Провожу пальцами по ранам на ее шее. Тут особенно хреново выглядят. Точно кошка дикая, разодрала себя. Кровь всю шею залила, пропитав волосы, и окрасив ошейник красным.
Достаю пистолет. Это правильное решение. Один выстрел, и Коршунова уже подохнет, наконец, но сразу отметаю эту затею.
Казнь не может быть при мне одном только. Вся семья должна быть в сборе, а это значит, что как минимум, без Булата она не умрет.
Но хуже другое в таком состоянии девчонка его не должется. Она умрет раньше. От заражения крови, переохлаждения или лихорадки.
Иди сюда.
Откидываю эту копну волос с молочной шеи, и снимаю с нее ошейник. Беру куклу на руки, прижимая к себе, точно льдинку.
Она молчит. Не ревет, не упирается. Кажется, отключилась снова.
Легкая. Невесомая почти, точно, как мотылек. Сломанный теперь. Мною, конечно. Я снимаю пиджак, закутываю ее в него, и прижимая голую девчонку к себе, выношу ее из подавала.
Не смей подыхать мне тут! Ты умрешь тогда, когда я решу.
***
Виктор встречает меня в коридоре, от чего я машинально сильнее прижимаю девчонку к себе. Хоть она и в моем пиджаке, у нее открыты голые ноги, а мне как-то не вставляет, чтобы еще кто-то пялился на нее, кроме меня.
Умерла уже?
Спрашивает прямо, даже как-то упрекающе, сложив руки в карманы, от чего я почему-то бесится начинаю.
Нет. Таблетки неси. Быстро!
Зачем?
Слышу в его голове удивление. Кажется, Виктор уже забыл, кто на кого работает, но все же быстро вспоминает по одному только моему взгляду.
Ну, то есть, смысл какой? Ты вон и я такгм, я вижу, постарался на славу. Пристрелил бы уже и забыл, раз она жертва.
Именно, что жертва, и должна от казни умереть, а не от температуры сдохнуть. Неси таблетки, я сказал, и цепь подними сюда с подвала!
Виктор понятливо кивает и скрывается, а я отношу девчонку в комнату. К себе. Здесь тоже есть батарея, и ее можно с легкостью пристегнуть тут, вот только для начала надо разобраться с ее ранами, которых эта кошка дикая себе изрядно нанесла.
Подхожу к кровати, и укладываю Коршунову на нее прямо поверх покрывала. Пиджак задирается, открывая вид на голые ноги, часть живота и груди. Красивая, блядь, почему ты такая красивая?!
Член тут же дергается от этого вида, но я посылаю его куда подальше. Ее сейчас все равно, что труп трахать, уж точно не больше радости будет.
Окидываю девчонку взглядом. Все еще в отключке. Глаза прикрыла. Дышит поверхностно и тяжело. Черт.
Ей нужна помощь, не то сдохнет раньше времени. Срочно.
Глава 12
Открываю глаза от запаха. Его запаха, который горечью отбивается в каждой клетке моего тела. Я думала, что ночью тень заберет меня, но нет. Я лежу на чем-то мягком, а когда голову поднимаю, вижу его. Бес. Он стоит так близко, от чего мое тело тут же пронзает боль. От одного только его присутствия.
Тут же сжимаюсь вся, и едва ли не сваливаюсь с кровати, но сильные мужские руки не дают мне и шанса. Он снова. Снова сделает это!
Точно раненый зверь, я не могу себя контролировать. Из груди вырывается крик, но кричать сил нет, поэтому получается какой-то писк, затравленное шипение.
Тихо. Не дергайся. Тихо, я сказал!
Кто-то кричит. Не понимаю, что происходит, пока Бес не ловит меня, и обратно не укладывает на постель, а у меня от прикосновения его рук словно воздух перекрывают.
АйНнет! Не ннадо.
Не узнаю свой голос. Я что, начала заикаться. Что такое
Опускаю глаза, и когда вижу, что я голая перед ним, только в каком-то огромном пиджаке, мне становится плохо. На физическом уровне, так как на моральном он уже довел меня до края.
Перед глазами все плывет, и руки почему-то снова немеют, но легкая пощечина по лицу быстро приводит меня в чувства. Мне не больно, но я аж дергаюсь от неожиданности и страха.
На меня смотри! На. Меня.
Мои плечи обхватывают огромные сильные руки, и я застываю. В тихом ужасе перед ним.
Щека горит от пощечины. Меня в жизни никто не бил. Мне никогда не делали так больно. Как делает Он.
Открой рот.
