Ты должен это сделать, брат, наконец произнесла провидица. Это ради нашего блага. Орден сможет доказать, что мы сила Мы должны быть полезны Мы Большего не вижу, тяжело выдохнула она и обернулась к лассу.
Ясно, значит, направил их главарь, сказал Корвель, поднимаясь с бревна. Вы можете идти, дальше мы сами.
Кати склонила голову и направилась на выход, стараясь не думать, что сейчас произойдет со связанным человеком. Она понимала, что ему причинят боль, но помнила про пустую люльку в доме фермера и груду костей на полу.
Кто ты? услышала девушка и обернулась.
Заклинатель смотрел ей вслед.
Кто ты? повторил он. Ты ведьма?
Она та, кого не бывает, как и заклинателей, усмехнулся сайер, закрывая своим телом Катиль от взгляда пленника. Продолжим.
Спасите меня, добрая лаисса! вдруг закричал заклинатель.
Катиль стремительно приблизилась, обошла ласса Корвеля и снова взглянула в глаза мужчины. Она почувствовала гнев, и он все сильнее рос в девичьей душе, еще никого и никогда не ненавидевшей по-настоящему, а сейчас Кати ощутила именно это темное и незнакомое ей чувство.
А кто спасет тех, кого растерзали волки? спросила она. Кто вернет им жизнь? Святые да очистят твою черную душу, заклинатель, а мое сердце плачет от криков тех, кого загрызли в их же собственных домах.
Она бросила взгляд на Корвеля, изумленно приподнявшего бровь, после отвернулась и покинула мужчин. Девушка спешила оказаться подальше от отвратительного ей связанного человека и сайера, готового совершить очередную жестокость. Но эту жестокость Катиль не считала чрезмерной. Ласс воздавал по заслугам.
Девушка вернулась к своей лошади. Она присела на облюбованный пенек и закрыла глаза, стараясь не думать о тех несчастных, чьи последние минуты она пережила в своих видениях, и о том, кого сейчас пытал ласс Корвель.
К лаиссе Альвран подошел старый ратник. Он поднял лицо к хмурому небу, с которого начинал моросить мелкий дождь, вздохнул и подумал, что его кости уже начали прислушиваться к заунывной мелодии холодных капель и вторят ей, скуля и ноя.
Я захватил из замка Маель свежего хлеба, наконец произнес Рагнаф. Это не та пища, которую привыкла есть благородная лаисса, но все же лучше, чем ничего.
Катиль открыла глаза, посмотрела на ратника и улыбнулась ему:
Благодарю вас, я люблю хлеб. Мне его в детстве часто давала нянюшка. Посыпала солью и брала на наши прогулки. Мне кажется, я ничего вкусней не едала с тех пор.
Дитю на воздухе и сухарик черствый, как сласть, добродушно рассмеялся старый Рагнаф. Держите, моя госпожа.
Мужчина вытащил из-за пазухи толстый шмат мягкого хлеба, завернутого в тряпицу, развернул и подал девушке. Она снова улыбнулась мужчине и, заметив, как он сглотнул, отломила себе треть и остальное вернула Рагнафу.
Теперь и я вас угощу, произнесла Кати. Берите, а не то обижусь, она притворно нахмурила брови, и предскажу вам какую-нибудь гадость.
Ратник укоризненно покачал головой.
Вы совсем худенькая, в чем душа еще держится, ответил он.
Ласс Корвель называет меня воробьем, сказала Катиль и вдруг звонко рассмеялась.
Птичка вы и есть, усмехнулся Рагнаф. Птичка-невеличка, и он принял кусок хлеба из рук лаиссы, но тут же разломил еще раз и отдал молодому пареньку, у которого была перевязана рука, и часть лица так же скрывала повязка после встречи с волками. Держи, Вафрет, сказал воин.
Так их и застал злой и усталый Корвель. Он вышел из старых развалин, вытирая кинжал от крови. Звонкий смех девушки привлек внимание сайера. Мужчина некоторое время смотрел на двух своих ратников и благородную лаиссу, смеявшуюся над рассказом Рагнафа, как простая крестьянка, забыв и своем воспитании и прохладном спокойном тоне. Гален Корвель вдруг поймал себя на двух противоречащих друг другу желаниях. Первое было более привычным, сорвать раздражение после неудачного допроса на троице, к которой начинали прислушиваться другие воины. А второе желание оказалось по-настоящему неожиданным. Захотелось подойти к ним и сесть рядом, слушать старого Рагнафа и смеяться также беззаботно, как лаисса Альвран. Но выбрал суровый сайер первое.
