Точно, лента! осенило меня. Да, отличная мысль. Прошу, загляните в корзину, там лежит подходящая.
Вдвоем мы сумели справиться с моими волосами, перевязав их темно-розовой лентой. Несколько влажных кудрей все равно прикрыли уши и упали на лоб.
Не слишком явно я моложусь?
Что вы, мадам, успокоила меня швея. Вполне достойно, уж поверьте мне. Она нахмурилась. У вас нет драгоценностей?
Только это.
Изумленно обернувшись, мы увидели в дверях Джейми, который умудрился войти незамеченным.
Он тоже успел принять ванну и раздобыл чистую рубаху с шейным платком. А еще кто-то потрудился над его прической: расчесал и заплел волосы в аккуратную косу, перевязанную синей лентой. Сюртук не только почистили, но и обновили рядом позолоченных пуговиц с цветочной гравировкой по центру.
Какая прелесть. Я дотронулась до пуговки.
Взял взаймы у золотых дел мастера, пояснил Джейми.
Он достал из кармана грязный платок, в который завернул тоненькую золотую цепочку.
Времени у него хватило только на самую простую оправу. Джейми сосредоточенно застегнул украшение на моей шее. Ну, оно и к лучшему, правда?
Рубин блестел прямо над ложбинкой меж грудей, отбрасывая розоватые отсветы на бледную кожу.
Хорошо, что ты выбрал именно его. Я бережно коснулась камня. Он все еще хранил тепло тела Джейми. Лучше подходит к платью, чем сапфир или изумруд.
Швея пораженно приоткрыла рот. Она глянула на меня, потом на Джейми. Кажется, наше положение в ее глазах стремительно выросло.
Джейми наконец рассмотрел мой наряд медленно, от макушки до края подола и улыбнулся.
А из тебя вышла неплохая шкатулка для украшений, саксоночка. Отличный отвлекающий маневр.
Он выглянул в окно, где закатное солнце по-прежнему озаряло подернутое дымкой небо, затем поклонился мне и шутливо шаркнул ногой:
Не соблаговолите ли оказать мне честь сопроводить вас к ужину?
Глава 7
Великие планы идут бок о бок с риском
Как мне уже было известно, в восемнадцатом веке на стол тащили любую дичь, которую только можно было поймать. Чего я не понимала, так это здешнюю любовь подавать блюда в изначальном виде, словно добычу никто не готовил или даже вовсе не убивал.
Я уставилась на огромного осетра. Он тоже на меня таращился. Какой тут аппетит? У рыбины имелись не только глаза, но и чешуя с плавниками. Совершенно невредимая на вид трехфутовая махина возлежала на волнах заливного из икры и молок, и всю эту конструкцию украшало множество крошечных крабиков их сварили целиком и художественно разбросали.
Сделав очередной приличный глоток вина, я повернулась к соседу по столу, лишь бы не пялиться на выпученные глазища осетра.
крайне беспардонный тип! восклицал мистер Стэнхоуп, описывая некоего джентльмена, которого ему довелось повстречать на почтовой станции по пути в Уилмингтон из своего поместья возле Нью-Берна. Представьте, буквально посреди обеда принялся рассказывать о своем геморрое и какие муки тот причиняет, когда экипаж бесконечно трясется. А как доказательство сей неотесанный болван извлек из кармана окровавленный носовой платок! Испортил весь аппетит, мэм, уж можете мне поверить, сообщил он, наколов на вилку внушительный кусок куриного фрикасе, а потом начал медленно жевать, не сводя с меня блеклых и выпученных, как у того осетра, глаз.
Филип Уайли, сидевший напротив, весело скривился.
Поосторожней, Стэнхоуп, не то ваш рассказ произведет ровно то же впечатление, кивнул он на мою нетронутую тарелку. Впрочем, отправляясь в путешествия не на личном транспорте, вы рискуете провести время в весьма разношерстной компании.
Стэнхоуп фыркнул, отряхивая крошки с шейного платка.
