Ты идёшь?
Голос Максима выводит меня из транса. Он стоит впереди и смотрит в мою сторону, очевидно, дожидаясь меня саму. Я сглатываю, делаю усилие и шагаю вперёд. Иду медленно, всё ещё неуверенно, сердце в груди отбарабанивает скорый ритм. Вблизи здание оказывается ещё более огромным, своей мощностью словно придавливает меня к твёрдому асфальту. Он так надменно возвышается к бескрайнему небосводу, словно бы насмехаясь надо мной и всеми людьми, проходящими мимо.
Возле башни, по обе её стороны, стоят рослые мужчины в тёмной мешковатой форме. Скорее всего, охранники. Кажется, они замечают меня ещё до того, как я появляюсь в их поле зрения, ведь их взгляды тут же оказываются обращены ко мне. Сердце вновь стремится вырваться из груди, но я беру себя в руки и подхожу ближе.
Здравствуйте. Мы добровольцы, говорю я, стараясь сделать голос как можно более жёстким и уверенным. Кажется, у меня неплохо выходит, вот только лица охранников после моих слов принимают удивлённый и недоверчивый вид. Брови над тёмными глазами, глядящими с равнодушием, немного приподнимаются вверх. Не верят?
Не слишком ли вы молоды? спрашивает один из них, тот, что стоит слева в чёрной бейсболке, из которой едва пробивались кучерявые тёмные волосы.
Я тянусь к заднему карману своих джинс и достаю маленькую, чуть помятую бумажку талон, который мне вручила Эрика после моей выписки из больницы. На прямоугольном листе большими чёрными буквами написано: «Талон экспериментального образца, номер один», и снизу печать Организации. Странно, что охранники так не доверяют людям, называющим себя добровольцами. Какой сумасшедший пойдёт просто так рисковать собственной жизнью? С другой стороны, такие билеты, как и разрешение на участие в эксперименте, выдаются только людям, прошедшим специальную проверку и предварительный медосмотр. Человек, участвующий в эксперименте, не должен иметь аллергии или каких бы то ни было значимых болячек. Организация и так подвергает людей опасности самой идеей этого эксперимента очень даже возможно, что не каждый здоровый его выдержит, не говоря уже о людях с какими-то дефектами. Организация просто не может подвергать народ ещё большей опасности.
Охранник всё ещё косится на меня недоверчиво, но всё же принимает талон из моих рук. Поправив бейсболку на голове, он рассматривает листок, через пару секунд протягивает обратно мне в руки и обменивается со своим коллегой многозначительным кивком. Я понимаю, что путь свободен, и потому прохожу мимо них, к большим прочным дверям. Двери эти сделаны из какого-то тяжёлого метала и окрашены в серовато-голубой, а к одной из дверей, той, что правее, прикован домофон Вернее, нечто похожее на домофон. Те же цифры от одного до девяти, но нет разъёма для ключей. Зато имеется небольшой прямоугольный экранчик под рядом кнопок, похожий на терминал для оплаты картой в продуктовом магазине. Охранник, что без бейсболки и значительно старше первого, с поредевшими волосами непонятного тёмного оттенка, подходит и прикладывает к этому экрану карту. Нет, не банковскую. По форме она схожа с той, которой мы оплачиваем покупки в «Пятёрочке» и интернет-магазинах, но цвет её совершенно отличен. Не привычный нам зелёный, а скудно-серый, близкий даже больше к кофейному. Слышится неприятный писк, после чего охранник с силой отворяет перед нами обе двери.
Заходите.
Двери открывают нам путь в новую жизнь. Уж не знаю, что ждёт нас на конце этого пути, но сейчас моему взгляду открывается большое просторное помещение с серыми стенами и красным ковром на полу в самой его середине. Возле одной из стен, находящейся ровно напротив дверей, стоит диван. Он довольно широк и занимает грубо говоря половину этой самой стены. Со стороны он кажется мягким, причём, на удивление даже слишком идеальным, без единой царапинки или пятнышка, словно только что из магазина. Рядом с обеих сторон стоят горшки с какой-то растительностью, достаточно высокой зеленью, доходящей вершиной чуть ли не до самого потолка. Выглядит красиво. Оформлено в деловом офисном стиле, но при этом радует глаз. Видно, что работал человек со вкусом. Оформление приёмной очень важно для любой организации, ведь именно в неё сперва попадает клиент и именно её расценивает в первую очередь.
