Я любовалась садом, выдумывает на ходу, и не заметила, как ты вошел в кабинет. А потом не хотела тебе мешать.
И ресницами так невинно хлопает. И даже голос ни разу не дрогнул. Пиздец, актриса! Мастерица не только по раздаче побоев моим охранникам. Слаженно так врет, мне даже поверить ей хочется. Губы в улыбку растягивает.
Это нокаут, брат. Сделала тебя маленькая сучка.
Откуда ты взялась мне на погибель? Отмахиваюсь от нелепой мысли, как от неудачной шутки. Какой только бред не придет в голову?! Меня злит в ней все от упрямо сжатых губ до идеального тела. Слишком идеального. Почти нереального.
Повернулась к окну, командую.
Малышка замерла, даже дышать перестала. Глаза испуганные.
Зачем? уже тихо, почти шепотом, спрашивает.
Повернулась, живо! рычу, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться.
Девочка медленно поворачивается ко мне спиной. Обхватываю ее бедра, сжимая их, не давая вырваться. Несмотря на ее протест и резкие движения, фиксирую тело, она замирает. Скольжу рукой по платью, сжимаю талию.
Нравится сад? спрашиваю осипшим голосом, дурея от ее запаха. Меня ведет и ломает, я почти за гранью, а ведь это всего лишь маленькая девочка.
Зарываюсь пальцами в шелковые волосы, сжимаю, заставляя наклонить голову на бок.
Чего молчишь, м? мой голос звучит хрипло, будто я только что скурил пачку сигарет. Смотри!
В голове клубится черный туман, он застилает разум, нашептывает мне самые развратные фантазии. Наклоняюсь к открытой шее, веду по ней носом. Снова вдыхаю ее запах. Член наливается и больно упирается в ширинку. Хочу сожрать ее. Нагнуть и трахнуть. А потом снова трахнуть. Пока мне не надоест, буду ее иметь.
Она рвано дышит, на шее истошно пульсирует венка. Впиваюсь в нее губами, провожу языком по гладкой коже. Малышка шумно выдыхает, плавится в моих руках. А меня сносит, будто ураганом. Мозг вырубает напрочь. Хватаю край ее платья, тяну вверх.
Не надо, хнычет, обхватывая мои запястья, не давая довести до конца начатое.
Ее голос врывается в сознание, возвращая в реальность. Всего на мгновение. Но этого хватило, чтобы я смог услышать стук в двери.
Ужин! Черт!
Войдите! рявкаю, отпуская девчонку. Она облегченно выдыхает, а мне хочется крушить все вокруг.
Домработница заходит в кабинет с подносом в руках. Я никогда не ем в кабинете, так уж повелось. И Валентина Степановна вопросительно смотрит на меня, спрашивая взглядом, куда ставить. Машу в сторону небольшого стола возле дивана, и она расставляет на журнальном столике тарелки, раскладывает приборы. Выметается из комнаты со скоростью звука, знает, что я не люблю неловких расшаркиваний.
Сажусь на диван, подавляя в себе раздражение. Сам же хотел ужинать, а теперь уже и не знаю.
Иди сюда! говорю, не поворачивая головы.
Девчонка так и стоит у окна, боясь пошевелиться.
Или ты струсила? подначиваю ее.
И это работает. Девочка не хочет показывать мне свою слабость, отрывается от подоконника, подходит и опускается на диван, закидывая ногу на ногу. В голове мелькает картинка, как я закидываю эти ножки себе на плечи. Сжимаю зубы и сглатываю.
В платье и туфлях на каблуках она выглядит по-другому, совсем не так, как простых штанах и футболке. От нее веет деньгами и внутренним достоинством. Моя помощница не подвела, выбрала для этой принцессы гардероб ей под стать. И в моем вкусе. Удобно иметь рядом выдрессированных людей, которым не нужно долго объяснять, что нужно делать.
Девчонка разглядывает еду на тарелке, берет вилку, пробует. Она не скулит, что на диете, не старается выглядеть сексуальной, изысканно отправляя в рот каждый кусочек. Нет в ней пока всей этой пошлости. Девочка совсем еще. Маленькая, вкусная девочка.
Пожираю ее глазами, сам забывая поесть. Сейчас я уверен в том, что вкуснее этой малышки блюда не придумаешь.
