Ты же знаешь, что будет, если ты меня предашь? обманчиво ласковым тоном спросил он.
Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Правильный ответ медленная смерть, какой и врагу не пожелаешь.
Хочу ему отомстить, я бросила выразительный взгляд на пленника. А потом делай с ним, что хочешь.
Хорошо. Пусть это будет моим тебе свадебным подарком.
Приподнявшись на цыпочки, я втянула в рот нижнюю губу Киллиана, вовлекая его в поцелуй. Облегчение было таким сильным, что мне хотелось разрыдаться, но впереди у меня была расплата за столь щедрый подарок. Возбуждение короля было таким сильным, что он готов был взять меня прямо на глазах Альдера, чего я, по определенным причинам, никак не могла допустить.
Идем, отстранившись и тяжело дыша, я взяла мужчина за руку и потянула на выход. Я позже займусь этой падалью.
Покидая темницу, я обернулась.
Альдер обвис на цепях, в которых, без сомнения, была примесь железа, и это причиняло принцу нестерпимую боль, как и любому фейри. Он не смотрел на меня, но я чувствовала его густую, концентрированную ненависть, направленную на меня, и от этого было больно там, где когда-то было мое сердце. То самое, которое этот мужчина столь беспощадно растоптал.
Глава 3
Альдер
(за несколько месяцев до этого)
И будь так добр, держи свои едкие замечания при себе, добавил отец, усаживаясь на величественный трон неблагого двора, высеченный из чёрного мрамора. Они и без того унизились, согласившись лично прибыть в Аркейн.
Чистоплюи снизошли до грязных свиней? ни один мускул на моём лице не дрогнул, и отец одарил меня недовольным взглядом.
Попридержи язык.
Разве я не прав? Разве они не считают нас отбросами?
К отбросам не идут за помощью. И не унижаются перед ними.
Ты ведь не собираешься отдавать им жезл, отец?
Я собираюсь их выслушать.
Если ты снизошёл до того, чтобы общаться с этими лживыми тварями, то без меня.
Ещё не договорив до конца, я развернулся и пошёл к тайному выходу из тронного зала, но отец остановил меня:
Альдер. Ты нужен мне здесь.
Для чего? Чтобы смотреть на высокомерные морды?
Всё ещё остаётся вероятность, что послы обманный манёвр, чтобы отвлечь нас, вызвать доверие и ударить, когда мы будем к этому не готовы.
Мы никогда не перестанем ждать от них удара.
Именно поэтому твои братья уже готовят боевые отряды на случай нападения.
Какова же моя роль?
Отец встал, подошёл ко мне и длинным пальцем потряс перед моим лицом:
Мне нужен твой дар не выдавать эмоций, Альдер. Наблюдай за послами. Попытайся войти в доверие. Если увидишь хоть малейший признак предательства, не раздумывай.
Я промолчал, глядя отцу прямо в глаза. Он усмехнулся:
Вот так, именно так. Посол прибывает с семьёй: с женой и дочерью. Ты мог бы совершить жест вежливости и предложить ей экскурсию по дворцу, прокатиться на лошадях по садам. В конце концов, составишь ей пару на балу.
Я лучше отправлюсь в разведку.
Нет, Альдер. Твоё место здесь.
Но
Его глаза вспыхнули яростью, и в воздухе явственно послышался треск от перенасыщения магией. Отец ничего бы мне не сделал. Однако.
Хорошо. Раз это так важно для тебя.
Для меня?! Это важно для всего Аркейна! Если эти, как ты выразился, лживые твари, задумали уничтожить его изнутри, мы должны быть первыми, кто нанесёт удар!
Как скажешь, отец, сухо ответил я.
И улыбайся.
Не учи меня. Я сам, получше многих, знаю, как втираться в доверие.
То-то же, отец снова строго тряхнул пальцем, а потом вернулся к своему трону. Они прибудут через час. Проверь, чтобы к балу всё было готово.
Через час.
Он нарочно ничего не сказал мне раньше, чтобы я не успел передумать и найти повод покинуть дворец до того, как благие покажутся на лестнице парадного входа, осквернив тем самым святая святых Аркейна.
