Я закусила губу, глядя на небо цвета темного индиго, усеянное звездами и пульсирующее лавандовыми спрайтами.
Я не могу, сказала я наконец. Я не могу предстать перед всеми этими людьми.
Перед этими напыщенными королями? Ай Лин рассмеялась, явно пытаясь разрядить обстановку. Этими придворными курицами? Поверь, они и в подметки не годятся нашей императрице!
Она говорила вроде бы искренне, но Ай Лин всегда такой казалась, если хотела.
Это было несправедливо с моей стороны. Ай Лин никогда не использовала свой Дар убеждения на членах Совета. Она вообще редко использовала Дар, хотя людям было сложно в это поверить. За две недели в качестве имперского посла Ай Лин успела успокоить две буйные толпы, собравшиеся у стен дворца, чтобы опротестовать мое правление, убедив их с помощью своих речей. Она заключила торговое соглашение между Сонгландом и Аритсаром, несмотря на вполне понятное недоверие к нам со стороны сонгландцев. Но ее мелодичный голос, быстрый ум и деловая смекалка это был не Дар. Это была просто она: моя сестра, безупречная Ай Лин из Морейо.
Прости, что доставила столько хлопот, пробормотала я и поморщилась, взглянув на ее потрясающий торжественный наряд.
Ткань помялась после забега по лестнице. Свет факелов отражался на ее персиковом шелковом ханьфу струящемся одеянии ее родного королевства и на жемчужных украшениях в ее волосах.
Ай Лин в одиночку организовала сегодняшний Вечер Мира. Она убедила всех правителей континента остаться в Ан-Илайобе, вместо того чтобы уехать после срыва церемонии Перемирия. Несколькими этажами ниже, в Имперском Зале, двенадцать правителей ожидали, что я уговорю их присягнуть мне в верности. Связать свои разумы с моим до конца жизни. Но
Они думают, что я убила Таддаса, запротестовала я. Все они и придворные, и правители. Все. Как они могут полюбить императрицу, которая хладнокровно кого-то убила?
Ямочки появились на щеках у Ай Лин.
При дворе, сказала она, репутация убийцы это не всегда плохо.
Я скривилась.
Я боюсь даже спрашивать почему.
Вся разница между убийцей и героем в том, кто рассказывает историю. Ай Лин прочистила горло, затем подняла руки, словно обращаясь к тронному залу. Голос ее был спокойным и властным.
Смерть Таддаса, произнесла она, снимает все подозрения в том, что наша императрица-Искупительница находилась в сговоре с Леди. Напротив: императрица Тарисай наша спасительница. Она помешала опасному преступнику, совершившему государственную измену, сбежать из дворца. Она так ратует за правосудие, так верна памяти Олугбаде что даже хладнокровно убила собственного наставника. Как смело с ее стороны, Ай Лин изящно промокнула уголок глаза. Какое величие!
Я отшатнулась. Меня стошнило в ближайший горшок с пальмой. Ай Лин выругалась и подбежала ко мне, чтобы погладить по спине:
Великий Ам, Тари, дорогая! Я не подумала. Я не хотела Она поморщилась. Уверенность пропала из ее голоса. А ведь казалось бы, с Даром убеждения я не должна быть такой засранкой.
Ты не засранка, проблеяла я. Ты права. Ты всегда права, а я не справляюсь с ролью императрицы.
Тереза сняла с пояса флакон и запрокинула мою голову, выливая содержимое мне в горло. В ноздри ударил резкий запах мяты тошнота сразу прошла. Кожу покалывало: Санджит проверил меня своим Даром, ища в теле признаки болезни. Наверное, он нашел только трусость, пульсирующую в жилах.
Единственное, с чем ты не справляешься, солнечная девочка, сказал он тихо, так это с тем, чтобы позволить нам помочь тебе. Мы твоя семья. Просто скажи, что тебе нужно.
Пойдемте со мной, пискнула я. На торжественный вечер. Все вы.
Ай Лин напряглась.
Ты ведь знаешь, это плохая идея, сказала она мягко. Чем меньше у тебя спутников, тем лучше. Это будет нечто вроде сигнала: ты здесь, чтобы завести новых друзей, а не прятаться за спинами старых. Но Дайо идет, так что ты будешь там не одна. А еще идем мы с Кирой, раз уж мы отвечаем за мирные переговоры с Сонгландом.
