Ей было уютно в этом городе, который словно нашептывал что-то нежное и даже тайное, известное лишь им двоим. Были в нем спокойствие, достоинство, неторопливость, такие редкие в нынешние суетливые времена. Даже подумалось, ничто ведь не мешает покинуть сырой и вечно хмурый Петербург и перебраться куда-то в более радостные места. Правда, для этого придется расстаться с небом, а к этому она пока не готова. Да и дома она все равно бывает редко. Все время в пути, в рейсах, в отелях и аэропортах. Да и что ей делать на земле, в четырех стенах? Нет, земля подождет.
Ресторан располагался на последнем этаже, где по всему периметру зала шли панорамные окна с видом на город и раздольную реку, искрившую под заходящим солнцем. Охранник Белковского застыл у входа неподвижным изваянием. Он, как и положено бодигарду, был росл, могуч и на удивление красив. Правда, было в его красоте что-то неуловимо странное. Под густыми темно-шоколадными бровями таились слишком светлые глаза. А прямой и почти греческий нос казался насмешкой над пухлыми «девичьими» губами. Словно кто-то складывал пазл из разных наборов. Большую круглую голову украшал выбритый стилистом графический узор. Майя уставилась на него и глупо хихикнула, одернув платье с низким декольте. Охранник опустил глаза, окинул всю троицу взглядом, при этом ни один мускул не дрогнул на его лице, даже глаз не моргнул. Жанна протянула ему приглашение. Он взял картонку, еще раз оглядел их излишне придирчиво и посторонился, чтобы пропустить.
Майя еле слышно вздохнула: к такому телу еще бы банковский счет с шестью нулями. А тут что, охранник не разгуляешься.
Мужская часть экипажа уже восседала за одним длинным столом. Женщин встретили приветственным гулом и возгласами одобрения. Белковский выскочил им навстречу и чуть ли не облобызал каждую. Жанне даже показалось, что он уже хорошо принял на грудь. Ее же он взял за руку, торжественно провел по кругу перед столом.
От лица компании хочу выразить признательность за мужество и находчивость. Прекрасная наша воздушная сыщица! Прошу любить и жаловать.
Все захлопали. За столом сидели еще пятеро неизвестных мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти. Белковский представил их, но Жанна все пропустила мимо ушей, какие-то шишки из администрации и парочка бизнесменов. Будет Майе где разгуляться. Она поглядывала на Камаева, который вел оживленную беседу на тему спорта с высоким блондином в итальянском галстуке ручной работы. Что ж, самарские купцы научились правильно вязать виндзорские узлы или, что вероятнее, нанимать грамотных специалистов.
Белковский склонил голову и коснулся ее руки влажными губами, Жанну дернуло неприязнью, что никак не отразилось на лице. Профессионализм всегда выручает. И тут поймала взгляд Камаева. Странный взгляд. Неодобрительный.
Вы слишком превозносите мои скромные способности, Олег Валерьевич.
Ни в малейшей степени. Но мы еще вернемся к этому разговору.
Он подвел ее к столу и усадил рядом с собой. Наталья на другом конце стола посмотрела на нее и чуть усмехнулась, вернее, лишь обозначила усмешку, но Жанна поняла. «Давай, подруга, куй железо, пока горячо», говорил этот взгляд. Только вот с кузнечными работами у Жанны всегда было не очень. Ладно, и тут прорвемся. На какое-то время она отвлеклась на стол, уставленный закусками. Тут было из чего выбрать. Хлопнула пробка шампанского. Судя по этикетке, на алкоголе экономить не стали. Что ж, есть надежда, что никто не отравится. Во всем надо искать позитив. Беседа текла, прерываясь лишь тостами и смехом после удачно (или не очень) рассказанного Белковским анекдота. Что ж, это его вечеринка почет и уважение хозяину.
Белковский вытащил из кармана позолоченный портсигар.
Курите? Рекомендую. Настоящий кубинский табак.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы не потянуться за коричневой сигариллой. Заманчиво, конечно, было бы попробовать. Но Камаев на другом конце стола иногда сверкал в ее сторону карим глазом, и она почему-то застеснялась. Никто из экипажа никогда не видел ее курящей. Кроме Натальи. Та застукала ее как-то, но ничего не сказала, лишь подмигнула. Запах у сигарилл оказался землистым, с нотками кедра. Приятный. Олег Валерьевич с удовольствием выдыхал клубы белого дыма. Запрет на курение в общественных местах его не касался. Да и то верно правила ж только для простых смертных.
