Серая мышь теперь в лапах матерого хищника, смотрящего на меня глазами своими невероятными, отчего-то темнеющими стремительно. Да, я подглядывала, и это было незабываемо: взгляд его неповторимый и завораживающий, улыбка эта волшебная, ни на чью не похожая.
И трепетные движения пальцев, разносящие по несчастной сизости моей кожи прохладную мазь. Прикосновения вспыхнули где-то под грудью, чуть ниже, скользнули еще ниже к бедру.
А потом горячие губы нежным влажным пленом накрыли кончик груди, и меня вдруг пронзило, так ярко и остро, словно удар тока.
Что ты Ах! и голос не мой, сиплый шепот и вздох.
Вторая мужская рука не осталась без дела. Медленно стягивала с меня целомудренную простыню, изучала открывшиеся ей просторы.
Мы кое-что не доделали. Разве можно бросать начатое на полпути, как считаешь?
Я я же не предохраняюсь, ты сам сказал, что
Мышка-трусишка. Я пересмотрел нашу с тобой переписку и нашел твой менструальный календарь. У тебя безопасные дни. А обещала не врать, между прочим. Люсь А теперь чего ты боишься? Это же я. Я, понимаешь?
Он.
И я.
Минуты назад давшая твердое слово себе жить днем сегодняшним. И да, снова трусившая отчаянно. Близость с мужчиной неизбежно накатывается на меня, как лавина, снова манит и пугает.
Для таких, как я, ничего хорошего в этом процессе не могло быть и никогда не было.
Мой бывший как его там. Как бы муж, ничего не мог с этим поделать. Интимная сторона жизни, то есть секс, мне был не нужен. Смирялась, терпела, скрипела зубами, мысленно проклиная всех озабоченных мужиков, и считала короткие минуты любви. Мой первый мужчина не успокаивался и несколько раз на неделю пытался добиться хоть какой-то взаимности. Я честно пыталась, а потом просто смирилась, считая ромбики на обоях и подавляя зевоту. Ну, фригидна, ну что тут поделать. Каждому как бы свое. Наверное, нужно было освоить науку притворства, знакомую каждой жене. Но я и женой не была. Так, сожительница и гражданка, ведь нам это было не нужно.
Ну, да. Когда мы расходились, я даже и не возражала в ответ на его горькие упреки. Недотепа убогая, недоделанная. Принесла ему лишь огорчения (правда, еще кучу научных работ написала, но все это мелочи).
Зачем мне сейчас эти мысли и эти эмоции? Почему вдруг догнали, накрыли?
Я сжалась опять, все вспоминая и заново переживая. А Кот меня сразу же понял, вдруг замерев. Притянул осторожно к себе, прошептал:
Можно я просто тебя поласкаю? Это не страшно, всегда есть возможность сбежать и почти не раскаиваться.
Да. Тебе. Можно все. Понимаешь? сказала и замерла. Все.
И он тоже замер, Широко мне улыбаясь, как будто ему только что сообщили о выигрыше огромном или наследстве. На худой конец, сделали генералом.
Я же воспользуюсь, Люсь. Вероломно. И уложу тебя спать.
Это жестоко, помилуй. Только не это, пощады прошу.
Мы захихикали с ним, словно дети. Два натуральных придурка, которые даже не могут нормально заняться любовью. Хотя оба очень друг друга хотим.
А я вдруг поняла, ощутила: его сейчас тоже что-то удерживает. Борется все это время Кот не только со мной, но и с собою самим. И не смогла промолчать (как обычно).
Марк. А что тебя гложет? Только не вздумай отмалчиваться. Я обижусь и надену свои мокрые трусы, так и знай.
Он откинулся на спину, позволяя мне рассмотреть и роскошное тело, и всю степень своего возбуждения, уже просто звенящую, тихо вздохнул, привлекая меня к себе под теплый бок, положил голову на плечо.
Я уф. Солнышко, видишь ли У меня куча тайн, которые могут тебе не понравиться. Тайны вообще та еще жуть. А я натуральное их средоточие.
Серийный убийца, растлитель подростков, тайный алкоголик, явный наркоман, неплательщик алиментов, многоженец, гомосексуа А нет, это точно мимо. Сатанист, суицидник, игрок, враг народа и растратчик казны?
Кот изумленно на меня посмотрел.
Вообще нет. И не женат даже. Уже. Или еще.
Остальное мне все уже нравится. Кот. А давай поиграем в игру.
Его рука снова отправилась меня гладить. Ну, нет, дорогуша. Меня не собьешь. Поймала. Вернула на место.
Шахматы на раздевание?
Нет. В живем одним днем и ни о чем больше не думаем есть только ты, я и вся эта ночь.
Он усмехнулся, шумно нюхая мои волосы, руку свою у меня отобрал и возобновил свою пытку.
Вообще-то, это должен был сказать я. А ты просто обязана была немножечко сопротивляться для вида. Вечно ты путаешь роли, какой неразумный мышонок. Но если серьезно
Он развернулся лицом, снова глядя в глаза. Словно найти в них хотел правильные ответы на самые сложные свои вопросы.
Я слушаю и конспектирую. Мысленно.
