Ну че, принес?
Да, вот сумка.
Они выхватили у него сумку и пересчитали быстро деньги.
Маловато будет.
Что? Вы гоните? Здесь денег больше, чем мы договаривались!
Ты долго тянул, а аппетиты растут, поэтому этого мало, толстомордый бритоголовый мужик не то что говорил, а практически рычал. Че с тобой? Покоцанный какой-то.
С боя только. Деньги зарабатывал, голос Лео был холоден настолько, насколько только мог был холоден человеческий голос, а всю его душу заполняла ненависть.
Вот оно че. Ха-ха-ха! Вот оно тебе надо? Мы тебе такую работенку предлагали непыльную, а ты решил возиться в этих ямах. И как тебе?
Да уж достойней будет, чем быть обычным беспонтовым бандитом!
Рядом стоящий амбал моментально ударил своей кулачиной Лео в живот, да так, что тот едва не упал в обморок, держась за бок, еле дыша.
Слушай, ты, мелкая паскуда! Ты так базарить будешь, мы тебе язык вырежем, чтобы тебе орать сложнее было, а потом пальцы отрежем! Или нам к твоей сестре наведаться, а? Может, смазливую мордашку твоего дружка сделать менее симпатичной? Если ему две кости сломать, то он до конца жизни будет похож на еле ходящий кусок дерьма! Ты слышишь меня! он дал Лео пощечину. Але, дегенерат! Ты услышал меня? Мы тебе на лбу набьем тату «Крыса», если ты еще раз что-то такое звизданешь, понял, свинорыл? Понял, я спрашиваю тебя?!
Да, понял
Ну и всё тогда, вали отсюда, дура!
Они толкнули его за угол, а сами уселись в автотерр и уехали под звуки громкой музыки и раскатывающего хохота.
Он весь трясся, а спустя лишь пару секунд из его глаз ручьем полились слезы. Лео уселся на колени посреди темной и грязной улицы, из его горла, потихоньку нарастая, вырвался раскатистый, прерывистый отдышкой плач. Он упал набок и свернулся в клубок среди луж и мусора. Начался дождь.
Илли, я дома!.. Илли? Иллинес!
Да, милый, я здесь На кухне!
Лео зашел домой. Небольшая квартирка, бедная, но ухоженная, протянула к нему свое тепло, в которое он рад был укутаться.
Ах-х! Лео! Что случилось? Ты весь в грязи!
Да это я так Упал просто.
А что с твоим лицом? Да тебя побили, солнце! Кто это сделал? Те уроды? Или кто-то другой? Или на работе? Что же произошло? худощавая девушка немного старше Лео бегала вокруг него, рассматривая каждый синяк. На ней была тонкая черная футболка с длинными рукавами, скрывающими даже кисти, и короткие шорты, скрытые под висящей футболкой. Она была подобна цветку, выросшему в поздний период лета, когда уже близится осень, в самом рассвете сил, но уже тускнеет: красивая, но омраченная слишком рано наступившей осенью жизни.
Ну-ка пошли в ванну! Так дело не пойдет! Нужно мыться, лечиться, а потом отдыхать. О, Боги! Лео снял с торса всю одежду, обнажая пеструю кожу, покрытую местами такой синевой, что, кажется, вот-вот начнет гнить, а особенно на животе, в месте, куда ударил его амбал. Лео, это ненормально!
Ну, еще бы Давай я помоюсь сначала, а потом ты меня подлатаешь.
Ладно Ой-ой-ой!
Приняв душ, он рассматривал в маленькой светлой ванной свое чистое тело, украшенное лишь гематомами и ссадинами.
«Лампа тускловата», подумал он, выходя из ванной.
Садись быстрее на диван. Я чайник поставила. Будешь? Я тут печенье купила, немного сладостей. Сварила супчик. Я сегодня выходная, а вчера смена была хорошая
Никто не обижал?
Брось, Лео. Ты же знаешь наших клиентов. Просто очередные грустные люди, которые лишь хотят немного тепла.
Прости, я всё никак не могу им поверить.
Я знаю и не держу зла. У тебя есть право на свое мнение, но я в полном порядке и не чувствую себя гадко.
Я лишь не желаю тебе такой жизни. Они жалкие, слабые, ничтожные люди. Я бы покончил на их месте с собой, нежели заставлял кого-то за деньги утешать мою печаль. Ладно если бы ты просто говорила с ними, но как подобное может лечить душу?! Скоты они самые обыкновенные. Ненавижу их.
