Возобновилась Холодная война.
Если бы такие итоги деятельности были у частной компании то владелец уволил бы весь персонал и директора и набрал бы новый. Но это была не частная компания, это было ЦРУ. Там были совсем другие соображения
Тодд Баррет был одним из типичных сотрудников ЦРУ. Типичнейших. До того, как все случилось в Чикаго и он думал, что хотя есть проблемы, всё в принципе идет нормально.
Тодд Баррет родился в Иллинойсе, для того чтобы получить возможность учиться в университете завербовался в морскую пехоту. Он думал, один срок и все, и дядя Сэм заплатит за учебу. Но это был 2000 год а через год все полетело к черту.
В 2003 г. он оказался в составе особого подразделения морской пехоты, охранявшей американское посольство в Кабуле. Времена тогда еще были простые, и если сотрудники станции ЦРУ шли на опасную встречу то они брали с собой одного-двух морпехов в штатском. И все это стоило бесплатно, потому что морские пехотинцы несли службу, и им и так платили денежное довольствие. Это сейчас для таких дел нанимают частную охрану, а она может брать за такие выезды до десяти, а то и двадцати тысяч долларов в час. И по странному стечению обстоятельств в советах директоров таких компаний сплошь бывшие военные и ЦРУшники.
Тодд много кого повидал он охранял даже легендарного уже доктора Филиппа Мадда, который учреждал в городе станцию ЦРУ после падения Кабула в конце 2001 года. В конце концов, ЦРУшники приметили ходившего с ними смышленого и выучившего пашту морского пехотинца и предложили после окончания контракта не уходить из армии а получить за счет дяди Сэма образование по специальности «общественная безопасность» или что-то вроде этого и идти к ним. Тогда сильно не хватало переводчиков с пашту, потому брали всех, за языки серьезно доплачивали. С ним поговорил сам начальник станции, рассказал, что со знанием языка и всеми доплатами он будет получать уже на позиции кейс-офицера сто двадцать в год с бесплатной медстраховкой. А как старший кейс-офицер уже сто шестьдесят. Тодд обещал подумать, но все решилось как раз за него. Шарахнул кризис 2008 года, работы на гражданке не стало совсем он знал, что его брат, например, работает за сорок пять тысяч в год, и это с высшим образованием. И он решил, что работать за сто двадцать намного лучше.
Он получил заочное образование, прошел курс подготовки на Ферме и зловещая воронка разведки закрутила его, засасывая на самое дно.
Почти сразу, на первом своем назначении в Ирак он понял, что все не так просто. Те, кто стоял навытяжку при звуках американского гимна, и приносили клятву в жизни думали о чем угодно, но только не о служении стране. Все занимались какими-то левыми делами, все думали о том, куда они пойдут на пенсии, куда их возьмут. Учителем в провинциальный университет как раньше уже никто не хотел.
То, что работали на сторону это было самое безобидное. У всех были какие-то связи на гражданке в бизнесе, в ЧВК. ЧВК это вообще феномен иракской войны, Дональд Рамсфельд, ставший министром обороны, выдвинул лозунг приватизации войны, а армейских генералов в открытую назвал врагами. Моментально у вашингтонской кольцевой выросли целые стены уродливых бетонных строений, где пилили деньги оборонного бюджета армейские прихватизаторы. Рамсфельд первым делом не забыл про себя выкупил на фирму, где до назначения был председателем совета директоров, почти новые армейские грузовики, списав их и продав сам себе по цене металлолома. А потом заключил с этой фирмой по бешеной цене контракт на армейские перевозки в Ираке6. Но он был не единственным таким умным. Дербанили все. А так как у частной фирмы разведки быть не может у всех был свой человек на местной станции ЦРУ, который предоставлял информацию и решал проблемы за деньги и обещание места в совете директоров в будущем.
Многие придумывали себе информаторов, которых на самом деле не было, писали от их имени фиктивные отчеты с уличными слухами а деньги на оплату информаторов клали в карман. Для того чтобы такого не происходило, в ЦРУ существовали внутренние аудиторы но это был Ирак, детка. Большая песочница. С аудиторами либо договаривались, либо с теми с кем не удавалось договориться, происходили несчастные случаи. Поехали проверять агента на месте встречи оказалась засада. Вот и всё.
А те, кто не придумывал договаривались с местными политиками и лидерами племен, что те якобы побудут информаторами и делили деньги за информацию и подкуп. Была даже такса для реальных помощников и информаторов. Получил деньги двадцать процентов надо откатить курирующему офицеру, он тоже хочет кушать. Иначе произойдет утечка информации.
Некоторые просто участвовали вместе с посольскими и с иракцами в разворовывании средств выделяемых на восстановление.
Идеалистов там не было. Участвовали все. Те, кто пытался работать честно, а то и не дай Бог сообщить кому то о том, что на самом деле происходит, либо уходили с плохими формулировками, либо с ними тоже происходили несчастные случаи.
Тодд не хотел, чтобы с ним произошел несчастный случай, и он не хотел работать, как брат. за сорок пять тысяч в год. Потому и он встроился и стал как все.