Да, отец, я приставил левую ногу к правой и сделал короткий жёсткий поклон, как того требовали правила этикета. Не потому, что у нас в семье так уж строго за ними следили, а в качестве немого выражения собственной позиции. Хотя для отца не было новостью моё отношение к светлым. В отличие от него, даже вынужденная беспомощность не заставила бы меня пойти с ними на контакт.
Нет, мы никогда не были лучше. Среди тёмных, как и среди светлых, встречаются предательства, ненависть, кровавая месть, жестокость. Мы так же, как и они, будем безжалостны к своим врагам. Но одно нас отличает: тёмные всегда честны в своих чувствах, мыслях и поступках. Если тёмный ненавидит он никогда не улыбнётся своему врагу. Если тёмный любит, то положит свою жизнь за то, что ему дорого. Если он хочет кого-то убить, то скажет об этом прямо. И предложит выбрать оружие.
От улыбки светлых меня всегда передёргивало. Как принцу Аркейна мне нередко приходилось присутствовать во время переговоров, и выражения лиц благого двора никогда не совпадали с их поступками. В глаза они высказывали своё восхищение, а потом пренебрегали нашим мнением. Они пожимали нам руки и тут же вставляли в спину нож.
Это низко. Даже животные не опускаются до такого.
Спустя час большой тронный зал застыл в торжественном ожидании. Гости должны были первыми переступить порог, и мы с отцом ожидали их, стоя у огромных распахнутых дверей. Столы, протянувшиеся вдоль длинных стен, были уставлены самыми дорогими и изысканными яствами, тонкой посудой с золотыми узорами и начищенными серебряными кубками.
Не слишком ли богато для простого посла? тихо спросил я, искоса поглядывая на придворных, которые выстроились встречающей шеренгой в ожидании приглашения.
Пусть расслабятся. Чем им будет спокойнее и увереннее, тем быстрее они выдадут себя.
Отец, я сощурился. Ты что же, превращаешься в такую же лицемерную скотину, как они?
Я использую против них их же оружие.
Отец!
На войне как на войне, мой мальчик, строго ответил он.
Я набрал было полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что думаю о его новых методах, но в это время зазвучали фанфары: гости прибыли. Пришлось отступить от отца на пару шагов, освобождая вход в зал, и принять то, что отец называет добродушно-расслабленной позой.
Я ненавидел её. И вообще всё это придворное лицемерие именно потому мой наставник Стоальц заставлял вновь и вновь практиковать всевозможные позы, выражения лиц, заставлял часами вести светские беседы с пустыми стульями, на которых надо было воображать себе то одного, то другого. Порой он давал задания, граничащие с безумием: представить себе, что я пью чай с троллем и беседую с ним о возможности мирного союза с морскими народами. И всё ради вот таких моментов.
В конце концов, хотя я больше всех терпеть не мог лицемерия, но достиг в этом искусстве больших успехов, чем кто-либо в семье.
Они шли невесомой походкой по ярко освещённому коридору, минуя портал за порталом. Тёмные, собравшиеся по случаю бала, начинали шептаться за их спинами, но мужчина с высоким лбом и волевым подбородком словно вовсе этого не замечал. Чуть позади него двигались, будто не касаясь холодной глади пола, две женщины. Одна невысокая светловолосая женщина с косами, блестящими от украшений. Хотя она выглядела ничуть не хуже второй, причёска выдавала в ней женщину немолодую, замужнюю, имеющую детей и большой жизненный опыт. По другую сторону мужчины девушка среднего роста с пышными тёмными волосами, крупными чертами небольшого круглого лица, пухлыми губками и такой же пухлой грудью, сочной, пышущей здоровьем в глубоком вырезе шёлкового платья. Я невольно задержался на ней взглядом, а потом ещё некоторое время наблюдал за тем, как соблазнительно покачиваются её бёдра.
Господа, отец приветствовал их широким жестом. Окружённые тёмными, гости казались нелепым пятном в своих ярких одеждах и украшениях с конкордитами светящимся белым минералом, что они добывают на своей земле и который стал основой для их государства.
