Корабль остановится у великого храма, возле которого, вместе со своей свитой, восседая на блестящем синем коне, сделанным в единственном экземпляре, удостоенными такой огромной чести мастерами ювелирного и технического дела Ария, в качестве подарка императорскому дому, из необычно редкого драгоценно металла, подходящего по цвету тонам империи, уже ждал император. Монахи вывели Эрика и сняли с него мешок, предоставив взору его величества.
Так вот он ты каков, Эрик ОДар, произнес император, взглянув на его избитое бледное лицо. Что с ним? Спросил он монахов.
Глава стражей Дарга немного приложился, Ваше высочество. Так сказать, вразумил перед предстоящей дорогой, ответил один из монахов, изобразив на лице кратковременную улыбку, затем быстро сменившуюся серьезностью лица.
Это точно он?
Да, Ваше высочество, сомнений быть не может.
Хорошо, ведите. Я должен обо всем знать, передайте владыке.
Конечно, Ваше высочество.
Императорская свита направилась во дворец, а монахи повели Эрика в храм, где его уже ждал владыка.
Внутри храма было очень светло, ведь помимо луча прожектора, и без того хорошо все освещающего вокруг, в нем находилось большое множество «вечных» свеч, горевших тысячами огоньками, сразу обращающими на себя все внимание, удостоенных попасть в храм. Стены храма были расписаны сотнями различных знаков, иногда сливающихся в длинные строчки, а посередине, обвивая луч, стояла высокая до самого потолка, за которым располагался синий камень, спиралевидная лестница со ступенями.
Религия Ария была очень своеобразной. Она не играла роль вселенской спасительницы для каждого, кто в ней нуждался, а больше походила на самодостаточную, организованную структуру, решающую свои великие проблемы. Ей было просто не до кодравцев и их потребностей Помимо всего этого, она была очень сложной и непонятной, и разбиралось в ней лишь высшее общество Ария и императорский дом, что, во всяком случае, не мешало ему установить за время своего существования своеобразную религиозную диктатуру. Императоры знали о вестнике Бога и прислушивались к его словам, которые иногда передавались владыками, а иногда лично, когда вестник посещал их. Тайна посещения вестником Бога императоров была известна лишь им самим и владыкам, и особо оберегалась в строжайшей тайне, передаваясь новым императором приемнику вместе с короной.
Хотел ты или нет, верил ты или нет, ты в любом случае был обязан относиться к ней уважительно и слепо следовать тому, что тебе будет велено. А велели монахи из своих храмов, которые посещать можно было лишь избранным лицам, следовать простым вещам, например: служить верой и правдой короне и не нарушать закон. Тогда все и у всех будет хорошо, а им, (ну такого они, конечно, не говорили) монахам, можно будет и дальше заниматься своими великими делами, не задумываясь об остальных.
Знатным ученым материка и, вообще, всей науке не запрещалось иметь свое мнение, но оно не должно было яро оспаривать или критиковать мнение религиозное. Публичные заявления или «разоблачения» были недопустимы. Молчание в тряпочку было главным принципом ее развития. Само собой разумеется, императоры не могли закрывать глаза на факты и, так или иначе, им приходилось мириться с некоторым положением дел, оспариваемых наукой, но одним делом для них было подвергать сомнению концепцию бытия вестника, а совсем другим подвергать сомнению его существование (когда каждый из них знал о том, что он существует), а значит и, соответственно, существование самого Бога. Помимо этого, императоры прекрасно понимали суть деятельности вестника, как и понимали то, каким образом и для чего он использовал религию. Так или иначе, для них она стала точно таким же инструментом управления головами, а потому отказаться от нее они попросту не могли.
Двери одного из внутренних помещений храма приоткрылись, и из них вышел низкий и горбатый кодравец. Его лица не было видно: оно скрывалось за черной маской.
Обескураженный Эрик, оставленный монахами, ушедшими заниматься своими делами, остался один посреди совершенно неясных ему явлений и образов. Он оцепенел от происходящего и не мог ничего поделать. Тихо подошедший владыка потрепал его за рукав, и это вернуло Эрика «на землю». Он взял его за не него и повел в помещение, из которого вышел. В храме стояла гробовая тишина и, казалось, ничто не могло ее нарушить.
Помещение, в которое владыка привел Эрика, напоминало большую библиотеку, с множеством книг, лежащих всюду: на стеллажах, столах и даже полу. На одну из таких смотрел кодравец в одеяниях, похожих на те, что были на монахах.
Оставьте нас, владыка, попросил он, переведя свой взгляд на них.
Эрик оглядывался вокруг и совсем не знал, что ему сказать, он все еще находился под большим впечатлением, и его сознание трудно привыкало к происходящему.
Кто вы? вдруг спросил он, через некоторое время.
Я? переспросил кодравец. А тебе не интересно ли больше узнать кто ты, Эрик? Что ты думаешь о снах, которые тебе раньше снились? Перестали ли они сниться тебе полностью или, может быть, они вновь хотят поведать тебе былое?
Откуда вы можете об этом знать? удивленно спросил Эрик.
Я знаю все и обо всем, мой юный друг.
Что вы хотите? спросил раздраженным голосом Эрик. Мои последние оставшиеся друзья находятся в руках стражей, и я даже боюсь представить, что с ними делают, и как казнят, а меня привезли в гости к императору и его храмовым служкам, чтобы я увидел вас, говорящего со мной глупыми загадками? К чему все это?
Я понимаю твою тревогу, но сейчас твои друзья это самое наименьшее, о чем следует думать и переживать, Эрик. Ты стоишь на пороге революции, и именно благодаря тебе она совершится, а я сдержу свою клятву.