Я.я ., а что я ей скажу?
Что не знаю даже своего имени, а может ли человек просто так потерять память? Я в принципе не умею доверять людям, но умею доверять своим ощущениям, от неё я чувствовала некое родство. Осмотрев быстрым взглядом комнату, даже с плохим освещением я поняла, что обстановка «дорого-богато». Камин, в котором тлели поленья, стены обиты красным бархатом. В углу письменный стол из хорошего и добротного дерева и вроде бы как на нём лежала нормальная бумага и что-то похожее на карандаши. Я сидела на мягкой кровати с кованой спинкой, а над головой висел белоснежный балдахин, и из такого же материала было постельное бельё, что дарило волшебный холодок, но это не атлас, незнакомая мне ткань. Женщина стояла на огромном ковре с пушистым ворсом и сливалась со стенами, надеюсь, я не сойду с ума с таким интерьером от безумного дизайнера. Всё дополняло огромное количество безвкусных картин и безделушек, могу даже поспорить, что они из золота.
Я перевела взгляд на женщину, одетую в простенькую блузку тёмно-коричневого цвета, и такого же цвета юбку в пол с чёрной окантовкой кружев, и с белым передником.
Мою голову пробила боль резкая настолько, что я согнулась в позу эмбриона. В голове флешбэками начала вспыхивать картина: я маленькая девочка, сижу у этой женщины на коленях, но она лет на десять младше, и она трясущейся рукой гладит меня по голове и приговаривает:
Плачь, девочка, плачь, и тебе станет легче.
Нина, мамушка, за что они так со мной? Я хочу учиться, я не хочу в пансион, а тем более замуж
Эта женщина няня и кормилица этой девочки и очень любит её. Я не понимала, откуда я это знаю, это словно во сне, ты просто знаешь и всё.
Моя госпожа, Нина присела на кровать и стала вглядываться в моё лицо.
Мамушка, я кинулась к ней на шею, по моим щекам катились слёзы, увлажняя её блузу.
И меня снова ударило пониманием, вашу ж маму, я жива, я жива. Это реально сработало, всё это не было моей фантазией.
Да, девочка, я рядом, и словно ту маленькую девочку она гладила меня по голове, успокаивая, снова приговаривая, плачь, девочка, плачь, и тебе станет легче.
От её ласкового голоса меня пробивало словно током, эмоции менялись и перемешивались друг с другом. Плакала я долго, и остановила меня лишь боль в глазах.
Сальфия умерла, моя госпожа.
Кто такая Сальфия? Умерла? Как спросить, чтобы не спалить себя?
Как умерла?
Раны были слишком сложные, все в ожидании ваших распоряжений. Её ребёнок жив и здоров, это мальчик.
Я резко отстранилась от Нины и подскочила на кровати.
Так чего же вы молчите, мамушка? Пойдёмте скорее.
Куда же вы госпожа, не в ночнушке же.
Мамушка, некогда, пойдёмте, от моих слов она удивилась, а вот я напряглась.
Как давно вы меня так не называли. Идёмте, идёмте.
Я многое осмыслила и, а вот врать я не умела, когда пыталась у меня тряслись руки, и я решила начать жить с чистого листа. Мамушка, давайте поторопимся.
Нина юрко прошмыгнула вперёд меня и взяла домашние туфельки, около огромной двери она помогла мне обуться и пропустила меня вперёд. Ага, а куда идти-то я не знаю.
Мамушка, у меня кружится голова, возьми меня на всякий случай за руку, помоги дойти без приключений, пожалуйста.
Да, госпожа моя, конечно.
Она взяла меня аккуратно под локоток, и дверь открылась. Я чуть не влетела обратно в комнату от испуга, передо мной стоял огромный амбал, мордоворот двухметровый, и, кажется, я икнула.
Госпожа Эвалина, он склонил голову.
Странно, для его комплекции у него оказался самый обычный голос.
Вы снова забыли его имя? спросила Нина.
Ага, я чуть не икнула второй раз.
Джин. Это и немудрено, госпожа, так часто менять охрану, поддела меня Нина с улыбкой.
Такого поменяешь, он сам кого захочет поменяет, и, поняв, что сказала это вслух, чуть подзатыльник сама себе не дала, но Нина лишь рассмеялась, а вот охранник своим невозмутимым лицом напугал ещё сильнее.
