Я мечтательно улыбнулась, ярко вспомнив солнечный день и счастливых фанатов, собирающихся на поле.
Тебе нравится их музыка?
Она нравилась моим родителям, этого было достаточно, чтобы пойти на концерт, фыркнула я. Но в девяностые я слушала другое. Совсем другое Бон Джови, Продиджи, Скутер
Сколько стоит рыба? не сговариваясь, пропели мы одновременно и громко расхохотались.
Напряжение вдруг рассеялось, и следующий час пролетел незаметно за оживлёнными воспоминаниями бурной и не очень молодости и парой стаканов коктейля. Куда только делась скованность? Я отчаянно флиртовала, улыбалась и кокетничала, вспоминая, чем и как когда-то получалось завлекать мужчин в постель. Но Слава, как истинный крепкий орешек, не вёлся ни на что, продолжая сверлить меня своими нереальными прозрачно-голубыми глазами. Что, чёрт возьми, я делаю не так?
Держи. Он протянул стакан, снова садясь рядом. На несколько сантиметров ближе, автоматически отметила я. Так на чём мы там остановились?
На том, что мне пора домой. Я решила перейти к отчаянным действиям. Если и это не сработает, значит, не судьба. Он слегка нахмурился, озадаченно глядя на меня.
Домой? Но ещё рано.
Завтра разбирать завалы в «Утке», да и вообще, не хочу тебя отвлекать. Я добавила в голос нотку грусти. О, женщина, коварство твоё имя! И ведь ни разу эта тактика сбоя не давала! Я с сожалением отставила стакан и обвела комнату взглядом в поисках сумки, которая, к слову, лежала прямо передо мной.
Подожди! Его рука перехватила моё запястье, вынуждая отпустить сумку на место. С чего вдруг такая спешка?
Завтра действительно будет много работы. Я замерла, чувствуя каждый его палец на своей коже, что словно стала чужой. Невольно уставившись на его ладонь, я неслышно вздохнула про себя. Моя забинтованная рука выглядела просто ужасно.
Постой. Слава придвинулся, почти касаясь плечом моего плеча. Мне казалось, что мы
Что мы «что»? перебила я, поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. Кажется, в моих глазах можно было прочесть что угодно, начиная с желания коснуться его губ и заканчивая позой, в которой я предпочла бы его отыметь. Всё, кроме желания уйти. Каждый вздох давался через силу, и я с трудом удерживалась, чтобы не вдохнуть полной грудью. Его запах забил лёгкие, кровь зашумела в ушах, а где-то глубоко внутри сладко заныло. Я невольно опустила взгляд, спускаясь с приоткрытых губ к шее, на которой бешено пульсировала голубая жилка, и мысль о том, что его сердце так же сильно колотится сейчас о грудную клетку, заставила улыбнуться.
Что между нами есть что-то, тихо выдохнул он, гладя другой ладонью мою щёку. Его дыхание обожгло кожу, обдавая слабым ароматом можжевельника и лайма.
Тебе только казалось, прошептала я прямо в его губы, первой подаваясь вперёд.
Тринадцатая глава
Поцелуй, жадный, глубокий, без прелюдий, лишил воздуха, заставляя изредка прерываться, чтобы сделать вдох и снова погрузиться в него. Его рука, державшая моё запястье, легла на спину, прижимая к себе, и я с готовностью откликнулась, запуская руки в его волосы, притягивая голову ближе, стукаясь зубами, ловя сумасшедшинку в чужих глазах.
Перекинув через него ногу, я села сверху, вздрагивая от неожиданности, когда его ладонь погладила обнажённую кожу на спине, ныряя под майку. Вскоре майка полетела в сторону, пока я сражалась с пуговицами на его рубашке. На миг мы оторвались друг от друга, путаясь в пальцах, пытаясь скорее стянуть её, тяжело и громко дыша.
Зачем ты её надел? получилось хрипло, голос срывался.
Сам не знаю, прошипел он, вырывая наконец рубашку из джинсов и спешно стягивая с себя.
Мы опять целовались. Жарко, влажно, лихорадочно шаря руками по чужому телу. Ткань джинсов стала жесткой, неприятно царапая кожу, и я невольно повела бёдрами, вызвав у Славы гортанный стон, возбудивший меня даже больше, чем всё происходящее. Его возбуждение легко ощущалось, камнем упираясь мне в ногу. Внезапно он обхватил меня за талию и, резко развернув, уложил на спину, нависая сверху. Не отрывая друг от друга губ, мы стягивали с себя джинсы. На короткий миг всё-таки пришлось прерваться: он помог мне избавиться от остатков одежды, швырнув их куда-то за спину.