Фраза «заводить друзей» звучала слишком буднично для того, что сегодня предстояло. Абику приняли мою жертву при одном условии: я должна стать полноценной Лучезарной помазать вассальных правителей всех аритских королевств и создать собственный Совет Одиннадцати. Если я не смогу этого сделать, абику решат, что я недостаточно хороша в качестве жертвы. Мирные времена в Аритсаре закончатся.
Я спросила:
Как эти правители могут полюбить меня, если думают, что я убила человека?
Ох, Тар. Любовь восхитительно сложная штука. Ай Лин положила мою руку себе на лоб, предлагая свои воспоминания. Кислые лица нескольких правителей мелькнули у меня перед глазами. С самой церемонии Перемирия вассальные правители живут в гостевых виллах в Олуоне. Я решила нанести им визит, объяснила она. Разнюхать, что они о тебе думают. Как оказалось, ты произвела хорошее впечатление, когда отменила Указ о Единстве. Но ты также показала себя довольно импульсивной. Слишком старательной. Немного наивной. Другими словами, никто из вассальных правителей не воспринимал тебя всерьез. Ты была для них лишь ребенком, пока
Пока я якобы не убила своего наставника. И теперь они меня ненавидят.
Они боятся тебя, поправила Ай Лин. А это гораздо полезнее. Люди не могут любить того, кого не уважают. А страх ну, это шаг в верном направлении.
Ай Лин, пробормотал Санджит, чувствуя своим Даром мою тревогу. Тереза не могли бы вы оставить нас ненадолго?
Мои сестры перевели взгляд с меня на Санджита, переглянулись, многозначительно поиграв бровями, и скрылись на лестнице без единого слова.
Как только мы остались наедине, я начала жадно всматриваться в его лицо, задержав взгляд на ушах и изгибе бровей. Я больше никогда не буду упрекать своих братьев и сестер за незаконные романы я была самой большой нарушительницей из всех. Он улыбнулся мне. В карих глазах читалась усталость. Он распахнул объятия, и я прижалась щекой к его закованной в броню груди, исследуя Лучом его пахнущую землей кожу.
Я предпочел бы говорить вслух, сказал он. Взрывные согласные его насыщенного дирмийского акцента напоминали звук барабана. Он издал короткий смешок. Во всяком случае, сейчас. Остальные хотят как лучше, но мы оба знаем, что они с удовольствием подслушают нас при любой возможности.
Ты собираешься прочесть мне нотацию. Я подняла голову, уткнувшись подбородком в его грудь. Меня укололи холодные позолоченные шипы на кожаной броне, подтверждающие его статус Верховного Генерала, но я не возражала. Паника уже покидала меня, вымещаемая спокойным ритмом его сердца. Я бы не стала, на твоем месте. Кира пыталась весь день, но у нее не очень-то получилось.
Никаких нотаций, пообещал он шепотом, касаясь губами моего шелкового платка. Тар, если не хочешь идти туда, то не ходи.
Я чуть не упала от потрясения, но его твердые руки меня удержали.
Ты шутишь. Я моргнула. Разумеется, я должна пойти. Это же мой торжественный вечер.
Если мое противоречивое настроение и удивило Санджита, он не подал виду.
Ты императрица, сказал он просто, дотронувшись до маски обабирин, спрятанной под сорочкой. Ты вольна делать что захочешь.
Я покачала головой и произнесла медленно, будто он разучился понимать аритский:
Судьба всего континента зависит от того, что я скажу на этом вечере. Ты ведь знаешь. Или ты Я с подозрением прищурилась. Или ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой, чтобы я туда пошла?
Говоря противоположное? Он нахмурился. Звучит как-то сложно.
Я рассмеялась.
Прости, сказала я, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Ты никогда не мыслил, как придворный, для этого ты слишком прямолинеен. Но я не понимаю, Джит: на чьей ты стороне?
На самой сложной: той, которая поможет тебе выжить. Он улыбнулся, хотя в голосе его звучала горечь. Ты то бросаешь вызов демонам из Подземного мира, то планируешь побег из тюрьмы похоже, ты решительно настроена подвергать опасности всех, включая себя.
