Джампа Лума
Муха и Лебедь
Посвящается
Филиппу Федорченко (Филу), поймавшему
и отпустившему светлячка
в поселке Заходское в 1994 году.
В этой жизни умершему,
но бессмертному.
Глава1. Ежели вздумаете помирать
«Господ-вззжжи, тошно-то как, света белого не вз-з-зви-з взвижу! Это жж аж-ж девять месяцев. Жж-ждать его, жждать с сентября по май. Скажжите, что можжет быть гаж-же, чем умереть в начале лета? Вззжжи! Нет, друзз-зья мои! Доложу-жу вам: еж-же-ли взздумаете помирать, отложжите это поближж-же к дожждям. Да, к зз-з-затяжжным дожждям, бррр-жжж. Тогда не жж-жалко. А то жжж что жже? Осенью жждать, зимой жждать. Весной жжи жить можж-жно, но все равно жждать. Ждать, дожж-ждаться, но так и не прожжить.
Вы жжи-живите, ладно уж жж! Но что жж-же ж мне делать? Зз-зло невоззможжное зз-здесь! Жжрачки нет, форточки з-зз-закрыты и жжуть как накурено».
Так сокрушалась Муха, бороздя воздушное пространство 6-го отделения милиции, заламывала лапки и в припадке неврастении билась головой о грязные стекла.
Ишь, жирная какая, мессершмитт, восхитился капитан Акулов, наблюдая за мушиным полетом.
Я жжжирная?! Сам жжжирный, презрительно ответила на это насекомая и с таким натиском ударилась об оконное стекло, что оно звякнуло.
Капитан, ухмыльнувшись, погрозил ей газетой, но ни убивать, ни обижать не стал. Поковырялся в переполненной пепельнице, вытащил оттуда приглянувшийся окурок беломорины и снова закурил, наполнив кабинет едким желтоватым дымом.
Паразз-зит! И так ж-жже жж-жуть как накурено, возмутилась Мушенька и ушла в самый дальний угол потолка. Там она замолчала, блестя и зеленея от подступающей тошноты, закатывая глаза и вытирая лапками испарину с ворсистой своей головушки.
Но на ее счастье Акулов взглянул на часы, охнул, хихикнул, раздавил папиросу и, подхватив дипломат, умчался из кабинета, хлопнув дверью и поскрежетав ключом в замке.
Муха же, оставшись одна вздохнула, чихнула, почесалась, причесалась и снова принялась летать. Вся обратясь в безудержный полет, она то с надеждой жужжала, то отчаянно подзуживала и в поиске выхода билась и билась о стекла.
Бедное безвинное насекомое! Лишенное свободы, усталое до изнеможения, сходящее с ума от паники. И некому было помочь ей, и любой человек мог убить ее без зазрения совести, даже не подумав выпустить на волю.
Пить невтерпеж-жж, есть невтерпеж-жж! Мне нужж-жно в сортир или хотя бы в WC. Там всегда и попить вдоволь можжж-но, и поесть вкусно, и стены гладкие зз-засидеть обворожжжжительно, ззз-замечательно. Но я ззз-здесь, а не там. Как жжж-жаль! Никто не поможж-жет, и никому я не нужжжна, надрывно прожужжала бедняжка, крутым виражом взмыла на книжную полку, села на одиноко стоявший там потрепанный «Уголовный кодекс» и горько заплакала.
Ее маленькое тельце скорчилось, щетинки на нем поникли, слюдяные крылышки потускнели и дрожали. Лапочки, коленочки, плечики и каждый суставчик, все болезненно ныло и гудело. От такого не только пасть духом помереть недолго.
Но недаром мухи славятся своей стойкостью и тягой к жизни, независимо от обстоятельств. Так и наша Муха взяла себя в лапы и, воспарив душой и телом ввысь, вновь закружила по кабинету.
Что жжже мне делать? Моззги ужже кружжатся. Нуж-жно взз- взбодриться и упраж-жнять из-звилины, Мушенька задумалась и вдруг продекламировала отрывок из страницы англо-русского словаря на букву «j»:
Челюстью jaw! Работать job! Ж-жжж-жевать д-жжжем jam! Просто just! И справедливо justly! Зз-задорно, озз-зорно
В пространстве межж-жду мыслями можж-жно найти горазз-здо больше, чем погружж-жаясь в разз-змышления, продолжила она, вспомнив страницу другой книги, названия которой не знала. В покое мы обнаружж-живаем, что мир можж-жно позз-знавать не только с помощью интеллекта.