Эх, Лео, она погладила его щеку, усеянную ссадинами, ты добрый мальчик, оказавшийся не в том мире. Я люблю тебя, ты ведь знаешь.
Но ведь и я тебя люблю, ты моя семья, больше никого из родных у меня нет. Поэтому я и не могу смириться со всем этим. Поэтому я влез во всё это!
Влез во что?
Да во все! В проблемы, в темные дела, в бои. Не хочу я, чтобы мы так жили!
Лео
Надоело мне все! Подлая, скотская жизнь! Почему все умнее, смиренней, мудрее и спокойней, чем я? Я один, что ли, в бешенстве и ярости от всего?! Сколько это еще будет продолжаться?! Даже ты так легко относишься к этому! Будто у тебя всё хорошо!
У меня не всё хорошо.
Да, я знаю. Прости, Илли, он погладил ее руку, заскочив под глубокий рукав, а она не успела вовремя ее убрать, не желая его обижать.
Лео взглянул на свои пальцы: влажные, покрасневшие и пахнущие железом. Их взгляды пересеклись: Илли закусывала губу, пытаясь улыбаться, а на ее глазах наворачивались слезы, но она не бросала попытку улыбнуться ему. Лео уставился на нее разбитым во всех смыслах лицом и хотел бы пустить слезы, да не мог лишь тупо смотрел на нее, умирая глазами.
Я не хотела, Лео Просто Просто не могла остановиться. На работе хоть думаешь только о работе, а здесь Я им как врач, а они просто окружают заботой. Это ведь не престижный публичный дом, где делают «такие вещи!», это же просто, считай, лечебница для своих Все друг другу помогают.
И я тебе помогаю, дорогая, он вложил ей в ладонь пластиковую оранжевую баночку.
Где?.. Где ты их достал?
Купил.
Они ведь стоят нереальных денег, Лео! Ты столько не зарабатываешь!
Сегодня вот заработал, он улыбнулся, и его губа треснула, пуская маленькую ниточку крови. Лицо, старающееся показывать только добрые эмоции, выглядело комично из-за опухшего и опустившегося глаза, но по-своему обворожительно.
Давай зашиваться, сестренка. Сначала тебе, потом мне.
Приподнимая рукава футболки, можно было увидеть несколько длинных вертикальных линий вдоль предплечья. Не очень глубоких и сделанных неправильно грубая попытка. Его этим не удивить. Это ясно, если приглядеться к ее рукам, на которых еще не зажили старые шрамы. По отработанной схеме он взял медицинский запайщик и методично залил биоклеем ее раны. Лео давно купил за круглую сумму этот инструмент, чтобы не пришлось криво зашивать иголкой раны, оставляя уродливые рубцы.
Вот и все! Почти не больно.
Да, Лео, совсем не больно. Давай теперь тебе.
Не стоит. Я просто протру со спиртом у меня маленькие ссадины, можно не тратить клей.
Тогда я тебе чаю налью. Ох, уже остывать начал!
Хорошо, милая, давай выпьем чаю.
Иллинес открыла оранжевую баночку и, вытряхнув из нее одну пилюлю, запила ее чаем. Моментально ее лицо стало спокойней. Следующий глоток был куда вкуснее.
Как, вы говорите, его зовут?
Итан. Успешный студент, поступает в Академию Прогресса, но интересуется направлениями, которые изучать запрещается. Что вы хотите от него, советник Эйген? Мы сделаем всё необходимое.
Пока что ничего. Просто интересно, насколько пользуется тематика террагена спросом у молодого поколения. Мы ведь расследование проводим, собираем информацию И прочее-прочее Хотя к чему вам это знать? Итан, да? Спасибо, профессор, вальяжно и нахально, будто витая в облаках, он вышел из кабинета.
«Итан, Итан, Итан Хм, это может быть интересно!»
Одетый в идеально серый свободный костюм, Эйген Грау, специально цокая каблуками своих дорогих ботинок, шел по мраморным полам Хрустального Шпиля, двигаясь к кабинету декана Академии Прогресса Альбера Кроу. Найдя его и не стучась, он зашел в дорогой кабинет, выполненный из красного дерева и местами украшенный золотыми вставками. Посередине кабинета стоял большой стол, на котором расположилась маленькая позолоченная табличка «Альбер Кроу декан Академии Прогресса».
Альбер! Приветствую!
Советник Эйген! Ха-ха, как обычно, без стука, профессор не удержался от ехидности в сторону советника.