Глава 10
Вероника в какой-то момент замирает, отрывает взгляд от тарелки, смотрит мне в глаза. Без страха смотрит, что, само по себе, странно. Я не привык есть таких малышек на ужин, особенно, когда они бросают мне вызов.
Ты не будешь есть? спрашивает она, чуть меняя положение тела, закидывая ногу на ногу.
Ее платье немного задралось, обнажая красивую линию бедра. Ножки, упакованные в брендовые туфли, выглядят изящными, зазывающими и, пиздец, какими сексуальными. Захотелось облизать ее щиколотки, а потом закинуть их себе на плечи. А платье нахрен это платье!
Я не голоден, отвечаю.
Вру! Чудовищно голоден, аж скулы сводит от напряжения. Но этот голод содержимым тарелки не утолить.
Девчонка хмыкает, опускает взгляд, берет в руку стакан с соком. Я вижу, чувствую, что она совсем не хочет привлечь мое внимание, девочка совсем не старается выглядеть изящно и привлекательно. Пьет большими глотками, как школьница во время большой перемены. С громким стуком ставит стакан на место.
Мне нравится наблюдать за ней. Все, что она делает, как бы не старалась, выглядит грациозно и величественно. А дерзость, вместо желаемого эффекта, делает ее неповторимой. До нее ни одна женщина не решалась вести себя со мной так нагло, и в этом есть некая прелесть. Я почти ликую внутри, представляя, как сладко будет ломать эту строптивую принцессу.
Дерзкая малышка. Видно, папаша тебя совсем не воспитывал. Неужели, тебя не учили, что таким поведением ты только распаляешь хищника, подогревая в нем азарт?
Спасибо за одежду, вдруг говорит она, глядя мне прямо в глаза. Не ожидал от нее. Совсем. Это ты ее купил?
Нет, отвечаю сухо, для этого есть специально нанятые люди.
Ее глаза чуть заметно сверкнули. Но она тут же опустила взгляд. Что-то задумала? Наверняка. Судя по тому, что скрыть эмоции у нее так и не получилось.
Можешь сказать специально нанятым людям, чтобы привезли мне удобную обувь и брюки? У меня нет ни одних!
И так трепетно ресницами хлопает. Охренеть, актриса!
Нет! заключаю.
Тянусь к бокалу, делаю глоток вина. Приятный вкус, он растекается во рту сладковатым послевкусием.
Почему? наивно спрашивает принцесса. Тебе жалко, что ли?!
С грохотом ставлю бокал на стол.
Я предпочитаю женщин в платьях и на каблуках, закрываю тему.
Я не твоя женщина, тут же парирует она.
И глазами в меня сверкает. Дерзкая, вкусная. Обязательно ее попробую.
Ошибаешься, делаю резкий выпад в ее сторону, ты принадлежишь мне.
Она дергается, пытается встать. Но я сильнее и быстрее. Перехватываю ее за руку, дергаю на себя, заставляя упасть на диван. Не давая девчонке опомниться, подминаю ее под себя, наваливаясь сверху. Она пытается сопротивляться, но все бесполезно. Осталось только дождаться, пока птичка перестанет метаться и отдастся на милость победителя.
Пусти, шипит словно кошка мне в лицо.
Вот наивная!
Я буду кричать! пытается мне угрожать.
Угрожать?!? Мне?!? Совсем охренела мелкая!
Будешь, шиплю ей в лицо, обязательно будешь.
В ее глазах мелькает испуг. Но девочка не из пугливых, и все еще пытается вырываться. Точно дикая! Вкусная до боли в паху, пиздец, просто! Наклоняюсь к ее шее, пробую на вкус. Помню, какая она. Но меня, все равно, прошибает. Будто жаркой волной окатывает.
И ты говоришь, что не моя?
Ты только моя. Никому не отдам эту прелесть.
Подхватываю край ее платья, тяну ткань вверх, пока вещица не оказывается скомканной гармошкой на уровне талии. Девчонка еще дергается, но это бесполезно. Я намного сильнее ее, ей не вырваться. А мне хочется поиграть с ней перед тем, как сделать своей.
Протискиваю колено ей между ног, не давая девчонке сжать бедра.
Тихо, шепчу ей в ухо, сжимая ее волосы в кулак, ты все равно будешь моей, ни к чему сопротивляться. Только хуже себе сделаешь.
Да пошел ты! шипит она в ответ, распаляя интерес еще сильнее.
Глупенькая малышка, не играй с хищником, это плохо кончится.