Вы удивлены? А зря, ведь иные насекомые гораздо грамотнее иных людей все зависит от окружающей обстановки. А нашей Мухе довелось зимовать между теми двумя смятыми страницами, вырванными из разных книг. Тогда она уже знала, что зима не смерть, а просто сон, но с бессонницей столкнулась впервые.
Дело было на чердаке с макулатурой. Она проживала незамутненную пору, которая у людей называется отрочеством. Когда ты уже не мушонок, но еще и не особь, способная размножаться. И все вокруг ново и чрезвычайно интересно. И кажется, что впереди бесконечная удачная жизнь, в которой все непременно получится. И все запоминается так легко и почему-то никогда не забывается.
Но ни интеллектуальные отвлечения, ни воспоминания не помогли, силы вновь покинули насекомую, глаза у нее закружились и закатились в разные стороны, по тельцу проходили спазмы и корчи, а крылья заплетались.
Ненавижж-жж-жжу! неизвестно кому, отчаянно, надрывно прокричала она и грохнулась на пыльный стол, собираясь издохнуть. Но не успела ее оживил хлынувший с небес поток воздуха.
Очнувшись, Мушенька увидела не ангелов, а все того же капитала Акулова, уже без дипломата, но еще без беломорины.
«Какой жже-же мерзз-ззкий!» брезгливо подумала Муха, томно выздоравливая среди пыли и рассматривая своего спасителя.
Но нам ли считать такие оценки людей объективными? Разве станем мы, существа человеческие, а потому высшие, доверяться органам чувств насекомого и снисходить до мушиных чувств?
Капитан в ее зрении множился на тысячи изображений. Крохотные капитанчики синхронно шевелились в мозаике глазной сетчатки. Оттуда они проецировались в насекомый мозг, он-то и выдавал крайне неприятную картину.
Виделась Мухе мучнисто-белая, перебродившая опара человеческой туши, с пористым ландшафтом кожи и непроходимой ржавой проволокой волосни. Пахло от туши, на мухин нюх, неоднозначно: приятные ароматы прелого тела и перекисшего пота смешивались с тошной вонью никотина и алкоголя.
Акулов тем временем, не замечая ее пристального взгляда, распахнув окно и придавив пузом подоконник, пыхтел и шарил рукой под карнизом. Наконец, он нашел там какой-то сверток, довольно матюгнулся и сплюнул на куст шиповника. В этот момент в кабинет залетели еще три мухи. Наша Мушенька окончательно ожила и рванулась было на волю, но опоздала, ударившись головой о стекло закрываемого окна.
Прибывшие цокотухи принялись радостно летать вокруг люстры. А как известно, любая люстра это великая мушиная богиня Жужжа. Можете убедиться в этом, наблюдая, как они истово поклоняются ей, кружа в ритуальном танце, присаживаясь, оставляя метки и меряясь силами.
Богиня в кабинете капитана Акулова была прекрасна: мохнатая от пыли, из пластикового хрусталя, с подвесками и граненым шаром. Этот шар был центром верховного притяжения, могучести и наживы. Вокруг него, как спутники на орбитах, летали мухи, и наша Муха присоединилась к ним, причитая:
О горе мне, безбож-жнице, как же я раньше божу Жужжу не ззза заметила? Ужжасное наважждение. Расплата зза за грехи. Нужжно все ззамять и зза замолить.
Сделав с десяток неспешных кругов на дальней орбите, она собрала все силы и волю в шерстистые кулачки и пошла на таран. В безумной отваге, подобно камикадзе, кидалась она на соперниц. Раздавались удары лбов, звон крыльев и скрежет лап. Наконец, битва закончилась, наша Муха победила и осталась под божественной люстрой одна, а поверженные соперницы капитулировали уныло ползать по стенам и зализывать раны.
Хорошая муха, злая, сильная. Вся в меня, похвалил Мушеньку капитан, наблюдавший за побоищем.
Хам, вззжжи, я красивая и хорошая! А ты образизззиии-зи-зи-на, от обиды та так возмутилась, что голос ее сорвался и перешел в неприличный комариный писк.
Но тут люстровый бог оценил старания победительницы и послал ей награду в виде восхитительно вонючего беляша, который внес в кабинет торжественно икающий сержант Помятый.
