Горный и мотострелковый,
Выше есть только Бог!
Крепкий, как рубль целковый,
Вечно готов на бросок!
Песня стала чуть ли не гимном этого рейдового батальона и была любима всеми служивыми независимо от должностей и званий.
Алексей взялся за металлическую крупную скобу, которая выполняла функцию дверной ручки, но была значительно крупней обычной, и стал открывать правую створку, находясь при этом в своих мыслях как и о чем он будет сейчас информировать сослуживцев.
А возможно, пребывал под действием слезливого очарования мужских песенных страданий, которые героическое мужское племя способно убедительно преподнести в продуктах творческого вдохновения.
Находясь под впечатлением от собственных подвигов, или в собственной убеждённости о готовности к подвигам, или почти участии, что «был где-то рядом», мужчины обладают уникальной способностью красиво и проникновенно изобразить собственные реальные или вымышленные испытания. И, как правило, всегда в «рыбацкой подаче», когда руки, показывающие длину рыбины, в ходе рассказа автоматически и непреднамеренно разводит в стороны неконтролируемой мужской удалью, и пойманный карась превращается в барракуду
Вот если б женщины умели так про свои роды песни сочинять, плач по миру стоял бы нескончаемый и очень душещипательный и пронизывающе-трогательный. Но так вдохновенно складно, «по-рыбацки» правдиво распевать о нелёгкой мужской доле свойственно только мужчинам А у женщин такие получаются только про женскую любовь И все потом плачут, и те и другие от такого вдохновенного страдальческого творчества.
Он поднял глаза, чтобы автоматически взглянуть в пространство, куда сейчас предстоит ступить, но на него оттуда стремительно надвигалась огромная волосатая морда с горящими огнём глазами.
Алексей инстинктивно отпрянул и повис, удерживая себя на одной руке за скобу правой дверцы. Но морда не то что никуда не делась, но и следом за той клыкастой морденью высунулось массивное тело, и весь этот чудовищный скалящийся клыками демон стремился до него дотянуться.
И тут, сквозь хохот офицеров изнутри кунга и солдат, которые находились рядом вокруг летучки, до Шаховского дошло, что это Бугай, со всей своей искренней радостью и лаской, лезет к нему лизнуть в лицо.
Тьфу ты, чудило, чтоб от тебя тебе суки шарахались. Чу́хни с дороги, Бугай, сердито шуганул зверюгу растерявшийся от неожиданности Алексей и тренированным движением тела забросил себя внутрь кунга.
Бугай был крупным кобелём, очень большим, невнятной породы. Он всем своим экстерьером походил на короткошёрстую немецкую овчарку, только был на четверть крупнее, и имел грязно-белый окрас с крупными рыжими пятнами по бокам и такими же, помельче, на морде. Что-то в нём было от алабая. Возможно, некоторая укороченность пасти на, в общем-то, типичной морде овчарки. И лапы Здоровенные лапы Он и барана мог бы ударом перешибить. Но ласковый был до жути, и любвеобильный.
И вот эта махина ласки и любви норовила первым дотянуться до Шаховского и лизнуть его. Хорошо, что только это. Весь его вид показывал, что он способен на большее.
Когда Шаховской прибыл из Союза на службу в этот полк, пёс этот уже был там давненько. Собакой он оказался общительной и добродушной, а производителен настолько, что вся стая местных полковых собак состояла исключительно из его потомства отпрысков эдак до тридцати.
Но только лишь он имел неискоренимую привычку и особенность ходить на боевые вместе с батальоном. Выгнать его было невозможно. Если только пристрелить Но подобная дичь даже не обсуждалась в мыслях ни у кого ничего подобного не было.
Однажды, правда, перед одной крайне опасной операцией его всё же не пустили в БТР перед выездом, так он бежал за колонной километров десять, пока не дали запрыгнуть на его место.
