Точно! Он широко улыбнулся. Так и что там у нас с алиби?
Жанна пожала плечами. Стул, на котором она сидела, был ужасно неудобный. Не исключено, что его специально поставили. Если опереться на спинку, то получишься в полулежачем положении, если же сесть прямо, спина без опоры скоро начнет ныть. И тогда она встала, с удовольствием увидев мелькнувшее в глазах Малинина удивление.
Спина, коротко пояснила она и прошлась по комнате взад-вперед. Потом оперлась на спинку стула и перенесла вес с одной ноги на другую. Если честно, я не верю, что это кто-то из наших. Горничная якобы видела стюардессу, но это бред чистой воды. Если бы я, к примеру, решила что-то взять из номера Олега Валерьевича, то уж точно бы не стала надевать форму. Надеюсь, вы это тоже понимаете. Мы вчера были вместе весь вечер практически. А ночью спали. Из нашего номера никто никуда не выходил.
А утром?
Что? хлопнула она глазами. Вы думаете, их утром сперли?
Не думаю. Узнаете?
Он повернул к ней экран ноутбука. Жанна обошла стул, подвинула его к столу и вытянула шею. По коридору отеля шла женщина. Лица со спины было не разглядеть, конечно. Стройная, темные волосы скручены на затылке в пучок. У двери в номер Белковского она быстро провела по замку магниткой и скользнула в номер. Малинин промотал видео до момента выхода женщины из номера. Она вышла, держа в руках канцелярскую папку, лицо ее было опущено, разглядеть его не удавалось. Малинин остановил запись.
На меня похожа, спокойно констатировала Жанна и облизнула сухие губы. Она уже поняла, почему ее оставили на закуску. Да, у безопасника есть все мотивы подозревать ее. Но она явно не брала эти документы. Если, конечно, внезапно ко всем фобиям у нее не начался еще и лунатизм.
Рад, что вы не отрицаете очевидное. Ничего не хотите мне рассказать?
Она помотала головой, обдумывая внезапную мысль. Малинин продолжил что-то вещать о неотвратимости наказания и об искреннем раскаянии. А она смотрела на застывшую на экране фигуру. Черно-белое изображение слегка размылось по краям. Воровка явно знала про камеры и старательно прикрывала лицо папкой. Жанна вглядывалась в фигуру. Для Майи слишком полна, для Натальи худощава. Грудь явно больше, чем положена по комплекции. Без силикона не обошлось. Хотя кто знает, может, природа сама так расщедрилась. Нет, Жанна абсолютно точно была уверена, что раньше эту женщину не встречала. А вот костюм костюм явно знаком. У нее зашумело в ушах, раздался мерный гул, и голос Малинина, словно издалека, произнес:
Вы же понимаете, что я все равно все выясню Может, не будем усугублять?
Она встрепенулась и прижала руки к вискам. Снова проклятый приступ. Будь осторожна, не ошибись.
Я бы с радостью помогла вам, но мне нечего вам сказать. Форма это всего лишь косвенная улика, согласитесь. Лица не видно толком. Да, похожа на меня. Но не я. Если обратите внимание на то, как сидит пиджак на этой женщине, сразу поймете разницу.
Увидев, как дернулась рука Малинина, поняла, что попала в точку. Он и сам видел, что промахнулся. Зачем тогда запугивал? Мог бы поговорить нормально. За это не получишь ты подсказку, господин дознаватель. Сам разбирайся.
Что ж, возможно, я разницу и вижу. Зато Олег Валерьевич нет. Он уверен, что это ваших рук дело. Ваших с Камаевым. Уж не знаю, чем вы ему так досадили. Но неприятности у вас будут. В моих силах свести их к минимуму. Если вы будете сотрудничать.
Лицом она изобразила полную готовность и закивала с частотой китайского болванчика.
Отлично. Кто и где мог взять форму стюардессы «Скайтранса»?
Где угодно. Но самое очевидное, что у кого-то из нас. Но девочки не жаловались, что форма пропала.
Или еще не обнаружили пропажу. Допустим. А ваша форма на месте?
Моя сдана в химчистку. Еще вчера, быстро ответила она.
Ладно, можете идти. Из отеля не отлучаться. Ясно?
Яволь, мон женераль, пробормотала Жанна, но Малинин услышал и чуть усмехнулся.
