С того самого момента наш «паззл» начал складываться, а роман получил статус некурортного.
Да, именно роман, каким я его представляла в своей голове. Все по классике: смски, разговоры до утра на смеси языков, неожиданные подарки и сюрпризы без повода, жаркие поцелуи и объятия до головокружения. К тому же чувства подогревал запрет любых отношений на рабочем месте.
Я всегда думала, что турки пропадают, получив от девушки то, что им нужно. У них нет чувств, только гормоны. Но вскоре поняла, что они тоже умеют любить, хотя и не всегда умеют об этом красиво говорить. Через несколько лет после нашего знакомства я нашла целый блокнот его стихов обо мне и его переживаниях. Ведь наши отношения со временем стали настоящим абонементом на взаимные эмоциональные качели, о которых я еще расскажу.
Рядом с ним я чувствовала себя девушкой, о которой можно заботиться, которую хочется оберегать. Мне кажется, мужественность и умение быть мужчиной не выдается вместе с гражданством той или иной страны. Оно установлено где-то в базовых настройках человека, а с течением жизни только набирает обороты. Его не сломать и не отнять.
Меня часто спрашивают, были ли в моей жизни другие головокружительные романы и чем они отличаются от романа с турком? Были, конечно. Не так много и не такие головокружительные. На момент встречи с моим турком я почти год «отдыхала» от прошлых отношений с русским парнем, у которого на меня были большие планы. Он даже предлагал съехаться после нескольких месяцев встреч, но сама мысль об этом вселяла тогда в меня панический ужас. Я не готова была стирать его носки, знакомиться с мамой (за год отношений я так ее и не узнала), выбирать имена будущим детям или место отпуска. И дело, как говорится, не в нем. А, конечно, во мне.
Я даже подумывала, что просто не умею любить, не знаю, что это такое. Тот русский был очень мягок со мной и для кого-то это покажется больше плюсом, чем минусом. А меня это выводило из себя. Каждая наша ссора заканчивалась тем, что он чуть ли не вымаливал у меня прощения, а мне так хотелось, чтобы он хоть раз на меня обиделся и не разговаривал пару дней, чтобы я смогла ощутить, нужен он мне или нет. Я даже расстаться по-человечески с ним не могла. Клянусь, я пробовала это сделать несколько раз. Возможно, я звучала неубедительно, потому что он постоянно возвращался и не давал мне покоя, до того меня разозлив, что раз на пятый я очень грубо с ним обошлась: послала по известному направлению и заблокировала, где только могла.
Что я не холодная снежная королева я поняла, встретив своего турка. Хотя национальность не важна: кто он русский, турок или немец. Важен огонь, который он может разжечь в сердце. И я горела от макушки до самых пяток.
На работе мы делали вид, что нас ничего не связывает. Но шила в мешке не утаишь, особенно, если мешок это пакет из «Пятерочки». Видимо, наши взаимные взгляды друг на друга не были похожи на дежурные рабочие. Кто-то из коллег начал догадываться. Кстати, турки (не важно мужчины или женщины) ужасные сплетники и любители посудачить. Они запросто могут додумать, накрутить своего и «настучать», куда следует. Это их сильная черта.
Меня даже вызывал как-то на ковер начальник с вопросом: «Юлия Ханым (госпожа Юлия), в курсе ли ты, что мы увольняем тех, кто крутит шашни работе?»
Я сделала ультра серьезное лицо и ответила, что в курсе, не найдя ничего лучше, чем соврать, что у меня ни с кем ничего нет и быть не может. Он хмыкнул и вроде даже поверил.
Чего я ждала от этих отношений? Свадьбы? Детей? Жили они долго и счастливо? Не могу сказать. Мы встречались не так долго. Я держала в уме, что мой «строительный роман» закончится ровно в тот момент, когда администрация города перережет красную ленточку у входа в построенный торговый центр. Но гнала эти мысли и планировала разобраться с этим позже. И вообще, «захочу переключу свое внимание на соседа Андрея или кого угодно в случае чего», думала я. Вселенная, хохотнув над моей уверенностью, живо проверила меня на прочность через пару месяцев после начала наших отношений.
