Вскочил со мною на коня,
И только ветра свист в ушах
А следом выстрелы бах, бах!
А он, пригнувшись надо мнрой,
Шептал коню: «Спасай, родной».
Конь мчится.
Мы, как по струне
Скользим натянутой, певучей.
И вторят ей то залп трескучий,
То гогот, столь знакомый мне.
Им весело, как на досуге.
Всё больше их. Мы в полукруге.
Нас жали к лесу.
Видно, им
Мой всадник нужен был живым.
Надеюсь, объяснять не надо,
Что ночью всадник не пойдет
С намёта13 в лес, где его ждёт
Неодолимая преграда.
А мы неслись, неслись стрелою
К преграде той наискосок.
И лишь опушка своей мглою
Прикрыла нас, как мы прыжок
Со всадником с коня свершили!
Конь вдоль опушки в темноте
Помчался налегке.
А те
За ним, на топот поспешили.
Конь к утру измотав погоню,
Нас отыскал.
Я плохо помню
Миг ликованья. Дольше страх
Живёт в младенческих умах.
IX
Дорогой длинною, предлинной
Томились мы. А время шло.
Игната бурою щетиной
До самых глаз заволокло.
Мы больше ехали ночами,
Причиной был не только зной.
Игнат замучился со мной,
Вёз на руках и за плечами.
А отдохну при свете белом,
Плёл мне венки.
И между делом
Ругал селенья. Но тайком
Ходил туда за молоком.
Всё это смесь воображенья,
С крупой реального.
Но вот
Без разбавлений эпизод.
В последний день передвиженья
У берега большой реки
Мы, вялые, как тюфяки,
Сползли с коня.
Ну кто же знал,
Что приготовил нам привал!
Чудесный вид, гоня усталость,
Меня в мгновенье покорил.
Вот я в воде!
Пила, плескалась
Игнат с волненьем говорил:
«Пей, доча, пей. Тут без отравы.
Донец меня вскормил-вспоил.
Он мне как брат, как твой аил.
Зарас14 поищем переправы.
Глядишь, вечерять будем дома
Жаль, что нельзя нам до парома:
Оно, хоть тут и свой народ,
Всё ж лучше по темну и вброд.
Мы по лугу чуток проскачем,
А там ты слушаешь меня?..
Увидим крышу куреня
Он есть Не может быть иначе.
Конешно, целый!
Чё с им станя!
А в ём маманя и Васяня
Подрос, должно
И Нинка Эх!
Увидеть бы живыми всех!
Какая б с плеч моих свалилась
Неимоверная гора!..
Ты там не слишком остудилась?
Вылазь, поешь, и спать пора».
Он сам не спал. Глаза прикроет
Лишь на минутку. И опять
Плетёт венки, шалашик строит.
И письма так любил читать!
Другого не имелось, или
Он об ином и не мечтал.
Листки прорехами светились,
А он читал их и читал.
Но тут он только разместился
С письмом и яблоком в руках,
Как чуть поодаль, в лозняках
Раздался свист.
Он повторился
В мгновение со всех сторон
И черной стаею ворон
Отряд в тужурках опустился.
Удары, стоны, визг приказ,
Восторги, гогот Их взяла!
Игнат верёвками увязан
И брошен поперек седла.
Конь удивлён, обеспокоен.
Подпрянул аж, познавши плеть.
Игнат успел мне прохрипеть:
«Прости, дитё, за зло чужое»
X
«Гей, ты, хорунжий!
Хочешь мира
Отдай нам шайку Вилимира15.
Ах, ты не хочешь! Ну, пока
Давай-ка спляшем гопака».
Прикрученный тремя узлами,
Конь бесновался и храпел
Под бранью, гиком и хлыстами
Позор впервые он терпел.
Сознанье гордости и воли
Давно впитав от седока,
Не знал он, что созданью боли
Способна чья-нибудь рука.
Теперь лихое потрясенье
Весь мир его повергло в прах,
Застыли ужас и смятенье
В недавно пламенных глазах.
Игната на него бросали,
Берясь за тело вчетвером.
Когда он падал гоготали,
Бросали вновь, и вновь топтали
Его же собственным конём.
Пока те звери изнугрялись16
Над «ниспроверженным врагом»,
Другие, сидя под кустом,
Трясли оклунки17.
Раздавались
Меж ними брань и пьяный смех -
Дыханье варварских утех.
« Никак беляцкие труды?»
«Не-е, письма, мать его туды.
Пошто мне голову морочишь?
Я, если хош, так среди ночи
Их разгляжу за три версты»
«Гляди-кось, в тряпице кресты!»
«Четыре?.. Ах он, окаянный!
Георгий полный!..»18
«Нич-чего-о
Когда всё выбьем из него,
Получит пятый, деревянный».
«Го-го», «Ги-ги»
И всё собранье
На казнь направило вниманье.
Но тут в него попала я.
«Гей, хлопци! Щё за чертивья?
Цэ ж виткиля глаза та вуха?
Вона ж побаче та послуха,
Та дэсь разбрэшэ»
«Не-е, мала,
К тому же чурка».
«Во дела!
Как говорится, глаз-то узкий,
Да рот широк. Они по-русски
С пелёнок чешут, уж поверь».