Я рождена, чтобы подвергать всех опасности.
Его улыбка увяла.
Ты ведь знаешь, я не имел в виду проклятие твоей матери. Тар в Аритсаре уже много веков не было никого, похожего на тебя.
Я услышала то, что он не сказал вслух: в отличие от Дайо, я была правителем, которого еще возможно убить.
И я поняла, что он прав. Пока я не помажу свой Совет, я неуязвима только к огню. Но все же
Ты ведь поддержал меня в становлении императрицей, напомнила я. Еще когда Мелу сказал, что я Лучезарная, а я все отрицала. Так почему ты хочешь, чтобы я сидела сложа руки? Другие правы: я не могу прятаться здесь вечно.
Лицо Санджита превратилось в бесстрастную маску. По коже у меня пробежал холодок: я ненавидела, когда это случалось. Каждый раз, когда Санджит хотел, но не мог что-то сказать или сделать что-то, что он не мог полностью контролировать, вокруг него словно воздвигалась стена, как зачарованный неприступный барьер вокруг усадьбы Бекина. Когда мы были младше, эта стена появлялась чаще Санджит тогда был еще кандидатом в Детском Дворце, опасающимся собственного Дара. Он мог чувствовать физические изъяны любого человека, и чтобы избежать искушения, он научился закрываться от мира каждый раз, чувствуя злость, беспомощность или и то и другое сразу.
Годами я пыталась разрушить эту стену. Но с тех пор как я предложила себя абику в качестве жертвы как последняя Искупительница Аритсара пропасть между нами снова начала расти. Иногда я чувствовала эту стену даже во сне, когда мы лежали ночами в объятиях друг друга.
Наконец он вздохнул, опустив плечи, и барьер разрушился. Он провел пальцами по своим темным кудрям.
Правда в том, сказал он странным хриплым голосом, что в Ан-Илайобе тебе угрожает опасность. Даже здесь, в наших апартаментах. Я удвоил охрану у каждого входа во дворец. В каждом коридоре стоят имперские гвардейцы. Но я так и не выяснил, как создание, убившее Таддаса, сюда проникло. А теперь еще этот Крокодил с его восстанием
Я нахмурилась, вспомнив: Майазатель говорила что-то о новоявленном народном мстителе.
Крокодил?
Он моргнул, как будто сожалея, что заговорил об этом.
Один проблемный парень. Он небрежно отмахнулся. Вызывает беспорядки в королевствах. Не волнуйся, я с этим справлюсь. У тебя, видит Ам, и своих хлопот хватает.
Я нахмурилась было, но затем со двора внизу раздалась музыка гриотов, и сердце у меня упало.
Ты правда думаешь, что я могу завоевать симпатию этих монархов? Тяжело сглотнув, я уставилась в темноту. Сомневаюсь, что они горят желанием со мной общаться после случившегося с Таддасом. Неважно, что говорит Ай Лин: время для торжества сейчас явно неудачное.
Ты не могла не попытаться его спасти, ответил Санджит монотонно. Это то, кто ты есть.
Ты думаешь, я поступила глупо, обвинила я его. Ты думаешь, что мне стоило оставить Таддаса в покое. Позволить ему умереть за мои ошибки.
Я видела, как он задумался о чем-то, но тут же подавил возникшую мысль, тщательно контролируя выражение своего лица.
Скажи это, велела я.
Он отвел взгляд.
Сказать что?
Я вздохнула и обняла его за шею, улыбнувшись.
То, о чем ты там думаешь, Санджит из Дирмы. То, что ты не знаешь, как подсластить.
Он оглядел меня своими глубоко посаженными карими глазами. Мурашки бежали по коже вслед за его взглядом от ключиц до ярко-синих узоров у меня на руках. Затем он прильнул к моим губам своими, отчего армия стрекоз закружилась у меня в животе. Поцелуй был медленным и вдумчивым. Как медитация.
Хорошая попытка отвлечь. Я глотнула воздуха, зная, что своим Даром Санджит чувствует мой участившийся пульс. Но тебе все равно придется сказать это.
Он мягко рассмеялся, уткнувшись подбородком мне в макушку.