Люсь, проблема в том, что я тебе ничего не могу рассказать. Это как в очень опасный маршрут вести за собой человека, завязав ему прежде глаза. Я рискую сейчас втянуть тебя в очень запутанную историю. Конца которой не знаю. Начала не помнит никто. И отказаться от тебя сам уже не могу, и смертельно боюсь, что ты мне этого не простишь. Останови меня.
Он говорил очень тихо, все еще нежно поглаживая мою спину. А я думала.
Пойдя за ним, что я теряю? Серую жизнь, старые горести и обиды, сочувствующих друзей и родителей? Работу до обмороков, нелюбимую и бесконечную? А если я откажусь сейчас, ведомая страхом и осторожностью, я потеряю его. Судя по тону и голосу Марка, сомневаться в этом не приходилось. Он послушно уйдет, побоясь мной рискнуть. Скорее всего, и из нашего вирта. После этой ночи остаться просто друзьями мы уже точно не сможем. Это будет жестокой пыткой для меня. Для нас двоих.
Я выбираю тебя. И не спрашивай почему, сам все знаешь.
Долгий взгляд, пальцы на щеке, вытирающие вдруг проступившую влагу.
А плачешь зачем? Ты очень красивая, я все никак не налюбуюсь. Не могу надышаться тобой.
Представила на секунду свой мир без тебя. Не понравилось. Сегодня у нас ночь сомнений?
Поцелуй был мне ответом. Настоящий, глубокий, всепоглощающий. И руки. И весь он, вдруг позволивший себе совершенно расслабиться, двигаться гибко, сильно и быстро.
Натурально мурлыкая, Кот терся о меня всем своим естеством, заставляя себе отвечать, все смелей погружаясь в эту бездну нежности и удовольствия. Я и не думала, что все мое тело, даже руки и ноги, могут стать сплошной зоной чувственности и откровений. Поцелуи тянулись дорожками, разжигая и без того плавящуюся в мужских руках меня. Только не останавливайся.
Я ли это? Совершенно бесстыдно раскинувшаяся перед мужчиной, зовущая и даже требующая его ласк, его близости. Желающая и желанная.
И он, отпустивший себя, ставший снова тем самым волшебным и идеальным из моих сладких грез. Точно, котяра: перед главным прыжком эти хищные звери всегда собираются с духом.
Ждешь меня? спросил очень тихо. И в самом центре всех потаенных женских влечений я ощутила горячее прикосновение, гладкое и такое теперь долгожданное. Обещающее.
Вместо ответа я подалась робко навстречу. Какой ты, мечта моя? Что несешь мне?
Наполнение. Медленное, осторожное. Я ощутила себя пересохшим колодцем, в котором открылся вдруг чистый родник. Живительное присутствие заливало, выдавливало прочь все ненужное, глупое, мелкое. Он заполнял меня всю, без остатка, заменяя собою дыхание. По самую крышечку разума и сознания.
Ах! Марк Я
Да.
Руки заперли меня в свою крепкую клетку. Жгуты мускул связали покрепче канатов.
Распятая, прикованная его поцелуем к постели, я ждала сейчас только его одного. Больше. Хочу умереть в этих руках, раствориться в нем, прочно сливаясь в единое Мы. Бесконечное, вечное.
Движение. В ритме прибоя, переходившего в шторм. Дыхание в унисон, переплетение обнаженных тел, врезающихся друг в друга.
Его влажный лоб у меня на плече, так доверчиво здесь нашедший опору. Губы, обжигающие мою кожу. Зубы на шее, покусывающие ощутимо и нежно.
Упругая волна абсолютного, невероятного наслаждения медленно и неотвратимо накрыла меня с головой. Я кричала, я билась в плену его рук, раскрывалась навстречу мужчине, отдавалась.
Самым краешком разума поняла, что в это мгновение Марк быстро вышел, дыша тяжело, скрипя громко зубами и низко рыча. Он берег меня, ни на миг не забывая об этом. Стремительно приподнявшись, поймала пальцами это упругое влажное великолепие, успев изумиться размеру и формам. Всего пары моих очень неловких движений хватило ему, чтобы меня с громким стоном догнать.
Это было ни с чем не сравнимое удовольствие: дарить ласку мужчине, глядя на блаженное выражение его мужественного лица. Даже вытирать его собственным полотенцем было приятно и сладко. Марк за моими руками тянулся и тихо мурлыкал, пытаясь поймать мои губы губами. Получилось. Нежный, как вечерний августовский ветерок, поцелуй, полный признательности и полнейшего умиротворения. В награду друг другу за смелость. За наше с ним дерзкое да.
Медленно откинувшись на спину, Кот красиво потянулся, демонстрируя грацию сытого хищного зверя. Стрельнул из-под пушистых ресниц лукавым взглядом русалочьих темных глаз. Да, сейчас они были темней южной ночи. Я невольно опять засмотрелась.
А он одним сильным движением вдруг сгреб меня всю целиком, словно кошка убогую мышь, и перенес на себя, осторожно и нежно укладывая. Мягкий поцелуй в висок. Внезапно тихое и уверенно прозвучавшее прямо над ухом: Моя, сказанное с таким придыханием, что мне захотелось растечься по кубикам его жесткого живота сладкой лужицей.
Да. Твоя, хитрый котяра. Твоя.
12. Счастье
Счастье оно существует. Просыпаться в совершенно чужой постели, лежать с закрытыми глазами на свежих простынях и вспоминать.