Однажды теплым сентябрьским вечером, когда, как водится, ничего не предвещало, я получила смс странного содержания. Не буду приводить его дословно. Текст я не помню. Из мешанины русских и английских слов было понятно, что он хочет сказать о том, что нам лучше не общаться, что рано или поздно он уедет, а его мама, чего греха таить, вообще против наших отношений. Значит и смысла продолжать НЕТ! И это точно были не трудности перевода, ошибка исключена.
Кстати, подобные истории были и у моих знакомых русских, влюбившихся в турков. Многие считают, что турецкие мужики издеваются. Нет, они, напротив, свято верят в свои слова, сказанные сгоряча. Они короли драмы. После некоторой «горячки» меняют свое мнение. И не только в вопросах любви. Они импульсивны, но это не «биполярка». Их штормит в силу темперамента. И это стоит помнить и не сразу вестись на все эти «театры одного актера».
Я ничего об этом не знала, но сделала вот что: перечитала сообщение еще раз в поисках приписки «шутка» или joke и, не обнаружив ее, решила перезвонить и задать вполне конкретный вопрос: «Что **** (здесь как раз точно непереводимо, но весьма логично) происходит?» Абонент был недоступен.
О, как я была зла на этого абонента! Наспех собралась, на всякий случай одевшись посимпатичнее, в белое хлопковое платье и босоножки на каблуках, чтобы сто раз подумал, стоит ли терять такую. И поехала выяснять подробности лично, не обращая внимания на своих недоумевающих родителей. Такси домчало меня до знакомой девятиэтажки за несколько минут. Все, как в тумане: я даже не заметила, как оказалась на нужном мне этаже. Дверь была не заперта. Я осторожно заглянула внутрь. В коридоре никого. От глухой тишины становилось страшно. Я не знала, что я вижу дальше: может, в квартире никого нет, а, может, там то, что видеть мне совсем не нужно. Например, постельная сцена с тремя блондинками или брюнетками, которых он предпочел приличной мне.
«Господи, умоляю, только не это!» шептала про себя я.
Я вздрогнула. Тишину нарушил грохот стеклянных бутылок, о которые я споткнулась прямо на пороге. Там же валялся скомканный лист. Я подняла и развернула его. С черно-белого распечатанного на принтере фото смотрела улыбающаяся девушка с раскосыми, как у китаянки глазами. Я знала, кто это. Он показывал мне ее раньше. Его бывшая из Турции, с которой он встречался еще в школе. У них там что-то не сложилось, и я знала, что какие-то воспоминания о ней его все еще не отпускали. Рассудив, что скомканное фото означает только одно мою победу над воспоминаниями о ней, я наступила на лист и шагнула в зал.
«Кто там?» донеслось откуда-то из полутемной комнаты. Это был голос моего турка.
Я нашла его в весьма нетипичном состоянии. Он был пьян. Таким я его никогда не видела. Если вы думаете, что все турки не пьют, позволю себе разочаровать вас, но чуть позже не в этой главе. Пока знайте, что это тоже стереотип.
Он сидел на кресле и немигающим взглядом смотрел в работающий без звука телевизор. Я окликнула его, но он не отреагировал. Подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он посмотрел на меня так пронзительно, что стало не по себе. В его глазах стояли слезы.
Я обещала не обобщать, но здесь придется. Турки импульсивны и все эмоции переживают на полную катушку. С возрастом это немного притупляется. Но если злятся, то злятся, не стесняясь в выражениях. Если радуются, то радуются, и об этом узнает весь мир, включая тетушку Айше, какую-нибудь подругу подруги маминой подруги. Они обидчивы и порой злопамятны. Для них поссориться с кем-то и не общаться месяцами обычное дело, даже если это близкий родственник. Хотела добавить, что турки похожи на итальянцев. Но, боже мой, что я знаю об итальянцах? Снова набор стереотипов? Плюс-минус ничего? Ровно столько, сколько я знала тогда о турках.