«Во, черти. Как же нам теперь?
Случай чего то все в убытке».
«А может, всё доверить Митьке?
Он, Митька-то, поладит с ней».
«Так ить мала»
«Ему видней.
Он с детства похотью занужан19,
Любой препон ему не в грош.
Эй, Митя, девку не возьмёшь
К себе в нору, на поздний ужин?
Всё шито-крыто, между нами.
Она хоть малость и с соплями,
Да всё ж получше той карги,
Что брал вчера. Возьмёшь?»
«Ги-ги»
«Возьмет, возьмёт. Его потребам
Пределов нет, уж он такой»
Не знаю, что было б со мной,
Когда б опять не помощь с неба.
Свирепый дождь с грозой и градом
Внезапно хлынул.
Под лопух
Я прыгнула.
И все, кто рядом
Со мною был, смешались вдруг.
И после ливня ни Игната,
Ни супостатов, ни мешков
Лишь я, да клочья от венков,
Да свежесть ясного заката.
Реветь впустую я не стала.
Не знаю, что мне подсказало
Печаль и страх пока забыть
И тотчас адрес изменить.
Секрет звериного приёма
Ломать следы мне был знаком.
Песочком в сторону парома
Я побежала. И тайком,
По травушке, назад свернула.
Пошла туда, где хутора
С Игнатом видели с бугра.
И только место обогнула,
Где был коварный наш привал,
Как пьяный Митька прискакал.
По обнаруженному следу
Он ринулся вершить победу.
Темнело. Митька на паром.
Вернулся вскоре с фонарём.
И ещё долго меж лозою
Мелькал неяркий огонёк.
А я, наткнувшись на стожок,
В него зарылась с головою.
Потом с утра до ночи шла,
Тропа вдоль берега вела.
До хутора подать рукою.
Он манит окнами, но вот
Реки внезапный поворот
И он остался за рекою.
Себе дивлюсь, но чувство
страха
Не создавало перевес
В моей душе.
И я, как птаха
Жила дней пять.
Прибрежный лес
Кормил плодами и травою.
Но мясо было бы милей.
Однажды к берегу волною
Прибило пару голавлей.
Я их немедленно достала,
Зубами рвала без ножа.
Водою тут же запивала.
А рыбка явно не свежа.
Но голоду подвластна порча,
Он главный, что ни говори.
Потом меня, в жару и корчах,
Нашли в левадах косари.
XI
Ну, вот и всё.
Сказать охота:
Поныне рыбу не люблю
Прости, соседка, что с налёта
Тебя побасками томлю.
Тут всё о каждом знает каждый;
Народу горсть, унынье, тишь.
Недельку в думках помолчишь
Язык зашерхнет, как от жажды.
Вот и прорвалось»
«Погоди,
А что потом с тобою стало?
Что тебя ждало впереди?»
«Известно что: в детдом попала.
Жили, росла.
Про всё забыла.
Мне в этом крепко подсобила
Начальница, внушая мне,
Что всё привиделось во сне.
Но лишь случится шум отары
Услышать всё во мне замрёт!..
Я с детства знала наперёд:
Мой путь один в ветеринары.
И всё сбылось, как в доброй
сказке:
Окончен курс в Новочеркасске,
Осушен след прощальных слёз
Пора за дело. Ждёт колхоз!
Я подъезжаю.
Что за чудо,
Пейзаж как будто мне знаком:
Крутой бугор. А под бугром
Донец, лозняк
А вон оттуда
Был виден хутор
Верно, тот!
И лес, и русла поворот
XII
Под камышом большая хата.
Уж не она ль курень Игната?
Я, по приезду, много дней
Невольно думала о ней.
И вдруг, на встречу мне
о, боже!
Идёт Игнат
Ошибки нет.
Хотя иначе он одет,
И без усов, и чуть моложе
Нет, я отнюдь не слабонервна.
Но тут упала бы , наверно,
Когда бы он не подхватил
Бог, видно предопределил
И человеку ипостаси:
Помимо стати и лица,
Природой переданы Васе
Другие признаки отца.
Приметен сын бело-казачий.
Красив, немножко нелюдим.
\Со всех сторон пригляд за ним,
Но было то ещё удачей,
Что под своею крышей жил
И свой кусок производил\.
Он жил один.
Уже не стало
Мамани-бабушки.
А мать
Давно отца устала ждать,
И от молвы людской устала.
Хотя и был, как обезглавлен
Десятки лет отцовский дом.
Сын вырос всё ж.
И был прославлен
Умом , терпеньем и трудом.
Что ни возьмёт во всём
сноровка,
На холод-голод не пенял.
Когда б иная обстановка -
Глядишь, и звёзды б с неба
снял.
Невестам не было отбою.
Но что намечено судьбою
Тому замены не найдёшь
И, всё отвергнув, подождёшь.
Мы перед свадьбой небогатой,
В тиши, на берегу Донца,
Тайком оплакали отца,
Безвестно павшего Игната.
О свадьбе говорить не стану:
В тот день случилось Левитану,
Печальную поведав суть,
Всю жизнь вверх дном
перевернуть20.
Всеобщего не делят горя.
Оно для всех. Оно ничьё.
С зарёй с колхозного подворья
Снялось, по зову, казачьё.