Артём быстро откладывает ножницы и сжимает мои полушария, сводит вместе. Чувствительность распаленной кожи зашкаливает, я ахаю от неожиданности и ощущений.
Он перекручивает между пальцами соски. Я совершаю плавные движения бедрами. Еще и еще. Почувствовав твердость, развожу ноги шире и вжимаюсь своим пахом в его. Трусь. Он там камень. Боже. Начинается.
Отхлебываю побольше виски и эффектно выгибаюсь. В следующий момент Артём хватает меня и тянет к себе. Стакан падает из рук, Артём впивается в шею, осыпает поцелуями ключицы. Я полностью теряюсь. Нежно глажу его по плечам и затылку.
Он принуждает прогнуться и подать ему грудь, которую бесцеремонно облизывает. Обводит языком соски, прихватывает зубами.
М-м-м, тяну я, кусая губы, морщу лоб. Артём
От трепета и страха трясет, гремучий коктейль взрывается искрами в венах. Это слишком для меня. Каждая клетка тела воспалена, от каждого прикосновения в душе пламя. Я настроилась позволить Артёму всё.
И позволяю, тщетно пытаясь расслабиться.
Блдь, выдает он хрипло. Начинает расстегивать пуговицы на рубашке.
Я тут же принимаюсь помогать. Пальцы дрожат, но получается.
Алкоголь разгоняет и без того ошалевший пульс, картинка плывет. Артём сжимает мой затылок, притягивает меня к себе и целует.
Касание его горячего тела ошеломляет. Язык врывается в мой рот, и алкоголя будто становится больше. Не успеваю ни вкус почувствовать, ни осознать происходящее. Именинник жадно, потребительски пробует меня, облизывает.
Я глажу его плечи и ерзаю на стояке, интуитивно чувствуя, что Артёму приятно.
Это миф, что мужчины не целуют шлюх. Таких, как я целуют, и еще как. Им нравится.
Артём владеет моим ртом и при этом лапает тело: спину, бедра, грудь, живот. Трогает, где хочет и как хочет.
Мы оба одновременно стонем.
В следующую секунду он сжимает мои ягодицы, придерживает, рывком поднимается из кресла и идет к столу, на который меня и плюхает.
Ловкими, четкими движениями расстегивает ремень. Пуговицу, ширинку. Снимает джинсы вместе с боксерами.
Меня трясет. Впиваюсь глазами во внушительный стояк. Вновь сглатываю. Но слишком пьяна и возбуждена, чтобы думать.
Артём открывает один из шкафчиков и достает презерватив. Где эти штуки лежат, он прекрасно знает, действует безошибочно. Едва я успеваю стянуть стринги, как он уже в защите. Подходит и притягивает меня к себе.
Глава 7
Мир переворачивается. Нутро сжимается, я дыхание задерживаю, мечтая оказаться в другом месте.
Артём рядом совсем. Чужой. Нелюбимый.
Я сделала всё правильно: соблазнила. Но радоваться не выходит. Пусть это закончится быстрее.
Послушно и максимально нежно обнимаю его за шею. Дрожу. Истерзанное сердце ухает в пятки, в ушах шумит. Бравада и защитный юмор улетучиваются. Корыстная до денег Галя машет ручкой и исчезает, оставляя разгребать последствия Алине. Уязвимой, напуганной до смерти грешнице.
Хаотично оглядываюсь.
Готовилась морально, но сейчас в дикой, неадекватной панике.
Отступать поздно. Нас в комнате двое. Робко прижимаюсь к Артёму большому, сильному. Он вторгается в зону комфортна, тоже обнимает меня. Молю мысленно, чтобы не был жестоким. Мне очень-очень страшно. Я доверяюсь ему, иначе происходящее просто не выдержать.
Ты чего дрожишь? спрашивает Артём.
Чуть-чуть замерзла, отвечаю шепотом, интимно, на выдохе.
Ты настоящая красавица. Его густой голос кажется очень значительным.
Я жадно ловлю каждое слово. Сердце отбивает удары: бах-бах-бах. Жду подвоха, но его будто нет.
Артём вдруг улыбается широко и предлагает:
Согреемся?
Бросает в жар от тона и голоса! От прямого откровенного взгляда. Так на меня никогда не смотрели. В этот момент понимаю, что, если бы при других обстоятельствах Артём вот так со мной разговаривал, ухаживал, смотрел я бы по доброй воле согласилась на свидание.
