Такие ситуации случались всё чаще и чаще, а мы не рассказывали об этом взрослым и старались после школы незаметно проскочить мимо.
В один из дней на выходе из школы нас встретил светловолосый парень спортивной внешности. Я вопросительно посмотрел на Серёгу. Он, не глядя на меня, прошептал:
Это Пынча. Он за моей сестрой Людкой ухаживает.
Пынча оказался двадцатилетним Игорем Пынцовым, который недавно вернулся из армии и устроился работать на шахте горнорабочим. Он улыбнулся и, обращаясь к Серёге, спросил:
Привет, Серый. Как жизнь молодая?
Нормально. ответил мой товарищ.
Говорят, у вас тут недобрые дела творятся. Где близнецы? Серёга нахмурился, опустил голову и сказал:
Я не знаю, и направился в сторону улицы, по которой мы обычно возвращались домой. Я последовал за ним. Пынча сделал нам знак рукой, и мы остановились. Он огляделся и, увидев невдалеке группу парней возле городской деревянной скамейки, направился в их сторону. Он подошёл и весёлым тоном спросил:
Мужики, где найти Мезенцевых? Край как надо.
Неожиданно от группы отделилась фигура. Это был Косой. Тут же появился его брат и встал сбоку от Игоря.
Тебе что надо? Заблудился что ли? Косой недружелюбно рассматривал незнакомца. Мы с Серёгой стояли и с тревогой наблюдали за происходящим.
Мне сказали, что вы обижаете младших. Это нехорошо. Он внимательно смотрел на Косого и ждал его реакции.
А ты что, из милиции? спросил Косой и незаметно взглянул на брата. Тот сделал шаг в сторону Игоря. Пынча вдруг резко повернулся, шагнул навстречу брату и коротко ударил его снизу в подбородок. Брат остался стоять, на секунду застыв на месте, затем опустился на колени и рухнул лицом вниз.
Всё произошло так быстро, что Косой даже не успел среагировать на случившееся. Пынча одним прыжком очутился прямо перед ним и двумя боковыми ударами свалил его на землю. Все застыли вокруг от неожиданности сцены, а Пынча взял вырубившегося Косого за шкирку и подтащил к брату. Потом сел на скамейку и закурил.
Я заметил, что у него дрожали руки. Мне стало страшно. Хоть мы и ненавидели Мезенцевых, но такой расправы не ожидали. Прошло несколько минут. Один из братьев очнулся, за ним застонал второй. Пынча бросил сигарету на землю, подошёл к Косому, поднял его голову за волосы и сказал:
Ты и твой брат не приближайтесь больше, пожалуйста, к двадцатой школе.
Затем повернулся и направился в нашу сторону. Косой попытался подняться, встал на четвереньки и мотнул головой. Пынча остановился, развернулся и вдруг с разбега ударил ногой Косого в лицо. Кровь брызнула из его сломанного носа, и он снова завалился на бок. Пынча посмотрел на оторопевших парней возле скамейки и добавил:
Пацаны, я вас тоже очень прошу.
Меня стало тошнить. У Серёги в глазах появились слёзы. Пынча подошёл, положил руку ему на плечо, и мы пошли домой. Когда мы повернули за угол, Пынча сказал:
Сестре ни слова.
Я вернулся домой, прошёл в свою комнату, сел у окна и стал наблюдать за группой моих сверстников, играющих в лапту. В мыслях происходила какая-то путаница. Удовлетворение, страх, жалость, удивление всё смешалось и хотелось плакать. В комнату зашла сестра.
Алёша, что случилось? спросила она и пытливым взглядом посмотрела на меня.
Ты знаешь Игоря Пынцова? выдавил я из себя глухим голосом.
Да. ответила она. Он дружит с Людой Лапиной из дома напротив хлебного магазина, где пивной бар. А что?
Ничего. ответил я и поднялся со стула.
В этот вечер я рано лёг спать и долго не мог уснуть, прокручивая в голове произошедшее.
Утром вчерашние события уже не виделись такими, как накануне, да и вспоминать о них не хотелось. Я позавтракал и отправился в школу. До конца учебного года Мезенцевы не появлялись, потом наступили летние каникулы, и воспоминания о школе растворились в тёплом дыхании короткого сибирского лета.