Когда я, наконец, вышла из комнаты, то попала в коридор, по одной стороне которого была стена с несколькими дверями, а по другой деревянные перила. Я подошла к ним и тут же дернулась назад. Мне сразу не понравилось, что здесь были такие хлипкие перила, страшно, если кто-то уже падал. Так. Похоже, что я в каком-то доме. С моей «смотровой площадки» он просматривался весь, балконы внутри дома оголяли моему взгляду три этажа. Этот дом не подойдёт человеку, который боится высоты, даже мне становится дурно от такой картины. В нём много окон, и мне почему-то показалось, что их конструкция не очень устойчивая, или, скорее всего, мне так кажется после пластиковых окон.
Около второй вычурной двери с золотыми вензелями тоже стоял охранник и, аллилуйя, он не выглядел таким устрашающим, как первый. Следом мы проходили закуток с угловым кожаным диваном, который выглядел очень массивным. На третьем, похоже моём, этаже было ещё несколько комнат с красивыми дверьми, но они были закрыты. Мы пошли к лестнице, ведущей вниз.
На втором этаже комнат было больше, и двери были не двухстворчатые, а одинарные из простого и не покрашенного дерева. Мы там не проходили, а сразу спустились на первый этаж. В этом доме всё было сделано из древесины, но при этом намешано слишком много стилей, и с каждым этажом убранство было всё хуже и хуже.
На первом этаже мы подошли к комнате, возле которой было столпотворение девушек разных возрастов. Они были не старше тридцати лет, все в пёстрых ночнушках и халатах в стиле XIX века. Стоило им увидеть меня, все напряглись и будто даже испугались. Если бы не дорогие на вид вещи, я бы подумала, что это обслуживающий персонал, девушки дружно поклонились. А вот я не знала делать ли мне то же самое в ответ.
Девушки, все по своим комнатам, нечего вам здесь делать, безэмоционально и с металлом в голосе проговорила Нина, а мамушка с характером. Всё очень интересно, но ничего не понятно.
Все без разговоров ушли, каждая в свою сторону. Интересно, это что-то вроде пансиона? То, что это не мой мир и он не очень развит, это я уже поняла. Какого чёрта меня бросили на амбразуру, а? Ну, нельзя же так! Но хоть про больничку предупредили, и этому рада.
Не успела я переступить порог комнаты, как в нос ударил запах крови, желчи, пота и туалета, от чего меня чуть не стошнило, ей богу. Глаза защипало и не по-детски, от чего снова пришлось часто-часто моргать, чтобы что-либо разглядеть. И это я сделала зря, от увиденной картины захотелось закричать от ужаса, но я до крови прикусила язык.
На двуспальной кровати лежала мёртвая девушка со светлыми кудряшками, вся в крови, особенно ниже пояса. Рядом с кроватью стояла какая-то девушка в похожей форме, как у мамушки, и держала на руках крохотное кровавое тельце, ещё не обмытое, но живое. Чего она ждёт?
Моя госпожа, она поклонилась, мальчика она родила, куда это девать?
Как куда? Это? Она будто о какой-то вещи сейчас говорит.
Дай его мне, твёрдо потребовала я, а у неё глаза на лоб полезли, но приказ она выполнила в доли секунды, словно мерзкое что-то держала в руках.
Малыш со светлым пушком на голове и серыми глазами, был словно пушинкой, я даже не чувствовала его веса на руках. Как такое маленькое существо смогла обидеть судьба, забрав у него маму?
У него цвет глаз как у матери, тихо сказала Нина, склонившаяся над ребенком.
Он резко посмотрел в мои глаза, да ещё так осознанно, что я чуть не растерялась. От его взгляда перевернулся весь мой мир так, словно из моей души к его душе потянулась ниточка. «Это связь», поняла я, это что-то моё родное, и мне стало ясно, как белый день, я никому его не дам в обиду.
Свят, сорвалось с моих губ, что было неожиданно не только для других, но и для меня.
А что делать с этой? встряла девчонка.
На вид ей было не больше двадцати, я думала, что люди черствеют с годами, а нет. Заметив шрам от уха до шеи, я остановила грубость, что вертелась на языке. Я её не пожалела, просто это стало неожиданностью.
Тина, уймись, дура, что за манеры? Вспомни, где ты и с кем разговариваешь, за меня одёрнула её Нина, девушка потупилась и даже покраснела.
