Анатолий Агарков
Растяпа. Лялька
Мне бы жизнь свою как киноплёнку
Прокрутить на много лет назад
Чтобы снова стала ты девчонкой
Чистой-чистой как весенний сад
(В. Маркин)
1
Неделя проходила за неделей барышни с гидравлики убрались восвояси, и в общежитии постепенно восстановилось неторопливое течение жизни, а воспоминания об их выкрутасах отошли в область местных преданий. Мы ничего не имели против, чтобы и о конфузах студсоветчиков массы забыли как можно скорее.
Оглядываясь на события тех дней, я все больше поражался пропасти, которая разделяла реальную жизнь и наши фантазии о некоей студенческой демократии и мудрости раскрепощенных масс. Ни комиссия оформительская, ни весь студсовет не могли найти замену Савичеву, как ни бились не было в природе второго такого. Впрочем, вопрос очень легко решила Галина Константиновна. Художница на досуге Лена Харчевникова вышла замуж и попросила семейную комнату у Гончаровой. Молодожен ее вызвался на оформительскую работу планшеты натягивать, колотить стенды, ну и прочее, что прикажут. Вот так оформительская комиссия почила в бозе, уступив жизненное пространство семейному подряду. Молодая чета исполняла работу весьма качественно, но лишь исполняла очень делу не хватало творческой активности Олега Савичева. В состав студсовета они не просились, да и мы их не приглашали, отдав во власть коменданту.
Еще более знаковой фигурой был пост председателя быткомиссии. Между профсоюзом и комсомолом факультета по поводу разгорелся жаркий спор всяк желал видеть своего человека на столь лобном месте.
Маркин остановил как-то меня, топающего мимо комнаты общественных организаций. О, Господи, он собирается меня агитировать мало ему подотчетного комиссара. А-а, комната семейная нужна своему человеку! Понятно. Что я могу тебе посоветовать? Приходи во вторник на заседание быткомиссии и проталкивай свое протеже в главные злодеи общежития. Ребята проголосуют я разве против? Не этого от меня ожидал? А ты исключи меня из комсомола. Ну, будь здоров!
Кого будем ставить вместо Черникова? это Г. К. Гончарова.
Кого старосты этажей изберут их ведь целая комиссия вместе с сантройками. Предпочитаю человека самостоятельного и независимого.
А если не сладишься? ее губы кривит усмешка.
Ну, уж круче Черникова вряд ли найдут.
Галина злится ситуация ей не подконтрольна. Она могла бы на нее повлиять, поселив в общежитие семейного человека, и сказать он будет главным по быту. Тогда никто бы не смог возразить. Ну, а теперь. Приближался заявленный вторник, а у нее не было подходящей кандидатуры.
Будь, по-твоему, согласилась.
Избрали Серегу Старцева, старосту четвертого этажа восстановившегося на второй курс после службы в армии, кандидата в члены КПСС, красавчика, горлопана.
Фестивальщика на должность председателя культурно-массовой комиссии вместо Хренова найти было достаточно просто. И такой нашелся, но пропала комиссия. Сам он и с большим удовольствием крутил диски на танцах, сам приглашал-встречал-провожал лекторов, сам гонял за билетами в кино и театры, сам ну и так далее. Звали героя Валера Даниленко.
В целом, пережив кризис, мы пребывали в мире и согласии с жизнью и меж собой. Что бы там ни произошло в прошлом, но благоприятному климату студенческой жизни нашего общежития ничто теперь не угрожало, а сам студсовет надежно стоял на страже завоеванных им традиций.
Даниленко политик или вроде того. Заспорил со мной о чем-то заведомо проигрышном и проспорил бутылку коньяка. Открыл ее вместе с коробкой конфет в комендантской вечером в канун Международного Женского Дня, где крутил диски для танцующих в телезале. Двери открыты у всех на виду выпили по стопарику, закусили конфетками. Валеру потянуло играть в журналиста.
Мне не дает покоя вопрос: что приводит человека к успеху? Может быть, просто повезло? Как ты попал на профессорскую Доску Почета?
Никогда не полагаюсь на случай или везение. Успех дела в том, что мне удалось набрать в команду толковых парней и направить их энергию в нужное русло. Результат всегда зависит от людей, а я хорошо умею в них разбираться. Знаю, что их интересует, чему они радуются, что вдохновляет и стимулирует. Ты не мог не заметить у нас в студсовете нет равнодушных и лишенных организаторских талантов, разве что., я усмехнулся: взгляд мой должен был досказать ты.
