейчас, вижу перед собой тот давний разговор.
К-как? Почему же он ничего не сказал мне?
А он ничего о своем бесплодии не знает. Свекровь улыбается, будто в этом есть что-то веселое, и начинает оттирать от грязи брошенную в раковину картошку. У меня же земля уходит из-под ног. И кухня перед глазами пускается в пляс.
Как такое возможно?
А зачем ему сообщать? Ты же знаешь, как непросто с этими мужчинами? Еще не хватало, чтобы у него комплексы развились! Ты ведь этого не хочешь?
Нет, конечно!
Вот и помалкивай. Я тебе это всё рассказала не для того, чтобы ты Анталию передала.
Но как же? я сглатываю, откладываю от греха подальше нож, ведь руки так дрожат, что можно запросто оттяпать себе полпальца. Пока он не знает о своей проблеме, мы не сможем ее решить
Я собираю в кулак все свои силы, чтобы не выглядеть истеричкой в глазах свекрови. Но опыта в таких играх мне явно недостает. Губы дрожат, руки трясутся И возмущение без всякого труда вытесняет во мне смирение, смирение, которое я копила не один год.
А как, позволь, ты это собралась решать?
Мне двадцать три. Я понятия не имею. Знаю только, что наверняка существуют какие-то способы. И что у меня на подходе истерика.
Наверное, от этого есть лечение.
Нет. Неужели ты думаешь, я не поинтересовалась?
Тогда можно попробовать провести ЭКО или, на худой конец, усыновить кого-то
Забудь. Бесовская процедура! А детки с божьего благословления на свет родиться должны, свекровь деловито выкладывает картошку в кастрюлю. Что же касается усыновления Ты, наверное, помнишь Лидию Васильевну? Щупленькая такая, обычно у Семистрельной стоит?
Д-да Конечно.
Так вот усыновила она в свое время паренька. Не послушалась, хотя ей говорили, мол, Лидка, ну куда ты лезешь, мало ли кто у него родители. И что?