Вернемся в ту темную комнату на восьмом этаже. Признаться, я очень испугалась, увидев его состояние. Повторила вопрос о том, что происходит. И получила ответ, дублирующий то самое сообщение, что нам не судьба быть вместе безо всяких оговорок. Я могла бы подумать, что это все блеф, что он нашел кого-то лучше меня и просто пытается от меня избавиться. Но по его виду было ясно, что он переживает не меньше моего. Последнее, что я услышала от него, было: Lütfen git! Что означало «пожалуйста, уходи!»
Я оторопела, пыталась задавать какие-то вопросы. Но не получив ни на один ответа, молча вышла из квартиры, глотая слезы. Куда идти, я не знала. И здесь бы подошло красочное описание о том, как я шла в никуда, блуждая по полусонному городу. Но Липецк на столько мал, что даже если бы я шла с закрытыми глазами, уперлась бы в стену родного дома. Ноги сами бы «привели» по нужному адресу. Поэтому я просто шла, сняв натиравшие ноги босоножки, и размазывала потекшую тушь по лицу. Я очень не хотела идти домой. Боялась, что расскажи я об этом родителям, они бы непременно сказали, что это все закономерно и глупо было бы на надеяться на что-то другое в этой ситуации.
Мне не давала покоя мысль, как мама или любой другой родственник может повлиять на личную жизнь взрослого мужчины. Неужели ее авторитет так велик, что может быть решающим? Как из-за того, что кто-то против, можно вот так просто перечеркнуть свою личную жизнь? Это позже я узнаю, что мнение старшего поколения важно для турков. Не каждый, в силу менталитета, находит в себе силы поступать, как ему заблагорассудится. Знаете, что в Турции до сих пор существует обычай выбирать детям удачную партию и не только в деревнях? Эта традиция сейчас уже менее распространена, но такие случаи встречаются.
В отчаянии я решила позвонить подруге. Это был единственный человек, который мог бы понять меня и поддержать. Она посоветовала оставить все, как есть. Подождать, что будет дальше и паниковать раньше времени.
«А вообще все они козлы», заключили мы обе, на том успокоились и попрощались.
Ночью я долго не могла уснуть, крутила в голове его слова, что было за день до них, что было за неделю, что вообще мне делать в этой ситуации. Я сразу же забыла все свои бодрые мысли о том, что «если что переключусь на соседа Андрея» и т.п. Мне было боязно потерять то, что только-только зародилось в моей жизни. Я имею право на счастье или как? От обиды и непонимания я готова была сдаться, послать все к чертям и уехать в Питер, о котором я давно мечтала. Мне не хотелось больше ни в чем разбираться. В моей жизни и без того хватало сумбура, а теперь еще это.
«Неужели хоть раз в жизни у меня не может быть хэппи-энда?» думала я.
«А вдруг это и есть тот самый хэппи энд? Может, так лучше?» крутилось в голове в ответ.
Я не понимала, как теперь я буду работать вместе с моим турком после всего этого и какими глазами буду на него смотреть. Поэтому, только Питер. Ведь именно туда едут многие «зализывать» свои раны.
Утром я проснулась разбитая. Сразу же схватилась за телефон и увидела очередное сообщение от него. Там было что-то в духе: «Я тебя люблю и плевать на все. Мы все равно будем вместе. Прости меня». Сообщение пришло в пять утра. Наверное, не спал, перекручивал в голове свои турецкие мысли.
Сейчас, вспоминая этот сентиментальный момент, посмеиваюсь: «Ты подписал себе приговор именно в этот момент, дорогой! А я, похоже, свой!» Тогда меня накрыло второй волной негодования и слез, смешанного с радостью. Я не могла понять, что это: шутка или проверка на прочность, эксперимент надо мной или реальные чувства? Мне хотелось личных объяснений, и чтобы он вымаливал у меня прощения.
На работе, конечно, нам не удалось обо всем поговорить. Я не могла дождаться, когда закончится рабочий день. Пропустила обед в местной столовой, чтобы только не встречаться глазами с ним. Разговор случился вечером.