Глава пятая
Сегодня спортшкола переезжала в летний спортивный лагерь, который находился на территории дома отдыха «Фантазия». Каждое лето в сосновом бору недалеко от небольшого водоема мы устанавливали два десятка туристических палаток. Старшие ребята располагались в палатках, а младшие в деревянном корпусе, находящимся рядом. В этом же бору мы устанавливали гимнастические снаряды на всё лето, которые накрывали целлофановой пленкой на ночь.
Летний спортивный лагерь Междуреченской школы гимнастики.
Геннадий Никифорович добился даже того, что в ремонтных мастерских была сварена пятиметровая металлическая рама для колец и установлена в этом импровизированном зале на свежем воздухе. Метрах в пятидесяти от главного корпуса находилась неиспользовавшаяся деревянная танцплощадка, где мы могли заниматься акробатикой и вольными упражнениями, а на ее крытой сцене растягиваться и заниматься физической подготовкой во время дождя.
Питание осуществлялось в столовой пионерского лагеря «Светлячок», находившегося минутах в пятнадцати ходьбы.
1973 год. Междуреченск. Коллектив спортивного лагеря на территории дома отдыха «Фантазия».
Геннадий Никифорович вышел из тренерской и объявил: «Грузовик подъедет через час, а пока мы должны подготовить к погрузке гимнастические снаряды и маты. За снаряды ответственный Иваненко, за маты Попков».
Всё утро мы грузили оборудование на грузовики. Паша Иваненко с удовольствием командовал ребятами из старшей группы: «Так, ребята, взяли все вместе. На счёт три поднимаем. Один, два, три!»
Спускать со второго этажа по ступенькам снаряды было неудобно и даже опасно. Можно было оступиться и уронить снаряд на чью-нибудь ногу, но все упирались и как могли тянули лямку. В такие минуты вместе с характером формировался и коллектив, проверялась общая способность к взаимопомощи. Никто не смел халтурить, это в тогдашнем мальчишеском понимании было предательством.
После обеда мы сели в автобус и нас отвезли в спортлагерь. Всю следующую половину дня мы помогали взрослым разгружать и устанавливать снаряды, ставили палатки на деревянные помосты и убирали территорию. К вечеру почти всё было готово, и Геннадий Никифорович собрал нас в корпусе, который с этого момента становился штабом спортивного лагеря.
Он осмотрел нашу разношёрстную компанию и сказал: «Я должен вам напомнить о правилах поведения».
Мы его слушали не очень внимательно и, перешёптываясь, поглядывали на новеньких. Это было не первое лето, которое мы проводили в спортивном лагере и считали, что правила касались больше младших ребят, оказавшихся здесь впервые. Самые строгие правила касались купания. Купаться разрешалось только группами с обязательным сопровождением тренера и под его наблюдением.
До реки Томь было несколько километров и после тренировки мы купались в небольшом пруду, заросшем кувшинками. До другого берега было метров десять и в конце лета все гимнасты-малыши должны были суметь переплыть на другой берег и обратно. Это было одной из обязательных традиций нашего спортивного лагеря.
1973 год. Междуреченск. Спортивный лагерь. Алексей Тихоньких, Сергей Казаев, Владимир Дронов.
Как-то в июле прошлого года тренеры устроили выезд на озеро, находящееся на территории дома отдыха «Романтика». Это было озеро, окружённое небольшими холмами, заросшими густым сибирским лесом, и на его берегу стояла деревянная трёхэтажная вышка для прыжков в воду.
Ну что, ребята, попробуем нырнуть? весело сказал Пашка и стал подниматься по ступенькам наверх. Старшие ребята последовали за ним. Геннадий Никифорович вдогонку крикнул:
Только солдатиком! Не вздумайте прыгать головой вниз! затем повернулся к нам и приказал. А вам разрешается нырять только с первого уровня. Малыши остаются здесь. Будем купаться группами по пять человек.
Мы с восхищением посмотрели, как Борис Попков прыгнул, пролетел мимо нас с оттянутыми носками и поднятыми руками. Он чётко вошёл в воду, и мы с тревогой стали ждать, когда он вынырнет.
