Как там Фабио? на выдохе поинтересовалась я.
Давай ты отдохнешь пока, ладно? Синьор Кампанелла подождет, у него достаточно времени, вымолвила Луиза, поднимаясь с постели. Я обратила внимание на сверкнувший кулон. Складывалось впечатление, что он опустел наполовину. «Зачем носить такое странное украшение?» мелькнул вопрос в угасающем сознании. Пока я размышляла о кулоне, Луиза успела покинуть номер, тихо притворив за собой дверь. Мои веки тут же слиплись, и я была рада возврату в Хладное.
Глава 7. Пятое колесо
Пробуждение настигло меня ночью. Серебряный свет робкого месяца пробивался сквозь слегка колыхавшийся от ветра тюль. Темные и плотные портьеры были задернуты не до конца. Наверное, Луиза посчитала приток свежего воздуха для меня полезным. Холода не ощущала, в номере, где я проснулась, было вполне тепло. Выбравшись из кокона тяжелого одеяла, я осторожно ступила на ковер. Чувствовала себя вполне сносно и на ногах стояла твердо. С меня сняли пиджак перед тем, как уложить в постель, и теперь он висел на стуле, придвинутом к письменному столу. Верхний свет я зажигать не стала, лунной дорожки было достаточно, чтобы дойти до стола. Подцепила пальцами пиджак, влезла в стоящие рядом со стулом туфли. Телефон лежал в кармане пиджака. Я проверила экран: входящий вызов от Поли и сообщение в мессенджере. Напоминает о скором дне рождения Вадика. Возможно, в этот раз стоит поехать в Хладное?.. Синие сапфиры. Разрушенный дом. Назвать такой прожитый эпизод сновидением было бы неправильно. Ни одна деталь не выдавала морок страны грез. Искажений, странных диалогов не было. Четкость лиц и детали, присущие обыденной жизни. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Всему должно быть логичное объяснение. Это просто сон, не более.
Коридор пронзал тишиной, полумрак поселил в углах черноту. Определить, на каком этаже нахожусь, я смогла лишь у лифта. Шестой. Самые роскошные номера расположились именно на этом этаже. В номере я отметила обилие золота и натурального дерева. Но на президентские люксы, какие показывают в голливудских фильмах, комната была не похожа. Едва я успела коснуться кнопки вызова, как за спиной раздалось мягкое:
Сара?
Я обернулась и обнаружила Фабио, внимательно смотрящего на меня. Мои губы изогнулись в неуверенной улыбке.
Синьор Кампанелла?
Его улыбка выглядела искренней.
Просто Фабио. Как вы себя чувствуете? Должен признать, вы меня порядком напугали, он покачал головой. Я вспыхнула, как спичка. Неужели он на самом деле беспокоился о незнакомой ему девушке?
Все в порядке, благодарю, тихо вымолвила я. Уголки рта Фабио поднялись еще выше.
Да полно вам. Идите домой, отдохните как следует, а завтра мы с вами обговорим дела, идет? он протянул ладонь для рукопожатия. Очарованная итальянским акцентом, я несмело коснулась прохладных пальцев, неосознанно заметив, какие они гладкие.
Договорились. Buona notte, мое прощание вышло нервным, и руку я отняла слишком быстро. Уже в кабине лифта поняла, что никаких ожогов на изящных пальцах Фабио не было.
С Луизой я обменялась всего парой фраз: она настояла на том, что меня отвезут домой. Я быстро оделась и спустилась в фойе, где с тоскливым видом меня дожидался Роман. Мы вместе дошли до черного, блестящего новизной «Майбаха». На мой недоуменный вид портье не отреагировал и молча открыл передо мной заднюю дверь автомобиля. Испытывая неловкость, я уместилась на сидении и тихо поздоровалась с хмурым водителем. Ответом мне послужило молчание. За окном мелькали яркие огни города, гудели машины. Ехать недалеко, шоссе в это время обычно не загружено, так что у родного кирпичного дома я оказалась быстро. Покидать просторный салон не хотелось, как и возвращаться в гнетущую атмосферу нашей с мамой квартиры. Из вежливости бросила короткое «доброй ночи» водителю, вышла из машины и захлопнула дверь «Майбаха». Автомобиль тут же тронулся с места. Проследив за уезжающей машиной взглядом, я запрокинула голову и всмотрелась в горящие желтым светом окна. Мама не спала, дожидалась моего прихода. Гневно раздувая ноздри, я раздумывала, как мне лучше поступить. Вернуться и быть хорошей дочерью? Или устроить запоздалый подростковый бунт? Сердце негодовало, разум молил остановиться. Рассудок одержал победу, и, стиснув зубы, я вошла в подъезд. Наш дом был построен давно, потолки высокие, пол выложен черно-белой плиткой. Лестница украшена изящными перилами. Толстые стены впитали запах уличной сырости, от которого не стыдно сморщить нос. Я поднялась на пятый этаж пешком, запыхавшись лишь самую малость. Услышав поворот ключа в замке, мама тут же вышла в прихожую.