А дальше, наверное, сказывается напряжение и врубается защитная реакция.
Киваю как завороженная. И Артём кидается на меня. Губы прижимаются к шее, движения рта умелые и быстрые, руки шарят по коже, чертят невидимые узоры. Его много! Артём всюду, он становится воздухом.
Я с ним один на один. Растерянная Алина-грешница и взрослый жадный мужчина. Он ласкает меня голодно и естественно. Без унижения, издевательств, насмешек. И я принимаюсь мечтать!
Что он не чужой. Что это мой парень целует грудь и упирается стояком в живот. Его кожа приятно гладкая, мышцы напряженные. Он вкусно пахнет. Его ласки в других обстоятельствах были бы обалденными. Можно ли винить меня за то, что я сдаюсь и начинаю получать удовольствие?
Минуты летят стремительно.
Артём выпрямляется и подтягивает меня к себе. Зацелованная и распаленная, я вижу его вдруг невероятно привлекательным. Мужественным. Взрослым.
Сердце норовит пробить грудную клетку. Я существую только здесь и сейчас, с Артёмом.
Головка касается половых губ. Я прячусь на его груди, жадно вдыхаю запах кожи густой, терпкий. Пропитываюсь им. Робко целую Артёма, представляя, что мы пара.
В следующее мгновение пронзает стрелой. И кажется, что насквозь.
Я думала, что настроилась, но на самом деле ничего подобного. Боль ошеломляет. Слезы наворачиваются. Чтобы не вскрикнуть, кусаю внутреннюю сторону щеки, следом чувствуя привкус металла. Крепко зажмуриваюсь и снова льну к твердой груди, как к надежной стене.
Всё хорошо, мы вместе. Я с ним в безопасности.
Артём делает еще один толчок, протискиваясь, наполняя. Это странно, дико, по-животному жутко. И отчего-то приятно одновременно.
Мужского запаха становится больше. Артём тихо стонет, не скрывая своего кайфа. Волоски на коже дыбом. Каждой клеточкой ощущаю, как же ему хорошо во мне. Он обнимает с наслаждением, прижимает к сердцу. А я будто его. Будто принадлежу.
Стараюсь дышать. Нежно-нежно глажу его, поощряя. Он совершает круговое движение. У меня глаза едва не лопаются.
Артём выдыхаю, не зная, что добавить. Робею-робею-робею. Пожаловаться не осмеливаюсь. Больно!
Он делает шумный вдох и произносит неожиданно мягко:
Хорошая. Приятно с тобой.
Одобрительный, теплый тон прокатывает по коже. Проникает под нее и эхом звучит в душе Алины. Убаюкивает. Я думала, из-за огромного, раскаленного как металл в кузнице члена в меня уже ничего не поместится. Но нет. Для доброты всегда найдется местечко.
В этот момент Артём окончательно перестает быть чужим. Происходящее пусть ненормально, но мы делим его на двоих. Я шепчу: «Артём», а он слегка улыбается.
Воздух густеет, дышать тяжело. Мы вдруг оба задыхаемся. Если бы не ощущение, что внутрь меня запихали огромную дыню, было бы совсем здорово.
Артём толкается в меня, потом еще раз. Запрокидывает голову, зажмуривается. Его удовольствие осязаемое. Он говорит, не глядя:
О*уенно. Тебе нравится?
Очень.
Я тебя хочу. Полетели.
Он срывается и начинает двигаться. Брать меня. Быстро и жадно, словно опасаясь, что прервут. Словно тысячу лет хотел именно этого. И если в первые секунды больно капец как, я в состоянии только губы кусать и прижиматься, то постепенно эта адово-невыносимая пытка сменяется жжением. Вполне сносным. Бешеная энергетика Артёма затапливает, его кайф просачивается в душу, и я вновь получаю удовольствие. Изо рта вырываются стоны.
Его это лишь подогревает.
Он берет меня так отчаянно. С нетерпением в каждом рывке. Стол опасно шатается, но нам с именинником вдруг становится все равно. У нас день рождения!
Мы упадем! пищу я.
Он низко смеется:
Поймаю, не бойся.
Вау! Ласкаю его голого, возбужденного. Такого горячего и будто близкого!
Артём обхватывает мои бедра и вновь тянет на самый край.
Не убегай, Галчонок, ты мне еще нужна, говорит с беззлобным смешком. Шутит!