Он подошел к необычной троице, чеканя шаг, и навис над ними, буравя по очереди каждого тяжелым взглядом.
Что, к Нечистому, тут происходит? раздраженно спросил Корвель. Вы видите повод для веселья? Я нет. Мы отправляемся дальше, лаисса Альвран.
Да, ласс Корвель, как вам будет угодно, девушка в одно мгновение перешла на знакомый сайеру тон, и ему стало неприятно. За последние два дня они смогли разговаривать иначе, и вот сейчас ласс получил прежний укоризненный взгляд.
Вы только что веселились, немного ядовито заметил Корвель.
Вы запретили нам это делать, сайер, едва заметно усмехнулась девушка.
Не запретил, досадливо скривился мужчина. Всего лишь напомнил, что поводов веселиться у нас нет.
Вы правы, ласс Корвель, согласно кивнула Кати Для меня веселье и вовсе роскошь. Я забылась. Благодарю за напоминание.
Сайер тихо выругался и помог ей сесть на лошадь, после вскочил в седло и махнул рукой.
Вперед!
Раздражение никуда не уходило. Более того, оно выросло до состояния полноценной злости, только злился ласс на себя. От напряжения он привык избавляться двумя способами: если рядом была Рагна, или иная другая наложница до нее, то способ был один, приятный и расслабляющий. Второй способ был проще и менее приятным лассу нужно было на кого-нибудь наорать, чтобы выпустить пар. В такие минуты прислуга и приближенные к нему лассы, даже хорошие приятели, предпочитали оказаться подальше от Корвеля. Но вот уже как два дня он нашел новый способ разговор с Катиль Альвран. Плавное течение ее голоса, внимательный взгляд и мягкая улыбка творили со взрывным и склонным к гневливости мужчиной чудеса. И именно сейчас, когда ему требовалось успокоиться и снять напряжение, он умудрился поругаться с маленькой лаиссой. Это злило.
Воины, хорошо знавшие своего господина, притихли и старались не лезть ему под руку.
Ласс Корвель, вдруг позвала сайера Кати.
Воины взглянули на нее с сочувствием, ожидая, что господин доведет девушку до слез, но ничего подобного не случилось. Корвель с готовностью обернулся, мышцы его заметно расслабились, и на губах мужчины появилась легкая полуулыбка. Катиль подъехала ближе к сайеру.
Что вам сказал этот ужасный человек? спросила девушка.
Ничего, нахмурился ласс, он был фанатиком, готовым сдохнуть, но не выдать своих мерзких тайн.
Я так и думала, кивнула лаисса Альвран. И все же вы сделали выводы.
Да какие уж там выводы, досадливо поморщился сайер. Все, что я узнал, в основном, благодаря вам, дорогая моя лаисса. Заклинателя послало братство, верней его глава. Другого настоящего заклинателя у них нет, это я понял по его надутой от важности роже. Так что нападения должны прекратиться. Но я не узнал главного, кому глава хотел доказать значимость их братства. Подозреваю, что королю. Они давно пытаются привлечь к себе внимание. Не понимаю только, почему за счет моего удела. Я не тот, с кем любят связываться. А вы что думаете? он с нескрываемым интересом посмотрел на Катиль.
Девушка пожала плечами. Она не увидела ничего нового, и предчувствия не томили ее. Лаисса слабо разбиралась в хитросплетении интриг и совсем не знала врагов ласса Корвеля, потому сказать ей было нечего. Единственное, из-за чего она нарушила молчание, было желание угомонить льва, пока он не начал бушевать. То, что разговор с ней успокаивает сайера, Кати тоже заметила.
Жаль, что вы больше ничего нового не увидели, произнес Корвель. Я начинаю привыкать к вашим подсказкам. Не знаю, сколько бы у меня ушло времени, чтобы разобраться во всем этом и найти заклинателя.
