Элис Карма
Измена. Порочная страсть
Пролог
Николь
Мы оба понимаем, что если он всё узнает, это будет катастрофа. Шон очень жестокий человек, а ещё жуткий собственник. И всё же сопротивляться этому притяжению между нами невозможно. Я готова рискнуть всем, лишь бы почувствовать вновь прикосновения любимых рук, ощутить родные губы на вкус. Я не знаю, как вышло так, что совершенно чужой мне человек, просто сосед напротив, стал мне самым близким и дорогим. Впрочем, стоит ли удивляться? День за днем муж убивал мою любовь своими изменами и жестокостью. Мне просто захотелось прекратить всё это, захотелось быть любимой. Такое простое и естественное для любой женщины желание. Этот внезапный бурный роман подарил мне надежду на то, что всё может быть иначе. И я не позволю мужу отнять её
Часть 1 «Новый дом»
1.1
Ронни
Ты уверен, что не хочешь продолжить службу? спрашивает меня полковник Харрисон.
Никак нет, сэр, отвечаю я уверенно и чётко.
Жаль, он недовольно поджимает губы. Стране нужны такие бравые парни, как ты сынок.
Я не знаю, что ответить ему на это. Ни то, что это неправда, ни то, что я в принципе больше не заинтересован в службе, не подходит. Остаётся только молчать с печальным видом. Впрочем, грусть моя может быть и неподдельной, если я вдруг вспомню свою последнюю командировку в Кабуле. Если вы когда-нибудь увидите молодёжь, бесцельно прожигающую свою жизнь в клубах или на тусовках, не спешите их осуждать. Вспомните, что есть ещё американские солдаты, год от года делающие вид, что их служба как-то оправдана.
Что ж, удачи тебе на гражданке, парень, полковник протягивает мне руку. Она на ощупь сухая и жёсткая, как и он сам. Я в последний раз смотрю в его маленькие серые глаза, потом прощаюсь и выхожу из кабинета.
Невидимый груз падает с моих плечей. Наконец-то я могу произнести вслух, что вся эта идея с армией была дерьмом собачьим, тупой попыткой доказать родителям, что что-то могу в этой жизни без их денег и влияния. Как оказалось, действительно могу кое-что, но об этом я бы предпочёл навсегда забыть.
Я выхожу на улицу под палящее солнце. Жмурюсь невольно, надеваю форменную кепку на коротко стриженную голову. Жарко. Хочется пить. Я вырос в Калифорнии, и там тоже жарко. Но здесь в Сан-Антонио зной совсем другой. Он иссушающий. Воздух напоминает жар из гриля. Я оглядываюсь по сторонам, в надежде найти какую-нибудь закусочную с рабочим кондиционером. Вижу одно место. «Хот-доги на палочке и лимонад» гласит вывеска. Я пытаюсь вспомнить, какой на вкус лимонад и во рту становится кисло. Уже делаю шаг в направлении заведения, но меня останавливает звук клаксона. Я оборачиваюсь и вижу, как в нескольких метрах от меня паркуется ярко-оранжевый джип. За рулём замечаю знакомую физиономию.
Ронни! кричит мне брат, выскакивая из тачки.
Меня на секунду охватывает смятение. И когда это он успел так вымахать? Будто голову моего младшего прифотошопили к телу какого-то здоровяка.
Генри, я обнимаю его и невольно начинаю хлопать по спине. Мы вроде бы часто созванивались, но я и не представлял, как сильно скучал по нему. Как ты тут оказался?
Идём, он тянет меня к авто. Прокачу тебя с ветерком и расскажу всё.
Мы садимся, и я с восхищением оглядываю салон, бортовой компьютер, климат контроль и датчики движения. Последний раз, когда я был в отпуске, мне ничего подобного не попадалось на глаза. Понимаю, что сейчас гражданская техника оснащена не хуже военной. Брат, заметив мой взгляд, широко улыбается.
Нравится? Совсем новая! Выпросил у родителей, когда они обсуждали покупку дома для тебя.
Выглядит неплохо, киваю я, чувствуя смятение. Я ещё не успел вернуться, а родители уже начали принимать решения за меня.
Какой ты зануда, наигранно обижается Генри. Из-за дома, что ли, расстроился? Он тебе понравится, я уверен!
