«Госпожа, я так счастлив вас наконец-то видеть».
И отвесил мне поклон по всем правилам дугэльского этикета. Я смотрела, как мягко золотятся его кудри длинные, как у всех полукровок. И меня бросило в жар, саму, как камни ни с того ни с сего. А руки тоже сами зачем-то принялись комкать край подбитой лисьим мехом накидки.
Принц выпрямился, выстрелил в меня взглядом, точно стрелой в сердце, и покаянно вздохнул.
«Простите меня, госпожа, что я так бесцеремонно пригласил сюда моих соотечественников. Я совсем не желал нарушать границы дозволенного, но, и смотрел нахально, дерзко, но без высокомерия, мне очень хотелось узнать новости из первых рук».
«Новости он узнать хотел! Он бы ещё эту чернь в круг силы привёл и там новости узнавал, нахал!» билось в голове. А взгляд никак не мог оторваться от его лица. Красивого, да, как у любого полукровки. Но глаза у принца были просто волшебными. Я даже почти поверила, что в них есть какая-то неизвестная мне магия, которую я тогда, у воротных камней, не разглядела.
«Госпожа? принц шагнул ко мне. Стегнул улыбкой, огрел взглядом. Я прощён?»
Я открыла было рот. Представила, как все и он тоже слушают и ждут (и смотрят!), как я пытаюсь вытолкать из себя слова. Закрыла. И быстро закивала, как девчонка, как школьница. Совсем не как королева. Ледяная стерва, ха!
Принц засиял улыбкой ещё ярче хотя куда уж, казалось бы. Наклонился, взял мою руку и, глядя мне в глаза, словно клеймо ставя, мягко коснулся губами. Уже инесский обычай, в Дугэле непрошеные прикосновения табу. Тем более коснуться колдуньи уму непостижимо.
Мысль дать сдачи у меня даже не возникла. Я только отшатнулась и прижала руку к груди. А Его Высочество, внимательно глядя на меня, вдруг заявил:
«Да, госпожа, я так и знал, что нет на вас никакой крови».
Я опешила и молча уставилась на него но, видимо, взгляд был красноречив, потому что принц объяснил:
«В Инессе рассказывают, что у вас на щеке горит печать крови как знак убийства. Вот здесь», и аккуратно коснулся моей левой щеки.
Я застыла, не вполне понимая, о чём он.
«А ещё говорят, что вы детей едите. Фэйрийских, добавил принц. Какие глупости, правда?» и засмеялся.
Я отпрянула его смех бил по ушам набатом. А потом развернулась и чуть не бегом бросилась обратно во дворец. Камни визжали в моих комнатах, я крушила всё подряд и никак не могла успокоиться, пока не перенеслась в Битэг. Там, среди тишины, тумана и земли я чувствовала себя спокойно, как в могиле. И вся эта глупость в виде золотых волос, медовых глаз и фэйрийских черт меня совершенно не трогала. Ну, если только чуть-чуть. Самую капельку.
Что на меня нашло? Я, я одна важна какие ещё волосы, какие глаза? Моя мать была дурой настолько, что меняла этих красавчиков, как перчатки (и от одного из них родила меня). Мать, не я мне не нужен никто, мне не важен никто, я сама по себе. Я одна, одна, одна и мне это нравится!
Духи тумана пришли ко мне и убаюкали, утешили так что когда вернулась во дворец, я была образцом ледяного спокойствия. Какой-то инесский принц, да ещё и второй надо мной посмеялся? Я не могу его убить, но запомню надолго. И на переговорах ему аукнется. Или чуть позже. Неважно.
Придворные шарахались от меня как обычно. Слуги шарахались тоже не ново. После обеда я отдыхала в саду, одна среди милых сердцу камней и никого не ожидала увидеть. Меньше всего инесского принца до первого официально объявленного дня переговоров оставалось больше суток.
«Госпожа, он снова поклонился, безупречно, как и в прошлый раз. Я хотел попросить прощения, сказал, пока я, онемев, его разглядывала. Я, кажется, оскорбил вас. Ваше Величество, я иногда веду себя как мальчишка. Это недопустимо, знаю. Я позволил себе лишнее. Прошу прощения», и снова поклон, такой же выверенный, как и предыдущий.
Я прижалась к потеплевшему камню, как идущий на плаху хватается за любую возможность оттянуть казнь. Открыла рот и попыталась объяснить Его инесскому Высочеству, чтобы шёл он желательно подальше отсюда. До завтра. И извинений мне не нужно. Мальчишка? Да он старше меня года на три!