Наконец-то! Почему к телефону не подходишь? накинулась она на меня с обвинениями. Я отпрянула, забыв закрыть за собой дверь, и чуть не споткнулась о порог.
Так и не слышала никаких звонков вот, зачем-то я протянула ей свой разблокированный смартфон. По ее лицу пробежала тень. Она смерила меня строгим взглядом из-под полуопущенных век:
А, может, ты меня заблокировала?
Вот и слушай голос разума. В этот момент мне больше всего хотелось развернуться и убежать прочь. Но я лишь замерла, позорно открывая и закрывая рот, точно выброшенная на сушу рыба.
Это новая работа тебя развращает. Уже игнорируешь родную мать, шляешься не весть где и являешься домой под утро, разочарованно шептала мать, для которой версия событий уже сформировалась, а с моим возвращением лишь окрепла.
Да, так и есть. Мои десны начали чесаться, так что будь готова к тому, что зубы скоро прорежутся, неожиданно для себя самой холодно объявила я, проходя глубже в квартиру. Сбросила с себя ботинки, скинула пальто и молча удалилась в комнату. Повернула замок. Мысли разлетелись, будто стая встрепенувшихся птиц. В коридоре раздалось топанье: покинув очередное поле битвы, мама направилась в спальню. В тот момент я твердо решила, что от своей правды не отступлюсь. А еще точно пойду на день рождения Вадика. Сколько можно бегать от друзей, когда хрупкий замок грозит вот-вот разрушиться, и ничего, кроме пыли, потом не останется. Подведя невеселые итоги, я упала на заправленную постель. Да смилуется надо мной луна. Не нужно мне снов этой ночью.
Всю лунную ночь я проворочалась, смяв простынь и скомкав одеяло. Изредка проваливалась в тягучую дрему, которая затягивала меня в свои кошмарные сети подобно трясине. Прикроешь веки и перед тобой уже синие глаза, прожигающие взглядом насквозь. Страхов у меня было немало. Я боялась пауков, страшилась медведей, дрожала на подвесных мостах и едва ли не кричала на высоте. Но незнакомец пугал меня сильнее. Такого животного, глубинного чувства страха я не ощущала давно. Его облик преследовал меня, словно фантом, цеплялся, мешал, путал. Ни о ком другом я не могла и думать.
С наступлением времени, когда должны были где-то запеть петухи, мне стало легче, образ моего мучителя растаял с восходом солнца. Рассвет раскрасил прояснившееся небо золотыми лучами. Они переливались в розовых и легких, точно сахарная вата, облаках. Идти на кухню, куда уже наверняка перебралась мать, не имело смысла, и я направилась в ванную. После вернулась в комнату и первым делом взяла с тумбочки недочитанную книгу. «Тайны Гаты» отвлекали меня от проблем, унося в мир приключений. Я так часто представляла себя на месте Аристы, одной из главных героинь, мечтая, чтобы и я выросла в другой семье. Не было бы тайн прошлого, вечно скрывающей что-то от меня матери, погибшей сестры, которой я никогда не знала. И отца, чей расплывчатый портрет отпечатался в детской памяти. Даже не знаю, где он, жив ли вообще. А мама, по своему обыкновению, молчит. Осознавая собственные желания, я испытывала неимоверную душевную боль и чувствовала себя гадко. Юлю я нашла уже после ее загадочной смерти, проделав долгий путь от дома через Штаты, оказавшись в результате в Лондоне. Ниточкой, связывающей меня с сестрой, оказалась девушка по имени Алиса. Коренная петербурженка, от которой исходило неведомое мне доселе чувство родства. Она говорила, что видела исходящий от меня золотой свет. Папа шептал мне перед сном то же самое. Когда мне минуло лишь четыре года, я помню, что, подоткнув одеяло, он склонился над моим лицом, заполняя пространство вокруг табачным запахом.
Моя золотая девочка. Не позволю никому отобрать твой свет, проговорил он тогда тихонько, словно посвящая меня в некую тайну. Обветренные губы коснулись лба. «Отобрать твой свет», вспоминала я все чаще его слова. Отобрать Как Прометей, похитив огонь у Гефеста, даровал его людям, за что и был обречен на вечные муки. Сияние золота не было метафорой, правда, я думала, оно угасло во мне. Алиса твердила о пророчестве, что мой свет определил ее судьбу, но я толком не понимала, как он мог что-либо предрешить. И вновь искра вспыхнула, коснувшись бедного Фабио. Вероятно, я подобна маяку в чьих-то судьбах Стоит написать Алисе, может, она в силах мне помочь пролить свет прояснить происходящее.
Размышления прервал негромкий стук в дверь. Я вздрогнула и притворилась, что не слышу, сплю. Замерла. Мама недолго потопталась у двери, затем послышались ее удаляющиеся шаги. Облегченно выдохнула. Ох и непростая это работа быть чьей-то дочерью. Особенно ее. Отложила книгу, вооружилась телефоном. «25.09.22. В 14:00 у Кинотеатра "Моссвет". Будем смотреть ужастик "Дом из огня и пепла", почти что к Хэллоуину, поэтому идем днем, чтобы Лешка и Сара не верещали. Потом пиццу пойдем есть», я перечитала пересланное Полей сообщение Вадика. До Хэллоуина больше месяца. Мог бы и сам мне написать. Из общего чата я удалилась. Смартфон был убран под подушку, а я сомкнула глаза, в надежде на крепкий и спокойный сон. На этот раз мои мольбы были услышаны.