Ты, шеф, диктатор, коньяк развязывает ему язык.
Исключено, хотя стараюсь все вопросы держать под контролем.
Как расслабляешься? Ну, кроме этого, он щелкнул пальцем по бутылке.
Расслабляюсь футболом, театром, кино. Билеты у тебя беру на концерты.
А в сердечном плане?
И здесь все в порядке: оно имеется и готово любить.
Есть у тебя своя философия?
Своей философии у меня нет. Ну, разве что кое-какие принципы например: пусть весь мир катится к черту, если ему это хочется, лишь бы я оставался человеком целеустремленным и самодостаточным. Мне нравится все держать под контролем: и себя и тех, кто меня окружает.
И цель твоя?
Коммунизм.
Отлично сказано!
Мы выпили за светлое будущее всего человечества.
За этим занятием нас застала симпатичная девушка с первого курса.
Ребята, можно я у вас ключ оставлю карманов нет, а хочется потанцевать.
Вспомнил, как она осенью заселялась Галине понравилась:
Смотри, Палундра, какая красавица, а ты все ходишь неженатый.
Красавица стрельнула в «неженатого» быстрым взглядом чуть раскосых глаз, тряхнула гривой шикарных волос и удалилась. И позабылась. Теперь можно признать она мне тогда понравилась тоже.
Очень хороша вздыхаю с одновременно горестным и сладострастным сожалением. То, что она сюда зашла случайное совпадение. Впрочем, никто не запрещает мне восхищаться ею издалека. Ни мне, ни ей это ничем не грозит ведь правда, ГК? И если досижу до финала танцев, то смогу услышать ее «спасибо». Я покусываю губу в предвкушении и, как школьник, глупо улыбаюсь.
Даниленко в экстазе:
Шеф, ты или я? Кто к ней пойдет? Она намекнула в комнате сегодня одна.
Как ни грустно, надо признать массовик-затейник наш пошловат.
Я беру ключ, а в голосе прорезаются командирские нотки:
Успокойся, жуанодонт.
Коньяк мы допили, конфеты съели, и где-то в начале первого часа ночи танцы закончились. Народ разошелся по общежитию, дежурные уборщики заполняли телезал вынесенными в коридор стульями. Появилась первокурсница в комендантской.
Где мой ключ?
Я поднимаюсь:
Можно вас проводить?
Будто идти нам в ночной город, а не по коридору с десяток шагов.
Конечно, отвечает она, бросив тревожный взгляд.
Но меня не шатает шагаю уверенно до ее комнаты.
Чайком угостите?
Да, заходите, бормочет она извиняющимся тоном.
Пытаюсь снять напряжение беспечной улыбкой и открываю ключом ее дверь. Она хлопочет над чайником и говорит, между прочим:
Про вас все судачат, что вы очень опасный человек. Особенно для первокурсниц.
Почему для первокурсниц? А остальным?
Я имею в виду невинных девушек, говорит она немного раздраженно.
И я не пойму почему.
Поверьте, мы просто выпьем чаю. Но, если это вас напрягает, я уйду.
Она жестом приглашает к столу. Присаживаюсь и начинаю терзаться о чем говорить? какую тему предложить к такому ее настрою?
Как вас зовут?
Оля.
Хотите, угадаю, о чем вы думаете?
Она залилась краской. Конечно, она думает неплохо бы закадрить неженатого председателя, которого обожают и ненавидят все девчонки общежития.
А у вас девушка есть? вдруг спросила она.
Нет, Оля, девушки у меня нет и быть не может, отвечаю печально.
Почему? она смотрит мне с жалостью прямо в глаза, и я выдерживаю ее тревожный, прожигающий насквозь взгляд. Это длится целую вечность, но, в конце концов, я перестаю замечать что-либо, кроме ее прекрасного рта. Как же мне хочется нарушить данное впопыхах обещание ничего кроме чая. Мне хочется почувствовать вкус ее губ. «Поцелуй же меня сама! мысленно умоляю, глядя на красиво очерченные уста. Пожалуйста, поцелуй меня».
Оля закрывает глаза, глубоко вздыхает и слегка качает головой, как бы в ответ на мою мольбу. Когда она снова открывает глаза, в них читается стальная решимость умру, но не поцелую без любви.