Я нетерпеливо потянула его на себя, обхватывая ногами, чувствуя, как он входит, медленно, на всю длину, и тут же, не останавливаясь, начинает двигаться. Резко. Напористо. И мысли кончились. Остались только ощущения, эмоции, волнами накатывающие с каждым его движением внутрь. Стоны, сладкие, громкие, заполнили гостиную, отражаясь от стен, множась в голове. Я давно перестала различать наши голоса.
Его руки крепко сжимали мои ягодицы, насаживая на себя, глубже, быстрее. Кажется, я что-то кричала, выгибая спину, царапая ногтями обивку дивана. Чувствуя скорую разрядку, он опустился на меня, тяжело дыша в ухо, не прекращая двигаться. Меня же здесь уже не было. Я парила где-то под потолком, слабо постанывая, ловя широко раскрытым ртом воздух. Слава замер, прижимаясь ко мне бёдрами, и, сделав несколько коротких движений, протяжно застонал, уткнувшись мне в шею.
Мне было хорошо и лениво. И мужчина, лежавший сверху, нисколько не мешал блаженству. Он скатился на бок, сгребая меня в охапку, прижимая к себе. Тяжёлое дыхание всё ещё было единственным звуком в доме. Говорить не хотелось. Зачем? Я закинула на него ногу, бессмысленно чертя узоры по груди, обводя крохотный, сжавшийся сосок, повторяя путь пальцев губами.
Тебе удобно? прохрипел он и кашлянул, прочищая горло.
Не очень, нехотя призналась я. Стоило ему спросить, как моментально почувствовалось, какой же узкий на самом деле этот диван! Он подтянул к себе мою ладонь и погладил бинты.
Больно?
Сейчас нет. Мне было уютно. И чувство неловкости, частое в подобных ситуациях, так и не пришло. Всё было естественно и оттого прекрасно. А вот завтра, наверное, заболит. Или уже сегодня?
Я перегнулась назад, отыскивая сумку, и нырнула в неё, чувствуя, как от падения с дивана меня удерживает крепкая рука. Достав телефон, я посмотрела на экран и вздохнула без пяти два.
Уже поздно. На этот раз сожаление в голосе не пришлось имитировать. Мне и правда пора было уходить.
Ты думаешь, я позволю тебе сейчас уйти? Его тон заставил поднять глаза, встречаясь с нахмуренным взглядом. Даже не надейся.
Но у меня там дочка. Одна. Я слабо попыталась протестовать.
Ты ведь звонила ей, когда мы вышли из «Утки», напомнил Слава. Я задумалась. И впрямь. Вот память! Или он с самого начала знал, чем всё закончится?..
Погоди, я приподнялась на локте, поражаясь неожиданной догадке. Ты всё запланировал?
Что? изобразил он удивление на лице.
Вот это! я красноречиво обвела глазами наши обнажённые тела. И запнулась, поняв, что впервые вижу его голым. Из какой вселенной занесло ко мне этого бога соблазна?! Я нервно сглотнула, вдруг почувствовав себя убогим чудищем.
Так о чём ты спрашивала? Он точно знал, какое впечатление производит его тело. Подняв глаза, я встретилась со смеющимся взглядом пронзительных голубых глаз. Внезапно он подтянул меня к себе, укладывая сверху и посмотрел серьёзно, даже слишком серьёзно для происходящего.
Даже не думай. Ты прекрасна, шепнул он, прежде чем не накрыть мои губы своими
Кажется, только закрыла глаза, а уже пора вставать. Хотя кого я обманываю так оно и есть. Мы заснули где-то пару часов назад, и я с трудом заставила себя разлепить хотя бы один глаз, отчаянно зевая. Одеяло почти сползло на пол, но Слава, словно большая грелка, источал тепло. И развалился почти на всю кровать. Тихонько выползая из-под его руки, я пыталась вспомнить, где моя одежда. Часы на стене показывали половину девятого, общий сбор был назначен на одиннадцать. Не так уж и много времени, чтобы доехать до дома и привести себя в порядок. Благо Лету я действительно предупредила ещё вчера, что могу остаться ночевать у Иры. А то бы ненужных расспросов не избежать дочь тот ещё детектив.