Я думал о том, сказал он, что люди будут умирать за тебя, и тебе стоило бы к этому привыкнуть.
Я напряглась в его объятиях.
Потому что я проклятая Лучезарная, всюду сеющая смерть?
Нет.
Он показал мне воспоминание: день моего Первого Указа его глазами. Его сердце переполняли страх и изумление, пока толпа зрителей в Имперском Зале скандировала мое имя: «Идаджо. Идаджо. Тарисай Идаджо».
Тебе стоит смириться с этим, потому что люди готовы умереть за то, во что верят. Ты привыкла к чужой ненависти. Но, Тар однажды тебе придется нести бремя гораздо более тяжкое.
Он показал вниз, на двор, сияющий праздничными огнями, где не меньше сотни людей думали, что я завоюю их сердца.
Тебе придется привыкнуть к любви.
Глава 5
Через час я стояла в просторном, ярко освещенном коридоре с Ай Лин, Кирой и Дайо, ожидая перед высокими дверями Имперского Зала.
По вашей команде, Ваши Императорские Величества, сказал гвардеец.
Я тяжело сглотнула. Ладони вспотели.
Еще секунду, пожалуйста, выдавила я.
Гвардеец терпеливо ждал, готовый отдать приказ открыть эти массивные двери, что было возможно только при помощи десятка крепких слуг и толстой веревки, продетой через носы вырезанных в двери деревянных львов. С самой церемонии Продления Перемирия от одного вида этих дверей меня бросало в дрожь. Я никому не говорила почему.
Каким-то образом после того как я пересекла всю империю и едва не умерла, а Мелу вернул меня к жизни, я сумела открыть эти двери сама.
Я прорвалась сквозь несколько тонн твердого дерева и железа, отчаянно желая остановить церемонию во что бы то ни стало. В лихорадочной дымке решимости я с оглушительным грохотом распахнула массивные двери одним прикосновением. С того дня никто не смог открыть их в одиночку.
В Олуоне деревянные двери в принципе были редкостью, поскольку в жарком климате они считались непрактичными и гораздо более дорогими, чем льняные занавеси, которые обычно вешали в проходе. В легендах говорилось, что много веков назад олуонская алагбато волшебный дух-хранитель, как мой отец, Мелу из Суоны, создала двери Имперского Зала, пожертвовав для этого священными деревьями. По велению алагбато стволы деревьев превратились в гладкие доски, а затем она достала железо из собственного сердца и сделала из него гвозди. В качестве последнего штриха она вырезала сложные узоры на двери, символизируя древний пакт между алагбато и династией Кунлео первыми людьми, воздвигшими города на плодородных равнинах Олуона. Но о чем в этом пакте говорилось никто уже не помнил. По всей видимости, эта алагбато спала уже много поколений, как часто случалось с духами природы, когда промышленность процветала, а землю усердно обрабатывали. Иногда я касалась этих дверей из любопытства, но чувствовала лишь человеческие воспоминания: гул роскошных торжеств, голоса знати и Помазанников, приговоры имперского суда.
Сейчас в этом зале собрались правители каждого королевства на континенте, ожидая моего появления. Интересно, о чем они думают и перешептываются за этими древними дверями?
«Все будет хорошо, прозвучал в моей голове теплый тенор. Не торопись, Тар. Звук расцвел, как и всегда, прямо за глазными яблоками, как будто мы разделяли одну душу на двоих. Ты стоишь того, чтобы немного подождать».
Император Экундайо Кунлео, оба Аритсара, коснулся моей руки: я ощутила холод его золотого кольца-печатки с солнцем и звездами. В последнее время мне было тяжело на него смотреть. Под глазами у Дайо темнели круги и я винила в его усталости себя.
Дайо всегда был худым. Но за последние несколько недель от него как будто и вовсе остались кожа да кости, отчего он казался старше, а ожог, тянувшийся от челюсти до ключицы, стал еще заметнее. Однако он сиял, одетый в торжественную агбаду своего отца длинный фиолетовый кафтан с драпировкой на плечах. В этом наряде Дайо казался больше раза в три: ткань струилась вокруг него, переливаясь на свету позолоченными нитями. Он не походил на измученного бессонницей мальчика, скорбящего по отцу.