Он всегда сам себе выбирал хозяина, так как состав в батальоне был переменный, и офицеры имели свойство иногда исчезать из него: то по убытии в Союз, то из этой жизни.
Кобель знал, как будто в нём были встроены часы, ежедневное время построения полка и занимал место среди офицеров штаба своего батальона. С ними же маршировал под музыку, вполне причём знатно и гордо. Очень любил «Встречный марш» и вышагивал за комбатом, когда тот под звуки музыки строевым шагом двигался навстречу командиру полка. Вероятно, он считал, что это его именно уровень.
Знал момент ухода на боевые, и всегда заскакивал раньше всех внутрь БТРа своего хозяина. Одного-единственного в этот отпущенный им для дружбы период. На данный момент таковым хозяином был Сергей Крикунов, капитан, замкомбата.
Когда сотоварищи вволю отсмеялись да поострили над Шаховским, который и сам с ними беззлобно смеялся над шутками в свой адрес, то Серёга погладил ласково кобеля и дал тому команду:
Молодец, Бугай, добрая собака, хороший пёс, Шаховского он любит С чего бы это так на любовь к нему пробивает? Может, запах от него специфический? приговаривал Крикунов под смех офицеров, поглаживая по голове собаку, иди, мальчик, погуляй по располаге, проверь, чем там бойцы занимаются.
И этот телок коротко гавкнул в ответ и спрыгнул из кунга. Он стал бегать между машин, крутя своей здоровенной «шайбой», как будто понимал, чем его озадачили. А бойцы хоть и любили пса, но знали, что это офицерская псина он сам себе такую миссию выбрал и такое право присвоил. И иногда на явно отлынивающих от дела солдат мог так рявкнуть, что «ну его мимо», справедливо и разумно считали они Это же собака Никому не хотелось проверять его действительные способности в достижении своих целей и предупреждений. Проще было начать заниматься делом.
Выпустив пса, присутствующие перестали веселиться и приготовились получить последнюю информацию и распоряжения из штаба дивизии.
И Алексей коротко сказал:
Завтра рано утром начинаем движение.
Ну, наконец-то. А куда? спросил Крикунов.
Задач поначалу, как всегда, было много каких. Три раза только маршрутные карты на разные направления переклеивали и перерисовывали в них тактические задачи и схемы.
Под Кандагар пойдём. Сегодня на Кушке закончено формирование колонны. Будет более тысячи грузовых с мукой, будут наливники и другая гуманитарка. То ли один, то ли два автомобильных полка, по разговорам. Нам не отчитываются Известно только, что таких больших конвоев раньше не было. Вот мы и будем на блоках оборонять и тащить до их прибытия на точку. Точное место разгрузки определят уже по обстановке в последний момент, когда будем в заданном районе.
Комбат подполковник Проскуров взял разговор в свои руки:
Так что? В то горы мы уже, значит, не идём? Где до десяти тысяч духов заперлись в ущелье? Ну, как нас этим пугали большие начальники «неприступной крепостью»?.. Ну-у, вроде как-то полегче может быть Будем посмотреть Так во сколько начало?
Шаховской стал им обстоятельно пояснять детали, чтобы снять любые вопросы и недопонимания у офицеров в преддверии серьёзных событий и задач:
ООД* начнёт движение в шесть утра. Мы пойдём первыми, сразу за ними. Вот как сейчас построены и мы первыми выстроены на стоянке, так и будем поочерёдно стартовать. И, да: в ущелье не идём, те карты нужно в обязательном порядке сжечь. Остаются только последние, что клеили и наносили задачу уже тут, в эти дни, с маршрутом под Кандагар.
*ООД отряд обеспечения движения. Включает в себя танк с тралом, сапёров, разведдозор и ряд иных специальных машин. Каждый раз состав определяется отдельным решением командования в зависимости от задач.
Крикунов по инерции шутканул:
Отлично. Будет нам бумага, чем там разжигать и пайку греть Ненужной макулатуры теперь куча осталась. А мы тут клеили карты, клеили Как школьники.