Второе назначение он получил в Афганистан, старшим кейс-офицером. Там было все то же самое, плюс местные рыцари плаща и кинжала участвовали в наркотранзите.
Третье назначение он получил в Грузию уже начальником станции, через голову. Станция в Грузии была базовой для всего кавказского региона, непропорционально большой для такой маленькой страны и тот, кто получал назначение на грузинскую станцию, знакомился с большим количеством офицеров и аналитиков, учился руководить большим коллективом. Это было промежуточное назначение перед чем-то большим как раньше, к примеру, Париж.
Тодд отработал два года на грузинской станции и вернулся в Вашингтон. Он уже понимал, за какой пост предстоит бороться по болезни уходил Герб Вилкинсон, начальник русского управления. Официально по болезни, неофициально он перенял у русских традицию пить много водки, и в последнее время не замечать этого было уже невозможно. Вместе с ним претендовали двое, они знали русский, но, как неофициально ему сказали, есть мнение назначить как раз не профессионального русиста потому что руководство недовольно отсутствием результатов и постоянными провалами в разведывательных оценках. Но вместо этого
Сообщение об атомном взрыве в Чикаго застало Тодда у его подружки, Синтии Санхилл. Точнее, не подружки а партнерши, так будет правильнее. Отличие подружки от партнерши в том, что подружке хоть немного, но есть до тебя дело, она строит на тебя какие-то планы, вы время от времени проводите время вместе, ходите куда-то. Ничего этого у них с Синтией не было. Они просто трахались.
С Синтией он познакомился, когда Минюст начал интересоваться иракскими делами, сколько, куда пошло денег и есть ли расписки на все эти деньги. Расписок не было какого черта, тогда ведь были совсем другие времена. Позади были девяностые золотая эра Клинтонов, которому пару раз даже удавалось сводить бюджет с профицитом, чего после него не удавалось ни одного американскому президенту. Денег было навалом, Китай был производителем дешевых резиновых тапочек, Путин вилял хвостом и спрашивал, не нужна ли помощь в борьбе с террором. И они пришли в Ирак как боги, мать твою. Они пришли и разнесли режим дядюшки Сади за две недели, и в его дворцах устроили американские базы и они не экономили, черт побери. Нет, сэр.
Расписок не было. Но они сходили в бар, потом пошли к ней. Потом она вычеркнула его имя из секретного отчета по расследованию миллиардных хищений.
Его начальство все знало. И хоть он не писал отчетов и не устраивал дебрифингов все прекрасно понимали, что если Контора влипнет в очередную гадость, у них будет возможность. Шанс. Небольшой. Но шанс.
Что касается самой Синтии, то она закончила юридический и пошла работать в Минюст, отлично зная, что в тридцать пять сорок оттуда уйдет, и будет эксплуатировать наработанные связи в какой-нибудь лоббистской конторе и получать в три пять раз больше. Ну или продвинется выше на самые верха вашингтонской политики. В Вашингтоне всегда в какой-то момент надо делать выбор взять деньги и уйти или карабкаться дальше, рискуя что сломаешь шею, репутацию и ни черта не получишь. Каждый решал для себя.
А с ним она была, потому что посмотрела «Секс в большом городе», прочитала пару журналов про здоровье женщин и поняла, что для здоровья надо регулярно трахаться. Вот и все. Ни больше, ни меньше
Сначала это его устраивало. В конце концов, он и сам был не подарок Какая женщина согласится жить с человеком, которого не бывает дома месяцами, а может и годами? Который ночью просыпается с криком, который ночью кладет пистолет под подушку по старой привычке. Синтии от него был нужен только секс, и он мог его дать это устраивало обоих. Но в какой-то момент он вдруг почувствовал, как жизнь просачивается как песок между пальцами. И ее становится все меньше и меньше Это понимание вогнало его в депрессию, которую он пока успешно скрывал и от Синтии, и от начальства. Узнает начальство отправит на обязательный курс к психологу то еще дерьмо. А психолог может заключить, что он негоден для работы и прощай, нахрен карьера. Если узнает Синтия бросит, наверное. Ей проблемы не нужны.
Итак это был обычный день у него в этот день пока ничего не было запланировано он догуливал свой акклиматизационный отпуск, который предоставляли всем вернувшимся из-за границы официально считалось что он пишет материалы для дебрифинга по ситуации на Кавказе. Синтия была в душе а он лежал на кровати и старался ни о чем не думать, ждал своей очереди. Как вдруг зазвонил телефон. Это был телефон Синтии и он проигнорировал его а он был не такой дурак, чтобы носить с собой сотовый.
Синти вернулась из душа голая она никогда не стеснялась своей наготы, взяла трубку, послушала и с недоуменным видом протянула ему
Это тебя.
Он взял трубку какого хрена? Конечно, в Управлении были люди, которые знали но это было как минимум невежливо.
Да.
В трубке раздался голос Вика Здоровецкого, его непосредственного начальника из оперативного директората НСР. Национальная служба разведки так они теперь правильно назывались, хотя по старинке все их называли ЦРУ
Вик Здоровецкий был тот еще фрукт ладно, речь не о том.