Бес руку ко мне свою подносит, и я невольно назад откидываюсь. Я боюсь его. Впервые в жизни я так сильно кого-то опасаюсь. Как зверя, дикое животное, которое сейчас откусит мне голову, разорвет на части, сломает кости.
Не ннадо!
Открыла рот. Быстро! Пей.
Бес не церемонится. Сильными пальцами он нажимает мне на скулы, и буквально заталкивает мне в рот какие-то таблетки, после чего подносит стакан с водой к губам. Делаю пару глотков, чтобы не подавится. Я очень хочу пить, но вместе с тем таблетки тоже проглатываю, и только тогда он перестает удерживать мое лицо в своей ладони.
Что это, яд? Уббьешь ттеперь?
Говорить сложно. Словно каждое слово выдавливаю из себя. Не могу произносить фразы полностью. Запинаюсь на каждом слове, заикаюсь, и что хуже всего, ничего не могу с этим сделать.
Бес не отвечает. Вижу только, что смотрит на меня такневыносимо просто. Как на что-то низкое, не имеющее права на жизнь.
Глаза поднимаю на этого мужчину, и слезы собираются в глазах. Статный, большой, дикий, но страшнее всего его лицо. Еще недавно он мог бы показаться мне очень красивым, а теперь его лицо все в швах. В жутких шрамах, которые расплываются у меня перед глазами от слез и горечи.
Это я. Так сильно ранила Беса. Впервые в жизни ранила человека, хотя сомневаюсь, что он человек. У него нет сердца. Там камень один черный, холодный.
Хочу было подняться, но огромная рука ложится мне на плечо, задевая грудь, и я всхлипываю. Не могу. Не могу, чтобы он прикасался ко мне!
Неет! Не надооо!
Лежи. Спокойно. Не дергайся.
Почему-то зверь на часы смотрит, и вскоре я чувствую, как моя голова тяжелеет, и шея больше не так адски жжет.
Сквозь затуманенные мысли я понимаю, что в тех таблетках было несколько препаратов, которые расслабили меня, и сделалисовсем беспомощной!
Я больше не плачу. Не могу просто. Мне немного хочется спать, а еще мне жарко. Очень сильно, хотя я все еще почти не чувствую пальцев ног от холода.
Прикрываю глаза от страха, когда зверь откидывает мои волосы с голых плеч, и зачем-то снимает с меня пиджак, внимательно осматривая шею.
Я хочу, но не могу больше сопротивляться. Он этими таблетками подчинил мое тело себе. Как заторможенная стала, еще более уязвима.
Теперь я лежу абсолютно голая перед ним. До Беса меня еще ни один мужчина нагой не видел, и все, что я сейчас могу поднять руки, чтобы прикрыть грудь. Не хочу, чтобы смотрел. Мне больно, когда смотрит.
Я не могу даже кричать, когда в следующий миг Бес поднимает меня на руки, и куда-то несет. Ванная. Он укладывает меня в нее, и через секунду теплая вода брызгает мне на тело, но звать на помощь я не могу. Как онемела вся. Я хочу спать. Что он мне затолкал в рот?! Боже, как же сильно я хочу спать.
Все происходит, как в тумане. Наверное, этот демон притащил меня сюда, чтобы утопить. Как ненужного котенка лишить жизни, и я все жду, когда он это сделает, но вместо этого улавливаю запах мужского геля для душа.
Не могу открыть глаз от слабости и страха, но чувствую, как горячие руки касаются моего тела. Проводят по животу, бедрам, груди. Не больно. СтранноПочему он снова не делает больно? Он ведь хочет этого больше всего на свете. Чтобы я купалась в этой боли. Его безумной боли.
Сжимаюсь вся, прикрываю глаза. Там, где касается, там и болит. Везде болит, жжет прямо до мяса. Я его ненавижу. До этого я не знала, что такое ненависть. Не понимала такого, а теперь знаю. Бес показал мне это сполна.
Мои волосы тоже мокрые почему-то. Стекает по ним теплая вода. Дергаюсь, как только ладонь его на лице ощущаю. Думаю, что ударит, но нет. Кажется, зверь просто проводит по коже, словноумывая меня.
Мне так страшно, но сил отбиваться нет. Совсем. Зачем он меня купает? Хочет, чтобы я умерла чистой? Не знаю, я уже ничего не понимаю.
Еще миг, и Бес поднимает меня на руки, закутывает в полотенце, и выносит из ванной. Не упираюсь. Не могу просто. Чувствую только, как чудовище укладывает меня на кровать. У него даже дыхание не сбивается. Холоден и сосредоточен, спокоен, как дикое животное.
