Татьяна Донченко
Я с тебя худею
Глава 1. Дрожжевое тесто
Где моя талия?!
Не то, чтобы я паникую, но все же
Еще месяц назад она была, а теперь ее нет. Или не месяц назад? Когда же я купила эту блузку и точно так же смотрела на себя в зеркало? На Новый год. На Новый год! Это же полгода назад!
Нет, я точно помню, что там, где застегивалась пуговица на джинсах, оставался зазор размером в два пальца. И силуэт хоть немного походил на песочные часы. А теперь что? Нет, ну что это? Мои телеса, поплывшие за пределы пояса, теперь напоминают дрожжевое тесто, сбежавшее за края кастрюли
Маруська без стука заглядывает в раздевалку. Отодвигает ширму и просовывает коротко стриженную голову с яркой голубой прядью. Ее стремление походить на своего кумира Артемия Лебедева иногда поражает.
Лови другой размер, без задней мысли она вручает мне футболку, чуть больше той, что обтягивает меня, как оболочка ливерную колбасу. И почти сразу же жалеет, что пошла со мной за покупками, когда видит мои глаза на мокром месте. Весь спектр эмоций на моем лице: от отрицания до принятия.
Ну ты чего, Лесь? она медленно скрывается за ширмой, словно нашкодивший кот, и тараторит, уже не глядя на меня. А знаешь, пошли в другой отдел! Я где-то читала, что они перепродали магазин какому-то местному владельцу и отшивают вещи на другой фабрике. Может, у них лекала новые?
Я натягиваю свою затасканную толстовку и накидываю на голову капюшон.
Новые лекала тут не при чем, бормочу я и выхожу из примерочной. А вот мамин новый рецепт чебуреков отстой!
Чебуреки твоей мамы топчик! возражает Маруська и, на выходе прощаясь с консультантами, зачерпывает горсть конфет. Когда Светлана Павловна снова соберется их приготовить зови в гости! Ради такого не влом даже на автобусе в вашу глушь притащиться.
В подавленном настроении я брожу по супермаркету из одного отдела в другой и вполуха слушаю подругу. Она может болтать без умолку, а мне это только на руку. Вещи меня больше не интересуют.
Давай, примерь тунику! Смотри, какая крутая! Маруська выуживает откуда-то с полок что-то длинное со стразами напоминает вещь из гардероба Аллы Борисовны.
Мне двадцать, тяжело вздыхаю я, а не семьдесят.
А твоя мама бы обрадовалась! Ей нравятся такие вещи.
Моя мама радуется всему блестящему, и добавляю, глянув на ценник, и дорогому!
Ладно, давай перекусим, а потом что-нибудь выберем. Ты не затягивай! Выпускной уже в субботу. Маруся достает телефон и сверяется с настенными часами магазина. Прямой эфир с Виктором Максимовичем через пару часов, надо еще подготовиться.
Меня бросает в дрожь. Наш преподаватель и по совместительству мой научный руководитель по дипломной работе всегда вызывает такую реакцию тела. А что творится с мозгами вообще стыд и позор! Не умею вести себя адекватно рядом с красивыми мужчинами. Виктор Максимович наша местная знаменитость. В тридцать лет кандидат филологических наук и основатель «Цензоров».
Цензоры элита нашего университета. Группа из двенадцати бывших и нынешних студентов, которые выдают блестящие рецензии на книги, статьи и любые творческие работы. Мимо аудитории, где они собираются для мозгового штурма, все студенты проходят и крестятся, как христиане мимо церквей. Боги, одним словом, а не люди.
Представляете, как я радовалась, когда попала под протежирование самого Аксенова Виктора Максимовича? Все считают это чудом. И только Маруська знает, сколько сил и трудов я вкладываю в то, чтобы обратить на себя его внимание.
Хотя, конечно, научный интерес, связывающий нас, не совсем то, чего бы мне хотелось
Ах, мечты, мечты!
Мы заглядываем в пекарню при торговом центре. Я не собираюсь ничего покупать. Собственное отражение в зеркале отличный мотиватор. Но крышесносные запахи в этой пекарне соблазняют еще из соседнего крыла здания. Разве можно устоять?