Жанночка, позвольте пригласить вас на танец. Белковский придвинулся ближе.
Так ведь музыки нет, чуть отстранилась она.
Будет, сейчас все будет. Для вас, королева моего сердца, все что угодно.
Белковский стремительно исчез. Жанна вздохнула. И ведь не смоешься по-тихому. Шампанское в бокале фонтанировало пузырьками. От игристого ее завтра утром непременно ожидает мигрень. Да и ладно не на работу.
Майя вовсю флиртовала с итальянским галстуком. И правильно, он был, пожалуй, самый симпатичный из всех. Не считая Камаева, естественно. Тот сидел с каменным выражением лица ордынского хана, которому нукеры донесли, что полонянок отбили налетевшие русичи.
Заиграла музыка. Все оживились. Итальянский галстук уже увлекал Майю на танцевальный пятачок перед небольшой эстрадой, где наигрывал джазовую композицию оркестр из пяти человек. Антон нависал над стулом Натальи и, судя по выражению ее лица, безуспешно пытался склонить ее нарушить седьмую заповедь.
Белковский вынырнул посвежевший, видно, посетил туалетную комнату, галантно отодвинул ей стул. Жанна поднялась и вложила руку в его ладонь. Что ж, если подумать, она не танцевала уже несколько лет, с тех пор как не стало Тани. Надо же когда-то начинать. Почему не сейчас? Рука Белковского скользнула по спине. Кажется, он всерьез решил штурмовать ее бастионы. Она чуть сдвинулась, якобы пропуская его вперед.
Идите первым, Олег Валерьевич. Будете меня ловить, если я оступлюсь.
Я бы мечтал об этом. Он поднял на нее глаза и как-то вздохнул.
Ей даже стало жаль незадачливого ловеласа. Жена Белковского, по слухам, слыла женщиной суровой, конкуренции не терпящей. Тяжело при таком раскладе мужику выкручиваться. А ведь хочется и перьями потрясти, и щеки понадувать, ну или как там у мужчин брачные игры проходят?
Танцевал Белковский на удивление хорошо, несмотря на комплекцию и явную одышку. Лицо его раскраснелось, лоб покрылся бисеринками пота. Грузный Олег Валерьевич ловко вертел Жанну по паркету, и она вдруг расслабилась и почувствовала себя счастливой. А может, это шампанское ударило в голову. Она смеялась, вскрикивала, если нечаянно наступала партнеру на ногу, извинялась, заливалась краской, снова смеялась его нехитрым комплиментам.
Музыка смолкла. Белковский вдруг побагровел и тяжело вцепился в ее руку.
Вам плохо?
Он помотал головой.
Мне надо выйти, проговорил он с трудом. Не привлекайте внимания. Идем.
Дышал Белковский тяжело. Возле двери в туалет он отцепился от ее руки, сделал два шага и покачнулся. Ей пришлось подхватить его, и в туалетную комнату они зашли вместе. Жанна открыла кран, брызнула Белковскому в лицо водой. Тот дышал тяжело, но уже ровнее.
Что ж вы так здоровье не бережете. У вас таблетки какие есть с собой?
В кармане, прохрипел он, задыхаясь, как карась на льду.
Жанна сунула руку в один карман пиджака, в другой, похлопала по груди. В потайном кармане что-то лежало. Она распахнула пиджак, сунула руку во внутреннюю полость Белковский покачнулся и вцепился ей в плечи. Что-то резко рвануло ее в сторону, раздался треск рвущейся материи. Белковский круглыми глазами смотрел на выдранный с мясом внутренний карман пиджака. Жанна держала в руках блистер с таблетками, а между ней и Белковским стоял Камаев со злым лицом.
Ильяс, вы совсем того? пискнула она. Да это совсем не то, что вы подумали
О да! Конечно! Извините, если прервал ваш разговор.
Вы хам! прохрипел Белковский. Я этого так не оставлю!