Переждав это саркастическое бубнилово Крикунова, Алексей продолжил:
Скорее всего, задачи нам специально разные озвучивались, потому что духам, так или иначе, каким-то образом всё доходит. Кто-то им информацию сливает. Возможно, что через сарабосов*, которые тоже в курсе операции. Думаю, это был намеренный «путай-путай».
*Сарабосы военнослужащие афганской армии.
Вот те здрасьте! Вопросы полковые, решенья половые! Сарабосы знают, а от нас скрывают, крайне удивился комбат.
Но счёл нужным не тратить время на этот казус, а приступил к раздаче текущих распоряжений своим замам, и сначала Шаховскому:
Ты им, офицерам, сам про карты и прочее объяснишь на построении. Теперь надо через час батальон построить. Там нужно на всех, солдат, офицеров, прапорщиков,.. без разницы, на весь личный состав посмотреть, как они Нет ли больных, которые сами не пожаловались, чтобы их тут не оставили. Вот там ты их и озадачишь, что кому делать, понял, Лёш? Он перевёл взгляд на зампотеха. А ты, Володь, со всеми техниками и водилами ещё раз убедитесь во всём своём хозяйстве. Делайте всё необходимое, чтобы не получилось, что завтра кто-то не завёдётся. И залейте полные баки и воду в системы Ну, Володь, ты сам знаешь, что нужно.
Раздался стук в двери кунга, и там замаячили лица Васи-москвича и Молдавана, держащих в руках ящики боржоми:
Разрешите, товарищ полковник*? Вот, начальнику штаба боржом принесли.
*Обращение «полковник» к комбату-подполковнику, употребляемое здесь и далее, связано с армейской традицией, когда при обращении младших чинов к старшему, а именно подполковнику, приставка «под-» опускалась. Такое обращение звучало органичнее и уместнее, хотя выглядело со стороны несколько льстиво. Однако оно стало настолько привычным в армейском обиходе, что ни малейшего льстивого намека для самих военнослужащих уже не несло.
Поставьте на край, спасибо, поблагодарил Шаховской. Теперь найдите командиров рот и передайте приказ, что ровно в 15 часов общее построение. В полной боевой выкладке и с оружием Нарзана не было?
Так он же дешёвый, тридцать копеек, его и разобрали. А этот боржом почти пятьдесят копеек Его только офицеры пьют.
Ладно с этим Построение через час, а вам ротных теперь ещё нужно найти быстро, и им это сообщить Народу надо собраться экипироваться. Поэтому за десять минут вам всех обежать. Вперёд! Не тяните
Глава 3. Начало операции
Всегда наступает тот миг, когда колесо начинает крутиться. Будь оно брички, машины или истории.
И вот когда оно приходит время начала операции,
И шуршит змеёй колонна по извилистому серпантину дорог,
И очень мелкая, как цементная пудра, и очень въедливая пыль клубится над дорогой, невыносимо забивая глаза,
Каждый метр дороги может быть заминирован мощным фугасом. И ты постоянно перемещаешься с ощущением, что движешься по минному полю.
Хотя почему «с ощущением»?! Ты все время едешь фактически по минному полю. А фугас обычно устанавливают такой конструкции и таким образом, что совершенно неизвестно, когда он рванёт: под первой машиной, десятой, в середине колонны или под последней.
И ты уже устаешь и плюешь на то, чтобы ежесекундно бояться и ожидать подрыва.
Вот тогда начинается твоя очередная личная война, и она всегда пролегает через твои душу, разум, силы и напряженное тело! И наступал момент твоего личного самоопределения кто ты и что ты в этой жизни, когда умереть легче, а жить и воевать очень и очень трудно!
В некотором роде даже наступает облегчение от того, что «процесс пошёл» и маховик событий завертелся. Начало всегда есть первый шаг к финалу. К тому финишу, который всё расставляет по местам. Настанет неминуемое завершение боевых, и всем, оставшимся в живых, станет очевидным кому и какой жребий выпал.