Я с сомнением хмыкаю в ответ и отворачиваюсь к окну. Снаружи адское пекло, даже асфальт плавится, а тут прохладно. Генри ведёт и болтает беззаботно. А меня не отпускает вопрос: как он добрался сюда один? Он ведь явно провёл в пути больше суток.
Почему ты не полетел самолётом? спрашиваю я, прерывая его рассказ. Он меняется в лице. Становится беспокойным и хмурым.
Я повздорил с отцом из-за колледжа, отвечает он, не глядя на меня. Когда я осознал, что случилось, уже гнал по сто первой трассе.
Ясно, говорю со вздохом. Если устанешь, скажи. Я тебя подменю.
Он виновато улыбается и прибавляет газу.
Значит, колледж, да? спрашиваю я, когда мы останавливаемся передохнуть в мотеле.
Не напоминай, отзывается Генри, умывая лицо. Он хочет, чтобы я всё бросил и поехал в Принстон.
У меня мурашки бегут по спине. Отец год от года вообще не меняется. Кажется, решил с Генри провернуть то же, что и со мной.
А ты не хочешь? спрашиваю брата.
Он выглядывает из ванной и бросает на меня многозначительный взгляд.
Ты сам-то как считаешь? задаёт встречный вопрос и не получив ответа добавляет: Я хочу заниматься музыкой.
С содроганием вспоминаю, как мама истязала Генри уроками игры на фортепиано. Интересно, думала ли она тогда, что своими же руками сбивает его с истинного пути, намеченного отцом. Отчего-то мне хочется, чтобы у Генри всё получилось с музыкальной карьерой. Чтобы он стал кем-то вроде Джастина Тимберлейка или Гарри Стайлса. Тогда бы никто не посмел оспорить его успех. Даже отец.
А ты чем планируешь заняться, брат? обтираясь, спрашивает он.
Понятия не имею, признаюсь я, не глядя на брата.
Ещё в армии я не раз задавался этим вопросом. Но так и не нашёл ответа. Когда-то давно мне хотелось заниматься архитектурой, ещё я неплохо рисовал. Потом отец, как и Генри, попытался засунуть меня в колледж. После этого я перестал понимать, чего хочу и о чём мечтаю. Всё, что приходило мне в голову мгновенно обесценивалось.
Тебе что, совсем ничего не хочется? удивляется Генри. Я задумываюсь.
Не знаю, пожимаю плечами. Может, влюбиться? Там во время службы я видел парней, у которых были подружки. Кажется, это делало их счастливыми.
Ясно всё с тобой!
Генри смеётся и обречённо качает головой. Я же блаженно растягиваюсь на кровати. Меня внезапно переполняет предвкушение чего-то удивительного и захватывающего.
1.2
Вы когда-нибудь слышали о Кремниевой долине? Разумеется, слышали. Кто же не знает о месте, где расположены все самые развитые и высокотехнологичные компании страны? А ещё здесь живут самые богатые люди США. Не звёзды Голливуда и не спортсмены, но владельцы корпораций, бизнесмены и инвесторы. Все те, на ком держится современная экономика, кто приносит в государственную казну огромные налоги. Такие, как мой отец.
Наше с Генри детство прошло в огромном доме с идеальной зелёной лужайкой и просторным задним двором, на котором есть бассейн и спортивная площадка. Если бы вы увидели его хоть одним глазком, решили бы, что это не настоящий дом, и вас разыгрывают. Вы сказали бы: «Не бывает таких идеальных домов! Это явно какая-то декорация из фильма про типичных американцев». И были бы одновременно чертовски правы и неправы. Это место действительно было фальшиво насквозь. Заученные фразы, натянутые улыбки, пустые слова, бесполезные действия всё, чтобы только произвести впечатление. Даже тот самый газон на самом деле был пластиковым, поскольку отец считал, что на настоящий впустую расходуется слишком много воды. Слишком много воды, нда И это говорил человек, что мог бы выкупить все источники пресной воды на Восточном побережье за деньги, которые обычно за вечер проигрывает в покер.
Впрочем, отец есть и будет таким, ничего тут не попишешь. Удивительно не это. Что и вправду странно, так это то, что несмотря на обстановку, в которой мы росли, ни я, ни Генри не переняли от родителей этой одержимости красивой картинкой. Я не ставлю это в список собственных достижений. Было бы глупо гордиться тем, что я не такой, как мой отец. Хотя бы потому, что он миллиардер, а я просто ветеран войны в Афганистане с лёгкой контузией и без гроша за душой.