Мы по отдельности вышли с территории строительной площадки, чтобы не заметили коллеги, и встретились на ближайшей автобусной остановке. Я, оцепеневшая от волнения и страха, смотрела в даль, а он на смеси языков рассказывал мне об их обычаях. О том, как не хочет расстраивать свою маму, которая и так уже «натерпелась». Но мы что-нибудь обязательно придумаем, потому что меня терять он тоже не хочет. Просил его понять и забыть о том, что произошло вчера. Ему не пришлось долго вымаливать у меня прощения, я сдалась под этим «мы что-нибудь придумаем», но предупредила, что еще один такой раз и возврата не будет. Он обнял меня и пообещал, что больше не обидит. Я поверила, потому что очень хотела в это верить.
Оставим «этих двоих» на старой автобусной остановке. Им есть, о чем помолчать. Позже они договорятся о том, что начнут жить вместе и это станет новым этапом их отношений.
Здесь ставлю точку в первой главе. Но я не затеяла бы эту книгу, не будь в нашей жизни других неоднозначных событий, которые начались сразу после моего облегченного выдоха и ощущения, что мир прекрасен, даже, если в нем есть турки.
Поправка: ОСОБЕННО, если в нем есть турки.
Серия 2. Мама, я люблю турка!
Через пару дней я действительно переехала к моему турку в ту самую съемную квартиру на восьмом этаже, собрав все свои вещи, пока родителей не было дома. Я очень боялась их реакции. Вдруг они тоже будут против, начнут отговаривать и задавать неудобные вопросы. Поэтому спрашивать разрешения ни у кого не стала, сообщив без подробностей и как свершившийся факт, что ушла и начала новую жизнь. Мне очень хотелось почувствовать самой настоящей взрослой свободы. Я была очень рада этому этапу.
Мой турок жил в небольшой скромной трешке недалеко от нашей строительной площадки с коллегой по работе, смешливым и низкорослым инженером-турком. Меня это не смущало. Тот разместился в отдельной комнате, и мы встречались только на кухне за вечерним чаем. Довелось мне познакомиться и с хозяином той квартиры, который как-то пришел проверить состояние жилья и с удивлением обнаружил меня там. Он хитро ухмыльнулся, узнав, что я теперь тоже живу здесь, и бросил неоднозначное «Мне все с вами ясно». Что именно ему было ясно, я не знала, но в глубине души догадывалась.
К девушкам нерусских парней у нас, как я заметила, относятся с тоже очень стереотипно. Мне и самой удалось увидеть тех, с кем общался наш сосед-инженер. Холостой парень питал надежды скрасить свое одиночество в холодной России. И приводил домой тех, кто был не прочь поживиться за его счет и активно разводил его на деньги. Встретив меня на нашей общей, почти коммунальной кухне, девушки переключались на общение со мной, оставляя несчастного ни с чем во всех смыслах.
Поправлю свой запылившийся нимб и скажу, что я не гналась за деньгами моего турка. Я вообще не была избалована тем, что за меня раньше кто-то платил, и не умела вытягивать деньги из мужиков. В процессе нашего общения я с удивлением обнаружила, что у турок нет такого понятия как, например, «платить пополам» в кафе, покупать продукты домой по очереди или вести совместный бюджет. Все расходы мужчины-турки, из тех ярких примеров, что видела я, берут на себя. Даже в ресторане, где ужинает целая компания, турок не даст возможность оплатить счет кому-то другому или высчитывать, кто сколько съел по чеку. Он просто молча заплатит и не примет денег от других. В конфетно-букетный период это умиляло. В семейной жизни, особенно когда денег было впритык, уже подбешивало. На мои претензии он отвечал мне, что не может иначе. И это дело чести. Хотя я считала это чистой воды выпендрежем.
А что же наши родители? В этой главе я хотела рассказать именно о них. Мои всегда говорили, что примут любой мой выбор. Даже, если это будет хромой и полуслепой старец. Не знаю, предполагали ли они, что я буду крутить любовь с турком, но ко всему отнеслись с пониманием. По крайней мере, от отношений не отговаривали, периодически звонили, чтобы поинтересоваться, вернусь ли я домой. А я все не возвращалась, неохотно отвечая, что со мной все ок и что живу теперь с парнем, не давая какие-либо дополнительные подробности.