И вот я пыталась выдавить из себя хотя бы звук, не то что слово. Принц ждал всё ещё в поклоне. А у меня было одно желание снова сбежать. Или убить его. Издевается, он же издевается! Как и остальные, пока ещё принцессой была, заставляли меня говорить, чтобы посмеяться. Мамины придворные дамы, учитель да даже служанки!
«Ваше Величество?» принц посмотрел на меня недоумённо из-под упавшей на глаза чёлки.
Я выдавила в ответ нечто невразумительное, сгорая от стыда. Отвернулась, прижала руку ко рту чтобы хоть как-то прийти в себя. И укусила до крови.
Он снова меня коснулся обхватил мою руку, сжал, убрал от лица. Ну его же учили нашим обычаям, по поклону видно! Как он смеет меня так бесцеремонно касаться?!
Это я смогла выдавить прокаркать вполне отчётливо. Крик души. Принц немедленно убрал руки и даже чуть отодвинулся он рядом со мной успел сесть. Ещё один нарушенный обычай садиться в присутствии королевы без разрешения. Что он о себе возомнил!
«Простите», снова вздохнул он и сжал руки наверное, чтобы меня ненароком меня не коснуться. Но даже не подумал встать.
Я, дыша как после забега, всё-таки выпалила:
«В-в-вы см-м-меётесь н-н-над-д-до м-м-мной?»
«Нет, быстро откликнулся он. Его рука опять потянулась ко мне, но он опомнился. Нет, Ваше Величество. Нет».
«А т-т-тог-гд-да з-зачём вы зд-десь?» я отодвинулась, насколько позволил камень.
«Я просил прощения, он улыбнулся тенью прежней улыбкой. На этот раз почти робкой. Только что. И, Ваше Величество вы спасли мне жизнь. Я благодарен. На самом деле я в долгу перед вами»
Я отмахнулась, отвернувшись, и он замолчал. Но ненадолго я тогда ещё не знала, какой он страшный болтун, этот второй принц Инессы.
«Можно мне приходить сюда иногда, Ваше Величество? Здесь очень тихо и так легко дышится это почти напоминает мне море, я дёрнулась, а он, будто не заметив, продолжил: Вы мне разрешите?»
Я почему-то кивнула. И он остался. Он молол какую-то чушь про торговцев, про фэйри и про морской народ даже. Он признался, что это его первая поездка так далеко от дома. Что он всегда мечтал побывать в Гленне, а о Дугэле и мечтать не мог. Что у нас удивительная магия и странная земля. Что он скучает по морю. И по дому скучает тоже, а ещё волнуется, знает ли его семья, что он жив, что прекрасная королева Дугэла спасла его. Я перебила, вставив, что его семье я уж конечно дала знать сразу же, а его самого не спасала, просто разрешила ступить на нашу землю, как и должна была. И совершенно не понимаю, как он мог продержаться два дня в море.
«Меня хранили», сказал он со странной улыбкой, от которой у меня ёкнуло сердце и во рту сделалось гадко, точно как раньше, когда я не могла пользоваться магией, а все вокруг до последней служанки хоть немного да колдовали. Неприятное чувство усилилось, когда я поймала взгляд инессца ещё более странный, чем улыбка. В нём было что-то новое что-то совершенно новое, такое, что никто до него ко мне не относил. Я не могла понять, что это.
Он так же смотрел на меня на следующий день, от чего я заикалась ещё больше и только гордость не дала мне снова сбежать. Я не понимала, что со мной творится, но это что-то было совершенно точно связано с инесским принцем.
Полагаю, ему было скучно в Дугэле чем ещё объяснить его постоянные попытки оказаться со мной поблизости? Я полагала сначала, что это такая дипломатическая тактика, чтобы смутить меня, обмануть и выгадать больше привилегий для Инесса. Злилась от этого всё сильнее. Не один и не два раза даже выходила из себя на переговорах, в присутствии его свиты (в которую он отобрал, стыдно сказать, инесских торговцев чернь, простолюдины) и просто один на один. Его Высочество, казалось, ничего не замечал. Ему стоило улыбнуться и пристально посмотреть на меня, как я тут же замолкала и тихо горела, разрываясь от желания смотреть на него, быть рядом и от гордости, напоминавшей, что никому, кроме меня самой до меня дела нет. Я, конечно, видела, что точно так же принц ведёт себя с моими придворными дамами и со служанками. Он запросто говорил со всеми начиная от мальчика на побегушках и заканчивая моим советником. И мне хотелось раскроить череп советнику и четвертовать мальчика, но Его Высочество поворачивался ко мне, и желание затухало как и гордость.