Не стоит зазнаваться, Уайли. Не все могут себе позволить личного извозчика, особенно когда ввели столько новых налогов. Он возмущенно взмахнул вилкой. Табак, вино, бренди еще куда ни шло, но налог на газеты?! Неслыханно! Представьте, когда старший сын моей сестрицы в прошлом году получил ученую степень в Йельском университете, Стэнхоуп важно надулся и неосознанно повысил голос, ей, черт возьми, пришлось заплатить полшиллинга, чтобы свидетельство мальчишки просто-напросто официально скрепили печатью!
Теперь подобного уже не будет, терпеливо заметил кузен Эдвин. Закон о печатях утратил силу, и
Стэнхоуп схватил крабика с блюда и обвинительно взмахнул им в сторону Эдвина.
Один отменили, другой введут. Налоги растут как грибы! Он забросил крабика в рот и продолжил невнятно бормотать, что не удивится, если следующим появился налог уже на воздух.
Как понимаю, вы недавно вернулись из Ост-Индии, мадам Фрейзер? спросил барон Пенцлер, сидевший по другую руку от меня. Сомневаюсь, что вам знакомы местные дела или что они вам интересны, добавил он.
О, что вы, налоги интересуют всех. Я слегка повернулась, чтобы он смог рассмотреть мою грудь получше. Вам не кажется, что налоги это плата за жизнь в цивилизованном обществе? Впрочем, выслушав рассказ мистера Стэнхоупа, я чуть наклонила голову в его сторону, я думаю, он согласится, что уровень общества не вполне соответствует уровню налогообложения?
Ха-ха! Стэнхоуп поперхнулся хлебом и закашлялся. Во все стороны полетели крошки. Ох, отлично сказано! Не вполне соответствуют ха-ха, верно, ох как верно!
Выражение лица Филипа Уайли оставалось скептическим, но все же на меня он взглянул с одобрением.
Миссис Фрейзер, прошу, постарайтесь не столь яро забавлять собеседников, проговорил он. Иначе бедняга Стэнхоуп рискует расстаться с жизнью.
Мм и какова сейчас налоговая ставка, как вы считаете? спросила я, тактично уводя разговор от кашляющего Стэнхоупа.
Уайли сжал губы, размышляя. Он был тем еще щеголем: носил парики по последней моде и мушку в форме звездочки у рта. Впрочем, под слоем пудры можно было рассмотреть и красивое лицо, и живой ум.
Что ж, учитывая все мелкие расходы, то вплоть до двух процентов, если включить и налог на рабов. Добавьте налоги на землю и урожай и получится еще выше.
Два процента! задохнулся Стэнхоуп, колотя себя по груди. Чудовищно! Просто чудовищно!
Припомнив последнюю налоговую декларацию, которую мне довелось заполнять, я сочувственно согласилась, что два процента это, несомненно, обдираловка. Интересно, куда делся яростный пыл американских налогоплательщиков за два столетия?..
Возможно, нам стоит сменить тему? предложила я, заметив, как к нам уже обращаются взгляды окружающих. В конце концов, говорить о налогах в доме губернатора все равно что вспоминать о веревке в доме повешенного, верно?
Мистер Стэнхоуп проглотил краба целиком и подавился уже всерьез. Сосед с другой стороны похлопал его по спине, а чернокожего мальчика, в чьи обязанности входило убивать насекомых у окна, поспешно послали за водой. Я на всякий случай приметила тонкий и острый нож у рыбного блюда, хотя надеялась, что мне не придется проводить трахеотомию прямо здесь. Не то внимание к своей персоне я надеялась привлечь.
К счастью, столь крутые меры не понадобились. После особо удачного удара краб все-таки вырвался на свободу, а его жертва, пусть побагровела и хватала воздух ртом, все же осталась невредима.
Кто-то упомянул газеты, произнесла я. Мы здесь пробыли всего ничего, и мне пока ни одна не встретилась. В Уилмингтоне выходит регулярное издание?
Вопрос я задала не только чтобы дать мистеру Стэнхоупу прийти в себя. У меня были и личные мотивы. Среди скудного имущества Джейми имелся печатный станок, на хранении в Эдинбурге.
Как оказалось, в Уилмингтоне проживали два печатника, но лишь один некий мистер Джонатан Жиллетт выпускал регулярную газету.