Возле дверей стоит небольшой стол, имеющий форму полукруга. На нём стоит компьютер, за экраном которого еле-еле виднеется маленькая тёмная головка работающей за ним женщины. Я подхожу к столу, и оказывается, что тот достаёт мне чуть ли не до подбородка.
Здравствуйте, негромко здороваюсь я. Женщина отрывает глаза от экрана компьютера и обращает своё внимание теперь уже на меня. Мы добровольцы, я вновь достаю из кармана смятый талон и протягиваю женщине. Макс проделывает то же самое со своим талоном. Девушка, молоденькая и голубоглазая, вглядывается в талоны так, словно страдает близорукостью и не может ничего разглядеть на расстоянии дальше собственного носа.
Молодые вы. Не советовала бы вам так рисковать, однако талоны наши она принимает, а затем начинает нажимать по клавишам на клавиатуре, судя по всему, что-то печатая. Фролова Владислава и Максим Мазур? мы дружно киваем. Кабинет сто тридцать восемь, третий этаж. Желаю удачи.
Рукой она указывает вправо там находятся лестница и лифт. Я благодарно киваю, и мы начинаем двигаться туда.
Стены серые, скудные и одинаковые, но висящие на них сплошным рядом картины придавали им яркости и скромной грациозности. На одной изображён вечерний закат ярко-оранжевый полукруг солнца величественно возвышается над ровной водяной гладью тёмно-синего моря. Мне особенно нравятся блики на волнах и небо, мягко выкрашенное голубой, жёлтой и розовой акварелью, что плавно сплетались друг с другом в нежных полупрозрачных оттенках. Художник явно знает толк в своём искусстве. На следующей картине изображено поле. В отличие от предыдущей, скромной, спокойной, но при этом поразительно завораживающей, она вся такая яркая и лучистая, как и солнце, изображённое на ней. Здесь солнце светлое и жёлтое, точно весенний одуванчик, и такое же круглое. Оно стоит над поляной, почти под прямым углом, но всё же чуточку ближе к земле. Непонятно, утро это или вечер, но я всё же склоняюсь к первому варианту. Всё такое яркое, говорит само за себя. Атмосфера, которую создаёт картина, тоже очень важна. Она так и принуждает улыбнуться, порадоваться наступлению нового дня вместе с пёстрокрылыми бабочками и жучками, что также изображены на данной картине. Трава по цвету очень близка к салатовому. Каждая травиночка детально прорисована, и я даже могу разглядеть капельки росы на некоторых из них.
На третьем этаже картин уже практически нет, а стены всё такие же серые. Не скучные, как в большинстве других офисов (по правде говоря, их серьёзный дизайн чаще всего наоборот отпугивает, нежели завлекает). Тут стены светло-серого оттенка, создающие уют и успокаивающе действующие на зрение, уставшее от слишком уж стремительно развивающейся городской жизни. Конечно, я не дизайнер, но разве это отбирает у меня право судить некоторые вещи, опираясь на собственный вкус?
Мы проходим чуть меньше половины коридора, прежде чем я замечаю нужную дверь. Дверь, на которой висит небольшая табличка с аккуратно выведенными на ней циферками. "Сто тридцать восемь". Это наш номер. Что же за этой дверью? Гигантская лаборатория? Комната пыток? Хотя Для чего Организации комната пыток? Да и какой нормальный стал бы располагать её, к тому же, на третьем этаже? Тогда уж логичнее в подвале.
Я приоткрываю дверь, образуя для начала небольшую щёлочку, в которую можно было бы заглянуть, и мои глаза автоматически начинают обследовать комнату. Помещение достаточно обширное, раза в два больше нашей гостиной и раза в два светлее. Да, тут большое окно, в которое вваливается бледный свет скрытого тучами солнца, стены будто нарочно окрашены в белый, отчего немного даже слепит глаза. Стул, стол, стенды с различными пробирками Люди. Я вижу группу из пятерых человек, столпившихся вокруг кого-то или чего-то. Среди них я узнаю Эрику. Она не сразу замечает меня, но, когда это происходит, будто загорается и быстрыми шагами направляется в мою сторону.
Здравствуй, Влада, она горячо пожимает мою руку, Вижу, Максим тоже с тобой. Вы оба решили поучаствовать в эксперименте?
Да.
Я всё ещё не уверена, что согласна. Даже не так: я полностью уверена, что не согласна с тем, чтобы брат подвергал себя такой опасности, но запретить ему я не могу. Он прошёл медицинскую проверку, вследствие чего выяснилось, что проблем со здоровьем у него нет. Это значительно сокращает риск, как заявили врачи, однако гарантировать лучший исход не может никто. Пока мы с Эрикой мило беседуем, мы привлекаем внимание остальных присутствующих. Высокий мужчина и дама пожилого возраста обращают на нас своё внимание, но первым подходит молодой парень. Его лицо кажется мне знакомым.
Это мой брат, Виктор, заявляет Эрика, переводя взгляд на подошедшего. Когда парень становится рядом с ней, я замечаю теперь уже очевидные сходства их внешности. Такие же нежно-голубые глаза. Такие же розовые пухлые губы. Только вот волосы у них совершенно не похожи у Эрики белые и воздушные, длиной своей почти доходящие до изящных тонких плеч своей хозяйки. Волосы парня, напротив, прямые и чёрные, словно уголь. Длинная чёлка практически полностью закрывает правый глаз. И взгляд Несмотря на схожесть цвета глаз, их взгляды абсолютно различны. Эрика смотрит смущённо и словно бы извиняется перед каждым, на кого случайно взглянет. А у её брата взгляд равнодушный, холодный, пробирающий до мурашек. Виктор жмёт руку Максу, затем смотрит на меня, вымолвив тихое: "Здравствуйте". Он выглядит так, как будто ему абсолютно всё равно на происходящее.
И наконец к нам подходит пожилая женщина в сопровождении крепкого лобастого воина, на форменной куртке которого гордо поблёскивало несколько медалей.
Здравствуйте, она лучезарно улыбается, глаза её мягко смотрят на нас обоих. Всем своим видом она создаёт впечатление милой старушки, хрупкой и худой, уже повидавшей кое-что в этой жизни, но пока что слишком молодой для того, чтобы иметь внуков. Неужели она тоже пришла на эксперимент? Меня зовут Тамара Львовна, я директор Организации в Санкт-Петербурге. Это мой заместитель и главный помощник, Андрей Валентинович Туканов, мужчина рядом с ней оставался серьёзен, но приветственно кивнул.
Я улыбаюсь ей в ответ и как Макс отвечаю на предложенное мне рукопожатие. В первые мои соображения мне верилось гораздо больше, нежели в её слова. Хотя было в этой женщине и что-то, что принуждало не опровергать их полностью. Её рука достаточно крепко пожимала мою ладонь, и её сила чувствовалась определённо ясно.
Вы Владислава и Максим? Эрика предупреждала о вас. Пожалуйста, пройдёмте со мной.
Она двинулась к прежнему месту своего нахождения, призывая следовать за ней. Мы подходим.
Ноги сами собой подкашиваются от увиденного. Нет, это не выглядело жутко или так устрашающе, что прямо-таки пугало до мозга костей. Человека способно напугать что угодно, особенно то, с чем он не знаком. Хочу сказать, впервые застать настоящую форму демона для меня стало настоящим шоком. Часто ли вы видите людей с абсолютно чёрными глазами, рогами из головы и огромными крыльями за спиной? Вот и я тоже не ожидала ничего подобного. Точнее, нет, ожидала, конечно же, но всё равно не могла отреагировать совершенно спокойно. Глаза чёрные, словно залитые нефтью и достаточно крупных размеров; толстые чёрные рога тянулись вверх, выбиваясь из-под копны золотистых волос, и немного сгибались к концам в сторону друг друга, словно намагниченные; из-за спины виднелись два больших чёрных крыла. Возле правого глаза, пусть и не сразу, я замечаю нечто похожее на шрам. Могут ли у демонов быть шрамы? К моменту, когда я начинаю об этом задумываться, я обнаруживаю, что кожа демона светлая, кремовая, как у людей. На нём был очень длинный чёрный плащ из чьей-то кожи, достающий до самых колен, и плащ этот был увешан толстыми цепями. Ворот белой рубашки и галстук проглядывали лишь едва всё остальное абсолютно чёрное, как и глаза самого беса. Удивительно, у него даже есть одежда.
Конечно, крылья и рога это то, чего и следовало ожидать. Демонов ещё во время войны запомнили такими, и я не один раз встречала их на артах и фотографиях в сети или на страничках в учебнике истории. Но всё равно: наблюдать со стороны и столкнуться лицом к лицу вещи абсолютно разные, хочу я вам сказать. От демона исходило нечто отталкивающее, что не давало подойти ближе чем на пять метров. Будто злая энергетика Тёмная аура Чёрт, я рассуждаю совсем как старушка с какой-нибудь передачи на Рен-ТВ.
Очевидно, моя растерянность и демону становится заметна. Он ухмыляется, и теперь я обращаю внимания ещё и на чёрный цвет его губ.
Боишься меня? спрашивает он с насмешкой, не для того, чтобы узнать ответ, а чтобы таким нестандартным методом постебаться надо мной. Голос у него низкий, однако к тому же и спокойный, но призывает мурашек вновь пробежаться по моей спине.
Вовсе нет.
Делаю голос максимально твёрдым и стараюсь казаться храбрее, когда на деле у меня дрожат колени.
Да ладно врать. Я же вижу, он опускает глаза, тоже обратив внимание на мои подкосившиеся ноги. Это абсолютно нормально. Людишки и должны нас бояться, не стоит этого скрывать.
Мне требуется несколько минут, чтобы унять дрожь и нервно сглотнуть образовавшийся в горле комок. Демон говорит с явным превосходством, и смотрит на меня, как император на бедного крестьянина, которого в любой момент может приговорить к смертной казни, если ему что-то там не понравится. По росту он очень высок чуть ли не метра два высотой что так же прибавляло ему величия.
Меня зовут Шрам, с ухмылкой он протягивает мне свою широкую ладонь. Я боюсь её пожимать, и, к моему огромному счастью, этого мне делать не приходится, ведь директор обхватывает меня за оба плеча и резко оттягивает назад, от чего я едва не падаю. Демон удивлённо вскидывает брови. Разве у вас на Земле не так принято здороваться?
Не прикасаться без разрешения, отрезала женщина, всё так же держа меня за плечо. Господи, как я ей сейчас благодарна!
Ясно. Значит, всё ещё не доверяете мне?
Ты демон. Вам доверять себе дороже.
И то верно. Тогда почему же? он обходит нас по кругу, наклоняясь корпусом чуть вперёд. Мурашки по моей спине пробегают десятый по счёту марафон. Почему вы согласились на эту сделку?
У нас не было выбора.
Он вновь нахально усмехается.
Противоречите сами себе. Странный вы, людишки, народ.
Шрам останавливается справа от меня, сводя пальцы обеих кистей друг с другом в позе делового офисного работника.
Но хорошо. Уговор есть уговор, и его условия меня вполне устраивают. Что, значит, нужно делать с этими людишками?
Наделить их магией. Раз уговор ты знаешь, то должен понимать, что ваши фокусы с нами не пройдут. Попытаешься сопротивляться или сделать хоть что-то во вред гражданским понимаешь, что будет.
Резко Шрам приближается ко мне лицом и своими глазами впивается в мои. Эти чёрные, бездонные глаза подобны пещере, в которой, оступившись, утонешь раз и навсегда. Чувствую, как мои конечности холодеют, а сердце уходит в пятки. Он оглядывает меня с ног до головы, будто обладает способностью раздевать одним только взглядом.