Но мы будто из другого набора «Лего», две случайно завалявшиеся фигурки. Во всяком случае, я. Насчёт брата я не уверен. У него ещё есть шанс вписаться в установленный порядок. Окончить колледж, в котором когда-то учился наш отец. Пойти работать в его компанию. Потом жениться на самой красивой девушки в офисе и сделать из неё самую красивую домохозяйку в городе. Поселиться в таком же доме с пластиковым газоном и экономить деньги на воде, имея на банковском счёте сумму с девятью нулями.
Мистер Галлахан, окликает меня домработница Грейс. Я вздрагиваю и выныриваю из раздумий.
Простите, виновато улыбаюсь. Завис немного последствие ранения.
Эта очаровательная дама лет пятидесяти делает сочувственное лицо. Я снова озираюсь по сторонам. Этот дом, как и обещал Генри, довольно неплох. Кажется до меня тут жила семья с маленьким ребёнком. На одном из дверных косяков еле-еле видны зашпаклёванные и закрашенные засечки роста. Я испытываю странную теплоту, глядя на них, хотя и не имею к ним отношения.
Мне сказали, дом выбирал помощник вашего отца совместно с братом, продолжает Грейс. Они старались опираться на ваши вкусы. Но также предупредили, что, возможно, вы захотите заменить мебель.
Я провожу рукой по обивке дивана. Она явно пережила не одну химчистку. У этого дома богатая история. Я рад, что покупкой не занимались родители. Они бы превратили это место в стерильный бокс без памяти и надежды.
Мне всё нравится, Грейс, отвечаю я, оборачиваясь. Быть может, стоит купить чехлы на мебель, чтобы удобно было стирать. А в остальном, это место идеально.
Лицо домработницы преображается от улыбки. Видимо, она ожидала, что я доставлю ей проблемы.
Я полностью с вами согласна, произносит она восторженно. А ещё у вас очень хорошие соседи. Справа мистер Симмонс, а напротив Роджерсы все очень приятные люди.
Выглядываю в окно, куда кивает Грейс, и мне вдруг кажется, что я вижу в окне тех самых Роджерсов обнажённую белокурую красотку. От удивления я не верю своим глазам. Мало ли чего не привидится с такого расстояния. Но любопытство оказывается сильнее чувства такта. Я незаметно достаю свой новенький смартфон и многократно приближаю картинку. Знаю, что следить за кем бы то ни было незаконно, а потому тут же убираю телефон в карман и задёргиваю штору, но успеваю перед этим сделать фото. Не знаю зачем. Просто вся эта ситуация кажется мне пикантной. А у меня очень давно никого не было. Скажете, что подглядывать за своей привлекательной соседкой отвратительно? Не спорю. А кто вам сказал, что я хороший человек?
Хотите я покажу вам остальные комнаты? спрашивает Грейс.
Думаю, мне по силам осмотреть самостоятельно. Вы и так отлично постарались сегодня. Спасибо.
Рада помочь, учтиво кивает она. Я убираю дважды в неделю. Если вам нужен человек для готовки, могу подыскать кого-то. А вообще, неподалёку есть несколько хороших ресторанов, которые работают на доставку.
Чудно.
Поздравляю с новосельем. Я надеюсь, жизнь в этом доме будет приятной и нескучной.
Мы обмениваемся улыбками на прощанье, и она уходит. Я ещё пару минут бесцельно брожу по дому, пытаясь делать вид, что мне действительно есть дело до того, как разложены полотенца в шкафах, и какая утварь есть в кухне. Но всё же не выдерживаю и вновь достаю телефон. Волнение, которое я испытываю, открывая то самое фото, оказывается гораздо сильнее, чем то, что я чувствую, когда смотрю на него. Да, блондинка. Да, фигуристая. Лица почти не видно, но вот отлично видно, что сзади её пялит какой-то хер. Видимо, это мистер Роджерс. Несмотря на супер-пупер камеры, обещанные производителем смартфона, фото всё равно нечёткое и в пикселях. Я уже жму значок корзины разочаровано, но что-то меня останавливает. Я просто переношу его в другую папку, чтобы скрыть от посторонних глаз.
Думаю, надежда Грейс на то, что моя жизнь здесь будет нескучной, вполне оправдана.