Я покупаю батончик гранолы домашнего приготовления меньшее из всех зол. Ну сколько она примерно весит? Грамм 80, не больше. Я вбиваю ее в графу «перекус» в приложении телефона уже после того, как съедаю почти все.
Уверена, что больше ничего не хочешь? Маруська скептически осматривает меня и переводит взгляд на свою дюжину пончиков в сахарной присыпке.
«Fat Secret» выдает 800 калорий за 100 грамм гранолы. У меня вылезают глаза из орбит, и последний кусочек буквально застревает в горле. Выплевываю остатки батончика и, чтобы побороть приступ кашля, запиваю стаканом воды.
Воу! Маруська вскидывает руки и начинает заливаться смехом. Это было отвратительно, Лесь! Может, все-таки пончик?
Ты представляешь, сколько тут калорий?! Восемьсот! я с ужасом рассматриваю этикетку. И сколько такой бесполезной гадости я съедаю за день? Какое классное и одновременно ужасное приложение! Мне остается всего триста калорий на ужин, чтобы не превысить дневную норму. Как люди живут, съедая всего лишь тысячу двести калорий в день?
Живот неприлично урчит, поддакивая моему возмущению.
На этот раз ты считаешь калории? Маруська откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. В прошлом месяце было интервальное голодание.
Скачала неплохое приложение, я стараюсь не обращать внимания на ее саркастическую усмешку и продолжаю расхваливать находку. Смотри, тут даже есть считыватель штрих-кодов, и ты можешь добавлять свои рецепты и рассчитывать калории
Маруська слушает меня с красноречивым выражением лица «оно мне надо?» Я прекращаю рассказывать.
Ты же в курсе, что без физических нагрузок все твои диеты фигня?
Ненавижу спорт!
Маруська со мной полностью соглашается. Всю старшую школу и годы в университете мы обе дружно просидели на скамейке для освобожденных. Благо ее мама работает в поликлинике и может достать любые справки.
Мой телефон пиликает, сообщая о новом смс.
Так, идем забираем тот пугачевский прикид, перевод на карту поднимает настроение, я залпом допиваю чай и расцветаю в улыбке впервые за день.
Твой анимешник наконец прислал остаток за книгу?
Да, не могу поверить. Он каждый вечер засыпал меня новыми главами, а с оплатой месяц тянул! Отбил всю охоту читать книги для взрослых!
Зато ты теперь знаешь, в чем пойдешь на выпускной.
***
Мы приобрели чудо-тунику, в которой я похожа на один большой страз на ножках. Чтобы поднять себе настроение и потратить остаток от перевода, я предлагаю заглянуть в книжный. Хочется «закусить» привкус от прочитанного второсортного порно чем-то качественным. Я прохожу мимо полок с классической литературой в поисках по-настоящему мощного автора. Оруэлл? Подойдет. Беру «Скотный двор» в новеньком переиздании и подхожу к Маруське.
Книга, которую я редактировала несколько месяцев назад, уже переместилась с полки «нон-фикшн» в «бестселлеры». Подруга делает фото и выкладывает его в сторис.
Прикинь, ты теперь звезда! комментирует она, отмечая меня на фото. Следующее интервью возьму у тебя.
Не трать время, популярность мне не светит, цокаю я, вертя книгу в руках. Моя фамилия значится последней после редакторов издательства. Вся слава всегда достается писателям.
Скажи это цензорам, Маруська несет книгу на кассу, любой автор удавится за шанс оказаться у них в руках.
Они другое дело. Они задают тренды в мире литературы.
Кстати, что ты планируешь на остаток дня?
Посижу с ноутом в «Бонифации», поищу какую-нибудь интересную работу среди заказчиков. Мне хочется чего-то и замолкаю, не зная, что именно может привлечь внимание моего куратора. Но это обязательно должно быть что-то особенное.
Например?
Пф, я поднимаю руки и роняю их с тяжелым выдохом, что угодно, только не очередная манга с рейтингом восемнадцать плюс-плюс-плюс!