Видений не будет какое-то время, благородный ласс, ответила девушка с немного грустной улыбкой. Святые были слишком щедры ко мне в последнее время. Обычно, после такого изобилия, они дают мне отдохнуть. Я могу ослепнуть и оглохнуть на продолжительное время, сказала лаисса Альвран и поспешила добавить, видя изломленную в изумлении бровь сайера. Стану такой же, как все.
Наверное, это правильно, негромко произнес мужчина. Вы постарались на славу, Катиль, отдыхайте. Святые знают, что для нас лучше.
Но вы все равно ждете их благодати, ниспосланной через меня, глаза Катиль вдруг весело блеснули.
Что делать, Катиль, улыбнулся Гален Корвель. Вам Святые послали дар провидения, мне умение ценить людей, способных приносить пользу.
Веселье из глаз лаиссы Альвран вновь исчезло, и ласс выругался про себя. Разговор на этом закончился.
Глава 6
Следующие два дня пути прошли без происшествий. Отряд продвигался медленно. Усталость людей и лошадей брали свое. И как бы ласс Корвель не стремился на встречу со своей наложницей, издеваться ни над воинами, ни над животными, ни тем более над маленькой провидицей, он не хотел. К тому же они сильно отклонились от дороги, преследуя волчью напасть, и теперь опоздание на королевский турнир было неминуемо.
Катиль изрядно измучилась в седле за это время. Она сильно устала и впервые в жизни проголодалась настолько, что накинулась на еду, которую им подали в простом фермерском доме, в котором они остановились на ночлег. Сайер, несмотря на собственную усталость, с улыбкой смотрел на лаиссу Альвран.
Однажды, когда вы вновь станете разборчивы в еде и превратитесь в воробышка, я напомню вам, что ваш аппетит не уступает волчьему, с улыбкой сказал он.
Не надо о волках, попросила девушка, на мгновение оторвавшись от еды. Чудеснейшая похлебка, просто объедение!
Ласс Корвель рассмеялся и воздал должное простой грубой пище. А следом за голодом Катиль окончательно сморила усталость, подобного она так же не чувствовала ни разу в жизни, даже после ночевки в доме фермера, где на них напали волки. Девушка, кое-как обмывшись в лохани, которую принес хозяин дома, завалилась на жесткую лавку, накрылась плащом и моментально уснула. Что ей снилось, и снилось ли вообще, на утро лаисса просто не могла вспомнить.
А проснулась она в кровати, которую фермер с женой уступили сайеру. Сам же Корвель спал прямо на полу, подложив под голову свой свернутый плащ и укрывшись накидкой Катиль, потому что лавка для мощного ласса оказалась слишком мала. Девушка открыла глаза, и какое-то время соображала, где находится. Неожиданно ей в голову пришла мысль, которая привела в восторг, и Кати рассмеялась.
Нечистый, проворчали с пола. Воробей, ты слишком звонко чирикаешь.
Девушка зажала рот рукой и, сев на кровати, сразу встретилась взглядом с помятым и взлохмаченным лассом Корвелем. Сайер пробурчал нечто нечленораздельное и отвернулся от смущенной лаиссы.
Простите, пробормотала Катиль, ощущая неловкость, и от мысли, что ночевала в одной комнате с чужим мужчиной, и от осознания того, что он перенес ее на кровать, а сам улегся на полу. И даже мысль, что они с лассом уже делили одни покои на двоих, смущения не уменьшила.
Что вас так рассмешило, дорогая моя лаисса? спросил сайер, не оборачиваясь к ней.
Катиль вспомнила причину своего смеха и снова хмыкнула.
Я проснулась и не поняла, где я. Даже не сразу вспомнила, как я здесь очутилась, ответила она.
Вы сильно устали, такое бывает, ласс зевнул и развернулся к ней, не спеша подняться.
Вы не понимаете, ласс Корвель, воскликнула девушка. Я не знала! Провидица не знает, что происходит! и она вновь рассмеялась.
Сайер усмехнулся и сел, стирая ладонью с лица остатки сна. Он не боялся, что их услышат, потому что хозяева отдали дом в распоряжение ласса, а за дверьми стоял его воин, и так знавший о даре Кати. Корвель усмехнулся, глядя на детскую радость девушки.