В коридоре никого из экипажа не было, и хорошо. Не надо будет рассказывать, что спрашивали и чего хотели. Она прошла к лифту. Из отеля не выходить, но внутри перемещаться никто не запрещал.
Глава 5
Камаев ходил по холлу седьмого этажа недалеко от лифтов. Разговор с Малининым оставил странное чувство. Начальник службы безопасности не грозил, не запугивал, как Белковский, наоборот, говорил немного устало, словно и сам не верил в вину кого-то из членов экипажа. Зато Ильяс хорошо понял то, что Малинин вслух не произнес: «Уж не знаю, что там у тебя с шефом произошло, но тебе хана, парень». Снова подумал про малую авиацию и то, что, скорее всего, она его дождется, при таком-то раскладе. Он давно смирился со своим положением. За все надо платить. Роман с женой владельца одного из крупнейших авиахолдингов аукался до сих пор. Уже и отболело все. И нежная Ангелина больше не посещала его сны, и не горели от стыда щеки, и не стискивало ненавистью виски. Он запретил себе вспоминать. И даже сумел простить. Ему казалось, что сумел. Но иногда воспоминания вылезали и больно стучали по лбу сухим кулачком: «Ты облажался, дорогой, ты облажался». С тех пор он постановил для себя, что женщин в его жизни не будет. Одноразовые подружки были, да. Он легко забывал про них, как только садился в кресло пилота и надевал гарнитуру наушников. И вот несколько дней назад он, кажется, совершил ошибку, не уследил за сердцем, выпустил его из тисков благоразумия, и оно тут же натворило дел.
Дерзкая на язык и порывистая в движениях стюардесса расшатала его с таким трудом воздвигнутые стены. Нет, они устояли, но пара кирпичиков выпала, и в эту брешь ринулись эмоции. Как он вскипел, увидев, что этот потный хряк потащил Жанну куда-то прочь из ресторана. То, что она могла пойти с ним добровольно, тогда даже не пришло ему в голову. Но, вероятно, так и было. Он снова оказался в дураках. И еще раз окажется, совершенно необъяснимо зачем дожидаясь, когда Жанну отпустит цепкий, как клещ, безопасник с обманчиво сладкой фамилией.
Наконец он услышал приглушенные ковровым покрытием шаги. Жанна шла, уставившись в пол, погруженная в какие-то мысли. Не похоже, что расстроенная, скорее озадаченная. Чуть не столкнувшись с ним, она удивленно вскинула брови.
Нам надо поговорить, негромко пояснил он. Лучше не здесь.
Простите, но мне сейчас не до разговоров.
Вы не понимаете? Они же хотят повесить все на вас. Вы видели запись с камеры?
Конечно. И это не я, если вы заметили. Малинин тоже не слепой. Не понимаю ваше беспокойство.
Перестаньте валять Он запнулся, не решаясь договорить фразу до конца.
Дурака? услужливо подсказала Жанна. Нет. Дурочку. Я не валяю, Ильяс Закирович. У меня на это не хватит чувства юмора.
Вам не кажется, что нам лучше держаться вместе?
Ее брови снова взлетели вверх. Ему отчего-то нравилась эта ее привычка выражать эмоции, не боясь испортить лицо. У многих женщин лица оставались бесстрастными, кукольными. Потом ему объяснили, что все дело в специальных инъекциях, которые обездвиживают мышцы.
Ильяс За Ой! Может, раз уж мы в одной лодке, то разрешите называть вас без отчества? Меня тоже можете без батюшки, предложила она и чуть склонила голову набок. В этом не было кокетства, так ему показалось. Ему многое казалось в последнее время.
Куда вы ты так неслась? На ее вопрос он не ответил, но кивнул.
В прачечную. Жанна подхватила его под руку. Идем скорее. Я дала Малинину небольшую наводку, но он наверняка пойдет по легкому пути, так что надеюсь, что у нас будет время кое-что проверить.
Пока он шел за ней к лифту, а потом спускался на лифте на минус первый этаж, то успел выслушать предысторию.
Представляешь, я этому хмырю Белковскому дарю идею с камерами, что надо поскорее изъять записи, а он мне даже спасибо не сказал и что на камерах тоже не показал. И после этого Малинин еще и на понт хотел взять, думал, я сейчас лапки кверху и все документы ему на блюдечке выложу! Короче, я на них всех обиделась. Поэтому фиг ему, а не воришку. Воришку мы сами поймаем.