Пойдём наверх, пока Геннадий Никифорович не видит? негромко сказал мне Вовка Дронов. посмотрим на озеро с высоты.
Пошли. согласился я, и мы стали подниматься.
Когда мы ступили на верхний ярус, я посмотрел на озеро, потом подошёл к краю платформы и посмотрел вниз. В этот момент у меня вдруг появилось странное желание шагнуть в пустоту. Мне стало страшно от этой мысли. Я не собирался нырять с такой высоты, но от этой реальной возможности у меня похолодело в груди. Я отошёл от края и сел на пол. У меня кружилась голова.
Что, Лёха, страшно? спросил Пашка Иваненко, который уже вернулся после своего первого прыжка.
Я хотел посмотреть вниз, и у меня почему-то появилось желание прыгнуть. пробормотал я.
Это называется «Зов пустоты» он внимательно посмотрел мне в глаза и продолжил, ты знаешь, был такой французский писатель Жан-Поль Сартр. Он написал так: «Страх возникает не оттого, что я могу упасть в пропасть, а оттого, что я могу в нее броситься».
Я взглянул на Пашку и с раздражением подумал: «Откуда он всегда и обо всём всё знает? Ещё и наизусть цитирует!»
1973 год. Междуреченск.
Павел Иваненко, Алексей Тихоньких, Усман Фаляхов.
Пашка продолжал: «Когда ты снова почувствуешь такое желание, есть хороший способ, чтобы избавиться от него. Нужно заменить эти мысли на что-то менее тревожное. Грубо говоря, нужно представить, как что-то происходит в противовес твоей мысли. Например, ты прямо-таки видишь, как ты сейчас прыгаешь с этой вышки. Не останавливайся на этом. Представь себе, что ты прыгнул, попробуй почувствовать, как твоё тело входит в воду, как ты выныриваешь, плывёшь к берегу. Потом ты выходишь из воды и обтираешься полотенцем, с тобой всё в порядке, и ты осознаешь, что мысль ушла».
Я слушал Пашку и какое-то незнакомое чувство протеста возникало во мне, росло и заполняло всё моё существо. Неожиданно для самого себя я встал, подошёл к краю площадки, закрыл глаза, поднял руки и шагнул в пустоту
Геннадий Никифорович был вне себя: «Ты что чокнутый?! Я же вам сказал: «Только с первого уровня!»
Пашка стоял рядом, и с него стекала вода. Он испугался за меня и прыгнул сразу вслед за мной. Я молчал и торжествовал в душе: «Вот тебе и представь себе, представь себе А нечего представлять, тренер сам ведь сказал:
«Вперёд и с песней!» Иначе страх будет управлять тобой всю жизнь!» У меня уже тогда появилось своё понимание того, как преодолевать страх. С этого момента только этот метод являлся для меня единственным.
Когда через несколько лет мы приступили к обучению нового соскока с перекладины, тройного сальто назад в группировке, мне вспомнился мой прыжок с вышки. В моей голове уже чётко сформировалась техника исполнения двойного сальто. Но для того, чтобы перейти с двойного сальто на тройное, нужно было преодолеть это ощущение неизвестности пространственного перемещения в третье вращение. В гимнастике существует термин «броситься» на исполнение сложного рискованного элемента, а другими словами, это и есть преодолеть этот страх неизвестности.
1976 год. Ленинск-Кузнецкий.
Алексей Тихоньких в полете над батутом.
После первой попытки, часто не очень удачной, ощущение неизвестности исчезает, и спортсмен может начать работать над техникой исполнения нового элемента. Если же он не может преодолеть этот страх и «броситься» в неизвестность, его потенциальные возможности для прогресса остаются сильно ограниченными. Существуют, конечно, и определённые методики поэтапного обучения рискованным элементам, но это не избавляет спортсмена от момента, в котором он должен уметь преодолеть страх и «шагнуть в пустоту».
