Но я жажду. Один взгляд на эту белокурую Барби и внутри поднимается волна адской похоти. Необузданной. Дикой. Страшной.
Всё ещё ощущаю её вкус на своих губах, и меня кроет. Я просто сижу на диване и смотрю на неё, но возбуждён похлеще, чем если бы она делала мне минет. И дело не в том, что я давно не трахался, вовсе нет.
Не думал, что ещё способен испытывать настолько сильные чувства. Казалось, я начисто их вытравил. Ничто и никто больше не имеет надо мной власти. Кроме неё. Поэтому нужно держать её рядом и, если станет совсем хреново, убить.
Вкусный кофе? спрашиваю, чтобы вызвать на диалог и вновь услышать её голос.
Да, спасибо.
Никки отставляет чашку. Старается смотреть мне в глаза, но её взгляд то и дело соскальзывает на моё тело.
Я знаю, какое впечатление произвожу на женщин. Они клюют на красивую обёртку, однако стоит мне раздеться, воют от ужаса. Но всё равно ложатся под меня и стонут. Деньги всех делают сговорчивыми.
Не нравлюсь?
Я тебя совсем не знаю, Демиан, вежливо чеканит она. Ты мне не противен. Это всё, что я могу пока сказать.
До того вежливо, что скулы сводит. Лучше бы соврала, сказав, что я идеален, или, наоборот, вывалила правду о том, какой я урод. Но я ей не противен. Половинка на серединку. Вывернулась стерва.
Не противен, значит? Сейчас проверим.
К ноге.
Никки подаётся вперёд, затем хмурится и приоткрывает соблазнительный ротик, но больше не двигается. Выглядит так, будто она борется с чем-то внутри.
Ты оглохла? Встала на колени и отсосала мне. Быстро. И я хочу, чтобы ты получила от этого удовольствие, Никки.
И она опускается на них. Её потрясывает, однако Никки проворно стягивает с меня плавки и обхватывает губами головку. Ток простреливает по позвоночнику, и я в исступлении толкаюсь бёдрами навстречу её горячему влажному рту. Никки не отодвигается, а принимает меня целиком. Её губы скользят по стволу, а язык трётся о плоть, задевая все самые чувствительные точки разом, и у меня искры из глаз сыплются от наслаждения и дьявольской похоти.
Это слишком остро. Слишком нереально. И в то же время реальнее некуда. Внутренности скручивает от её ласк, дыхание спирает, и я, издав животный рык, вцепляюсь пальцами в обивку дивана, а Никки снова вздрагивает.
Слишком уж она пуглива и зажата в сексуальном плане. Но сегодня Никки раскрылась в моих руках и кончила, когда я отлизывал ей. Значит, кончит ещё раз. И много раз. Она будет кончать со мной всегда, потому что я так хочу. Да, я привлекаю её. Понял сразу. Поэтому наше взаимодействие пройдёт без особых осложнений. Если я, конечно, не сорвусь.
Никки вылизывает член, особое внимание уделяя уздечке, и меня трясёт всего. Бросает то в жар, то в холод, а сам я не могу удержать стонов, рвущихся словно из сердца.
Дикое желание. Полыхающее. Взять её прямо сейчас. И драть, драть настолько жёстко и беспощадно, чтоб до крови, до боли адской, до криков, до изнеможения. Чтобы плакала, но просила ещё. Королева, блять
Но я должен сдержать дикую похоть, овладевшую мной. В случае с женщинами силой не всегда можно добиться желаемого. Я подсажу Никки на себя. Стану её личным наркотиком, и она будет делать всё, лишь бы получить новую дозу кайфа. А когда привыкнет настолько, что жить без меня не сможет, когда полюбит, вот тогда-то я и нанесу сокрушительный удар.
Самую страшную боль человеку может причинить лишь потеря или предательство любимых
Сжимаю шелковистые волосы, подтягиваю Никки к себе и хриплю в приоткрытые губы:
Залезай на диван. Встань на колени задом ко мне и облокотись на спинку.
Её хорошенький ротик так близко, что я чувствую горячее пряное дыхание. Оно дурманит, пьянит и выворачивает внутренности наизнанку. Сдерживаю себя в который раз и нехотя отдаляю наши лица.
Едва я встаю, Никки сразу же выполняет приказ. При этом не переставая дрожать. Наверное, думает, что я возьму её грубо и силой, совершенно не заботясь ни о её удовольствии, ни о боли, что могу ей сейчас причинить. Как и многие другие до меня.