Вам не кажется, что после недавних событий у вас крышу повело? Вообразили себя великой сыщицей? выпалил он, снова перейдя на «вы». От удивления.
Она замерла, посмотрела на него как-то странно и усмехнулась. Невесело.
Как я могла забыть. Вы же этот как его домостроевец. Ладно, забудьте. Идите по своим делам.
Его задело даже не возврат к сухому «вы», а вот это выплюнутое определение. Вот, значит, кем она его считает?
Нет уж! Я не могу пропустить такое действо: посмотреть, как работает наша небесная мисс Марпл.
Вот как? Так знайте, что мисс Марпл работала в одиночку. Так что всего хорошего.
В это время они остановились у двери с надписью «Прачечная». Стучаться Жанна не стала, распахнула дверь, и они попали в просторное помещение с рядами металлических стеллажей, где высились стопки белья. Пахло влажностью и стиральным порошком. В носу зачесалось. У него с детства была аллергия на бытовую химию. Он не удержался и чихнул.
На звук из-за угла выглянула женщина в рабочем халате и резиновых ботах:
Ой, а вам чего?
Хотела забрать костюм. Понимаете, завтра уезжаем, а костюм еще не готов. Вот пытаюсь выяснить его судьбу.
Так это Мы туточки ничего не выдаем. Нам принесли, мы постирали, наверх отдали. Вам принесут прямо в номер. Не переживайте.
Жанна кивала, а сама быстро шла меж рядов.
Ильяс, вы видите где-нибудь мою форму? Смотрите внимательней. Вы же глазастый.
Но было и так ясно, что никакой формы тут нет. Женщина качала головой, разводила руками. Потом просияла:
Так давайте сменщице позвоню. Может, она что знает. Вчерась она работала.
После недолгого разговора по телефону выяснилось, что форму накануне забрал администратор.
Кирилл Мамурин. Его дежурство было. Может, ваша форма уже в номере и лежит. Чистенькая.
Сомневаюсь, пробормотала Жанна. Помните запись на видео, Ильяс? Уверена, никто не обратил внимания. А там пятно на юбке. Это я вчера в самолете облилась. Так что форма точно моя и попасть к воровке она могла только отсюда, из прачечной.
Значит, пойдем искать Мамурина, согласился Ильяс.
* * *
Мамурин оказался довольно симпатичным блондином, легко краснеющим по самые уши. На вопрос о форме так истово возмутился, что Жанна даже решила, что парень-то и в самом деле ни при чем. Но Камаев небрежным жестом взял его за лацкан форменного пиджака с бейджиком, притянул поближе и ласково произнес:
А чтите ли вы, любезный, Уголовный кодекс?
Блондин икнул.
Почему уголовный? Зачем уголовный? Лицо администратора пошло неровными бордовыми пятнами.
Хищение имущества граждан, да еще и с использованием служебного положения Пособничество в краже секретных документов
Никогда еще Жанна не видела, как может быстро меняться цвет лица со свекольно-красного на бледно-серый.
Кому ты отдал форму стюардессы? Ну?
Неловко пыхтя, Мамурин зашарил в кармане, вытащил визитку.
Понимаете, есть у нас такая ушлая журналистка местная. Вот она и выпросила. Не подумайте. Не за деньги, нет. Но она такая мертвого уговорит. Сказала, что для репортажа. Обещала вернуть сегодня. Сказала, про меня в статье напишет, если помогу. Он шмыгнул носом.
А ключ? Универсальный магнитный ключ от номеров тоже ты ей дал?
Мамурин дернул руками, похлопал по карману и снова поменял цвет.
Сперла прошептал он таким тоном, словно только что получил ДНК-тест на отцовство собственных детей.
Рассказывай! Что, так до сих пор и не заметил, что ключа нет?
Мамурин затряс головой.
Так я же вчера после работы ей форму отдал, а сегодня еще и не спохватился. Ну честное-пречестное
Это ты прокурору расскажешь.
Послушайте, прошептал Мамурин, черт попутал, ей-богу. Она у нас типа местная знаменитость: борьба с коррупцией, то-се Он вытащил из кармана визитку. Вот сами посмотрите.
Камаев выдернул визитку из его слабых пальцев.
Татьяна Штырц. Член Союза журналистов Самарской области и прочее, зачитал он и посмотрел на Жанну.