А разве вам есть что скрывать? Всё равно я всё знаю это ведь моя работа. При мне можно ходить даже нагим не удивите. Ой, София, здравствуй! Не сразу тебя увидел. Excusez moi, фамильярно, стараясь быть вежливым, поклонился Эйген.
И мне тоже можно ходить нагой? Не удивлю?
Э-э-э Ну, конечно! Если хочется, то можешь. Кто я такой, чтобы тебе запрещать. А удивиться я теперь просто не могу!
Так, советник, чем можем служить? постарался побыстрее ответить на все вопросы Альбер Кроу, чтобы избавиться от советника.
Ах да, я же по делу. Фух, совсем вылетело из головы. У вас тут студентик образовался. Зовут его Итан, работать желает с террагеном. Что скажете?
Хах! Не так уж это и страшно. Многие студенты хотели с этим работать, да вот только материал взять негде. Да и интерес мне их вполне понятен. Поступит, поработаем над проблемой, а затем парень и сам не захочет к ней возвращаться.
Да-да, конечно, да вот только материал у него есть.
Что ты имеешь в виду?
То и имею. У него есть терраген-технология. Хранилище уже обыскали ничего не пропадало. Он сделал ее сам и наверняка захочет выступить с ней.
Немыслимо! Никто не может синтезировать терраген, сидя дома и ковыряясь в каких-то шестеренках. Для этого необходимо реакторы Хрустального Шпиля, шахты «Нефрита» и в целом активный лабораторный отдел.
Да вот только парень сделал это дома сам. Как мне кажется, вы не туда смотрите: вы думаете, что он воспроизвел что-то старое, но что если он совершил что-то новое? Скажите мне, возможно ли использовать работающие легальные технологии для разработок новых вариаций этих самых технологий?
В концепции ничего не мешает этот процесс проделать. Но я не помню, чтобы кто-то пробовал Все убеждены, что терраген был вершиной технической мысли, а тут парень сделал что-то новое на его основе. Эйген, ты ведь понимаешь, что это нужно остановить как можно скорее, если это, конечно, правда?
Ну конечно, его лицо не выражало ни капли эмоций, ни лжи, ни честности. Мне нужно, чтобы после демонстрации он был прилюдно отречен от Академии и выдворен вон. Дальше мой отдел с ним сам разберется. Альбер, подумай только, а если это государственный заговор? Никто не сыщется парня, если он влез в большую игру. Сплошной головняк с этими студентами. Сделай, что прошу, и забудь про него.
Да, советник Эйген, понимаю.
Тогда договорились. Хорошего вечера! София, au revoir. Быстро его фигура покинула кабинет, будто находиться ему здесь было тошно.
Вот так всегда как гром средь белого неба! подытожил встречу Албер Кроу.
Серый особняк Эйгена расположился на склоне горы, стоя как бы в стороне от всех остальных. Из его высоких панорамных окон было видно весь город. Стоя на огромной открытой веранде с бассейном и голографическим камином, Эйген вглядывался в Нижний город, покручивая в своем бокале белое вино.
Вы хотели меня видеть, господин?
О, здравствуй, Дюран! Как твои дела? Как мои дела?
Всё в порядке.
Да что ты? Правда? А мне кажется, что что-то не так.
Не понимаю, о чем вы.
Как там продвигаются новые вкусы? Смогли чего-то нового добиться?
Мы работаем в режиме, соотнесенном с графиком, и всё еще
Да плевать мне на график, Дюран, меня волнует только работа. Есть что-то?
Нет, еще нет.
А почему?! Его лицо налилось гневом, а вино вылетело из бокала куда-то в неизвестность.
Это довольно сложный процесс, господин. Синтезирование новых вкусов требует времени, особенно если большинство комбинаций были уже перепробованы.
Скажи это оборванцами из Хинксайда, идиот! Ты знаешь, по какой причине все туристы там?
Нет.
Думаешь, они там, чтобы занюхать? Оттопыриться? Вдуться, кольнуться, съесть пару таблеток? Нет! Они там, чтобы пожрать, мать твою, имбецил! Пожрать, попить, отдохнуть, попробовать что-то новое! Н-О-В-О-Е в Хинксайде! Ты понимаешь, как это звучит? То же самое, что искать золото в свинарнике или хороший вкус в Харттауне. Какого хрена, Дюран, делают туристы в центральном Хинксайде, ищущие новые вкусы?
Э Я не знаю.
Так иди и узнай! Экаешь тут стоишь! Порошочки, цветочки что они там выращивают? Что эта рептилия там удумала? Бриара ко мне быстро! Мы начинаем свою компанию! Хм, с чего бы начать? «Здравствуй, Киллиан! Я знаю, что ты не сдох!» Наверное, как-то так.