Раздвигаю её ноги, просовываю руку между них, размещаю ладонь под животом и тяну Никки на себя и вверх, заставляя опустить голову на руки, приподнять и оттопырить зад и полностью раскрыться передо мной.
Опускаюсь на колени, развожу её ягодицы, и Никки дёргается, но я держу крепко. Задеваю губами нежную плоть, очерчиваю языком половые губы и втягиваю бесподобный аромат. Крышесносно. Так, как я себе всегда и представлял. Никки вкусная и нежная. От этого сочетания в голове нарастает туман.
Ощущаю слабость в конечностях, а в паху огненный накал. Я одержим этой ведьмой, но она пока не готова меня принять. И я не о физическом возбуждении говорю, а психологической составляющей. Никки должна захотеть близости со мной не только в сексуальном плане.
Она охает, когда я легонько дую на половые губы. Издаёт тихий писк, стоит начать наглаживать клитор языком. И всё ещё дрожит. Но Никки боится не меня, а себя. Боится этих новых для неё ощущений. Боится, что ей понравится. Боится привыкнуть.
Дразню её, искушаю поддаться похоти, которую Никки прячет очень глубоко и виртуозно скрывает, соблазняю и сам схожу с ума от нашей близости, прикосновений к распалённой плоти и ответной реакции на мои ласки.
Да, Никки течёт. И я жадно всасываю её соки, прикусываю клитор, несколько раз ритмично ударяю по нему языком. А затем ласкаю. Провожу языком вверх, вниз, снова вверх и вниз И несколько раз по кругу. А потом опять ударяю по возбуждённому бугорку. Надавливаю. Ударяю. Всасываю и, не выпуская из плена губ, быстро натираю языком. Пускаю в ход зубы, легонько прикусываю и сразу отпускаю. Но лишь затем, чтобы пройтись расслабленным языком по всей промежности. Медленно. Дразняще. И так мучительно для меня.
Никки стонет. Тихо. Несмело. Но она стонет и стекает мне на язык, не в силах бороться с естественной реакцией тела.
Когда её стоны становятся громче, меня кроет так нещадно, что я вцепляюсь в нежные бёдра и раскачиваю их, насаживая на язык. Затем шлёпаю по ним и упиваюсь красными отметинами от шлепков. И снова раскачиваю, трахая Никки языком, увеличивая амплитуду и впиваясь пальцами в тонкую кожу.
Меня несёт. Поднимаюсь на ноги, прижимаю член к мокрой промежности, трусь о половые губы и захожусь отборным матом, до того сильно хочется оказаться внутри неё. Слегка погружаю головку в истекающую соками вагину и тут же вытаскиваю, дразня и Никки, и себя. Себя, разумеется, сильнее в сто крат.
Никки больше не дрожит. Стонет, царапает ногтями обивку дивана и сама трётся промежностью о член, оставляя на нём влажные следы. Эта картина прекрасна. Но мне нужно держать себя в руках, иначе сорвусь и отымею её настолько жёстко, что сведу на нет все свои старания.
Тяну Никки на себя, размещаю член между её ног, приказываю свести их. Пальцами одной руки натираю клитор, а другой стискиваю грудь. И не прекращаю водить членом вдоль половых губ.
Никки бормочет что-то в исступлении, вконец расслабляется в моих руках и кончает, не сдерживая криков. Она сжимает бёдра и дрожит так сильно, что я едва не улетаю следом за ней.
Ужин в восемь, сухо произношу, отпуская её. До этого будь в своей комнате. За тобой зайдут и проводят вниз. Надень что-нибудь красивое и сексуальное.
Подхватываю с пола плавки, быстро покидаю террасу, направляюсь в свою спальню и сразу иду под душ. Мне требуется лишь несколько движений рукой, чтобы достичь разрядки.
Хорошо, что я вовремя тормознул себя, когда доводил Никки до финиша. Не стоит давать ей понять, насколько сильно меня от неё штырит.
Глава 6
Никки
Вера в себя, абстрагирование от реальности и представление, какой может быть моя жизнь, давали мне силы жить дальше. Как бы со мной ни обращались, что бы мне ни приходилось делать, я не сломалась и не сдалась. Пряталась в своём выдуманном мире и была относительно в порядке.
До сегодняшнего дня. Пока Демиан не вытащил прошлое на поверхность.