А в воздухе завис ее вопрос. Боже, не жаловаться же на то, что я любовник ревнивой и властной женщины, которой за сорок.
И тебе лучше держатся от меня подальше: я не тот, кто тебе нужен.
С чего вдруг? Это мне решать, она хмурится, не в силах поверить, и, не дождавшись ответа. Спасибо, что предупредили.
Оля, я, мне грустно: чай выпит, пора уходить.
Да, Анатолий.
Кажется, я не представлялся, но суть не в этом. Грусть моя от потери чего-то, чего у меня не было. Как глупо. Глупо горевать о том, чего не было, о несбывшихся надеждах, разбитых мечтах, обманутых ожиданиях. Ах ты, прекрасная первокурсница, что же ты со мной сотворила!
«Прекрати, немедленно прекрати! кричит на меня мое подсознание, уперев руки в бока и топая от негодования. Шлепай отсюда, забудь про нее: у тебя же обет безбрачия до диплома. И что будет завтра с первокурсницей Олей, если узнает ГК о твоем визите сюда?»
Я делаю глубокий вдох и поднимаюсь со стула. Соберись, старшина, хватит мечтать о несбыточном. Надо что-то сказать на прощание.
Оля, я.
Я тебе нравлюсь?
Да, да, да, да.! на каждый шаг к ней.
Наши губы в поцелуе.
Наутро я не чувствовал себя Ланселотом. Мое подсознание снова поднимает свою злобную голову: «Что же ты натворил, подлец!». Трудно не обращать на него внимания.
Из Копейска прикатили Понька с Зязевым:
Вставай, пойдем отка пить!
Я одеваюсь, и мы топаем в залитый солнцем город. Настроение такое, что хочется напиться до бесчувствия. Меня начинает подташнивать от нетерпения. Предвкушение даже пьянит. Или это вчерашний коньяк заблудился в крови?
Мне нужны выпивка и компания, чтобы не оставаться наедине с мыслями о вчерашнем. Хорошо, когда есть чем заняться. Можно думать и о своем, но не слишком серьезно. Громкая музыка из парка тоже отвлечься помогает. Мое подсознание сердито ворчит: «Допрыгался, твою мать!» Я не обращаю на него внимания, однако в глубине души признаю: в чем-то оно право. Лучше пока об этом не думать и сосредоточиться на предстоящем. Слава Богу, о вчерашнем парни не знают, а то было бы разговоров.
В парке праздник, гуляют люди, и Боярский скрипучим голосом призывает народ порадоваться вместе с ним красавицам, клинку и кубку. Как устоять?
Парни заходят в магазин, а меня задержала сигарета. Еще две затяжки и. Вдруг вижу мою вчерашнюю первокурсницу с каким-то парнем высоким, плечистым. Челюсть падает на тротуар. Я стою у них на пути, не зная, куда себя деть. Мне страшно неловко и неуютно.
Быстро взглянув на меня встревоженными глазами, Оля отворачивается. Они мимо проходят. Слышу его яростный голос:
Я не люблю делиться, запомни!
Кто же любит? Хотя его фраза мне очень не нравится.
Они сворачивают на перекрестке, и мне сразу захотелось одиночества, когда никто не отвлекает столько всего надо обдумать. Голова уже чуток кружится, переваривая новую информацию. Кажется, я зря волновался по поводу вчерашнего, но почему-то вдруг почувствовал себя покинутым и одиноким? В горле застрял комок.
А вот подсознание отрешенно сидит в позе лотоса, и лишь на губах у него хитро-довольная улыбка. «Очень мило с твоей стороны», это я ему признательно. Оно наклоняет голову и поднимает брови, делая вид, что изумляется моей глупости. «Ты выглядишь немного обалдевшим», говорит. «Так оно и есть жизнь, как видишь, не дает расслабиться».
Тут друзья с покупками.
Через пятнадцать минут мы накрываем стол в нашей комнате, отметить бабешкин праздник. Водочка, хлеб, колбаска и какая-то по телеку муть. Жаль, нет гитары!
В дверь постучали. Мы не запирались, но Поня встал и открыл. Вернулся:
Командор, там тебя.
Оля! В слезах.
Я смотрю на нее с изумлением. Господи, только не плач! А то я сейчас сам разревусь. Еще минуту назад душа пребывала в блаженном спокойствии. И такой парадокс!