Обхватываю ртом мочку ее ушка, всасываю. Она снова вздрагивает, дергается. Рвано дышит. Сама не понимает, как сексуальна сейчас. Ее сердце судорожно бьется в груди.
Веду языком по ее скуле, перемещаюсь к губам и провожу по ним языком. Рана от ее укуса еще не зажила на моей губе, но сдерживать себя невероятно сложно. Обхватываю ее скулы, заставляя открыть рот и впиваюсь поцелуем, сразу проникая глубоко языком.
Девчонка что-то невнятно мычит мне в губы. Но все это меркнет на фоне захлестывающей все тело горячей волны. Она слишком яркая и вкусная, чтобы я мог остановиться.
Просовываю руку ей в трусики, касаюсь складочек. И чуть не схожу с ума, ощущая, как мои пальцы скользят во влаге. Без труда нахожу самую чувствительную точку, надавливаю, потом заглаживаю грубость. Пальцы легко скользят в податливой теплоте.
А говорила, что не будет, не хочет. Мелкая ты врушка, принцесса!
Отпускаю ее рот, заглядываю в опьяневшие от страсти глаза. Она завелась так быстро, так чувственно смотрит на меня затуманенным взглядом, что я почти простил ей все ее выходки. Как одержимый, наблюдая за ее реакцией на мои ласки, будто от этого зависит благополучие мира, как минимум.
Девушка выгибается в спине, чутко реагируя на движения моих пальцев. Размазываю влагу по клитору, а она начинает стонать. Да так сладко, что в паху сводит от боли. Надавливаю на чувствительный бугорок, и она вскрикивает, кончает со стоном, дрожит в моих руках.
Такой чувственный оргазм, вкусный. До дрожи в коленках возбуждающий. На миг замираю, собирая в кулак всю волю, чтобы не кончить вместе с ней. Она открывает глаза, смотрит недоверчиво. А мне не хочется слышать ее возмущение, и сопротивление ее сейчас мне не нужно. Сжимаю в кулак кружево, срываю с нее трусики.
Мне нужно ее попробовать. Прямо сейчас. Терпеть нет больше сил.
Тянусь к ширинке, чтобы снять штаны. Но девочка, воспользовавшись заминкой, изворачивается и сильно бьет мне коленом в пах. От боли не то, что слезы, искры из глаз посыпались.
Сука! рычу хрипло, хватаясь за больное место. Там все слишком чувствительно сейчас. И невероятно больно.
Вероника, не мешкая, выбирается из захвата и, одернув платье, выбегает из комнаты.
Убью эту стерву!
Как же больно, блять!
Перекатываюсь на диване, стараясь принять положение, в котором не так больно. Но это, сука, ни хрена не получается. Кое-как доползаю до мини бара, хватаю ведерко со льдом и прижимаю к паху.
Бляяяять!
Пиздец тебе, девочка!
Сижу на диване, прижимая к паху лед и поскуливая, как побитая собака. И в какой-то момент мне становится смешно. Начинаю тихо посмеиваться над самим собой и над ситуацией в целом.
Грозного шакала одолела маленькая вкусная принцесса.
Зашибись, анекдот! Кому скажи, не поверят. Да и не расскажу я никому об этом позоре. И смех, и грех, ей-Богу! Как в дешевом кино! В пылу страсти он не подумал спасти причиндалы.
Вот же сучка мелкая!
Но вкусная. Страстная и сочная. Идеальная во всем.
Рядом со мной, на диване, остались забытые трусики дерзкой принцессы. Подхватываю нежное кружево, подношу к лицу, вдыхаю.
Сладкая, блять!
В паху снова больно пульсирует. Аж пальцы на ногах сводит.
Доигралась, принцесса. Больше не сбежишь. Всю сожру, ничего не оставлю.
Моя ты!
МОЯ.
Глава 11
Ника.
По лестнице взлетаю, перепрыгивая через ступеньку, и забывая о высоких каблуках. Забегаю в спальню, закрываю двери и баррикадируюсь при помощи того же кресла, которое не первый раз использую в качестве заслона. Не уверена, что этот «замок» удержит Шакала, но мне так спокойнее.
Отхожу от двери, прижимаю руку к груди, пытаясь успокоиться. Это не особенно помогает. Вообще не помогает, если честно. Момента, когда разъяренный хищник ворвется в мою комнату, чтобы наказать, жду в немом ужасе. Оглядываю комнату в поисках оружия, или того, что можно использовать для самозащиты.