После воды все мое тело почему-то щиплет, словно меня исцарапала сотня диких кошек. Особенно шея жжет, как будто там и вовсе кожи не осталось.
Больнно.
Бес не реагирует, а у меня уже совсем слипаются глаза от слабости и, кажется, таблеток, которые он мне затолкал в рот.
Вскоре чувствую, как на меня ложится что-то тяжелое и теплое. Одеяло. Он почему-то укрыл меня им.
Я хочу повернутся на бок, но не способна. Встать тоже не могу, но слышу его. Монстр рядом.
Последнее, что помню, как Бес поднимает мой подбородок, и откидывает мокрые волосы, оголяя шею.
Он держит что-то в руке. Не пойму, что именно. Не вижу, так как глаза уже очень сложно открывать, словно на них высыпали ведро песка, но кажется, он держит нож.
Что-то щелкает совсем рядом с шеей, что-то холодное и мокрое, жгущее касается израненной кожи, но терпеть это мой разум отказывается, и я наконец, отключаюсь.
***
Ее разобрало даже быстрее, чем должно было, а точнее, просто вырубило. От шока девчонка едва шевелила языком, и дело тут было даже не в таблетках. Ее словно заклинило. Ни хрена не пойму, что за ночь эту случилось. То ли испугалась так сильно, то ли хрен пойми ее, но Коршунова начала заикаться при мне. Сильно.
Когда, наконец, она перестала рыдать и расслабилась, мне все же пришлось ее искупать. Самому, так как я не хотел, чтобы кто-то из персонала лапал ее. Я не хотел делится тем, что было мое, а она была моей вещью, и перспектива того, что девчонка сдохнет от заражения крови, меня не радовала. Коршунова не сляжет так просто, и даже если она оказалась чертовски слабой, я не дам ей умереть так скоро.
Опустив сучку в теплую воду, я смывал с нее кровь, отогревал ее пока, наконец, ее кожа не стала чистой, и снова не приобрела нормальный вид. Девочка при этом еще что-то мяукала, но от таблеток она едва ли шевелилась, поэтому мне ничто не мешало отмыть ее волосы, и убрать кровь вперемешку с грязью с ее ран.
Тогда же я увидел реальную картину, и она мне не понравилась. Расчесанная кожа припухла, и стала красной. Раны хреновые, воспаляющиеся, и без антибиотиков точно не обойтись, однако вместе с тем я впервые увидел ее тело открыто.
Уже без тряпок и при нормальном свете. Тварь была красивой, и даже очень. Стоячая, полная, хоть и не очень большая грудь, острые ключицы, хрупкие плечи, плоский живот, переходящий в округлые бедра. Промежность аккуратная, гладкая, нежная. Там я смывал кровь просто скрепя зубами, стараясь не смотреть. Я возбуждался от ее тела, и хотел ее снова. Безумно просто, на грани лезвия уже, но понимал, что нельзя. Не сейчас. Не тогда, когда девка едва ли дышит.
Сука! Она меня выводила. Я хотел ее убить, но еще больше жаждал снова оказаться в теплом податливом теле
После ванной белые губы куклы, наконец, снова стали розовыми. Как только уложил ее в кровать, она уже почти спала. Она всеми силами упиралась, и старалась следить за мной, но таблетки действовали, поэтому вскоре девочка, наконец, перестала мяукать, и все же отключилась полностью.
Котенок. Она напоминала мне котенка. Такая же нежная, слабая и теплая. Эта девочка хреново действовала на меня: привлекала, возбуждала, бесила, и просто выводила из себя!
Я обработал ее царапины, и прикрыл голое тело, чтобы не отвлекало. Смотреть на нее мне нравилось, однако как только кукла глаза свои открывала, я видел в них Коршунова, и мне хотелось ее задавить. Каждую чертову секунду я желал, чтобы она сдохла.
Как раз в этот момент зашел Виктор.
Ну как, дышит еще?
Да.
Держи, но Тимур, это плохая идея. Ты же видишь, какая девчонка слабая. Посмотри на нее. Ну, куда она денется.
Виктор бросает цепь, ошейник от которой весь в крови.
Я проворачиваю его в руках, внимательно осматривая. На каждом металлическом кольце ошейника торчат мелкие острые зубья. Вот почему у нее пошла такая жесткая реакция и раздражение. Блядь.
Найди мне нормальный ошейник. Из кожи!
Ладно, понял. Как скажешь.
Виктор недовольно отвернулся, но не стал мне перечить, за что я его и ценил. За понятливость.