«Высочество? сказал он однажды на переговорах, когда я выдавливала из себя его титул. Госпожа, меня зовут Рэян, и улыбнулся. Пожалуйста, зовите меня по имени».
«Не буду» и «Не забывайтесь» были погребены вместе с гордостью. Ещё один походя нарушенный обычай. У меня хватило благоразумия не назвать ему моё имя при всех, но как же хотелось!
«Илва, сказала я ему на следующий день в саду. Меня зовут Илва».
И он стал звать меня так всегда при послах, при фэйри, при придворных! А у меня рот не открывался его поправить. Мне так нравилось, как моё имя звучит, когда он его произносит
Он изменял меня, принц Рэян из Инесса походя и легкомысленно. Дипломатическая тактика? Я отлично отдавала себе отчёт он был наивен, этот инессец. Его едва хватало, чтобы действовать по инструкциям, составленным, очевидно, отцом. В остальное время Рэян делал странные вещи (вроде панибратского разговора с поварёнком принц же!) и не представлял, к каким они могут привести результатам. Как следствие, весь мой двор, считавший инессцев не от мира сего, в него влюбился. Милое сумасшествие просьба помочь фэйри. Детское поведение а что с детей возьмёшь? Они же не понимают. Вот и Рэян не понимал. Наивный мальчик.
И он, похоже, не осознавал, что я при желании могу попытаться испортить жизнь ему и его острову. Что я чуть не убила его у воротных камней. Что крови на мне нет, потому что я меняю юбки чаще трёх раз в день. Что меня нужно и должно ненавидеть. Не любить так уж точно.
А я заразилась его простодушием. Например, стала уделять больше внимания внешнему виду. Мне хотелось нравиться инесскому принцу. Мне хотелось, чтобы он смотрел на меня чаще, чем на других. Мне хотелось видеть в его глазах то странное чувство, которого в других я не видела никогда. Восхищение.
И после встреч с ним я не могла работать, что было ужасно. Я стала разговорчива и кое-кто этим воспользовался. У меня появилась наперсница одна из придворных дам, которые так любят подсидеть друг друга. «Ах, Ваше Величество, вам так идёт этот цвет. Ах, госпожа, вы так свежи с утра». Мне хотелось рассказывать кому-то просто выговориться. И эта змея меня слушала. «Вы влюблены, Ваше Величество!» сказала она однажды, когда я пожаловалась, что не представляю, что со мной творится. «Ах, как хорошо скоро у Дугэла родится наследница!»
Меня словно холодной водой облили. Наследница. Да-да, они все ждут, когда у меня появится ребёнок, дочь, которой они будут управлять, а меня убьют. И уж конечно не на поединке.
Я казнила змею-фрейлину в тот же вечер и день спустя прошлась по её родственникам и друзьям. Но мысль о наследнице не отпускала. Нет, ребёнка я не хотела. Но свадьба? Супруг, мой, всегда мой перед законом, людьми и магией.
Переговоры как раз подходили к концу, и я представляла, что Рэян уедет и Дальше «и» не было ничего. Я не хотела, чтобы он уезжал, я не хотела видеть его только на дипломатических встречах, я мечтала, чтобы он стал моим. Только моим. Полностью моим.
Нет, я не питала иллюзий по поводу его отношения ко мне. Я вряд ли была способна возбудить в нём больший интерес, чем любая служанка да и любая леди. Ха, особенно я. Заика, бледная немочь. Кому я нужна кроме меня самой?
Но мысль отказаться от него приводила в ужас. Я забыла про камни, забыла про туман, но не окончательно сошла с ума, чтобы забыть, что я колдунья.
В наш последний вечер, приватный, когда мы обменивались прощальными подарками, я вылила ему в бокал убойную дозу любовного эликсира. И он его выпил.
Я ждала, что Рэян потеряет сознание (ну или хотя бы взгляд расфокусируется, как было написано в учебнике). И уж потом будет всегда с восхищением смотреть только на меня.
Но Рэян поставил бокал, нахмурился, облизал губы. Посмотрел на меня задумчиво и спросил:
«Илва, это же был приворот?»
У меня отнялся язык, но Рэян всё понял, наверное, по взгляду.
Вздохнув, инесский принц, подошёл ко мне, взял за руку и тихо произнёс:
«Илва, если бы я был свободен, другой невесты я не смел бы желать. Но моя свадьба через месяц. Я люблю другую».
У меня ёкнуло сердце.
«К-к-кого?»