Ты где сейчас?
В городе.
Почему-то такой простой ответ взбесил Здоровецкого
Ты что, телек не смотришь?
Зачем?
Так включи! дальше пошел мат, которому Здоровецкий научился у своих родителей, эмигрировавших из СССР. Он занял одну из ключевых должностей в оперативном директорате достаточно случайно и через две головы. Просто новый Директор возмутился тем, что в русском отделе многие сотрудники знают русский настолько плохо, что в переписке их разоблачают даже дети. Вот и начали стремительно продвигать тех, кто знал русский у Здоровецкого за плечами была всего лишь одна заграничная станция, в Киеве а его назначили замначальника через голову многих других, прошедших Ирак и Афганистан. В свое время многие по ночам учили пушту и арабский и вдруг оказалось, что это никому не надо, а на первый план вышли русисты и китаисты.
Здоровецкий владел русским свободно и вот.
Баррет потянулся к пульту, нажал на кнопку. Увиденное на экране заставило его замереть от ужаса. Вскрикнула Синти.
Это это где? У нас?
Чикаго. Семьдесят килотонн
Увиденное не укладывалось в голове Господи Господи что происходит? Какого хрена это происходит, какого, б, хрена? Черт бы все побрал. Долбанные ублюдки, какого, мать твою, хрена? Какого черта это здесь
Я я сейчас приеду.
Нет, нахрен. Все равно Нацгвардия перекрыла дороги, нас сейчас эвакуируют. Ты знаешь, где точка семнадцать?
Да.
Отправляйся туда и садись на связь. Нам надо короче, нам надо всё.
Я понял, босс.
Он даже не понял, что Здоровецкий фактически подставляет его. Если Вашингтон следующая цель для удара, то ему конец.
Всё. Я с тобой свяжусь.
Господи
Он посмотрел на другую сторону кровати. Синтия плакала, сжавшись в комок. И он совершенно неожиданно для себя, подсел к ней и обнял.
Ну чего ты. Все будет нормально. Мы живы. Мы найдем их. Все будет нормально
Нет, каким-то чужим голосом сказала она не будет.
И он понимал, что это так.
Что за что за что?..
А он отчетливо понимал за что.
Он видел все своими глазами, Как бомбили горы. Как наносили удары дронами по «моделям подозрительного поведения». Как похищали людей, переправляли в тайные тюрьмы, пытали их
Он все это видел и во всем в этом принимал участие.
И рано или поздно
Понимаете, все действия США основывались на подавляющем техническом превосходстве по отношению к противнику. Они сваливались откуда-то с неба на хижины, на деревни, на города. Один американский вертолет мог стоить больше чем все имущество всех жителей афганского города, над которым он пролетал. Они сваливались на них с вертолетами, лазерами, дронами, бронированными машинами и они побеждали. Не оставляя врагу ни малейшего шанса.
Но они уходили а ненависть оставалась. Они могли заставить встать на колени, держать руки за головой пока обыскивают дом, но они не могли заставить себя полюбить. Они вызывали ненависть. Лютую. Всепоглощающую. И беспомощность перед парящим в небе дроном эту ненависть многократно усиливала.
Он знал, что бы ему ответило начальство. Что они на правильной стороне. Что существуют десятки и сотни инструкций, чтобы исключить или свести к минимуму побочный вред. Да, так и есть. Они, например, специально разработали кинетический «Хеллфайр» для дронов без взрывчатки, но с четырьмя раскрывающимися крыльями мечами. Чтобы можно было поразить отдельную машину или даже отдельного человека, не причиняя вреда другим.
Вот только афганцам было насрать на все это. И иракцам тоже. Они были чужими для них. А те, кого они убивали были свои.
А потом кто-то дал этим ненавидящим ублюдкам атомную бомбу и сказал действуйте.
Или они украли. Но как бы то ни было
Господи я должна ехать на работу. Надо
Не надо сказал он идет эвакуация. Поехали. Я отвезу тебя.
На улицах уже было не протолкнуться. Метро пока еще работало, но люди шли и пешком. Многие плакали.
Морская пехота и Национальная гвардия пытались регулировать движение, занимая перекрестки. Многие были в костюмах для защиты от ОМП.
Он притормозил рядом с Хаммером, подозвал белобрысого парня с М4, показал АйДи.
Мне надо проехать.
Сэр, идет эвакуация.
Свяжись с начальством. Здесь есть федеральный код, зачитай его им, пусть вобьют в базу.
На их АйДи слова ЦРУ не было.
Морпех обернулся быстро, навел справки у командирской бронемашины, вернулся.
Можете ехать, и прибавил: Ублюдки
Что? не понял Баррет.
Ублюдки, морпех, молодой и белобрысый зло смотрел на него. Какого черта вы делали, если с нами такое произошло, а? За что вам платят такие бабки? Какого хрена?
И Тодд Баррет не нашел что ответить. Он просто забрал свой ID и тронулся с места
Точка семнадцать или семнадцатый пункт безопасности был трехэтажным зданием у Кольцевой. Ничем не примечательное, со складом, но внутри запасной командный центр, запасы на случай ЧС