Снова вспоминаются вчерашняя ночь и сегодняшнее утро. Нужны ли мне эти катаклизмы? «Нет!», кричит подсознание, а разум задумчиво кивает в знак согласия. Слово интуиции. Молчит, зараза!
Хочу ли узнать, что привело Олю в таком состоянии к нашим дверям? Стыдно признаться чего-то боюсь. Я делаю глубокий вдох и с бьющимся сердцем:
Что стряслось?
Это был Комиссар. Мы встречались весь первый семестр, а теперь я хочу встречаться с тобой!
Он тебе угрожает?
Нет. Сегодня мы окончательно расстались.
Меня снова слегка подташнивает, и, честно говоря, я потрясен до глубины души. Неужели она не поймет, что все не так просто? Да и надо ли это мне? Готов ли я? Смогу ли?
Черт мне надо побыть одному. Надо подумать. Но в комнате парни, здесь она.
Делаю глубокий успокаивающий вдох-выдох и приглашаю ее войти.
Она входит, изящная, красивая, в глазах ни слезинки будто Королева удостоила поданных на празднике в честь Дня Рождения ее Величества.
Я не напрашиваюсь, но вашему торжеству не хватает именинницы.
Подвыпившие парни вскакивают из-за стола с изумленными лицами. Суетятся: не знают куда посадить, чем угостить вобщем, жуть! будто пойманы с поличным на месте преступления.
Зязев наливает в стакан водки. Оля от водки отказывается. Пива? Пива можно. Оба хватают по трехлитровой банке и оставляют нас одних.
У вас весело, замечает гостья.
Было. мелькает у меня в голове.
Может, чаю пока? предлагаю.
Нет, спасибо, Анатолий.
Она, наблюдая за мной, слегка склоняет голову набок на лице обворожительная, чуть застенчивая улыбка.
Значит, ты хочешь со мной встречаться? как-то бестактно я это ляпнул и тут же пожалел. И как теперь выпутываться? Вряд ли стоит говорить, что я пошутил.
Она смотрит в мои глаза, хлопая ресницами и покусывая губу.
Тебе надо время подумать?
Вот черт! На вчерашнее намекает. Я краснею и не могу отвести глаз от ее красивого рта, скульптурно очерченного пухлыми губками.
Можешь не отвечать. Просто подумала, что нужно прийти и рассказать, как было и чем закончилось.
Ох, ни фига себе! Девица-то не проста. Я ведь почти не знаю ее.
Тебя заводит, что такой я порочный в рассказах девчонок общежития?
Нисколько. Думаю, сама разберусь, что к чему.
Мне что-то сегодня не хватает слов. Кажется, впервые в жизни.
Я не хотел тебя обидеть.
А я не обиделась. Слезы это так пропуск на вход.
Я смущаюсь и краснею.
Мне хочется тебя поцеловать.
Это ответ на мое предложение? Тогда можно чай.
Безуспешно пытаюсь скрыть улыбку.
Слушаюсь, ваше величество.
Готовлю чай, и за это короткое время мои мысли и чувства резко меняются. Я принял решение буду встречаться с этой девушкой: не хочу уступать ее комиссарам. А с ГК поговорю и объясню жизнь есть жизнь: когда-нибудь нам все равно придется расстаться. Сложив на груди руки, подсознание качает головой: «Ой, быть грозе!»
У нас по-прежнему не закрыта дверь, но в нее стучат. Вернулись парни с пивом, и еще купили целый ворох копченых спинок минтая. Пробовали? С жигулевским отпад!
Кто сказал, что романтика умерла? вопит Зязев, допивая водку, и предлагает играть в жмурки.
Мы сдвигаем стол, завязываем ему глаза и мечемся по комнате, гавкая, хрюкая, мяукая. Короче, балдеем, как в детском саду.
И тут Серый Волк выпрыгнул из куста на расшалившихся поросят.
Без стука в комнату врывается Гончарова. Ой, как она орала!
Зязеву:
Пьяница залетный! Пошел вон отсюда!
Поньке:
Тюхтя бесхребетная! Всегда у председателя наповоду!
Оле:
Малолетка шалавая! Я тебя выгоню из общежития!
Мне по щекам левой-правой, левой-правой:
Бабник! Бабник! Бааа.
Она орала и рыдала, будто самоистязалась.
Что говорить? Семейная драма, да и только.
Все исчезают, ГК уходит, бабахнув дверью. Я ложусь в постель и сразу же засыпаю глубоким, но беспокойным сном. Много информации для размышления? Да.