Это тяжкая ноша? спросил он, пока лаисса Альвран выпутывалась из складок лоскутного одеяла.
Катиль вскинула на него глаза.
Дар Святых благо для смертного, ответила она, и мужчина подумал, что такой ответ девушка привыкла давать всем, скрывая истинное отношение к своему дару.
Вы могли бы уже нянчить младенца, находясь в замужестве, заметил ласс.
Кати невесело усмехнулась. Она поискала взглядом свой мешок, который ей дал Корвель, чтобы убрать в него скудный скарб, вытащила гребень и распустила косу, заплетенную на ночь. Сайер следил, как темный водопад покрыл острые плечики девушки, скрывая, словно плащ ее фигурку.
Я давно привыкла к мысли, что мне не дано такой радости, как познать себя женой и матерью, заговорила Кати, расчесывая длинные пряди. Меня больше угнетает то, что я вижу. Не всегда мои видения наполнены светом и радостью. Я вижу смерть, боль, горе. Вижу и чувствую. Иногда мне хочется, чтобы Святые лишили меня своего дара, оставив обычную человеческую жизнь. Знаете, сайер, Кати посмотрела на Корвеля, продолжавшего наблюдать за ней, не всегда стоит знать правду о прошлом и будущем, иногда лучше остаться в неведении.
Почему? Мужчина поднялся на ноги и потянулся. Когда предупрежден, ты волен изменить судьбу.
Девушка вновь заплела косу и свернула ее на затылке, закрепила и огляделась в поисках воды. Заметив кувшин и лохань, она подошла к ним. Корвель проследил взглядом, как лаисса пытается умыться, приблизился к ней, забрал кувшин, и Катиль, благодарно кивнув, подставила руки под струю воды. После вытерлась куском полотна и взялась за кувшин сама, помогая привести себя в порядок сайеру.
Вот представьте, ласс Корвель, что я предсказала вам смерть, произнесла провидица. Ласс покосился на девушку, стянул рубаху и нагнулся над лоханью. Кати смущенно отвела глаза.
Представил, и что? ответил мужчина, фыркнув от льющейся сверху воды.
А то. Я сказала вам, что вы, к примеру, утоните в реке, но не уточнила дня и часа, даже не сказала, в какой именно реке и как вы захлебнетесь, продолжала Кати. Неужели вы не начнете думать о смерти? Даже такой смелый человек, как вы, не может остаться равнодушен к мысли, что его путь прервется во цвете лет.
Я хорошо плаваю, улыбнулся ласс, вытираясь.
Умение плавать мало кого спасало, отмахнулась Катиль. Мысли о скорой кончине начнут тяготить вас, злить. Вы начнете избегать даже маленькой речушки, или же напротив, поспешите навстречу судьбе, и каждая ваша переправа станет для вас испытанием, рождая в душе страх. И в какой-то момент вы найдете виноватого в своих затаенных страданиях. Угадайте, кто это будет?
Девушка взглянула в темные глаза ласса, почему-то улыбавшегося, пока она говорила, нахмурилась и отошла, ожидая, пока он оденется.
Катиль, Корвель натянул обратно рубашку и скрестил на груди руки, ожидая, когда лаисса обернется к нему. Вы, невинное дитя, иногда удивляете меня своим спокойствием. Не страдаете, не жалуетесь на тяготы дороги, не плачете о доме и родных. Я ожидал иного поведения.
Лаисса Альвран усмехнулась и присела к пустому столу, сложив руки на коленях.
Мои родные живы, дом уцелел, о чем же мне плакать? спросила она в ответ. Что же касается остального Когда Судьба делает шаг, мы можем сопротивляться и бежать от нее, либо идти в ногу. Я предпочитаю последнее.
А я предпочитаю с Судьбой спорить, ласс Корвель присел напротив. Ежели вы мне скажете о скорой смерти, я буду жить дальше, справляясь с неприятностями в момент их появления. Мужчина положил широкие ладони на стол. И винить вас я не буду. Искать виноватых удел слабых. Ежели вы мне предскажете смерть, я буду считать, что вы дали мне предупреждение, и приму его к сведению. Только так и никак иначе.