Адрес там есть?
Камаев отрицательно мотнул головой.
Так, Жанна повернулась к Мамурину, адрес ее говори. Только не ври, что не знаешь. Байки про статью в полиции расскажешь. Не стал бы ты отдавать чужую одежду незнакомой женщине, будь она хоть трижды журналисткой. Колись! Иначе потащим тебя сейчас в такое место, что тебе полиция раем покажется.
Конечно-конечно, торопливо закивал Мамурин, пишите
И не вздумай предупредить! Я же все равно узнаю. И будет тебе плохо. Ты же не хочешь вылететь с такого теплого местечка? Как тут у вас в Самаре с рабочими местами?
Администратор кисло усмехнулся и, подумав немного, кивнул.
Да она все равно не отвечает. Звонил уже сегодня. Не берет трубку. Может, спит еще.
Все дружно посмотрели на часы. Половина двенадцатого.
Жанна подхватила Камаева под руку.
Ну как? Есть ли у нас план? Тот молча показал ей листок с адресом. А ты, пожалуй, сгодишься на роль Гастингса, одобрительно сказала она. Только как же мы выйдем из отеля? Этот страшный дядечка из службы безопасности, вообразивший себя великим сыщиком, не велел выходить наружу. Увидит нас на камерах, и ага!
Думаю, наш новый друг поможет Камаев повернулся к Мамурину: Где тут у вас запасной выход?
* * *
Как там, наладили? Малинин мерил шагами комнату.
Скоро, Анатолий Борисович. У них тут такая древность, боюсь, как бы сервер не слетел.
Мне надо, чтобы все камеры выводились на наши мониторы. И для верности пусть люди у входа подежурят. С этими шустрыми стюардессами надо быть начеку.
Есть!
Малинин удовлетворенно посмотрел на монитор, разделенный на множество квадратов.
Чисто? спросил он в микрофон.
Да, прошуршало в ответ. Вход под наблюдением.
А служебный вход как?
Виноват! Сейчас исправим.
Быстро!
Малинин раздраженно посмотрел на помощников. Самим не сообразить? В любом учреждении всегда должно быть два выхода, тем более в отеле. Хотя куда они денутся? Но проверить надо. Пройтись по номерам. Так, на всякий случай.
Глава 6
Журналистка Штырц жила на окраине в трехэтажном домике на четыре подъезда. Кремовая штукатурка стен местами зияла сколами и проплешинами. От этого места веяло провинциальной запущенностью и отсутствием движения времени. Неподвижно висело белье на веревке, натянутой меж трех деревьев. Неподвижно лежал дворовый серый кот в тени рассохшейся скамьи у входа в подъезд. И даже дети, играющие в мяч, казалось, тоже застыли как видеозапись с нажатой паузой.
Зато зелени много, задумчиво сказал Камаев, оглядывая неказистый двор.
Мне нравится твой позитивный настрой.
Домофона не было. Вернее, он был, но не работал. В подъезде оказалось относительно чисто: стены не разрисованы, пол не заплеван. На втором этаже возле нужной двери Камаев надавил на кнопку звонка. Трель раздалась неожиданно громко. Жанна вздрогнула.
Ильяс, шепнула она, трогая его за рукав, смотри, кажется, открыто
Дверь колыхнулась, Камаев просунул руку в щель и тихонько ее расширил. Они посмотрели друг на друга. Много чего было в этом взгляде. Потом дружно вздохнули и переступили порог.
Татьяна Штырц была красивой женщиной, и форма стюардессы ей явно шла. Это было видно даже сейчас, когда голова ее покоилась прямо посередине темно-красной густой кляксы. Глаза неподвижно смотрели в стену, на плинтус, к которому уже подбирался кровавый ручеек.
Жанна попятилась и зажала рот рукой. Запах крови заполнил нос, не давая вздохнуть.
Спокойно. Камаев сильно сжал ее плечо и заставил остановиться. Просто не смотри.
Камаев прошелся по комнате, порылся на столе искал документы. Но не нашел. Развел руками.
Идем, развернул он ее ко выходу. Тихо и спокойно.
Но ее все же скрутило. Она присела, пытаясь справиться с тошнотой. Камаев терпеливо стоял рядом. На полу, под ножкой дивана, валялся темно-коричневый окурок. Жанна протянула руку и взяла его. Поднесла к носу.