Спустя несколько часов в особняк явился Бриар: крупный, короткая стрижка, темная кожа, скулы как два кирпича, воинственное лицо и форма офицера ординаторов.
Бриар! Зердан отправил тебя вниз с определенной целью. Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что еще. Передай это письмо адресату. Дюран заплатит тебе половину сейчас и половину по исполнении.
Бриар оглянул письмо и, посмотрев на адрес, спросил:
Что вы удумали, советник Эйген?
Я плачу тебе не за вопросы, а за молчание. Зердан в курсе, но мне необходимо также, чтобы несколько экземпляров попали ко мне мимо него. Понимаешь? Чего ты кривишься? Тебе заплатят куда больше, чем обычно. Так еще и с двух ресурсов. Не выделывайся, Бриар. Ты и так везучий хорошо устроился.
К чему деньги мертвецу? По этому назначению в форме не ходят. Меня пристрелят.
Не переживай. Там уже наверняка в курсе. Скажешь, что ты от меня, и отделаешься лишь легким испугом и чувством человеческого пренебрежения к тебе. Ступай.
Эйген сидел внутри своего большого зала, освещенного приглушенным тепло-песочным светом, весь поглощенный языками пламени, играющего в настоящем камине. Теперь в его бокале красное:
«Ох, что ты удумал, Киллиан? Я знаю, что это ты. И не я один это знаю. Что за темную игру ты ведешь? Ну, ладно: хочешь поиграть? Готовься к партии!»
Он сделал глоток, и его зубы стали багровыми.
Глава 5
Цветы переливались из стороны в сторону, а Эмми делала веселые жесты руками, изображая волну, двигающуюся то туда, то сюда.
Хэй, котик, давай потанцуем!
Эм-м-м-м-и, я же говорил-с, ш-ш-што не хочу-с-с-с!
Давай сюда свои толстые лапы!
Она подбежала к Шимесу и, взяв его большие мягкие лапы, начала с ним пританцовывать. Он был больше нее, и выглядело это особенно комично.
Пум-пум! Они такие мягкие! она тыкала пальцем в большие подушечки на его лапах. Нури, смотри, Шимесу танцует! Ха-ха-ха! У него хорошо получается! Или это ты его заставляешь? Вмиг ее лицо стало очень забавно задумчивым, она сузила свои глаза и подозрительно смотрела на Нурарихена.
Нет, Эмми, он сам. Думаю, ему просто нравится, да, ко-тик? Каменное лицо Нурарихена смотрело на представление, организованное Эмми, но глазами он немного улыбался. Эмми знала это. Она умела видеть все его эмоции, даже когда любой бы сказал, что их нет вовсе.
Да-с, да-с-с-с, конеш-ш-шно!
Нурарихен поднялся со своей лоджии и приблизился к танцующей Эмми.
Дитя, я заметил, что цветы этой пещеры начали реагировать на тебя совсем иначе. Попробуешь повторить за мной?
В его открытой ладони постепенно начинал разгораться маленький огонек, мерцающий белым пламенем. С открытым ртом Эмми наблюдала за демонстрацией волшебства: огонек разрастался всё больше и больше, а затем начал распадаться на сотни маленьких искр, поднимающихся к потолку пещеры, равномерно распределяясь по полотну, уготованному для них, изображая звездное небо на фоне притихших цветов.
Как красиво
Ты тоже так умеешь. Просто не знаешь об этом. Попробуй, я тебе помогу.
Эмми выставила свою крошечную ручку, повторяя движения чародея, и сконцентрировалась на своем желании.
Подумай о том, что бы тебе хотелось совершить.
Закрыв глаза, она размышляла, представляя перед собой своих близких, не нуждающихся ни в чем. Они стоят все вместе посреди золотого города, гуляя по прекрасному большому саду из сияющих тонких и красивых деревьев, напоминающих огромные цветы. Она хозяйка этого сада великий изобретатель-волшебник, совершивший прорыв! Она смотрит с огражденного уступа сада вниз: там чистый и красивый горный город, не затуманенный смогом, но освещенный тысячей разноцветных огней, ведь там проходит фестиваль в честь новых открытий Эмми, спасших жизни множеству людей, проживающих внизу теперь уже счастливой жизнью. Ее окутало тепло, исходящее от кончиков пальцев, перетекающее по всему тело, и даже сквозь закрытые глаза она ощущала яркий свет.