Маруська хихикает. Она любит подобное чтиво и периодически просит у меня почитать рукописи, которые мне присылают для редактуры. Поначалу мне было все равно, какой текст править, лишь бы за него платили. Но теперь мне хочется уйти в другое русло, взяться за что-то стоящее. За то, во что я сама поверю и, может быть, вдохновлюсь.
Мы выходим на улицу. Июньское солнце слепит глаза, мы щуримся после приглушенного освещения торгового центра.
Хочешь посмотреть интервью Максимыча?
Я застываю и, не веря своим ушам, оборачиваюсь к подруге. Ее лукавую ухмылку я знаю наизусть. Она не шутит, предлагая мне то, о чем я даже попросить не смела. Не говоря ни слова, я бросаюсь на шею подруги и от чувств сжимаю так, что она закашливается.
Она никого не пускает в студию во время записи. Я благодарна ей за то, что она делает исключение ради меня. И ради моих безответных чувств к преподавателю.
Только ничего не трогать! зачем-то предупреждает Маруська.
***
Это нормально, когда ты смотришь на рот говорящего человека и не смеешь даже моргнуть? Как змея под гипнозом флейтиста, я раскачиваюсь сидя на стуле влево-вправо и слушаю голос из динамиков. Хорошо, что меня не видно за затемненным стеклом студии.
В маленькой каморке с шумоизоляцией Маруська вот уже три года записывает контент для университетского радио и его официальной группы. У нее настоящий талант! Только она может обычную новость преподнести так, что ее несколько дней обсуждают все студенты. Она целых полгода добивалась интервью с Аксеновым. Можете представить, как занят этот человек?
Я стараюсь вести себя тихо, хотя знаю, что комната для записи изолирована от посторонних звуков. Маруська несколько раз показала на приборы и кнопки, на которые мне нельзя нажимать. Прямой эфир дело серьезное.
Я сижу тихо, даже дышать боюсь.
Виктор Максимович одет в темно-серый костюм, под ним белоснежная рубашка и галстук, который он ослабил всего пару минут назад. Я подписана на его страницу в соцсети и слежу за всеми фотографиями, которые он выкладывает. Особенно из спортзала. Именно благодаря им я знаю, какое красивое и накачанное тело он прячет под строгими рубашками и костюмами.
Я не свожу глаз с двух небрежно расстегнутых верхних пуговиц, которые открывают его шею и часть ключицы.
Я что, только что облизала губы, глядя на него? Господи, только бы никто этого не видел!
Стыдливо оборачиваюсь, прекрасно зная, что в студии записи никого нет.
Интервью уже подходит к концу, а я так и не придумала, что скажу, когда он выйдет и увидит меня. Я безотрывно наблюдаю за мужчиной за стеклом и, кажется, начинаю пускать слюни. Буквально.
Ну разве можно оставаться равнодушной, когда говорит этот человек? Из динамиков льются не звуки его голоса, а самый настоящий мед. Такой же сладкий и тягучий.
М-м-м, так бы тебя и съела! мечтательно вздыхаю, роняя лоб на стол.
Что-то меняется в выражении лиц Маруськи и Аксенова, когда я поднимаю голову. Виктор Максимович оглядывается на стекло с настороженностью. Губы слегка подергиваются, силясь сдержать улыбку. А Маруська покрывается красными нервным пятнами. Я знаю их. Это значит быть беде. Кто накосячил? Что произошло?
Я непонимающе моргаю и обвожу взглядом сначала комнату, а потом панель управления. И вдруг замечаю кнопку «Sound ON», горящую красным.
«Я что, сказала это вслух? А он это услышал? мелькает у меня в голове, и тут же молниеносно вторая догадка, еще хуже первой: Или это услышали ВСЕ в прямом эфире?!»
По спине пробегает холодок, я закрываю рот рукой, чтобы сдержать вырывающийся крик ужаса. А в это время из каморки выходит Максим Викторович:
Спасибо за приглашение, Мария, говорит он с дежурной интонацией и поворачивается ко мне, так и не договорив: Было приятно
Мне становится дурно от вида его широко распахнутых глаз и очевидного удивления на лице. Он точно это слышал!
Здравствуйте, Олеся.
Здравствуйте, Максим Викторович, откликаюсь я, опуская голову.