«Ты очень на неё похожа, улыбнувшись той странной улыбкой (теперь я понимала влюблённой), сказал Рэян. Ты так же красива. Но Санна»
Санна. Дальше я не слушала. Зачем? Имя было фэйрийское. Даже не просто фэйри так называет своих дочерей морской народ. Ну конечно тогда на Рэяна не мог подействовать эликсир.
Какая-то русалка стоит на моём пути. Какая-то русалка украла сердце, которое должно быть моим. Какой-то русалке мой принц улыбается так, как должен улыбаться мне.
Ну уж нет
На следующий день я написала отцу Рэяна, предложив очень выгодное дополнение к уже заключённому договору. Выгодное для Инесса, к сожалению, не для Дугэла. Ну ладно, думала я. Раз моего принца приходится покупать, пусть это будет высокая цена. Он того стоит.
И конечно, обсуждать новые поправки к договору нужно было лично и я предложила поехать в Инесс с ответным визитом. А Рэяну сказала, что хочу плясать на его свадьбе. Он обрадовался, мой простодушный принц. «Я боялся, что оскорбил тебя вчера, Илва».
Ха! Меня? Мне нужно было только чуть-чуть отложить отъезд подготовиться. На земле Инесса я буду уже не так сильна, как в Дугэле. А мне предстояло колдовать и серьёзно, сложно колдовать.
Я упражнялась на фрейлинах. Тех, чьи семьи посмели перечить мне, когда я объявила, что еду в Инесс. И хочу принца Рэяна себе в супруги. Ах, он не из Дугэла! Ах, ребёнок будет полукровкой. А мне плевать! Больше всего на ребёнка. Но двору пришлось устроить показательное выступление, чтобы землю без меня не стали трясти.
Но вот всё было позади и я взошла на корабль, присланный за Рэяном. Я и моя испуганная до синевы свита мы все боимся моря, маги земли.
Я же забыла о страхе и чувствовала только радостное предвкушение, стоя на палубе рука об руку с Рэяном. Скоро он будет моим. Совсем моим, полностью и безраздельно.
А русалку я убивать не стану. С этой воровкой я обойдусь затейливее.
Мы поиграем.
ГЛАВА 1. Арин
Захлёбываюсь.
Вода заливается в уши, нос, рот, жжёт глаза. Я пытаюсь вздохнуть, и вода хлещет в горло. Грудь терзает невыносимой болью, я рвусь, бьюсь, пытаюсь выплыть но вода далеко надо мной, и вокруг только холодная зелень. Она душит меня.
Потом зелень сменяется чернотой, расцвеченной алыми вспышками боли и я рывком сажусь на кровати, подмяв под себя одеяло. Меня знобит, холодный пот стекает по лицу, во рту горьковатый привкус. И глаза режет по-прежнему, а в груди нервно бухает сердце. Пытаюсь отдышаться. Браслет-амулет с королевской жемчужиной болтается на запястье, и мне чудится, что камень, увитый золотыми тонкими цепями, слабо светится. Я хватаюсь за него и закрываю глаза. Раскачиваюсь, пытаясь успокоиться. Странный гул в ушах постепенно стихает, наваливается тишина, ватная, как одеяло. Я открываю глаза и, щурясь, гляжу в окно.
На небе цветёт рассвет. Значит, вот-вот дверь откроется, заглянет мама будить меня и надо привести себя в порядок до того, как она начнёт совать мне в рот градусник, обкладывать камнями-амулетами и варить укрепляющие зелья, потому что дочка слишком бледная и задыхается.
Ничего. Сейчас я, сейчас Не в первый раз. В первый-то раз я действительно испугалась и продрожала под одеялом всё утро, а маме пришлось остаться со мной вместо работы. Теперь я почти привыкла. Сон, в котором я тону, повторяется раза два в месяц, изредка чаще, и мне легче сделать вид, что всё отлично, чем идти из-за него к лекарям, глотать горькие зелья и выслушивать мамино: «Арин, ну как, тебе уже лучше?».
В конце концов, это всего лишь сон.
Я вытираю лицо одеялом, выпутываюсь из простыни и, тихонечко переступая по ледяному с утра полу, тороплюсь перестелить постель. Главное не разбудить маму и не наступить на камни с рунами, которые загорятся и нагреют пол. Тепло это хорошо, но моя мама волшебница, магию она почувствует даже во сне. Поэтому я, морщась от привычной боли в ногах, танцую вокруг кровати. Поскальзываюсь вдвойне неуклюжая со сна. Ёжусь пропитанный солнцем воздух в комнате можно, наверное, дёргать, как тонкие ледяные струны. Зазвенят, но не лопнут так холодно.