Глава шестая
Наступила осень, а вместе с нею непрерывные дожди, отравляющие наше существование и особенно дорогу в школу. Никакого автобуса до школы не было и мы, подняв капюшоны наших осенних курток, добирались до этого заведения пешком. Дети вообще в те времена были намного самостоятельнее, чем сегодня. В школу, на тренировки, в музыкалку мы ходили без сопровождения и во дворе играли без особого присмотра. Родители изредка поглядывали в окно, и этим их наблюдение ограничивалось.
Однажды, возвращаясь со школы, я увидел малыша лет шести, который играл с игрушечным грузовиком недалеко от подъезда пятиэтажки. Он возился с небольшой детской лопаткой, наполняя его кузов и высыпая землю недалеко от недавно вырытой ямы для ремонта канализации.
Я пришёл домой и быстро сделал письменное домашнее задание. Затем разложил на столе учебники, на случай если родители заглянут в мою комнату, и стал собираться на тренировку. Мама позвала меня и попросила сходить за хлебом. Это было делом пяти минут, и я, наскоро накинув куртку, выскочил из дома. Добежав до хлебного магазина, я купил булку хлеба за двадцать две копейки. Хлеб был ещё тёплый. Я откусил кусочек корочки и отправился домой.
По дороге я заметил одиноко стоящий возле ямы игрушечный грузовик. Я удивился. Такую игрушку было трудно забыть или бросить. Я уже прошёл мимо, как какое-то неприятное предчувствие заставило меня остановиться. В голове мелькнуло: «Дождь, яма, малыш! Где малыш? Почему он бросил свой грузовик?»
Я бросился к яме, которая оказалась уже на полметра наполнена водой. В яме по пояс в воде стоял глиняный человечек, положив руки на её край. Он дрожал от холода и плакал молча. У него не осталось сил кричать. Все его попытки выбраться оказались тщетными, руки и ноги скользили, и каждый раз он падал в глубокую лужу на дне. Я положил буханку на бетонный выступ дома и скатился в яму. Малыш виновато посмотрел на меня и протянул ко мне свои руки. Я взял его руки в свои и вдруг понял, что сделал глупость. Теперь мы оба оказались в западне. Из этой вырытой экскаватором почти трёхметровой ямы выбраться без помощи было невозможно.
«Надо было сначала решить, каким образом вылезти, а не бросаться бездумно вниз! Что же делать?» в отчаянии думал я.
Я попытался сделать подобие ступенек, но глиняные края скользили и обламывались. Я стал кричать, но в этот дождливый осенний день улица была пуста. Малыш удивлённо посмотрел на меня, его посиневшие губы скривились. Он опять заплакал.
Надежда была только на то, что кто-то из наших родителей спохватится и начнёт нас искать. Так и получилось. Родители малыша и моя мама появились минут через пятнадцать одновременно, потом прибежали рабочие из ЖЭКа и нас, промокших и измазанных глиной, вытащили по одному. Оказалось, что за Костей, так звали малыша, должна была наблюдать его старшая сестра, а она зачиталась и просто его забыла.
Как же ты оказался в яме с Костей? спросил меня отец, когда я вышел из ванной.
Я его хотел оттуда вытащить. смущённо пробормотал я.
Надо головой думать, прежде чем что-то делать, горе-спасатель. Отец покачал головой и посмотрел на маму. А эти деятели яму вырыли и никакого ограждения, одна табличка.
Меня натёрли водкой, напоили чаем с малиной и уложили в постель. Тренировку пришлось пропустить.
Сентябрь на этот раз обрадовал нас уже не тёплыми, но всё равно желанными солнечными лучами. Замёрзшие ночью лужи днём растаяли, и ясное синее небо отражалось в них по-весеннему. Когда я вошёл во двор, возвращаясь после утренней тренировки, Пашка Трушков окликнул меня:
Эй, Лёха! Ты с нами пойдёшь в поход?
Если подождёте минут десять. Я только соберусь.
Давай! Только быстрей.
Я забежал домой, переоделся, сунул в рюкзак туристический топорик, нож, хлеб, кусок колбасы и наполнил алюминиевую фляжку квасом. Затем выдвинул ящик кухонного стола, взял коробку спичек и выскочил из квартиры. Ребята обрадовались моему появлению, и мы гурьбой направились к автобусной остановке.