И почему не озадачилась этим раньше? Решила, что Одаевский пошутил про то, что хочет меня видеть в качестве невесты, пусть и «липовой». А вот посчитать меня своей он решил по-настоящему. Кто ж знал, что этот мужчина слов на ветер не бросает?!
Обхожу комнату, осматриваю стены, двери. Ищу хотя бы выпирающий плинтус. Но интерьер не балует нужными мне изысками. В отчаянии смотрю на бедное кресло, прикрывающее меня от насилия. И тут, о счастье!, вижу, что на спинке, сзади, немного выпирает гвоздь.
Подбегаю к находке, обхватываю его руками, пытаюсь вытащить. Но эта зараза никак не хочет поддаваться. Но и я сдаваться не намерена. Расшатываю его во все стороны, а потом дергаю. И почти вскрикиваю от радости, ощущая, как проклятая железяка вываливается из места своей дислокации.
Зажимаю в руке гвоздь, злорадно раздумывая, что, если Одаевский заявится сейчас в мою спальню, то у него в паху окажется не только мое колено, но и аргумент повесомее.
Интересно, если вогнать этот гвоздь ему в пах, укол от столбняка врач назначит? Боже, о чем я только думаю?!? Какое мне дело до его здоровья?! Главное лишить насильника орудия преступления. Ага.
Сделав оборонительную стойку, на полусогнутых коленях, как учил меня Иван Сергеевич, напряженно жду нападения. Прислушиваюсь к каждому шороху за дверью. Но торопливых шагов в мою сторону все не слышно. Вообще никаких звуков не слышно, будто дом замер в ожидании. Или это у меня уже паранойя?
Минуты тянутся мучительно долго, а враг все не идет. Может, забыл о расправе? Верится с трудом. Но и спрашивать об этом Одаевского, нарываясь на неприятности, я тоже не стану.
Ослабляю хватку, опускаюсь на кровать. Все еще смотрю с опаской в сторону двери. Но дыхание уже восстановилось, да и сердечко уже не грохочет в груди, как сумасшедшее. Меня начинает отпускать напряжение. И теперь я даже могу здраво рассуждать. И никак, вот совсем никакими внятными причинами, не могу оправдать свое поведение там, в кабинете.
Ладно, насчет шпионажа мне все понятно, и ни капельки не стыдно. Каким образом мужчина меня вычислил непонятно, ведь я вела себя тихо, как мышка. Уверена, что занавеска ни разу не шелохнулась, пока я за ней пряталась. Или мне хочется так думать? В общем, учту и в следующий раз буду предусмотрительнее.
Но что было потом? Какого черта я так отреагировала на этого мужчину?! Стоит закрыть глаза, как все тело начинает вибрировать от одного лишь воспоминания. Надо бы злиться и проклинать Шакала, но не получается. Он, конечно, мудак, но я же получила удовольствие. Уплыла куда-то далеко и очнулась только, когда услышала лязг ремня, когда мужчина его расстегивал. Хорошо еще, что реакция сработала мгновенно и удалось вовремя дать отпор.
А вот, что было бы, если бы не успела?
Нет, даже думать об этом не хочу.
И своему врагу не дамся, что бы он там о себе не возомнил.
Как я могла забыть о том, что он враг? Еще и такой хитрющий, женщин в платьях ему подавай. Вот и пусть учит своих шлюх, как им одеваться! Я-то тут при чем?! Мог бы и согласиться хотя бы на джинсы, раз уж я по-дружески попросила.
Кого я обманываю?! Никогда не быть нам друзьями!
Когда через час разъяренный Шакал так и не появился на этаже, чтобы выломать дверь в мою спальню, я облегченно выдохнула и даже захотелось прилечь. Что я и сделала. Сон не идет, я все еще напряженно прислушиваюсь. Мне уже не так страшно. А, зажатый в руке гвоздь, вселяет уверенность, что отбиться от нападения у меня получится в случае чего.
А ведь, туфли на шпильке тоже оружие. Если ловко попасть каблуком между глаз, можно основательно дезориентировать противника. И почему я раньше об этом не подумала? Видно, хорошая мысля приходит опять не вовремя. Впрочем, еще не поздно. Поднимаю с пола свои туфли и прячу их под подушкой. Так значительно спокойнее, и я даже смогла уснуть.