А я старалась запомнить каждое имя, на что память меня постоянно подводит. Я снова перевела взгляд на Свята, такой крохотный, я впервые держала на руках такого маленького ребёнка.
Тина, принеси тёплую воду и полотенце, сказала я.
Да, госпожа, она, поклонившись, убежала.
Мамушка, мне нужно отмыть малыша и поговорить с вами за чашкой чая.
Я посмотрела в окно, за ним сиял рассвет. Мое внимание привлекло тело девушки, оно словно засветилось, это было что-то невероятное. Посмотрев на Нину, я поняла, что она этого не видит.
Странно, вы предпочитаете кофе или горячий шоколад, удивилась Нина.
Слава всему, что есть, я не останусь без кофе!
Ой, да, лучше кофе, мамушка. Мы поднялись с малышом в мою комнату, там его и отмывали, делать это было страшно, он очень хрупкий, даже мои новые аккуратные маленькие ручки по сравнению с ним казались гигантскими. Пеленать его пришлось в огромную простыню, и все мои действия были на уровне инстинктов. Информация в подробностях приходила в мою голову, словно в Гугл делала запрос. Когда закончила со Святом, Нина уже оперативно нашла кормилицу, это была девушка в очень простом одеянии, даже по сравнению с моими горничными. Блин блинский, а как определяться с названием или званиями? Вдруг кого-то обижу?
Некоторое мгновение девушка смотрела на меня с опаской, или мне показалось? Хотя те другие девушки тоже меня испугались, но почему? Столько вопросов. Нет, мне нужно поговорить с Ниной.
Как ваше имя? обратилась я к кормилице.
Соя, госпожа.
Приятно познакомиться, Соя. Покормите мальчика в отведённой для вас комнате, как закончите, мы с вами договоримся об оплате.
Да, госпожа, она приняла из моих рук Свята и вышла с ним вслед за Ниной.
Через десять минут я уже входила в свой кабинет, и у меня снова зарябило в глазах от этой вычурности и безвкусицы. Приятно удивило то, что кабинет был чисто убран. Всё здесь было дорого-богато, но очень потрёпано. Вся мебель уже изрядно потёрта, разводы на ткани, которой обиты стены, стулья самые простые, но хоть с мягкой обивкой. Запах в помещении стоял не из приятных. Уж поверьте, в таких условиях жить будет очень сложно, и это ещё мягко сказано. Хорошо, что весь дом был хорошо освещен, да и рассвет разбавлял жутковатую атмосферу.
Широкий и громоздкий стол занимал наверно половину кабинета, и на нём были свалены кипы бумаг, вот они бы мне сейчас пригодились. Информация, мне нужна самая дорогая вещь во всех мирах.
Следом за мной вошли Нина и Тина с подносом, от которого шёл обалденный аромат кофе, словно турецкое кофе, сваренное на песке.
Я чуть ли не плюхнулась в кресло, стоящее у стола, которое не подходило мне по размерам, точнее оно было для очень крупного мужчины. Стоп, надеюсь я не замужем? Это будет не хилой катастрофой! Да, и мне бы хотелось посмотреться в зеркало, хотя без разницы, какая у меня сейчас внешность. Меня и без неё все боятся, а если из-за неё?
Эвалина, о чём ты хотела со мной поговорить? И что нам делать с телом Сальфии? спросила меня Нина, когда Тина удалилась.
Да она умеет задавать правильные вопросы, которые нужно решать прямо сейчас.
Мамушка, я, кажется, потеряла память, медленно сказала я, чтобы не напугать женщину. Я вообще не понимаю, что происходит. Когда проснулась, тебя лишь по голосу узнала, ты очень изменилась. Не смогла тебе ничего сказать, так как ты мне сообщила про смерть девушки. Вот я и растерялась.
Она почти без сил, словно кукла, осела на стул-кресло напротив меня.
Да, умею я вывести из равновесия людей, и это не последний раз, чует моя попа. Ой, не последний!
Как же это так, Эвалина?
Я вроде, как что-то вспоминаю и помню всё до выпуска из пансиона, какого-то мужчину, но не помню кто он мне. Может головой ударялась?
Нет, нет. Что ты? Я бы знала, ведь всегда же рядом.