Я случайно ловлю его взгляд, в серо-зеленых глазах дикость и веселье. Азарт. Вновь робею. А он берет меня. Быстрее и быстрее. С удовольствием. Чувствительность запредельная, эмоции мои оголенные, и он их все разом себе присваивает. И меня заодно, Алину. Его запах уже под кожей. Внизу живота печет, это намного больше боли. Схожу с ума. Растворяюсь. Чувствую.
Артём прошу. Чтобы медленнее, чтобы быстрее. Чтобы
Он врезается в меня, в следующий момент боль и возбуждение вступают в термоядерную реакцию. Выброс тепла парализует неожиданностью. Именно тепла мягкого, неотвратимого. Я напрягаюсь всем телом, тону, захлебываясь. Жалобно всхлипываю, забывая гасить стоны.
Я никогда такого не испытывала. Горячие волны расходятся от низа живота и устремляются к кончикам пальцев. А я плыву на них, как на сап-доске, полностью отдавая контроль над собой и ситуацией.
Насаженный на раскаленный член Галчонок трепещет. Адское напряжение последних дней исчезает, и я впервые чувствую себя живой.
Дрожу, но теперь не от страха и холода. Осмелев, целую Артёма в грудь, в плечо, слизываю капельки пота. Он наклоняется, и я с нежностью отвечаю на поцелуй в губы. Долгий, чувственный. Мне так вкусно! Обо всем забываю!
Огненная же, заживо сгорающая грешница, а кислород необходим пламени. Артём резко выходит, подхватывает меня на руки и как невесту бережно несет в комнату. Я пикнуть не успеваю, как оказываюсь на мягкой кровати, а он сверху. Обнимаю его за шею. Смеюсь.
Остатки сердца колошматят на максимум. Артём накрывает телом.
Ох*енная ты, выдает в губы с жаром. Пошло, грубо, с восхищением. Именно так, как любил только что.
Пальчики ног подгибаются, я улыбаюсь, пробуя его грубоватую прямолинейность на вкус. Она искренняя, я бы, наверное, могла к такому привыкнуть.
Шикарная бл*дь, произносит Артём следом. Сейчас резинку только поменяю.
Словно из шланга ледяной водой окатывает.
Он сказал «шикарная» кто?
Мир обрушивается.
Я делаю вдох, срываюсь с небес и падаю в ад. Он замерзший, вы знали? И тут же становится холодно. Тишина уши закладывает. Застываю. Вновь не живу, привычно леденею каждой клеткой.
А чего ты, блин, хотела? Именинник повысил тебя до спальни и заодно поставил на место, назвав той, кем являешься.
Киваю самой себе. Что я была с Артёмом, как со своим, он знать не должен.
Где уверенная в себе, циничная Галина? Она мне нужна. Необходима, чтобы умом не двинуться.
В комнате темно. Артём сидит на краю кровати. Всё еще учащенно дышит. Открывает тумбочку и шарит там. Потом включает ночник. Оборачивается.
Кровь. У тебя месячные? Смотрит в глаза будто обеспокоенно.
Не грубит, не злится, просто спрашивает. Я же теряюсь и вновь боюсь его до смерти, словно он орет сейчас благим матом. Губы пересыхают. Стыд, позор, ужас все возвращается. Надеюсь, мы с ним никогда больше не увидимся. Никогда на свете! Как это пережить-то можно?!
Галь, у тебя кровь.
Делаю над собой неимоверное усилие и нацепляю улыбку.
Ты у меня первый. Я думала, знаешь. Прокашливаюсь и улыбаюсь шире: С днем рождения!
Глава 8
Спасибо, произносит Артём.
Восторгом не светится. Отводит глаза, приподнимает брови. Машинально завязывает презерватив узлом.
Пожалуйста.
Так вот почему «особенная девочка». Зашитая. Он встает. Сразу как-то обидно усмехается, обесценивая мою боль. И какой я по счету «первый»?
Кровь отливает от низа живота и ударяет в лицо. Улыбаться больше не получается. Беру подушку и прикрываюсь.
Что?
Артём подходит к столу и бросает использованную резинку в урну. Открывает бутылку с водой, делает несколько глотков. Я наблюдаю за ним внимательно. Истолковав слежку по-своему, он кидает мне вторую бутылку. Ловлю.