Глава 13
Мне кажется, что я лечу. Высоко забираюсь, окунаюсь в облака, вдыхая приятный мягкий ветер, хочу обнять одно из них, однако не ухватываюсь, и падаю. Я падаю быстро, задыхаясь, и ударяюсь об острые скалы, которые ломают мне кости. Больно.
Просыпаюсь, резко подскочив и слыша бешенный стук сердца. Живая. Все еще дышу.
Не знаю, сколько я проспала, но на улице день, а ещея есть хочу и пить. Настолько голодна, будто не ела несколько дней, и еще эта жуткая жажда заставляет облизать дико сухие потрескавшиеся губы.
Воды. Ддайте воды.
Говорю тихо, но никто не слышит. Никого здесь нет, и только сейчас понимаю, что я больше не в подвале. Я в какой-то светлой комнате, и если честно, не очень помню, как здесь оказалась. Так, обрывками лишь вспоминаю, что меня несли на руках. Не помню, кто. Мне было так больно и плохо, что я плакала. Даже тогда, когда уже не было слез.
А потомсеребристые глаза. Бес был там. Кажется, он хотел меня утопить или ножом исполосовать мою шею. Не помню. Не хочу этого помнить!
Как только вспоминаю, что он мне сделал, слезы подбираются к глазам снова, но я понимаю, что жалеть себя это последнее, что мне теперь поможет. Я должна выжить, чтобы хотя бы еще раз увидеть родителей, ну или кто они мнеА если монстр прав, и это совершенно чужие мне люди? Не знаю, я не могу поверить, пока своими ушами не услышу от матери об этом.
Вздрагиваю, когда дверь распахивается, и в комнату входит Бес. Зверь, демон в человеческом обличии, при виде которого у меня сжимается каждая клетка в теле.
Не подходите!
Сама не понимаю, как соскакиваю с кровати, но из-за слабости тут же падаю на пол. Бес недовольно вскидывает бровь, но его глаза опасно загораются при виде меня. Опускаю голову, и с ужасом обнаруживаю, что я все еще голая! Совсем!
Неет!
Рывком стягиваю одеяло с кровати, и заматываюсь в него до самого подбородка. Глупая, надо было хотя бы проверить, одета ли я!
Шею дико жжет почему-то, словно огнем ее поливают. Пальцами по нежной коже провожу, и невольно кривлюсь. Болит. Сильно! Там как будто раны какие-то. Большие, глубокие.
У тебя болит что-то?
Демон спрашивает серьезно, тогда как я ухмыляюсь.
А вам не все ли равно?
Болит у меня, и не только шея. Душа у меня воет. От боли.
Сглатываю, когда замечаю в руке Беса бутылку воды. Душу бы продала за возможность попить. Хотя бы каплю
Верно. Мне все равно. Ты, наверное, очень хочешь пить.
Не вопрос, констатация факта.
Да.
Шепчу ему тихо. Он прав. Этот подонок прав, как никогда.
Вижу, как мужчина берет стул, и ставит его напротив кровати. Садится, откидываясь широкими плечами на спинку, и широко расставляя сильные ноги. Сегодня он в белой рубашке, и серых джинсах. Тут же замечаю его уродливый шрам на лице. Зашит, наверное, около двадцати швов будет так точно, однако даже это не омрачает его дикую красоту. Он все равно такой же, только теперь еще более агрессивно выглядит, какчудовище.
Наверное, в обычной жизни он мог бы мне очень понравится, если бы теперь я так отчаянно не ненавидела каждую его молекулу.
Вижу, как легко Бес открывает бутылку смуглыми пальцами. Газированная. Как я люблю. Прозрачные пузырьки тут же выходят из горлышка, а у меня остатки слюны собираются во рту, раздирая горло.
Прошу, дайте попить.
Подойди и возьми.
Хочу было встать, но понимаю, что это ловушка. Он меня поймает, и тогда сновасделает больно.
Отрицательно мотаю головой.
Нет. Я не могу. Пожалуйста!
Значит, ты не хочешь пить.
Голос очень низкий, немного хриплый, жесткий. Он задевает каждую струну моей разорванной в клочья души.
Сидя на полу в углу комнаты, и кутаясь в одеяло, я спрашиваю единственное, что меня сейчас интересует:
Что со мной теперь будет?
Бес откидывается вперед, опираясь сильными руками о колени, и я невольно сдвигаю ноги вместе. Я все еще помню его жестокость. Он хуже зверя. Звери не знают, что такое месть, а онзнает. Ему ничему не мешает сделать мне больно снова и так, как захочет он сам.