Жанна сделала шаг к Камаеву, но тут же отступила, увидев его гневно раздувшиеся ноздри.
Камаев кинул на обоих презрительный взгляд и вышел. Жанна перевела дух, потом вспомнила про Белковского, который из багрового стал пунцовым.
Так, я вызываю «Скорую».
Он схватил ее за руку, разжал ладонь, схватил таблетки, выковырял одну и сунул в рот.
Никаких врачей! Молчите о том, что произошло. Ясно?
Но как же
Вы же хотите по-прежнему работать в нашей компании?
Жанна кивнула. Белковский глубоко вздохнул, потом еще раз и еще.
Ф-ф-ф! Отпустило. Кажется. Он утер мокрый лоб. Полотенце дай.
Взял поданное махровое полотенчико из специальной корзинки, тщательно вытерся, промокнул мокрые пятна на груди, брезгливо оглядел вырванную подкладку пиджака.
Извините, Олег Валерьевич. Камаев не так все понял. Согласитесь, ситуация выглядела двусмысленно
Да плевать я хотел, что он там вообразил! Этот пиджак стоит его годовой зарплаты. А нервы? Кто вернет мне мои нервы? Объясните вашему любовнику, что
Простите, Олег Валерьевич, но Камаев
Да я его по стенке размажу. Он у меня полетает теперь. На «кукурузнике». Макароны геологам сбрасывать!
Белковский бушевал, Жанна стояла, тиская подол рубашки. Вот тебе и подольстилась к начальству. Она вдруг поняла, что улыбается. Камаев за нее вступился. Надо же! Решил, что ее честь в опасности? Забавно. Хотя, конечно, ситуация тревожная. Она вытащила еще одно полотенце, развернула аккуратный рулончик, намочила, провела по пиджаку, разглаживая помятости.
Извините, Олег Валерьевич. Мне так неловко. Но вы меня напугали. У меня сердце бьется как бешеное. Она потупилась и вздохнула так сильно, чтобы привлечь внимание Белковского к расстегнутому вырезу рубашки.
А мое-то как бьется, пробормотал он и вполне предсказуемо опустил взгляд.
Зато вы теперь должны на мне жениться. Как честный человек, хихикнула она и подмигнула.
Ой, коза усмехнулся Белковский и вздохнул. Люблю таких. Жаль, что женат. А то бы да. Ладно, не бойся, не трону я твоего Отелло. Пусть летает. Пока. Но с таким темпераментом недолго ему осталось.
И не говорите, пробормотала Жанна. Пойдемте к гостям, Олег Валерьевич? Как вы себя чувствуете?
Вполне. Проболтаешься, пожалеешь.
Наоборот, буду всем говорить, какой вы ух!
С ума сошла! Белковский вдруг припер ее к стенке и дыхнул плохо переваренным жульеном. Узнаю, уничтожу!
Жанна закатила глаза. Так и не поняла, что не рассказывать: про Камаева, про приступ или про что-то еще? Разбери этих начальников.
Поняла, послушно кивнула она. Молчу как рыба. Не беспокойтесь.
Беспокоиться надо не мне, усмехнулся Олег Валерьевич и неожиданно потрепал ее по щеке. По-отечески так потрепал.
В зал Жанна вошла с изумленным выражением на лице, о чем ей ясно сказали вытаращенные глаза Натальи.
Э, подруга, ты моему совету решила последовать? Молодец. Только осторожней. Там супруга такая, что с бешеным слоном встретиться безопаснее.
Жанна криво усмехнулась и сделала глоток шампанского. Да уж, вот тебе и приятный вечер в кругу коллег. Правду говорят, минуй нас барский гнев и барская любовь.
Глава 3
Перегаром несло так, что Слава поморщился, хотя за год работы привык ко многому. Хорошо накануне шеф погулял. Один плюс гулял в отеле, не понадобилось забирать и потом по городу возить. «А давай к реке, Слав! А давай на звезды посмотрим! А где тут звезды?» Всякое бывало. Так что не самый худший вариант. Теперь нужно шефа аккуратно привести в чувство.