1.3
Стоунвиль находится всего в получасе езды от мест, где я вырос, и по внешнему виду мало чем отличается от большинства прибрежных городов. В нижней его части, ближе к океану, расположена вся инфраструктура: бары и рестораны, магазины и отели, всевозможные прокаты и сервисы для туристов. Тут всегда очень шумно, людно и много машин. Если вы такой же социопат, как я, то жить в этой части города вам будет непросто. Тем не менее дома тут продолжают строить и продавать за весьма приличную стоимость по меркам простого обывателя. За одноэтажную хибару тут вполне могут запросить семьсот кусков. А что вы хотели? Любоваться каждый день заходами солнца на берегу океана дорогое удовольствие.
И всё же это не идёт ни в какое сравнение с верхней частью города и её роскошными особняками, возвышающимися на холмах. Я долго не решаюсь заглянуть в документы, чтобы узнать, во сколько родителям обошёлся этот дом. По правде говоря, лучше бы я не смотрел. Просто становится не по себе, когда я думаю, что на эти деньги можно было бы отстроить заново целую афганскую деревню, разрушенную бомбёжкой. Зато я могу любоваться океаном и закатами прямо с мансарды. Или отсюда же наблюдать, что происходит в домах у соседей.
Не подумайте, я не какой-нибудь извращенец. Тот случай, когда я сделал фото, был единственным. Но чужая жизнь волей-неволей становится мне доступна. Я частенько вижу чету Роджерсов, заигрывающих друг с другом у бассейна будто молодожёны. Даже странно видеть такую идиллию между супругами, которые, как я понял, вместе уже лет семь. Наверное, мне стоит найти себе девушку и успокоиться. Но просто так без всякой причины выйти из дома оказывается чертовски трудно. Порой я завидую мистеру Симмонсу, что каждый день вынужден выгуливать своего корги. Ему уже где-то под семьдесят. Он худой, как щепка, и много курит. При ходьбе его часто мучает одышка. Но у него есть, как минимум, одна весомая причина спуститься с холма и пойти на пляж.
Как дела, сынок? бросает он мне улыбаясь.
Я осознаю, что стою у живой изгороди, разделяющей наши придомовые площадки, и пялюсь на его собаку.
«Господин судья, попрошу зачесть, что обвиняемому без разницы, на что именно пялиться Нда».
Отлично, сэр! рапортую я, инстинктивно выпрямляя спину. Спасибо, что спросили.
Ты ведь недавно переехал сюда? спрашивает Симмонс задумчиво.
Так точно, сэр, отвечаю я. Хочу выглядеть доброжелательно, но как-то не выходит.
Что ж, надеюсь тебе здесь понравится, улыбается он и кивает на прощанье. Если в покер играешь, заходи как-нибудь, у меня есть отличных шотландский виски.
Благодарю, сэр. Простите
Да? Симмонс оборачивается и с интересом смотрит на меня. Седые жёлтые усы ходят ходуном.
Вы знаете соседей через дорогу? спрашиваю я осторожно.
Шона и Николь? уточняет он.
Я, припоминая имена четы Роджерс, киваю.
Не хочу показаться сплетником, но Шон не самый приятный человек, отвечает мистер Симмонс, отведя взгляд. Что до Николь, то она мне по нраву. Мы с ней часто ходим на пляж вместе. Надеюсь, она скоро вернётся.
Вернётся? повторяю я, совершенно сбитый с толку. Готов поклясться, что видел миссис Роджерс со своей мансарды четверть часа тому назад. Симмонс делает пару шагов мне навстречу и понижает голос до шёпота.
Неделю назад Николь неудачно упала с лестницы и попала в больницу. Слышал, что у неё сотрясение и множественные переломы рёбер. Тебе когда-нибудь доводилось падать с лестницы, сынок?
Никак нет, сэр, отвечаю я, чувствуя, как всё леденеет внутри. Но в школе я учился с одним парнем, чьи родители крепко выпивали. Он часто «падал с лестницы», потому всё время ходил в синяках.
Мистер Симмонс прищуривается и кивает мне, как бы сигнализируя, что мы верно поняли друг друга. Впервые с момента моего возвращения на гражданку я ощущаю знакомое чувство опасности. Опасности грозящей не мне, а кому-то ещё. Нет никаких сомнений, что Шон Роджерс изменяет своей жене. Он, судя по всему, ещё и избивает её. В ярости сжимаю кулаки. Я думал, что зло осталось там вдалеке где-то на Ближнем Востоке. Но оно прямо тут, живёт у меня под боком.