Ваше Величество, светлые склонились перед ним.
Представляться было рано. Я отступил в сторону и позволил гостям пройти в зал, на определённое, условленное место за королевским столом. За ними уже зашли мы с отцом, а следом и стража. Закрыв двери зала, они оставили придворных в коридоре ждать, когда завершится официальная часть приёма и начнётся бал.
Светлые не обернулись ни разу. Держа головы высоко, как настоящие аристократы, они прошли в дальний конец зала и заняли свои места за столом, расположившемся перед чёрным троном каждый в соответствии со своим положением в семье. Посол напротив трона. Его жена по левую руку. Дочь по левую руку от матери.
Отец так же молча занял своё место на троне, а я за ним, не занимая место за столом. Сцепил руки за спиной, вскинул голову и внимательным взглядом изучил каждого из гостей. Девушка встретила мой взгляд, и губы её разомкнулись, словно она хотела что-то сказать. А затем она испуганно опустила веки.
Лорд Иерихон Ллау, обратился мой отец к послу, тем самым представляя его мне. Приветствую вас от лица всего народа Аркейна. Вас и вашу семью.
Позвольте представить, подхватил светлый. Моя жена, леди Пенелопа Ллау и дочь леди Оливия Ллау.
Должен признать, ваша дочь составила бы пару самому королю, отметил отец, и это не было ложью. Оливия отличалась той красотой и чистотой, которую во все времена ценили светлые. Её веки трепетно дрожали, большие глаза были подёрнуты влажной пеленой и блестели отсветами огней, а налитые кровью зовущие губы то и дело приоткрывались, томно и удивлённо.
Будь я моложе. Наивнее. То принял бы её за идеал чистоты и невинности.
Но светлые умеют выглядеть невинно. Когда им это нужно.
Позвольте представить и моего сына, отец чуть сдвинулся в сторону, хотя я остался по-прежнему частично скрыт за высокой спинкой трона. Младший принц Альдер Ваал. Остальные сыновья сегодня далеко от дворца и не смогли составить нам компанию, поэтому поговорим в спокойной, приватной обстановке.
Девушка снова вскинула на меня робкий взгляд, и быстро опустила его обратно на салфетку, лежавшую перед ней на столе. Руки её были смиренно опущены и прятались за столом, что я, конечно же, заметил и отметил: ей есть, что скрывать, и она всем видом пытается не выдать себя.
Это огромная честь для нас, быть принятыми на тёмном дворе. И благодарность за ваше радушие не имеет границ, проговорил посол Ллау. Если вы позволите, мы не будем долго ходить вокруг да около и сразу изложим причину столь срочного визита, дабы у вас было время хорошенько всё обдумать.
Не думаю, что что-нибудь помешает мне думать столько, сколько нужно, усмехнулся отец и добавил безразличным тоном: Но чем скорее с этим покончим, тем быстрее перейдём к более приятной части вечера.
Что ж, в таком случае, приступим, посол достал из внутреннего кармана своего камзола свёрнутую в тугую трубочку карту, которую развернул на столе и с помощью жены придавил края посудой. Думаю, вам известно о том, что произошло на севере Конкордии тринадцатого дня.
Наслышан.
Ваша разведка всегда была выше всяких похвал.
Последствия?
Катастрофичны. Хрустальный жезл потерял всю силу из-за той утечки и стал совершенно бесполезным на следующие пять-шесть лет. Его уже доставили к недрам земли в место энергетического резонанса, и остаётся только ждать. Однако Пустошь, которая образовалась на месте происшествия, постепенно распространяется, пожирая земли Конкордии.
Неприятная ситуация, заметил отец.
Со временем нарушится баланс Света и Тьмы, вымрут растения и животные, которые способны существовать только в непосредственной близости к месторождениям конкордита. Вы ведь понимаете, чем это грозит всему миру и Аркейну в частности.
Так и что же вы хотите?
Одолжить ваш Нефритовый Жезл для восстановления земли.