«Вот это я понимаю! Вззжжи! Ай-да ззза запах, это жжж как на помойке райские кущи. Спасибо тебе, божженька!» восхитилась насекомая, орудуя в ястве хоботком.
Акулов тем временем открыл звякнувший дипломат, достал оттуда мерзавчик «Столичной», отпил половину, жарко дохнул на Муху волосатыми ноздрями и отобрал у нее беляш.
«Света белого не взззвижжжу, шарахнулась Мушенька, едва не погибшая под капитанскими зубами, нет, надо убираться отсюда».
Глава 2. Бронислава Росомахина
Едва капитан успел поесть и попить, как за дверью раздалась какая-то возня, гулкий бас, приглушенный взвизг, и помятый сержант запустил в кабинет посетительницу. И была бы эта девица все-при-всем, кабы не ее густо окрашенное лицо и глаза. Злобные, трусливые, колючие, бегающие опасные глаза.
Капитан хмыкнул и предпринял попытку облапить гостью, но, попав в ядовитое облако ее духов, расчихался, передумал, уселся за стол и, как водится, закурил.
Здравствуйте, я к вам вот по какому делу, деловито начала девица.
Сдрась. Сядьте на стул в уголке и обождите. Разве не видите, что я занят? Вот закончу, тогда все по порядку и доложите, заявил капитан, с умным видом чиркая в тетради изображение не то корабля, не то утюга с большой звездой на боку.
Как жжж же она обрыз-ззгана вонюче, недовольно морщилась Муха, пролетая над посетительницей, но вдруг замерла и восхитилась, но это жжже-жже обворожжж-жжительно!
Дело в том, что сквозь духи она учуяла только ей заметный трупный дух:
Зз-знакомый зз-запах, но не ее жжж-же, не ее. Похожжж-жий на ту, что ужжж-жже не пахнет молочным печеньем. Дюжже похожжже.
Насекомой вспомнилось безжизненное лицо девчонки, валявшейся в овраге, угасающий взгляд, крошки печенья на посиневших губах и сгустки крови вокруг страшной раны на голове. А самое главное отложенные туда ровно сто четыре яйца.
«Деточки мои родненькие, опарыши ненаглядные, мушата мои, умилилась она. Как вы там, жж-живы ли, зз-здоровы? Эх, не увижж-жу я вас», Муха закручинилась, но, опомнившись, что видеться им ни к чему, успокоилась.
Ну чо там у вас? выждав положенные двадцать минут, спросил Акулов.
Сестреночка моя, Настеночка моя, Трясогузочкина, я для нее завсегда была примером. Потому как у нас вся родня мной гордиться, затараторила девица. Я тутушки училище кончила, малярное, а тетечка Марусечка меня в квартиру жить пустила. Печеньки она молочные любила шибко, я ей всегда завались их покупала. А то што она померла, так не верьте соседкам, они стервы, старые и злые, зависть им глаза застит, а языки поганые. Не верите?
Э, хм, ответил на это капитан, гражданочка
Вранье! Где ж это видано, все мрут, не вечные, а тетечка старая была совсем, шестьдесят шесть годков, как-никак, и верхнее давление. Что она той печенькой во сне подавилась, так все с того давления верхнего и вышло, она его лежа жевала по его причине. А Настя девушка порядочная, неопытная и скромная, печенье молочное тоже любит, а в остальном вся в меня. Только боязливая, оно и понятно, она-то Трясогузкина. Ха-ха! Хи-хи-хи. Но я-то Росомахина! Не могла она вот так исчезнуть, ни слова не говоря
Молчать! не в силах больше переносить эту трескотню, взвыл Акулов и угрожающе заскрежетал острыми зубами. Хорошо бы было, чтобы ты сама исчезла, ни слова не говоря.
Вам легко говорить «ни слова ни говоря», а она пропро..па-ла-а-а-аааа, разревелась гражданка, размазывая окраску по лицу.
Да чтоб вы все пропали! Кто пропал-то?
Сестреночка моя!
Настеночка Трясогузочкина? Которая была примером? припомнилось капитану начало беседы.
Вовсе нет, это я завсегда примером была! Я Бронислава Росомахина! А она обыкновенная деревенская дура, Анастасия Трясогузкина, возмутилась посетительница.
Ну и имена у вас, удивился Акулов, и что же с вашей родной и любимой сестрой случилось? Кстати, почему у вас фамилии разные?