Она немного вздрогнула, словно от мурашек, и по её щеке покатилась слеза.
Мамушка, я не могу ждать, пока память вернётся полностью, расскажи, пожалуйста, что было после выпуска из пансиона?
Она начала всхлипывать, от чего я не выдержала и подошла к ней, обнимая за подрагивающие плечи.
Я не могу Об этом слишком больно говорить.
Понимаю, но мне это нужно. Это моё прошлое, и, каким бы оно ни было, я обещаю, что смогу принять его. И это необходимо сделать именно сейчас, ведь там, в комнате лежит мёртвая девушка, а в соседней комнате ребёнок, которому я нужна.
Слова о Святе сжали сердце тоской, как же несправедлива судьба.
Присядь, девочка моя.
Я пододвинула точно такое же кресло-стул к Нине и села, если честно, была готова ко всему.
Говори, поторопила я её.
Твой отец после пансиона сдержал своё обещание и отдал тебя лорду Мефису Грину в жёны за долги.
Так я замужем? Это полная хрень. И что мне теперь делать?
Так я замужем? спросила я, ожидая худшего.
Мефис умер через месяц после вашей свадьбы, в вашей постели кхм кхм, у неё сдавило горло, как и у меня, он был слишком стар. Его время подошло, а самое главное закончился и твой ад вместе с его жизнью.
Боже мой, а я ещё на свою жизнь жаловалась.
Что было дальше?
Всё, что он имел, отошло его детям, естественно. Ты тогда чуть руки на себя не наложила, когда узнала. Тебе досталось только это чёртово место и то случайно, он не собирался так рано умирать.
Мамушка, что это за место?
Красные розы, а от моего непонимающего взгляда у неё снова скатилась слеза, дом утех, девочка моя.
Что за хрень? Дом утех? Бордель, что ли? А те девушки, они проститутки?
Да вы издеваетесь? Эй, силы мироздания.
Да, «Красные розы» Мефис приобрёл незадолго до своей кончины и документы сделал на тебя.
Я сутенёрша? Или мамка? Как в этом бизнесе таких называют? Куда меня закинуло? Я надеюсь, что не подрабатывала здесь?!
Мысли не хотели укладываться от такого количества вопросов, да ещё и без ответов. Хотелось жёстко выпустить пар матом и истерикой, но я не могла себе этого позволить, тем более при Нине.
Давно я владею этим местом?
Да, уже как десять лет почти. Девочка моя, этот урод ещё и загубил твою репутацию, ты никогда не выйдешь замуж, говорила Нина, стирая слезы с щёк.
Вот, значит, попала, так попала. Эй, судьба, а получше места не было? Или я достойна только такой вот жопы? Хотя возможно это большой плюс замуж я всё равно не собираюсь, не готова к такому развитию событий. Разучилась доверять мужчинам, и нужно время, чтобы залечить такую рану, чтобы не в омут с головой, а осознанно войти во что-то новое и чудесное! А в этом месте, где я вам чудес найду? И скорее всего в этой истории вы не найдёте любовной линии.
А родители? хотя я и не из-за такого из дома сбежала в другой город.
Матушка спит спокойно, да позаботится о ней великий Морсон, а отец твой доит тебя, как корову. Ни стыда, ни совести. Прости за такие слова.
А я унаследовала титул мужа? на слове муж у меня в голове прострелила боль.
Воспоминания и до тошноты отвратительные. Старик с трясущимися руками прикасался к ней по первости, а она молилась, чтобы он не умер на ней. От него пахло старостью, а изо рта пахло ещё и гнилью. Эвалину выворачивало после каждой близости, но теперь через это прошла и я. Момент его смерти тоже увидела, я убила его своими руками и с улыбкой, точнее это сделала Эвалина. На этом воспоминания не закончились, я увидела тот её взгляд в зеркале и ощущения внутри, её душа сгорела. Она решила стать бездушной и безжалостной сукой.
Хоть всё это и было на уровне ощущений, но это было тяжело и морально, и физически. Только сейчас я поняла одну фразу: «Не суди человека, не пройдя его путь». Моего помутнения Нина не заметила, слава богу.
Да, конечно, брак ведь был официальным, спасибо хоть за это твоему отцу, он настоял. Ведь лорд хотел тебя к себе в любовницы, но ты из благородной семьи, так что мало ли, что он хотел.