И вскоре она, скорее всего, перестанет таковой быть, мрачно сообщил Стэнхоуп. Говорят, мистер Жиллетт получил предупреждение от Комитета по безопасности о том Ох! Его пухлое лицо исказилось от боли и удивления.
А у вас к газетам особый интерес, миссис Фрейзер? вежливо поинтересовался Уайли, глянув исподлобья на товарища. Слышал, ваш муж как-то связан с печатным делом в Эдинбурге.
Да, так и есть, согласилась я, несколько удивленная. Откуда он столько о нас знает? Впрочем, Джейми печатал не газеты, а книги, пьесы и подобное.
Ровно очерченная бровь Уайли взметнулась вверх.
То есть ничего политического? Печатников зачастую подкупают те, кто хочет излить свою страсть на страницах газет Сам печатник может ее и не разделять.
А вот и тревожный звоночек. Знал ли Уайли что-то о политических связях Джейми в Эдинбурге, большинство которых были откровенно мятежными, или просто поддерживал спокойную беседу за столом? Судя по замечаниям Стэнхоупа, газеты и политика явно переплелись в сознании людей впрочем, неудивительно, учитывая времена.
Джейми, расположившийся на дальнем конце стола, уловил свое имя и незаметно мне улыбнулся, затем возобновил серьезную беседу с губернатором, рядом с которым и сидел. Я не знала, похлопотал ли насчет этого мистер Лиллингтон, сидевший с другой стороны от губернатора и слушавший разговор с вдумчивым и слегка печальным, как у бассет-хаунда, выражением лица, или кузен Эдвин, который занимал место напротив меня, между Филипом Уайли и его сестрой Джудит.
О, ремесленник, многозначительно изволила заметить сия дама. Она улыбнулась, стараясь не демонстрировать зубы. Гнилые, наверное. А это она неопределенно взмахнула рукой, как бы сравнивая мои волосы с лентой и свой монументальный парик, нынче модно в Эдинбурге, миссис Фрейзер? Очаровательно.
Уайли, прищурившись, глянул на сестру.
Еще я, кажется, слышал, что мистер Фрейзер приходится племянником миссис Кэмерон из «Горной реки», вежливо произнес он. Мой собеседник не солгал, миссис Фрейзер?
Эдвин, который, несомненно, и был тем собеседником, сосредоточенно намазывал булочку маслом. Высокий и располагающий к себе молодой человек с живыми карими глазами, на секретаря он походил мало.
Барон, которому наскучили как налоги, так и газеты, слегка оживился:
«Горная река»? Вы в родстве с миссис Иокастой Кэмерон?
Она приходится тетушкой моему мужу, ответила я. Вы с ней знакомы?
О, разумеется! Восхитительная женщина, в высшей степени восхитительная! Обвисшие щеки барона качнулись, и он расплылся в улыбке. Уже много лет я прихожусь близким другом миссис Кэмерон и ее мужу, к несчастью, покойному.
Барон воодушевленно пустился перечислять красоты поместья, а я воспользовалась затишьем и решила перекусить рыбным пирогом. Откинувшись на спинку, дабы позволить лакею подлить чуть больше соуса на тарелку, я уловила взгляд Джудит Уайли. Эдакий прищур с откровенной неприязнью. Я мило улыбнулась в ответ, выставляя напоказ безупречные зубы, и снова повернулась к барону.
В комнате Эдвина зеркала не нашлось. Джейми уверял, что я выгляжу превосходно, но его представления о красоте значительно отличались от веяний моды. Да, я получила немало комплиментов, однако джентльмены вполне могли лишь проявлять вежливость. Аристократы славились непомерной любезностью.
А вот мисс Уайли была на четверть века меня младше, одета по последней моде и при драгоценностях. Не писаная красавица, но и не простушка. Ее ревность отражала мой внешний вид куда лучше любого зеркала.
Какой чудный камень, миссис Фрейзер позволите рассмотреть? наклонился барон. Пухлые пальцы осторожно зависли у моего бюста.
Конечно, с готовностью отозвалась я.
Мигом расстегнув цепочку, я уронила камень в его широкую потную ладонь. Барон слегка расстроился, что изучить украшение на прежнем месте не удалось, но с видом знатока поднес его к глазам. Впрочем, в камнях барон явно разбирался: из нагрудного кармана он извлек небольшой прибор, оказавшийся соединением оптических линз.
Утратив бдительность, я не заметила, как дворецкий положил мне в тарелку порцию чего-то горячего и острого. Ну зачем, зачем подавать подобное, когда в помещении и так не продохнуть от жары?
Прекрасно, пробормотал барон, перекатывая камень в ладони. Sehr schön[8].
Я мало в чем полагалась на Гейлис Дункан, но ее вкусу в драгоценных камнях вполне доверяла. «Он должен быть первоклассным, объясняла она мне свою теорию о путешествиях сквозь время посредством таких сокровищ. Полностью безупречным и большим». Да, рубин был крупным размером почти с перепелиные яйца, которые украшали блюдо с полностью оперенным фазаном. И, несомненно, идеальным: с его помощью Гейлис перенеслась в будущее. Я же надеялась, что он доставит нас хотя бы в Кросс-Крик. С этими мыслями я попробовала то, что оказалось у меня на тарелке, нечто похожее на рагу, очень нежное и ароматное.
Как вкусно, поделилась я с мистером Стэнхоупом, в очередной раз поднося вилку ко рту. Не подскажете, что за блюдо?
О, одно из моих любимейших, мэм. Он с блаженным видом принюхался к своей тарелке. Маринованные свиные морды. Прелестно, верно?
Закрыв за собой дверь, я оперлась о нее спиной и облегченно выдохнула. В комнате Эдвина не приходилось бесконечно улыбаться, поэтому я с удовольствием расслабила уже ноющую челюсть. А теперь скорее снять липнущее к коже платье, тесный корсет и потные туфли.
Спокойствие, одиночество, обнаженность и тишина. И ничего больше не надо, ну, кроме глотка свежего воздуха. Раздевшись до нижней рубашки, я распахнула окно.
В комнату вошел воздух такой плотный, словно можно шагнуть с подоконника вниз и неспешно поплыть к земле, как камешек ко дну кувшина с вязкой патокой. На пламя свечи тут же прилетели насекомые, кровожадные и очарованные светом. Я задула огонь и присела на банкетку уже в темноте.
На шее каплей черной крови поблескивал рубин. Теплый, как моя собственная кровь.
Гости уже разъезжались, у дороги ожидали экипажи. До меня долетали обрывки прощаний, разговоров, тихого смеха.
довольно умна, на мой взгляд, расслышала я манерный голос Филипа Уайли.
Ах, умна, конечно же! взвизгнула его сестрица. Стало ясно, что она думает о значении ума для светских дам.
Видишь ли, дорогая, умную женщину можно вынести, если на нее приятно и смотреть. В свою очередь, красавица может обойтись без выдающихся способностей, ежели ей хватает ума держать рот на замке.
Мисс Уайли, конечно, умом не блистала, однако тонкий намек уловила и фыркнула самым неподобающим леди образом.
Да ей лет сто, не меньше. Приятно смотреть, как же! А вот на шее у нее украшение висело красивое, нехотя добавила она.
Вполне, согласился третий голос, глубокий. Ллойд Стэнхоуп. Хотя оправа впечатляла куда сильнее.
Оправа? возмутилась мисс Уайли. Откуда там оправа, камень просто на ее груди лежал!
В самом деле? вежливо отозвался Стэнхоуп. Я и не заметил.
Уайли расхохотался.
Ну, старик, ты не заметил, так нашлись другие, кто сумел, лукаво произнес он. Пойдемте, экипаж подан.
Я вновь коснулась рубина, наблюдая, как красивые серые лошади увозят гостей прочь. Да, другие нашлись. Я по-прежнему чувствовала на груди алчный взгляд барона. Ценил он явно не только драгоценности.
Камень тяжестью лежал в ладони. Мне даже казалось, что он теплее кожи. Я редко носила украшения помимо двух обручальных колец, да и не стремилась. Как хорошо будет избавиться хотя бы от части наших опасных сокровищ. Но я как зачарованная качала камень в ладони, пока не начала слышать в нем крошечное сердце, бьющееся в такт с моим.