Потому что ничего она мне и не родная, слава богу, а двоюродная.
Так. Значит, эта пропавшая идиотка вам двоюродной приходится?
Да как вы смеете! Раз она девушка неопытная и скромная, так ее оскорблять можно?
Вы сами ее дурой назвали.
Дура и идиотка это совершенно разные вещи.
Короче! Ближе к делу, свирепо прокричал он и припечатал, шарахнув кулаком по столу, рассказывайте все по порядку.
Я так и рассказываю, а вы меня сбиваете, ничуть не испугавшись, продолжала Росомахина. Тетечка меня шибко любила и квартиру потому завещала, а потом взяла да и померла. Так что я теперь настоящая москвичка. А Настька вещички собрала и ко мне, телеграммой пришла. А ей телеграммой велела не в квартиру ходить, а к памятнику первому паровозу, чтобы торжественно и на вокзале. Поезд пришел на той неделе, и я пришла, а она не пришла. Я решила, что они огород решили сначала окучить, а потом ее. Лишние руки нужны, а потом уже в город ее пустить, чтобы пущай поступать поступает. А вчера дядя звонит, папаша ейный, и ничего не понял. Я тоже ничего не поняла, куды она девалась. А как понять? И тетка не поняла. Да что тетка, вся деревня никто не понял. Вы зря говорите, что раз мы деревенские, то завсегда, того этого, вас глупее. Приезжайте, ознакомитесь диву дадитесь. Вот, к примеру, председатель наш, Василь Василеч, мы его Вась Вась называем, за глаза конечно, знает больше, чем иной Менделеев, про водку все толково рассказывает. А грузчик, дядя Гоша, воще этот, как его? Ынштен!
Эйнштейн, машинально поправил капитан.
Во-во, он самый, вы тоже его знаете. А Настька должна быть в Москве, а я не видала. Ежели разминулись, то адрес знает. Я не знаю. И тетка не знает, плачет и звонит, вопит как по покойнику, велела к вам идти и заявить, что не знает, а она приедет с дядькой.
Не зря Акулов дослужился до капитана, надо отдать ему должное, он сумел понять всю абракадабру, которую несла Бронислава Росомахина. Горделиво откинувшись в кресле, он рыгнул, поскреб затылок, поковырял в носу, почесал в паху, возвел глаза к люстровому богу и сказал:
Гм. Хм. Ну что же, вот бланк заявления. Заполните все по пунктам. Произошедшее вкратце, а внешность сестры подробно. А я уж потом с вас показания возьму.
Спасибо, я знала, что вы мне поможете и с меня возьмете, преданно взвизгнула Росомахина, прижав руки к левой груди.
Да на здоровье. Только вы зря тревожите милицию. Вот у меня, например, сейчас в разработке чего только нет: и алкоголь, и наркотики, и убойные, и групповые, важно растягивая слова, посетовал он. Ну, мало ли, эта двоюродная сестра ваша девка молодая. Повстречала парня или мужчину, загуляла, забыла о родственниках, времени, пространстве, обо всем. Чего только по грешному да молодому делу не бывает. Скоро еще и котов, сбежавших на кошачью свадьбу, заставят искать. Что за народ, никакого понимания!
Муху чрезвычайно заинтересовал разговор Росомахиной с Акуловым. Еще бы, ведь мир в очередной раз доказал свою потрясающую тесноту.
Хорошенько надышавшись Бронеславным духом и разложив по полочкам все его составляющие, насекомая убедилась, что трупные нотки не «дюжже похожжжи» на запах колыбельной ее деток, а они самые и есть.
Так умная насекомая враз распутала дело об исчезновении Анастасии Трясогузкиной. Ей было очевидно, что живое росомахинское тело, залитое парфюмом, молодое, но многогрешное, помечено ароматом тела другого юного, деревенского и пухлого словно пирожок, но мертвого, с кровью на голове и крошками печенья на губах. И так уж получилось, что с родными Мухиными опарышами в смертельной ране.
«Ух ты жж-жжж! удивилась Мушенька. Это жже она ее убила! Ззз захотела одна в теткиной квартире жжж жжить. В лесок ззз завела и каменюгой по темечку приложжжила. Головокружжительный оборот».
Она не смогла удержаться и, кружась вокруг Росомахиной, старательно заполняющей бланк заявления, жужжала ей в уши: