Через два с половиной часа Соня сидела в ординаторской и безучастно смотрела в одну точку. В голове все еще звучал голос Сергея Петровича: «Инфекционно-токсический шок.остановка сердца.смерть наступила в.» Ее руки все еще помнили тепло молодого живого тела. Оно дышало, боролось за жизнь. А теперь оно превратилось лишь в кусок мертвой холодной плоти. Смерть вырвала душу прямо из рук Сони, она это явно почувствовала, пытаясь сопротивляться тому, чему сопротивляться было бесполезно.
Хлопнула дверь, перед глазами проплыло размытое голубое пятно, оказавшееся Сергеем Петровичем.
Ничего, Сонечка, ничего, ласково проговорил он, усаживаясь рядом и обнимая девушку за плечи. Ты сделала все, что могла.
Уже во второй раз на моем столе умирает пациент.
Ну, такая у нас работа. Мы не всегда и не всех можем спасти! Это Лариска неправильно поставила диагноз.
Лариса ни при чем. Она гинеколог и лечила аднексит, на его фоне трудно распознать аппендицит.
Вот подругу-то ты выгораживаешь, а почему себя терзаешь? Сергей Петрович слегка тряхнул Соню, пытаясь вывести из ступора.
Оперировала-то я, прошептала она и подняла на мужчину свои большие зеленые глаза, в которых стояли слезы.
Маленький мой, ну слишком поздно уже было. Мы ведь не боги! сказал мужчина и погладил девушку по голове.
В приемном ждут муж и пятилетняя дочка. Надо им сказать, проговорила Соня, поднимаясь. Сергей Петрович удержал ее за руку.
Хочешь, я скажу? спросил он.
Спасибо. Я сама.
Войдя в приемный покой, Соня увидела маленькую девочку. Она крутилась вокруг отца с куклой в руках и что-то напевала. Мужчина смотрел на нее и улыбался.
Вы муж Оксаны Литовченко? спросила Соня.
Да. Как она? он поднялся ей навстречу. Девушка покосилась на ребенка.
Она умерла, тихо сказала она.
Что? Выдохнул мужчина.
Аппендицит дал осложнение, развился перитонит. Сердце отказало. Мы не смогли ее спасти. Мне очень жаль.
Мужчина опустил голову. Некоторое время он стоял неподвижно, потом посмотрел на Соню.
Вы оперировали?
Да, ответила девушка и прочла в его глазах сомнение в своем профессионализме. Она не почувствовала ни зла, ни ненависти, его взгляд лишь возложил на ее хрупкие плечи огромный тяжкий груз вины
***
Соня все еще смотрела в окно, когда ее воспоминания развеяла черная Волга без номеров, подъехавшая к дому. Фары погасли, но из машины никто не выходил. В памяти возникли слова Максима, о том, что его кто-то преследует. Соне сделалось не по себе, она слезла с подоконника и легла в кровать. Она долго не могла уснуть, снова и снова проигрывая в голове весь ход операции, пытаясь дать оценку каждому своему действию и понять, где она допустила ошибку.
Проснувшись, Соня прислушалась. В квартире стояла тишина. Яркие лучи солнца весело скользили по комнате.
Максим, позвала девушка, но ответа не последовало. Он ушел.
***
В обед позвонил Сергей Петрович.
Привет, Софья! Как отдыхается? спросил он.
Так себе, Сереж. Не могу себя заставить заняться уборкой, пожаловалась девушка.
Какой еще уборкой? Ты же в отпуске! Вот и отдыхай! Хочешь, заеду за тобой вечером, поужинаем вместе?
Нет, не надо. Хочу побыть одна.
Ладно. Завтра позвоню. Не скучай!
Спасибо тебе, Сережа. Пока.
После обеда Соня оделась и вышла из дому. День был теплым и солнечным. В песочнице у подъезда копошились дети с совочками и ведерками. Мальчик постарше резво гонял по двору на велосипеде. Старушки о чем-то спорили на лавочке. «Вот так, Оксана Литовченко, тебя уже нет, а жизнь, оказывается, продолжается!» Подумала Соня. Она медленно пошла по аллейке, загребая ногами желтые шуршащие листья. В уличном кафе за столиком сидела женщина и пила чай из пластикового стаканчика. Бармен с тоской смотрел на нее. Справа от него, у дымящегося мангала стоял кавказец и виртуозно жарил шашлыки. Соня залюбовалась его уверенными, ловкими движениями. Он заметил это.
Эй, дэвушка, подходи, красавица! Покушай!
Он протянул ей шпажку, на которую были нанизаны аппетитные румяные куски мяса. Сок капал с них прозрачными каплями. Соня улыбнулась.
А давайте, сказала она. Радостный кавказец завернул шашлык в лаваш, предварительно посыпав его маринованными колечками лука, и подал девушке. Она расплатилась и, присев за свободный столик, начала есть. «Странно устроен человек, думала она. Тело словно существует независимо от души. Как бы ни было человеку плохо и тоскливо, он все равно ест, спит, ходит в туалет. И никакие душевные переживания не могут изменить этого».
Старый дворник поворошил граблями кучу опавших листьев, собранную и подожженную им. Легкий белый дым долетел до Сони, обдав ее ароматом осени. Именно с запахом костров девушка ассоциировала это время года, время грусти и увядания, время вселенского спокойствия и какой-то торжественной обреченности. Соня чувствовала себя несчастной и ей хотелось истязать себя еще сильнее. Словно боль могла принести ей облегчение.
Женщина, что пила чай за соседним столиком, встала и направилась к выходу. Поравнявшись с Соней, она вдруг остановилась и, взглянув на девушку, тихо сказала:
Он не придет. Нет смысла ждать. Они никогда не приходят!
Затем она улыбнулась, казалось, сама себе и пошла дальше. Соня некоторое время смотрела ей вслед, как вдруг ее взгляд упал на знакомую фигуру.
Привет, сказала Соня, подойдя к Максиму.
Сонечка, здравствуй! радостно ответил он.
Значит, сегодня я не Настя? спросила девушка.
Что? не понял он.
Ничего. Как твои дела?
Я же здесь, значит хорошо! Ты выглядишь уставшей. Пойдем домой? он сказал это так просто, что Соня даже не нашла в себе сил сопротивляться. Она кивнула головой, и они пошли к дому.
Войдя в прихожую, Максим снял ботинки и куртку, затем помог Соне снять плащ, по-хозяйски повесил одежду в шкаф и отправился в ванную мыть руки. Девушка зачарованно смотрела на все его действия и не могла сказать ни слова, словно этот странный мужчина околдовал ее.
Пойдем, я заварю для тебя самый лучший чай в мире, сказал он и достал из кармана маленький пакетик с какой-то травой.
Что это? подозрительно спросила Соня. Максим улыбнулся своей удивительной обезоруживающей улыбкой.
Я знаю травы. Но здесь нет ничего особенного. Мелисса, смородина, лимонник. Ты мне доверяешь?
А у меня есть выбор?
Выбор всегда есть.
Ты ошибаешься, иногда бывает неизбежность! Соня вспомнила безжизненное тело Оксаны Литовченко под своими руками. Максим вдруг сделался очень серьезным, он подошел к ней вплотную и, взяв за плечи, внимательно посмотрел в глаза.
Иногда мы лишь исполняем чужой выбор, вкрадчиво сказал он. Соне на мгновение показалось, что он с легкостью читает ее мысли и знает, что тяготит ее в данную минуту. Она дернула плечами, он тут же убрал свои руки и занялся приготовлением чая. Соня села к столу и, подперев руками голову, посмотрела на Максима. Его движения были уверенными и спокойными.
Мы собирались найти твой дом, осторожно сказала Соня. Мужчина на мгновение замер, его руки дрогнули.
Ты действительно этого хочешь? спросил он. Его глаза стали вдруг темными, словно морские волны перед бурей.
Да, хочу, просто ответила девушка.
Я не могу рисковать тобой.
Не бойся. Все будет хорошо, я уверена. Сегодня чудесный вечер. Может быть, отправимся прямо сейчас?
Хорошо, в голосе Максима послышалась какая-то обреченность. Он поставил на стол заварочный китайский чайник, на стенках которого были выгравированы иероглифы, означающие удачу и счастье.
Что-то не так? спросила Соня.
Нет, все нормально. Одевайся, мужчина провел рукой по своим темным густым волосам, словно пытался собраться с мыслями. Девушка видела, что его что-то угнетает, но не могла понять, что именно. Она не стала больше расспрашивать его, а просто надела плащ и взялась за ручку двери. Максим подошел к ней и, быстро взяв за локоть и повернув к себе, пристально посмотрел в глаза.
Пообещай мне, что не станешь геройствовать, не станешь рисковать и будешь во всем меня слушаться! быстро проговорил он, а Соня подумала, что опять не может определить его возраст и его внешность, как будто его лицо стало каким-то стертым и размытым.
Может быть, ты объяснишь мне, что происходит? Я не хочу неприятностей, сказала девушка.
Мне не хотелось бы впутывать тебя в эту странную историю. Я слишком дорожу тобой!
Отчего же? Я тебе не жена, не сестра и даже не подруга! Что нас связывает, кроме кровати, на которой ты имеешь обыкновение засыпать по вечерам и исчезать утром? Ты преступник?
Ты похожа на маленькую девочку, которой хочется заглянуть в коробку, но она боится, что оттуда кто-нибудь выпрыгнет, усмехнулся Максим. Его глаза снова стали ясными и синими, а лицо симпатичным и располагающим.
Я никогда не боялась заглядывать в коробочки, потому что меня не пугали кузнечики, которых вы там прятали! заявила Соня.
Ах, так? Тогда идем, мужчина взял девушку за руку и потянул за собой.
У подъезда все еще сидели старушки, но детей в песочнице уже не было. С севера подул холодный безжалостный ветер. Закатное осеннее солнце тонуло в тяжелых свинцовых тучах, окрашивая их в тревожные огненные цвета. Соня замедлила шаг, ей отчего-то стало так неуютно на этом ледяном ветру, она вспомнила про оставленный дома пузатенький китайский чайник с приятным ароматным чаем. Но отступать было поздно. Максим тоже пошел медленнее, девушка заметила, как он вдруг напрягся.
Вот они, прошептал он. Соня взглянула Максиму в лицо. Он был бледен, только глаза возбужденно сверкали. Девушка проследила за его взглядом и замерла. На том же месте, что и вчера, стояла черная Волга без номеров. Стекла были затонированы и нельзя было разглядеть, кто находится внутри.
Ты знаешь, кто там? спросила Соня, сжимая его холодную руку.
Да. Они все-таки нашли меня. Ладно, ты не бойся, мы их обманем, Максим натянуто улыбнулся и направился к скамейке.
Что ты собираешься делать?
Я собираюсь запутать их. Они ждут, что я стану убегать, а я просто сяду и все! Как будто мы вышли просто погулять.
Девушка села рядом, но не смогла расслабиться. Она то и дело смотрела на странную машину, пытаясь уловить хоть какие-то признаки движения в ней. Через некоторое время Максим взглянул на часы и поднялся.
Пора, сказал он. Скоро стемнеет и настанет их время. Идем!
Он схватил Соню за руку и направился к арке, что вела со двора на улицу. В то же мгновение у Волги вспыхнули фары, и она медленно тронулась за ними. Сердце девушки бешено заколотилось. Максим ускорил шаг. Они вышли на улицу и, пробежав целый квартал, завернули в какой-то двор. Волга, отставшая из-за остановок на светофоре, вновь появилась за их спинами. Молодые люди бежали, не останавливаясь, по темным узким улочкам, мимо жилых домов, мимо чужих подъездов и безразличных одиноких прохожих. Свет фар преследовал их, жег спины. Вскоре Соня потеряла счет времени, она перестала ориентироваться на местности, ей казалось, что она уже очень далеко от своего дома. Все ей казалось чужим и враждебным. Завернув за очередной угол дома, Максим дернул дверь, ведущую в подъезд. Это был запасной вход и, к счастью, наружная дверь оказалась открытой. Он быстро толкнул Соню внутрь и вошел следом. Дверь скрипнула и закрылась за ними, погрузив их в полнейшую темноту.
Ну, вот, мы спасены. Только тихо, ничего не говори, прошептал мужчина, тесно прижавшись к девушке из-за нехватки свободного места. Она ощущала на своем виске его горячее дыхание и пыталась успокоить свое бешено бьющееся сердце, стук которого, как ей казалось, слышен даже на улице. За дверью скрипнули тормоза и все снова погрузилось в тишину. Соня почувствовала руку Максима на своей талии, но даже и не подумала противиться его порыву. Страх так сковал ее, что она рада была ощутить поддержку.
Скоро все кончится, они нас потеряли. Потерпи еще немножко, снова прошептал мужчина.
Почему они преследуют тебя?
Потом расскажу. Сейчас не время
Его слова заглушил грохот и скрежет металла. Соня, вздрогнув, вцепилась в куртку Максима, он еще крепче прижал ее к себе и уткнулся в ее волосы. Некоторое время они стояли неподвижно, ощущая себя одним целым. Потом Максим вздохнул и опустил руки.
Теперь мы можем идти, сказал он.
Что это был за грохот? И вообще, ты мне объяснишь, что, черт возьми, происходит? воскликнула Соня, когда они оказались на улице. Мужчина не ответил, а только молча шел, крепко держа девушку за руку. Когда они вышли на проспект, он остановил такси и, усадив Соню на заднее сидение, примостился рядом. Таксист вопросительно взглянул на них.
На «Радугу», сказала Соня, вспомнив, что найти дом Макса, было именно ее идеей.
Коттеджный городок? Пятьсот, живо отозвался таксист, мгновенно подсчитав свою прибыль. Девушка сунула руку в карман и поняла, что забыла деньги. Она хотела было извиниться и выйти из машины, но Макс протянул таксисту тысячную купюру.
Туда и обратно, сказал он.
Машина тронулась. Таксист не отличался оригинальностью среди своих коллег, из динамиков лилась музыка в стиле шансон. «Я куплю тебе дом, у пруда в Подмосковье» пел хрипловатый голос. Соня подумала, что никогда не любила эту тюремную лирику, но сейчас она казалась ей очень даже кстати. За окнами мелькали фонари и огни витрин, небо стало совсем черным, погрузив город в темноту. Ветер усилился, пошел дождь. Максим сидел неподвижно, устремив взгляд куда-то вдаль.
«Странно устроен мир, думала Соня. Рядом со мною сидит человек, которого я совсем не знаю, но почему-то я чувствую, что он прочно вошел в мою жизнь. Кто он, где работает, чем занимается днем, есть ли у него семья? Все это тайна для меня, но ничего от этого не меняется. Может быть, он совершил, что-то страшное, какое-нибудь преступление, за которое его ждет кара. Может быть, он опасен. Но рядом с ним я не чувствую себя одинокой и несчастной».
Девушка посмотрела на Максима, он, казалось, был погружен в какие-то свои мысли и не замечал ее взгляда. Соня осторожно взяла его за руку. Его ладонь была сухой и теплой, пальцы длинными и тонкими, что говорило о творческой натуре и отсутствии опыта тяжелой физической работы.
Машина въехала на территорию коттеджного городка. По обе стороны дороги располагались разноликие дома, обнесенные глухими заборами и коваными оградами. Проезжая мимо одной из таких оград, Максим напрягся.
Мой дом! воскликнул он.
Остановите, попросила Соня таксиста. Ты уверен?
Да, я абсолютно уверен. Это мой дом!
Коттедж был двухэтажным, сложенным из красного кирпича с зеленой черепичной крышей. На втором этаже в окне горел свет.
С кем ты живешь? спросила девушка, подозрительно глядя на Максима.
Я не знаю. Я должен войти внутрь, чтобы вспомнить, ответил он и открыл дверь. В кабину ворвался холодный влажный воздух и шум дождя.
Я с тобой, сказала Соня.
Нет. Оставайся в машине! Если через десять минут я не появлюсь, ты уедешь домой. Пообещай мне! потребовал мужчина.
Я не могу! Я не оставлю тебя здесь!
Ты обещала меня слушаться. Пойми, для тебя это может быть опасным, он внимательно посмотрел ей в глаза, а потом обратился к водителю. Шеф, не выпускай ее из машины. Если я не появлюсь ровно через десять минут, уезжайте.
Что вы задумали? Не нравится мне все это! воскликнул таксист. Максим вынул из кармана еще тысячу и сунул ее водителю.
Сделай так, как я тебе сказал.
Хорошо, недовольно пробурчал таксист, пряча деньги в бардачок.
Соня схватила Максима за руку, испуганно глядя на него своими огромными зелеными глазами. Он грустно улыбнулся ей и, выйдя из машины, захлопнул за собой дверцу. Подойдя к кованой решетке, взмывающей острыми пиками, казалось, в самое небо, он толкнул ручку. Дверь не поддалась. Тогда Максим посмотрев по сторонам, быстро и ловко перемахнул через ограду и оказался во дворе. Плавно ступая, словно дикая кошка, он прошел по асфальтированной дорожке и оказался у входной двери, перед которой располагались два фонарных столба, исполненных в старинном стиле. Лампы были тускло-желтыми, но хорошо освещали пространство перед домом. Однако резкий порыв ветра раскачал провода, раздался щелчок, откуда-то сверху посыпались искры и дом на мгновение погрузился во тьму. Когда же свет снова загорелся, Максима у дверей уже не было. Соня не поняла, куда он исчез, но ей показалось, что он проник внутрь дома. Таксист нетерпеливо ерзал на своем сидении, отсчитывая минуты. Соня же наоборот пыталась замедлить ход времени.