Ты куда? Я резко обернулась, встречаясь глазами с совершенно ясным взглядом. Давно он проснулся?
В одиннадцать все соберутся в «Утке». Я с сожалением посмотрела не раскинувшегося передо мной Славу. Надо заехать домой, переодеться.
Подожди, я тебя отвезу. Он сел, провёл рукой по взъерошенным волосам, коротко улыбнулся и, чмокнув в плечо, поднялся и вышел из спальни. Вскоре до меня донёсся шум льющейся воды. Ну вот. Занял ванную. На лице против воли расцвела улыбка. Если честно, я боялась этого вот момента, когда вседозволенность ночи сменится утренней обыденностью.
Не найдя в спальне ничего, отдалённо напоминающего мои вещи, я вышла в гостиную, коротко присвистнув. Разбросанные по небольшой комнате вещи, пустые стаканы на столе, бутылки на полу, лужица водки на столешнице, в которой плавал обглоданный кружок лайма Странно, мне казалось, что после третьего стакана мы уже не пили Или пили? Зато голова не болела. И то хорошо.
Отыскав в груде одежды своё бельё, я приободрилась, сразу почувствовав себя увереннее, и поставила чайник. Ехать вместе, значит, надо хотя бы выпить чая. Слава вышел из ванны, обёрнутый в полотенце, и я снова зависла, любуясь и чувствуя, как желание куда-то ехать стремительно испаряется. Кажется, он не прочь со мной согласиться, судя по тому, как потемнели его глаза, пробегая по моей фигуре. На полотенце я пыталась не смотреть.
Я в душ, только и получилось пискнуть, и я проскочила мимо, старательно не реагируя на жар, исходящий от его тела. Душ. Желательно холодный. Ну не настолько же! Я недовольно открыла глаза и провела рукой по запотевшему стеклу, разглядывая своё отражение. Взгляд невольно упал на руки, и я досадливо поморщилась совсем забыла про бинты. Намокнув, они не хотели развязываться. Пришлось сдирать зубами. Порезы успели затянуться за ночь, но начинали ныть. Пластырь на груди тоже пришлось снять. И почему вчера ничто из этого мне не мешало?
Полотенце с трудом вместило меня, оказавшись слишком коротким. Волосы, скорее всего, не успеют высохнуть, придётся ехать с мокрыми Мелкие бытовые мелочи понемногу отвлекали от главного события сегодняшней ночи, вызывая раздражение. На кухне Слава уже что-то готовил, напевая себе под нос. Я заставила себя не смотреть в его сторону, чтобы не зависнуть на добрые полчаса. Не могут быть мужчины такими хорошими. Если он ещё и завтраком меня накормит, я начну на него молиться
С завтраком проблемы, словно читая мои мысли, крикнул он. У меня только чай и хлеб. Обычно я заказываю еду, вчера не успел.
Вчера она бы нам и не понадобилась, хмыкнула я, собирая волосы в хвост. От воды они потемнели и, кажется, совсем исчезли с головы. В животе громко заурчало. Я вдруг поняла, что зверски хочу есть. Слава поставил передо мной чашку и печенье.
Всё, что нашёл, извиняясь, произнёс он, отпивая из своей кружки. Поедим в городе.
Мы сидели на маленькой кухне, пили чай, смотрели в окно и думали, каждый о своём. И это было так естественно, что я вдруг подумала, что хотелось бы почаще вот так встречаться.
Слав. Я решительно отставила кружку в сторону. Что теперь?
Он повернулся ко мне и посмотрел долгим взглядом. Конечно, он понимал, к чему я веду. Мы не дети, чтобы ходить вокруг да около.
Я уезжаю через неделю, напомнил он.
Я помню. Во рту стало горько. Не надейся, что я поеду за тобой в Америку. Смех вышел слегка нервный.
Я хотел бы провести оставшееся время с тобой. Слава накрыл своей ладонью мою и пробежался пальцами по костяшкам. Ты можешь взять отпуск?
И лишить бар хозяина и бармена сразу? Я скептично скривилась. Хотя Он и так какое-то время будет стоять закрытым. Не неделя, но всё-таки. Ты ведь доработаешь?