Первым делом он открыл настежь балконную дверь, чтобы выветрить сивушные пары. Вот почему богатые и бедные пьют напитки разной стоимости, а выхлоп поутру у всех одинаковый? Алкоголь Слава на дух не переносил, потому искренне не видел разницы, но носом чувствовал ее и нет. Часы показывали пять минут девятого. Шеф строго приказал в восемь будить, даже если он будет грозить уволить ко всем чертям. Слава работу знал четко. Шеф, конечно, всю программу выполнил: грозил убить, уволить, отправить на Колыму и даже дальше. В итоге встал. Не без помощи охранника доплелся до ванной комнаты. Вскоре там зашумела вода, послышался громкий крик. Следом раздалась цветастая фраза, которую на обычный язык можно было перевести как «какой ужас, зачем я так надрался». Обычная процедура: шеф принимал контрастный душ.
За это время Слава заправил кофемашину, достал из буфета фарфоровую кофейную пару. Поставил на стол запотевшую бутылку французской минеральной воды и хрустальный стакан.
Вскоре Белковский вышел в распахнутом настежь халате, вытирая мокрую голову полотенцем. Уселся, широко раздвинул ноги а кого, простите, стесняться? Взял протянутую охранником чашку.
Уф! Сделал глоток и закатил глаза. Спросил: Время?
Укладываемся, Олег Валерьевич. Еще двадцать минут в запасе.
Белковский немного посидел не двигаясь. Совещание было назначено на девять. Он прокрутил в голове все, что надо было донести до самарских коллег, так сказать. Донести, убедить и прогнуть. Задача нелегкая, но выполнимая. И не таких ломали.
Дай папку. Синяя. В портфеле. Он протянул руку. Когда в нее ничего не попало, он открыл глаза и нехотя повернул голову. Что возишься?
Слава с растерянным лицом потряс портфелем в воздухе.
Так нет тут.
Не городи ерунды. Смотри лучше. Словно не я, а ты вчера бухал
Слава широко раскрыл портфель и показал шефу. Папки не было. Белковский пошарил, но и так было ясно, что синяя папка пропала.
Может, вы в другое место положили? В сейф? Или в машине
Тяжелое молчание послужило ответом.
Ищи, глухо сказал Белковский. Посмотри везде. Может, спьяну и запихнул. Ищи.
Через двадцать минут стало понятно, что папки в номере нет, как нет и в сейфе, и в машине, куда Слава тоже сбегал для очистки совести.
Что делать? Полицию?
Конечно, едко хмыкнул Олег Валерьевич. Позвони в офис, скажи, что совещание откладывается, и набери мне Малинина.
Слава понятливо кивнул и вытащил телефон. Кажется, у шефа неприятности. Сам же наверняка по пьяни потерял, а на уши всех поставит. Еще и Малинина из головного офиса дернет, начальник службы безопасности компании устроит им всем сладкую жизнь.
* * *
Была бы ее воля, на завтрак она бы точно не пошла. Если есть возможность поспать подольше, почему бы не воспользоваться. Но Наталья была неумолима.
Вставай! Во-первых, мы же собирались в Музей модерна, во-вторых, тут такие завтраки, что грех не воспользоваться.
Пришлось вставать, тащиться в ванную, приводить себя в божеский вид и топать в ресторан. С другой стороны, кофе там наверняка приличный. Есть не хотелось: сказалось вчерашнее застолье. Она вспомнила историю с Белковским и поморщилась. Вот если не судьба, то не судьба. И так-то у нее с Камаевым непонятно что, а тут еще он чуть морду начальству не набил, а ее принял за падшую женщину. Ну а что еще мог подумать ордынец, застав ее в мужском туалете с начальником? И оправдываться бесполезно, да и стоит ли? Просто кто-то там наверху явно намекает: не лезь. Ну и ладно. И все же обидно. Глупо. И чувство, словно она и правда с Белковским в туалете чем-то неприличным занималась.
Ты чего смурная? Вроде мало пила вчера. Ты ж непьющая у нас.
Жанна скривилась и постучала по виску, голова, мол, болит. Наташка кивнула.
А я думала, что из-за нашего Ильяса Закировича грустишь. Тоже мне коллега и член команды, называется, а с банкета сбежал. Заметила? Сидел, сидел, потом раз, и нет его. Ушел по-английски, не прощаясь. Никакого чувства единения с нами. Словно мы ему чужие. А вдруг нас бы там обидел кто?