Он вскрыл мои раны, и теперь они кровоточат. Ему не нужна красивая кукла. Демиан хочет вылепить меня по образу и подобию своему. Отравить ненавистью и безумием. И наблюдать, как я корчусь в агонии живая снаружи и мёртвая внутри.
Демиан вывалил мне правду о моём отце. Я почему-то чувствую, что он не соврал, хоть и не хочу это признавать. И если сказанное действительно правда, то я ничуть не лучше.
Я убила троих людей по приказу Моргана. Это были его партнёры. Он приказал мне вонзить им в горло нож во время секса, а потом забрал их бизнес. Если бы я не сделала этого, с меня бы содрали кожу. Живьём. Я выбрала себя и свою жизнь. Да, гордиться тут нечем. Однако много ли тех, кто бесстрашно принял бы ту участь, которая была мне уготована в случае моего отказа выполнить приказ?
И откуда Демиану это известно?
Мы те, кем хотим быть, а не те, кем нас быть заставили. И мы никому не обязаны открывать свою боль.
Но Демиан знает. Он знает обо мне всё, я уверена. А я ведь даже самой себе запрещала об этом помнить.
Провожу рукой по волосам, уложенным мягкими волнами, и медленно поворачиваюсь вокруг своей оси перед зеркалом. Длинное платье с открытой спиной великолепно. Серебристая ткань чуть просвечивает под светом лампы, являя взору изгибы моего тела и возбуждённо торчащие соски.
Это всё Демиан виноват. И вроде я должна его ненавидеть и остерегаться из-за того, что он наговорил мне и как себя вёл, но мысленно я всё время возвращаюсь к тому, что произошло между нами после перепалки. Я кончила от его ласк уже дважды. И хочу ещё. Я жажду близости с этим мужчиной Просто в голове не укладывается. Но это было настолько прекрасно, ярко и чувственно, что я до сих пор на взводе. Его запах преследует меня, обволакивая дымкой дурмана. Я ходила в душ, но запах въелся под кожу, забился в ноздри и прочно засел на подкорке.
Прикладываю ладони к полыхающим щекам и, глядя в свои опьянённые желанием глаза, произношу:
Соберись, Никки. Демиану не стоит знать, насколько сильно тебе понравилось и что ты хочешь ещё. Возьми себя в руки.
Вскоре за мной заходят и сопровождают вниз. Демиан уже сидит за накрытым столом. Кисло улыбается мне, жестом предлагает занять место напротив и продолжает есть, как ни в чём не бывало. Ну да, вряд ли на Демиана хоть как-то повлияла наша близость. А вот я теперь сама не своя.
Прокатимся, Никки, произносит он, едва мы расправляемся с ужином.
Это не вопрос, и я встаю из-за стола вслед за Демианом.
Сегодня у него другая машина. Чёрный седан, марку в темноте разглядеть не могу, но игрушка ещё навороченнее первой и срывается с места гораздо резче.
Ты соврала, говорит Демиан, смотря на дорогу, освещаемую только светом фар. Ты боишься быстрой езды.
Да, боюсь.
Расслабься, скоро приедем.
Само собой, скоро. Мы несёмся так, будто за нами гонятся Всадники Апокалипсиса.
Местом назначения оказывается ночной клуб. И не абы какой, а самый лучший в городе. Только вот не сливки общества тут собираются, а преступники. Знаю, потому что бывала здесь не раз, Морган повсюду таскал меня за собой.
Мы идём не к закрытым вип-кабинкам, а направляемся к ложам на балкончике. Они все заняты, и я внутренне содрогаюсь от мысли, что придётся общаться со знакомыми Демиана.
Будь здесь, коротко бросает мне он и кивает на пустующий небольшой диванчик в углу.
Отлично, меня вполне устраивает. Сажусь на краешек и наблюдаю, как Демиан идёт в центр ложи, где на основном диване расположились пять мужчин. Перед диваном у шеста танцует полуобнажённая танцовщица. Лучше мне переключить внимание на неё. Не хватало ещё, чтобы Демиан подумал, что я интересуюсь его делами.
Наблюдая за плавными движениями, не сразу замечаю, как ко мне подходит мужчина. Он пришёл сюда уже после нас, потому что я не видела его среди сидящих на основном диване. Видимо, ходил в уборную или ещё куда-то.
Скучаешь, крошка?