Куда я теперь денусь? Он улыбнулся и потянулся ко мне.
Целоваться просто так это невыносимо приятно. Почему я не делала этого с мужем?
«Потому что ваш конфетно-букетный кончился лет пятнадцать назад», мрачно напомнил внутренний голос.
Мы ехали в город, обгоняя прохожих, вливаясь в запруженную машинами улицу. Рядом с «Уткой» толпились журналисты, щелкая затворами. Операторы проверяли камеры, репортёры курили за углом. Я почувствовала, как напряглась спина Славы, когда мы проезжали. Останавливаться не стали всё-таки мне надо было заехать домой. Несколько человек обернулись нам вслед, но я не обратила на это особого внимания. Пусть себе снимают. Всё равно придётся рассказать о погроме. Хотя бы в местных новостях.
Четырнадцатая глава
Дома было тихо Лета ещё утром отправила сообщение, что с утра идёт с подругой бегать. Я лишь хмыкнула: желание бегать в двенадцать равнялось желанию бегать в тридцать. То есть стремилось к нулю
Но в данный момент желание дочки быть в тонусе играло мне на руку. Дом встретил молчанием. Повозившись с ключами, я толкнула дверь, проходя внутрь и внутренне сжимаясь: а вдруг именно сегодня мой кот решил забыть о воспитании и наложить кучу у коврика?!
Всё обошлось. Нервно улыбнувшись, я пропустила Славу вперёд, проходя на кухню и первым делом включая чайник.
Подожди здесь, я скоро. Я усадила гостя на стул и буквально взлетела наверх по лестнице, закрывая дверь в свою комнату. Наконец. Можно переодеться, нормально помыться и привести себя в порядок.
Спустя пятнадцать минут я уже спускалась, довольная жизнью и почти позабывшая, что вчера почти лишилась своего имущества. Слава заинтересованно прислушивался к бубнившему телевизору и быстро повернулся, стоило мне войти.
Я тут похозяйничал, ты не возражаешь? На столе стояла горка бутербродов, один из которых, надкусанный, лежал рядом с ним. Мне стало стыдно совсем заморила голодом мужика!
Нет, конечно! Я опустилась рядом. Жаль, ничего существенней нет.
Он неопределенно хмыкнул и вернулся к своему бутерброду, впиваясь в него зубами. Я последовала его примеру, вспоминая, что ничего не ела со вчерашнего дня.
Остаток утра мы провели, обсуждая шоу, идущее по телевизору, и поглощая мои запасы ветчины и сыра. Люблю мужчин со здоровым аппетитом. Наверное, потому что сама на аппетит не жалуюсь.
Уже закрывая дверь, я вспомнила о том, что дочь так и не вернулась, и позвонила ей, направляясь к байку, на который садилась уже машинально, словно по давней привычке. Лета оказалась у подруги, к которой забежала после тренировки. Главное, что дочь не болтается по городу. И на том спасибо.
У дверей «Утки» всё ещё ждали журналисты, и Слава направил байк прямиком в подворотню. Недовольство происходящим буквально исходило от него волнами. Я понимающе усмехнулась.
Не волнуйся. Я тоже не люблю прессу. Иди, я догоню.
Если честно, мне приходилось общаться с нашими журналистами два раза: один на фестивале в прошлом году, а второй когда делали репортаж о вырубке рощи и я попалась им под руку. Не скажу, что чувствую себя перед камерой свободно, но уже не так пугаюсь, как в первый раз.
Хотя, увидев знакомые логотипы столичных каналов, я вдруг заробела и хотела уже было развернуться обратно, когда меня заметили и попросили сказать пару слов о вчерашнем погроме. На самом деле интервью и впрямь не заняло много времени, и спустя десять минут я уже заходила в бар, с содроганием осматриваясь. В свете дня выглядело всё удручающе. Разбитая мебель, липкие пятна на полу, запах разлитого пива Сашка, Лёша и Слава сгребали в кучу обломки, Карина сметала разбитые стекла, уборщица возилась с тряпкой и ведром, а Ира гремела на кухне. При виде всеобщей слаженности на глаза навернулись слёзы. Какая же у меня всё-таки замечательная команда!
Народ, я не знаю, во сколько мне всё это выльется, страховщики пока молчат о возмещении, я обвела руками зал, но сегодняшний день я вам точно оплачу!