«Кто родился в воскресенье, будет просто загляденье», прыгали в голове буквы стихов, истинного автора которых я не знала. Встретились они мне лет в десять на страницах «Мэри Поппинс». В ту пору я мечтала о такой няне. И ничуть она была не строгая, напротив, настоящая волшебница. Но как бы ветер ни менялся, мисс Поппинс не объявлялась на пороге нашего дома.
У Вадика сегодня день рождения, как раз в воскресенье. Посмотрим, каким загляденьем он будет в кино. Надеюсь, Поля придет и честь сидеть в мальчишеской компании мне не выпадет. На часах две стрелки свелись к цифре одиннадцать, а значит, я могу начать медленно собираться. Совершив еще одну пробежку до ванной комнаты, в спальню я вернулась уже с вымытой и высушенной головой. Желудок голодно урчал, требуя еды, но я не обращала на его призывы никакого внимания. Что же надеть?
День обещал быть прохладным и ясным. Хвала Небесам, я умудрилась покинуть родные стены, не столкнувшись с мамой. Выскользнула из дома в длинном облегающем черном платье, плотных колготках в тон, надела излюбленные ботинки и накинула на плечи большую кожаную куртку. Чтобы не выслушивать от Поли «почему ты опять вся в черном?», разбавила образ бордовым шарфом. Губы накрасила тем же цветом. Из кино отправлюсь сразу на работу, иначе не успею. Обойдусь без пиццы.
Радуясь солнечным лучам, я перебрасывала пакет с подарком для Вадика из одной руки в другую. Как айтишнику и геймеру я не нашла подарка лучше, чем дорогая клавиатура с подсветкой. Просто вручить деньги я не решилась. В сумочке завибрировал телефон. Только сев в электробус, я удосужилась взглянуть на экран: «Привет, дорогая! Ты придешь сегодня?))». Даже если бы отправитель не был указан, я бы с легкостью узнала Полю. Мальчики так не пишут. Коротко ударив по буквам дважды, чтобы получилось холодное «Ок», я спрятала телефон в карман куртки. Можно ли любить человека и ненавидеть его одновременно? Из окна мне было видно серое здание «Моссвета», и около него уже собралась вся компания. Поля в серебристом платье с пайетками, надетым под синее немодное пальто с меховым воротником, над чем-то смеялась вместе с Димой, у которого мелко тряслись плечи. Вадик, одетый по случаю праздника в клетчатую рубашку, видневшуюся из-под расстегнутой куртки, рассказывал нечто серьезное Лешке, который, несмотря на внешнюю суровость друга, широко улыбался и кивал. Мои ладони взмокли, сердце сделало кульбит, едва я увидела знакомые лица. Отступать было поздно, выставив перед собой упакованную клавиатуру, как викинг щит, я вышла из транспорта. Улыбка на моих губах, наверное, выглядела натянутой, но друзья ничего не заподозрили. Лешка первым отправился мне навстречу, раскрыв руки для объятий. От него исходил запах стандартной композиции мужского одеколона: морская свежесть с древесными нотками.
О, это мне, да? дурашливо потянулся он за клавиатурой. Я посмеялась, увернувшись. Мы присоединились к остальным.
Ну наконец-то-о, протянула Поля. Кажется, она была готова даже недовольно фыркнуть.
И я рада тебя видеть, улыбнулась я как ни в чем не бывало и повернулась к виновнику торжества.
Держи, да будут твои ночи благословлены на прохождение новых уровней, шуточно поклонилась, преподнося Вадику клавиатуру, словно самурай меч.
Круто! с благодарностью откликнулся он, забирая подарок и поторопил нас: Ну, пойдемте в кино уже, что ли.
Дима окинул меня оценивающим взглядом.
Хорошо выглядишь, отметил он. Мое тихое «спасибо, ты тоже», утонуло в людском гуле кинотеатра. Мы попали на премьеру фильма, о котором я никогда не слышала.
Мне нравился «Моссвет» тем, что, даже если ты идешь на фильм ужасов, покинув после просмотра темный зал, оказываешься в светлом холле с высокими колоннами и хрустальными люстрами. Страхи от увиденного понемногу рассеиваются, и ты понимаешь, что это была всего лишь кинолента, картина, нарисованная живым воображением сценаристов и режиссеров, не более. Вышли, едва показались титры «Дома из огня и пепла», нервно оглядываясь. Хотелось убедиться, что мимо не пролетают агрессивные вороны, как в кино.
Ну и что мы сейчас посмотрели? хихикая, поинтересовалась Поля. Ответил ей только Дима, и то лишь после того, как допил газировку и выкинул опустевший стаканчик в ведро.
Примечания
1
Добрый вечер (ит.)