Размеренное и неторопливое, утомительное ожидание переходит в поступательное действие.
Колонна ранним утром начала движение с общей короткой команды по связи: «Я Гранит, впе-рёд!»
Первая машина вышла со «стойбища» на основную трассу дорогу на Кандагар. И размеренно и неторопливо покатила по маршруту. Остальная техника одна за другой непрерывно стартовала со своих мест и тоже выезжала на дорогу, приноравливаясь к темпу движения.
До района боевых действий предстояло двигаться около восьмисот километров, что составляло четыре-пять суточных переходов. Если, конечно, у тебя была такая возможность продвигаться без всяких нападений, засад и прочих непредвиденных ситуаций, что было практически невероятно. Душманское «сафари» оно и есть «сафари», и люди и техника в колонне были изуверскими охотничьими трофеями, сулящими душманам огромную прибыль.
Но как ни странно, вместе с началом этого движения у большинства военнослужащих наступала некоторая психологическая разрядка от того, что наступило время хоть какого-то действия, где от тебя теперь уже что-то зависит, а ты сам больше не покорная игрушка в руках судьбы-злодейки.
Поскольку Шаховской стал начальником штаба батальона, одного из нескольких таких же знатных и ценных своим опытом, и он во многом отвечал за организацию участия батальона в операции, то ему доводилось работать на этапе подготовки к выходу значительно больше других, во всяком случае, остальных офицеров штаба. Организационная нагрузка была огромной и, естественно, усталость в нём накапливалась. С началом ритмичного движения колонны офицера стало клонить в сон.
Ранее он уже много раз бывал в разных разведпоисковых операциях, проводимых силами полка, которые проходили в относительной близости от пункта постоянной дислокации: километрах в двадцати тридцати, реже до сорока.
Он был смел, инициативен, дерзок и удачлив. И своими успехами и эффективными действиями сумел заслужить великолепную репутацию среди солдат и офицеров. До такой степени, что в полку про него и действия его разведки даже слагались забавные байки. А это говорило о нём немало, поскольку стать героем армейского фольклора на войне, среди смертей и постоянного ощущения её присутствия рядом, завоевать подобное уважение у рано повзрослевших и заматеревших мужчин это дорогого стоит.
Но в таком масштабном событии операции армейского уровня ему приходилось участвовать впервые.
Из-за накопившейся усталости, некоторой передышки в нервном напряжении и из-за размеренного движения колонны Алексей на командирском месте попросту задремал. Расслабления добавляло и то, что стартовали в районе пункта постоянной дислокации дивизии, и ещё часов пять-шесть после выезда личному составу можно было чувствовать себя более-менее защищённо. Вертушки, если что, на таком удалении могли со своего аэродрома долететь до них своевременно и помочь радиус их действия позволял.
В это время вокруг простирался живописный вид горного хребта в лучах восходящего солнца. Но офицера всё это не вдохновляло, хотя он и отдал должное этому мощному пейзажу первобытной природы, и был в душе обрадован таким великолепием. Но усталость вынудила его рационально использовать свободные минуты, и он за короткое время заснул настолько крепко, что, невзирая на шумы двигающейся рядом техники, увидел сон. Причудливый сон
Во сне перед ним предстала скала, выступающая из горного кряжа и похожая на горбатый шнобель какого-нибудь горного тролля.
Алексей видел её поначалу очень крупно, в деталях, с кустиками и мелкими растениями. Даже с какими-то незнакомыми жуками и ящерицами, которые сновали по поверхности. Острота зрения во сне была настолько сильной, что он замечал даже колонны муравьёв с красноватыми головками и усиками антенн, двигающиеся навстречу друг другу несколько суетливо, но вполне осмысленно, что-то перетаскивая на своих муравьиных спинах.