Неловкость, повисшую в воздухе, нарушает Маруська, когда выходит за преподавателем и провожает его, рассыпаясь в благодарностях за интервью. Еще несколько секунд, и дверь за Аксеновым закрывается, а я со стоном закрываю лицо ладонями.
Какой треш! воплю я, боясь посмотреть на подругу.
Леська, ты лошара! орет Маруська, бросаясь к панели для записи. Из всех кнопок ты выбрала именно эту!
Все, теперь я определенно в черном списке посетителей ее студии.
Я понятия не имею, когда успела нажать ее, бормочу я, прекрасно зная, что простым извинением не отделаться.
Странно, что с твоим везением ты мне еще эфир не отключила!
Маруська разворачивает ноутбук, клацает по кнопкам, и страница с записью радиоэфира обновляется, мы видим первый комментарий под ним:
«Отличное интервью! А кто и кого хотел съесть? Ничего не понятно, но очень интересно!»
Тишина. Маруська смотрит на экран и ничего не говорит. Я ожидаю чего угодно: от праведного гнева до безутешных слез. Но подруга внезапно взрывается громким хохотом и падает на диван.
Я бросаю взгляд на экран, на котором появляется еще несколько комментариев:
«Кто-нибудь скажите, он живым оттуда вышел? Или нашего Аксенова сожрали?»
«Ну, хоть кто-то озвучил мои мысли вслух!»
Вместо того чтобы посыпать голову пеплом от стыда, я заливаюсь смехом вслед за подругой.
Да! Теперь я ни за что не пропущу выпускной! воет сквозь смех подруга, вытирая слезы. Хочу видеть, как ты теперь будешь смотреть в глаза Максимычу!
Глава 2. Мультик
Мама жарит картошку на сале. И поскольку она никогда не пользуется вытяжкой, ароматы просачиваются в мою комнату. Даже открытая форточка и работающий вентилятор не помогает. Едкий запах пропитывает даже волосы. Завтра придется мыть голову.
Я огурчиков замалосолила, мама заглядывает в комнату без стука.
Спасибо, я не голодна, не оборачиваясь отвечаю я и делаю глоток воды. Желудок громко протестует и разоблачает мою ложь.
Работаешь? Уже девять!
Хорошо, что я больше не редактирую эротический роман, из-за которого приходилось постоянно дергаться и выключать экран ноута. На этот раз у меня просто переписка с неким «Мастером Вселенной».
Не слушая голос мамы и ее нотации о вреде работы за компьютером в позднее время, я быстро набираю сообщение:
Клюковка22: Мы из одного города. Предлагаю завтра встретиться и обсудить детали.
Мастер Вселенной появляется в сети и пишет ответ.
Мастер вселенной: Круть! Не ожидал, что вы возьметесь за комиксы, если честно!
Клюковка22: Пока не совсем понимаю, какого рода помощь вам требуется от редактора. При встрече выясним.
Мастер Вселенной: У меня перерыв с часу до двух, вы можете подойти в «Цитрус»?
Клюковка22: Да, конечно, без проблем!
Мастер Вселенной: Круть!
Я набираю в поисковике «Цитрус» и сразу же нахожу адрес. Небольшое кафе прямо в здании огромного фитнес-центра «Олимпия». Лучшего и самого дорогого в городе, к слову.
Желудок громко урчит, я прикрываю его рукой и приглаживаю. Как будто это поможет не слишком быстро переваривать кусочек куриной грудки размером с яйцо. Стакан кефира на ночь, уничтоженный залпом, такое себе утешение, когда хочешь есть.
В комнату заскакивает Ульяна, моя младшая сестра. В руке держит соленый огурец и громко хрустит у меня над ухом, склоняясь к экрану. Она давно смекнула, что я прячу там что-то интересное, и теперь пытается выяснить, что именно.
Не стой за спиной, ворчу я, не оборачиваясь. Твое чавканье аж с кухни слышно!
О! Ты пойдешь в спортзал? хихикает сестра, поднимает ногу и, схватив себя за лодыжку, стоит в боковом равновесии. Вот так умеешь?
Уля, у меня встреча в кафе спортзала, зачем и, главное, кому я это объясняю? Восьмилетней девочке? И хвастаться нехорошо!