Мужчина бесцеремонно подсаживается ко мне и обнимает за плечи. В лицо ударяет резкий запах алкоголя. Просто блеск! Как теперь тактично избавиться от этого незваного «гостя»? Выпившие люди часто неадекватны. Особенно такие люди. А в том, что тут собрались опасные личности, я не сомневаюсь.
Я пришла не одна.
Хочу осторожно убрать руку мужчины, но он лишь сильнее сдавливает мои оголённые плечи.
А ты у нас недотрога, я смотрю. Цену назови, заплачу любую. Ты мне понравилась.
Бросаю взгляд в сторону центрального дивана и понимаю, что Демиан занят. Разговаривает о чём-то с одним из пяти мужчин и полностью поглощён процессом.
Извините, но я правда несвободна, предпринимаю ещё одну попытку достучаться до навязчивого мужлана. Я пришла с
Да мне похер, с кем ты! вдруг звереет он, прижимает меня к спинке дивана и наваливается сверху. Тут свои все. Мои друзья не жадные, я тоже. Делиться друг с другом умеем. Поиметь тебя хочу. И поимею.
Его ручища дёргает подол, ползёт под платье. Я брыкаюсь, но тщетно, мужчина крупный и сильный, а я всего лишь мелкая и слабая женщина. К горлу подкатывает тошнота. Хочется кричать и молить о помощи, но голос мне неподвластен.
Нельзя цепенеть! Нельзя!
Однако именно это и происходит сейчас. Я хорошо умею бороться с оцепенением, однако в данную минуту не могу совладать с телом, оно не слушается, каменеет, и я застываю. Так же, как и крик на моих губах.
Мерзкие пальцы щупают меня между ног, слюнявый язык лезет мне в рот и слёзы обжигают глаза.
Я беспомощна. У меня с собой нет ничего, что помогло бы остановить неминуемое. Я не хочу, нет! Сколько раз моё тело подвергалось насилию. Я больше не выдержу. Просто не выдержу! Только я подумала, что насилие осталось в прошлом, и Демиан привёл меня сюда. К этим людям Они все такие же, как Морган. И Демиан тоже ничуть не лучше. Хуже, он хуже! И я ненавижу его сейчас, в этот миг, в эту секунду!
Мужлан резко отрывается от меня. Свобода и воздух, хлынувший в лёгкие, поначалу дезориентируют, и на какое-то время я прикрываю глаза. Обхватываю себя за плечи, чтобы унять дрожь. С опаской отрываю глаза и вижу, что мужчина, пристававший ко мне, корчится на полу. Его лицо разбито. И это не просто сломанный нос. Там живого места нет, оно всё в крови.
Демиан возвышается над мужчиной и чеканит:
Кто разрешил тебе её трогать?
Дьявол, уймись, произносит мужчина, с которым Демиан что-то долго обсуждал, и кладёт руку Демиану на плечо. Хоакин просто перебрал.
Всматриваюсь в того, который вмешался. Его волосы, доходящие почти до плеч, полностью седые, но лицо молодое. Черты заострённые, будто высеченные из камня, а глаза даже в полумраке сверкают зелёным огнём. У мужчины очень колоритная внешность. Даже увидев лишь раз, вряд ли можно забыть этого человека.
Не лезь, Тристан. Ни у кого нет права трогать мою женщину.
Демиан отступает на шаг, сбрасывает с себя руку Тристана, а побитый поднимается на ноги.
Она твоя? спрашивает Хоакин, стирая кровь с лица. Ну попутал малость, с кем не бывает. Какого хрена ты мне рожу разбил? Много шума из-за шлюхи, Дьявол. Тебе так не кажется?
Назовёшь её так ещё раз, и я выбью тебе зубы.
Хоакин смотрит на Демиана со смесью ненависти и страха. Вроде и хочет огрызнуться, но даже своим опьянённым мозгом понимает, что до добра это не доведёт.
Дьявол, ладно, снова вклинивается между ними Тристан. Оставь. Ты же видишь, он пьян.
Демиан переводит взгляд на Тристана, произносит что-то еле слышно, и Тристан кивает. Затем Демиан подходит ко мне, хватает за запястье и рывком тянет на себя.
Уходим.
Быстро покидаем ложу. Клянусь, я слышу, как Хоакин называет Демиана чокнутым. Демиан тоже это слышит, но не оборачивается. Тащит меня за собой. Спотыкаюсь, пытаясь поспеть за ним.