Да нет, правда первый, искренне заверяю, тоже пью. Единственный. Щеки горят. Как же унизительно доказывать мужчине подобное! Это и есть подарок твоих друзей.
Артём кажется еще выше ростом, чем раньше. Вытирает губы тыльной стороной ладони. Хмурится.
Я продолжаю:
Никакого обмана.
И? Даже если так, ты какого-то поощрения великого от меня ждешь, что целку свою продала? Умный поступок в твоем понимании? бьет он словами наотмашь. Мне обрадоваться, замуж тебя позвать, такую находчивую?
Бах-бах-бах, перед глазами пятна. Адель заверяла, что мужчинам нравится, когда они первые. Льстит. Они тут же нежничать начинают, жалеют, дарят подарки.
Я замираю, мечтая раствориться в воздухе.
Не нужно никуда меня звать. Тебе было приятно, это самое главное, произношу сдержанно. А потом все-таки добавляю: Если есть те, кто готов заплатить, почему бы не воспользоваться.
Артём хмыкает.
Логика кривая, но проскальзывает.
Он уходит из комнаты. Я провожаю взглядом его крепкие ягодицы, представляя, как минуту назад они двигались, когда член вдалбливался в мое тело. Промежность печет, ноги сводит. Там, по ощущениям, одна большая рана.
Он трахал меня, не жалея. Даже для не девственницы это было бы слишком. Так сильно завелся, что не понял, не почувствовал, как порвал тонкую преграду. Вошел рывком.
Хлопает дверь, следом доносятся звуки душа. Опять моется.
Я крепко обнимаю подушку и утыкаюсь в нее носом.
Тихо так. В этих апартаментах слишком хорошая звукоизоляция, я бы многое отдала, чтобы поток воспаленных мыслей прервал какой-нибудь посторонний шум музыка, крики. Но нет.
Я слышу лишь биение собственного униженного сердца. Льющуюся воду. Вдыхаю запахи секса. Держу на языке послевкусие пренебрежения.
Через пару минут Артём освобождает ванную, а я, замотавшись в простыню, юркаю туда.
Тепло. Зеркало запотело, но и к лучшему не хочу на себя смотреть. Завязываю волосы повыше и захожу в душевую, воду включаю. Долго моюсь, смывая с себя его пот и запах. Вода уносится розовая, и мне становится немного дурно. Намыливаюсь тщательно. Тру себя остервенело. Плакать хочется. Сильно. Нельзя, но разве это контролируется! Прижимаю кулак к губам и негромко скулю, зажмурившись.
Вот оно как, оказывается. Вот. Оно. Как.
Вдох-выдох. Тема секса в нашей общине всегда была строго табуированной, оттого и вызывала неистовый интерес. Мы с подружками украдкой ее, конечно, обсуждали, прячась от взрослых, делились найденной информацией, потом уши и щеки пылали. Я знала про мастурбацию, но никогда не трогала себя, кроме как ради гигиены, чтобы не испытать лишнее и порочное. Секс это про брак, про мужчину и женщину, про детей. Остальное недостойное.
Я собиралась хранить себя для единственного. Чистая девушка станет лучшей, уважаемой женой, которую муж будет беречь, всю жизнь ценить и благодарить.
Потом я узнала об измене отца, и секс стал противен. Потерял загадочное очарование. Захотелось сделать это с собой, понять, что такого особенного. Почему мой идеальный, любимый, самый лучший в мире отец так поступает с матерью? Трясло от мысли, что стану для кого-то такой же «чистой лохушкой». Я просто не знала, как с этим справиться.
Вскоре после того как поступила и заселилась в общежитие, познакомилась с Динаром. Вернее, он со мной познакомился. Начал ухаживать красиво, влюбился. Мне он тоже понравился хороший парень из небольшого городка, симпатичный, воспитанный, добрый.
Крови больше нет. Вода прозрачная. Едва я думаю об этом, как начинаю дрожать. Будто все еще чувствую прикосновения Артёма. Тело воспламеняется. Бесстыдный, дикий секс. Я захлебываюсь эмоциями и включаю холодную воду.
Я хотела стать обычной современной девушкой, но наедине с Динаром всегда думала о мести отцу. Меня мутило. Как только доходило до близости, перед глазами возникали те самые ужасные картинки. Неудивительно, что мы расстались.
А тут я вообще не думала об отце. Ни разу о нем за вечер не вспомнила!