А если я откажусь?
Помимо того, что вы сами лишитесь многих важных ингредиентов, в Конкордии разразится голод. Светлые фейри будут вынуждены двигаться в сторону Аркейна: либо в поисках помощи, либо войной. Даже если победа будет на вашей стороне, светлым терять будет нечего, и вы потеряете так много своих детей, как за все войны последнего века вместе взятые. Это был бы самый печальный сценарий для всех нас.
Что ж, отец сел поудобнее и склонился к карте. Мы будем думать. А пока расскажите подробнее, как это произошло и какие именно территории захвачены Пустошью.
Всё то время, что отец разговаривал с послом, я то и дело ловил взгляды Оливии. Должно быть, ей известно, кто именно является Хранителем Жезла, и строит уже планы, как подобраться ко мне поближе, чтобы склонить короля к необходимому им решению. Светлые не раз уже пытались нас обмануть и не единожды им это удавалось. Поэтому я, как и велел отец, искал малейшие признаки того, что целью посла было не спасти свою землю, а лишить нас силы, которая позволяла контролировать плодородность Аркейна. С тех пор, как были созданы Жезлы в тот редкий миг, когда тёмным и светлым пришлось объединить свои силы против страшного мора, с тех пор земли фейри славились своим изобилием и являлись главными поставщиками продуктов питания для всех соседних королевств.
Когда разговор был окончен, отец велел открыть двери и начался настоящий праздник. На специальную платформу взлетели музыканты, на столах зажглись свечи и появились блюда, которые только и ждали своего момента. По всему залу разнеслись головокружительные ароматы.
Мы с отцом отошли через тайный ход в один из ближайших коридоров.
Что думаешь? спросил он, выглядывая через едва заметную дверь и демонстрируя мне свой тонкий, идеальный профиль.
Возможно, цель Киллиана лишить нас жезла навсегда.
Этого мы исключать не можем. Но ты ведь знаешь, что Пустошь это истинная правда, и наши разведчики доложили о ней ещё до того, как пришли первые известия.
Пустошь это их забота, и им с ней бороться.
Рано или поздно эта забота станет нашей.
Тогда-то мы с ней и справимся. Если позволить светлым уничтожить самих себя, мы легко получим над ними власть, восстановим земли, баланс и в итоге будем иметь контроль над всеми землями фейри.
Ты мыслишь глобально, Альдер, но забываешь о том, какие нам придётся понести потери.
Что же ты предлагаешь?
Пока не знаю. Есть несколько идей, он выдержал паузу, а потом закрыл дверь и тихо пояснил: У нас над ними и так уже есть власть. Сила, которая им нужна, и которую даровать им можем только мы. Этим нельзя не воспользоваться, и Киллиан знает, что мы выжмем из этой ситуации всё.
Он не отдаст свой престол.
И не нужно. Нам нужен лишь Ньиак. Раз и навсегда обозначить, что эти земли наши, вместе с бассейнами живой воды.
Думаешь, они пойдут на это?
Не сегодня. Но чем дальше будет заходить Пустошь, тем более сговорчивым станет благой двор. А теперь иди и потанцуй с леди Ллау. Ты знаешь, что делать.
Я кивнул и вернулся в тронный зал, который был уже полон гостей. Звучала музыка, в центр вышли первые пары, а леди Оливия Ллау скромно сидела на прежнем месте.
Миледи, я заложил одну руку за спину, а вторую протянул девушке. Могу ли я пригласить вас на танец?
И перевёл взгляд на отца, говоря тем самым, что спрашиваю именно его разрешения.
Ступай, Ливи, ступай, неторопливо кивнул он и девушка впервые не отвела взгляд, встретив мой.
***
В тот момент, когда она посмотрела мне в глаза, я в красках вспомнил нашу первую встречу. Лживая тварь. Лживая, лицемерная, бездушная мразь. Как я мог повестись? Как мог поверить в её искренность? Она и сейчас смотрит на меня тем же влажным трепетным взглядом, и щёки её всё так же горят румянцем, когда она произносит эти слова: