Андрей Фаниев
Всем отделениям уголовного розыска. Часть 1
Какая милиция нужна нам,
пролетариату, всем трудящимся?
Действительно народная!
В.И. Ленин.
«Для объясненія взаимнаго дѣйствія тѣлъ чрезъ разстоянія (лучистая теплота, свѣтъ, магнетизмъ и проч.), необходимо допустить существованіе эѳира весьма тонкаго вещества, наполняющаго вѣсь миръ, какъ междупланетные пространства, такъ и междуклеточные и междуатомные. Частицы эѳира, подобно частицамъ физическихъ тѣлъ, находятся въ движеніи». Лавр вздохнул и отбросил в сторону растрёпанный учебник физики Краевича
1
Его и ротмистра Головина, на подходе к Новороссийску, задержал под Баканской кавалерийский дозор. Обыскав и не найдя ничего интересного, красный конник, безошибочно угадав в них офицеров, выругался: «Давай золотопогонников для разбора в карцер! Дело говорю, в Новороссийск пробираются заразы!»
Их втолкнули в сарай, и они остановились на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку.
Давайте знакомиться, господа. Полковник Белов, слегка приволакивая ногу, к ним приблизился высокий сухощавый мужчина: С кем имею честь?
Лавр огляделся и увидел ещё три пары глаз, внимательно разглядывавших вошедших. Он принял строевую стойку: Штаб-ротмистр Ермаков Лавр Павлович, и, подумав секунду, представил своего спутника.
Ну что ж, нашего полку прибыло, сказал Белов и назвал остальных по старшинству подполковник Иващенко, подпоручик Фролов и лейб-гвардии корнет Подбельский затем, усмехнувшись, добавил: Все к вашим услугам!
Шли третьи сутки пребывания в сарае, и они уже потеряли счёт времени, измотав себя одной мыслью: «Что будет дальше?»
Господа, я очень боюсь, что мы можем не успеть на пароход, взволнованно, произнёс Подбельский, похрустывая пальцами.
Во первых не пароход, а корабль. Там стоят английские военные суда и ещё, кажется, итальянские, греческие и французские. Хотя формально вы правы, наши пароходы тоже имеются. А во-вторых, корнет, вы бы лучше думали, как вообще живым выбраться из этого сарая, тихо сказал Белов, зябко кутаясь в шинель, из которой ещё торчали нитки от срезанных погон.
Вы о чём? испуганно спросил Подбельский.
О том, что нас, скорее всего, расстреляют, зло ответил Иващенко, сегодня ночью надо бежать. Вы слышите канонаду? Это корабельные пушки обстреливают город. Возможно, это артподготовка перед десантом. Часть, которая нас задержала, в каждую минуту может выдвинуться на Новороссийск или начать отступать. В любом случае мы будем ненужным балластом.
Евгений Владимирович прав, сказал Головин в живых нас не оставят, это несомненно.
Как расстреляют? За что? опешил Подбельцев.
Вас, кстати, корнет в первую очередь, усмехнулся Фролов ведь вы гвардеец, значит, дворянин. Я уверен, что товарищи обязательно захотят посмотреть, действительно ли кровь у вас голубая?
Подбельцев беспомощно огляделся по сторонам, ища у товарищей поддержки. Его длинные девичьи ресницы и щёки, покрытые лёгким персиковым пушком, дрожали. Он попытался овладеть собой и стиснул зубы, но на глазах всё-таки выступила предательская влага. Лавру стало его жаль.
Зря вы так, обратился он к Фролову, может статься, что среди красных найдется знаток гвардейских традиций и их тоже заинтересует цвет вашей крови.
Это еще почему? взвился Фролов.
У вас на манжете первая пуговица не застёгнута
2
В лейб-гвардии гренадёрском.
Лавр шагнул к нему и протянул руку: Вы участвовали в атаке, после которой ваш полк сократился до размеров батальона?
Да Мы были на Юго-Западном фронте, это было через месяц после боев у Ивангорода, когда прорвали австрийский фронт. Вам тоже посчастливилось, там побывать?
Я служил в 3-м кавалерийском корпусе 9-й армии, мы стояли по соседству.
У Лечицкого?
3
4
Да, скромно ответил Лавр, затем обернулся к Подбельцеву, и, глянув, на его щегольского покроя сапоги, с улыбкой спросил: А вы, судя по розеткам
5
Субалтерн-офицер
6
Лавр положил руку ему на плечо и ободряюще улыбнулся: Ничего, ментик
7
8
Белов вздохнул: Господи Весь цвет русской армии собран в одном бараке
Они ещё не знали, что орудийные залпы предвестники Новороссийской катастрофы
9
10
Разговор с Фроловым вернул Лавра в прошлое. Закутавшись в шинель, он лёг на сырое сено и, закрыв глаза, окунулся в воспоминания: После ареста Людмилы он ездил к ней в Сибирь четыре раза, но выстрел в Сараево
11
12
На следующий день, после отходной в ресторане гостиницы «Центральная», он уже ехал в литерном эшелоне, направлявшемся на Юго-Западный фронт. В бою под Хотином, когда неожиданно с фланга по пехоте ударил пулемёт, Лавр мгновенно оценил ситуацию и, определив сектор огня, на коне преодолел опасную зону. Уничтожив расчет метко брошенной гранатой, он зарубил ещё двоих, оставшихся в живых, гонведов
13
14
15
Голос Фролова вернул его в реальность: Полагаю, единственный вариант, ночью выбраться через крышу, убрать часового и в лес.
Согласен, ответил Белов. Сейчас около трёх часов будем ждать.
***
Дверь резко распахнулось, и весёлый голос громко произнёс: Выходи господа офицера, на революционный суд!
Они вышли, и шестеро солдат повели их под конвоем к избе, около которой стоял часовой в обмотках, чёрных брезентовых штанах и офицерском френче со споротыми знаками различия. Неожиданно один из конвоиров остановился и положил руку на плечо Подбельцеву: Погоди вашбродь, скидавай сапоги!
Зачем? недоумённо спросил корнет.
А затем, деловито пояснил солдат Я сейчас в караул заступаю. Тебя, знамо дело, в штаб к Духонину
16
Ты что, скотина, делаешь! крикнул Лавр в бешенстве, и резко развернувшись, хлёстко ударил солдата в лицо. От неожиданности все застыли. Солдат медленно поднялся, сверля Лавра глазами, размазал кровь по лицу и вдруг проревел: Ах ты ж сволота, контра белая! А ну в штыки их! и, выполнив на удивление грамотно ружейный приём «С выпадом, длинным коли!», ударил штыком. Лавр отклонился, ушёл от воронёного жала и, схватив трёхлинейку
17
***
Ощущение себя в пространстве происходило постепенно. Он увидел мутную грязно-серую, слегка плавающую перед глазами пелену и сообразил, что это саманный потолок. Затем услышал старческий надтреснутый голос: Товарищ комиссар, это всего лишь обычное сотрясение мозга. Затылочная кость цела, шейный отдел, на первый взгляд, без смещения. Он должен скоро прийти в себя. Ночь понаблюдаем, а утром милости прошу. Сегодня вы вряд ли сможете общаться.
Дверь негромко хлопнула, Лавр попробовал повернуть голову, но движение отозвалось в голове резкой болью. Ощущение было таким, как будто мозг превратился в один большой раскалённый булыжник, который плавает в черепной коробке сам по себе.
Отлично! Мы уже пришли в себя! раздался уже знакомый голос.
Он попытался скосить глаза, но даже это незаметное в обычной жизни движение вызвало боль. Опустив веки, он бессильно откинулся на подушку.
Лежите спокойно и не шевелитесь. Вас не тошнит?
Лавр улыбнулся: Нечем и, почувствовав над собой лёгкую тень, медленно приоткрыл глаза.
Пожилой человек в белоснежном на удивление халате и шапочке, посверкивая стёклышками пенсне, доброжелательно улыбался: Давайте-ка, батенька, попробуем встать. Только медленно! Сначала повернитесь на бок.
Лавр осторожно встал. Его шатнуло в сторону, и он ухватился за спинку кровати.
Прекрасно! сказал врач. Попробуйте медленно повернуть голову. Нигде не болит? Теперь нагните её вперёд.
Он быстро, прохладными пальцами, ощупал его шею, приговаривая С3, С4
18
Поводив им в разные стороны, он приблизил его к кончику носа и убрав, удовлетворённо произнёс: Незначительный горизонтальный нистагм
19
20
Где я нахожусь? он обхватил обеими руками голову и, не зная как обращаться к врачу, вопросительно поглядел на него.
Вы находитесь в полевом лазарете 8-й Армии РККА
21
Как же вас занесло в наши палестины?
Дмитрий Анатольевич снова вздохнул: Война Все смешалось в доме Облонских
22
***
Доктор оказался прав, утром Лавр чувствовал себя значительно бодрее. Голова ещё слегка кружилась, но мозг уже не бултыхался, а сидел тихо, лишь иногда напоминая о себе лёгкой болью. Ему принесли миску пшённой каши и кружку с морковным чаем. Он с аппетитом поел и потянулся за папиросой.
А вот от курения настоятельно рекомендую воздержаться, произнёс Дмитрий Анатольевич, который внимательно за ним наблюдал, вас не тошнит от приёма пищи? Это очень хороший признак! Дайте организму прийти в норму.
В дверь просунулась лохматая голова: Доктор, пленную контру комиссар к себе требует.
Они вышли на узенькую сельскую улицу. Через два дома Раев остановился и указал на приземистую избу с красным флагом, криво прибитым к козырьку: Вам сюда. Назад дорогу найдете?
Лавр усмехнулся: Если доведётся Но при любом стечении обстоятельств, я вам весьма признателен за верность клятве Гиппократа.
Он, не оборачиваясь, поднялся по трём скрипучим ступенькам, резко выдохнул, открыл дверь и шагнул в хату.
Здрав у него перехватило дыхание, ноги вдруг стали ватными и он прислонился к косяку, не в силах шагнуть вперед. За столом в кожаной куртке, кубанке с красной лентой и маузером в тяжёлой деревянной кобуре сидела Людмила. Она подошла к двери, не торопясь, заперла и вдруг, резко повернувшись, обхватила Лавра за шею и неожиданно навзрыд по-бабьи заплакала: Господи! Слава Богу, живой! Я же случайно назад вернулась, папку с постановлениями Реввоенсовета
23
Слезы ручьём текли по лицу, спазм перехватил горло, и Лавр никак не мог взять себя в руки: Дай воды сдавленно произнёс он.
Наконец они пришли в себя и сели за стол. Людмила налила чаю: Через два месяца после начала войны я вернулась из ссылки домой. Успела получить от тебя письмо, где ты писал, что отправляешься в действующую армию и всё
Я писал тебе с фронта, на сибирский адрес, надеялся, что письма перешлют. В 1918 году, в мае, приехал в Армавир, хотел найти твоих родителей, но мне сказали, что они уехали, а куда никто не знал.
Она горько усмехнулась: В мае 18 го они уже были в Вене, там у нас Людмила запнулась, у них небольшая недвижимость. Был жуткий скандал, когда я наотрез отказалась с ними ехать. Отец меня проклял, она помолчала, наверное, это были самые тяжёлые дни в моей жизни.
Господи Людмила! Как ты оказалась в Красной Армии? Вот это всё он показал рукой на кожанку, маузер и стоящую в углу лёгкую шашку с серебряным набором, откуда? Зачем?
А где я должна была оказаться? она искренне удивилась Я в партии с 1906 года, прошла ссылку! Моё место здесь, среди товарищей. Лучше скажи, что ты здесь делаешь? Впрочем, можешь не отвечать, пробирался в Новороссийск?
Да, коротко ответил Лавр, и дёрнув щекой заросшей недельной щетиной, продолжил, да, я пробирался в Новороссийск, чтобы уехать из этого ада, где с меня, боевого офицера, сорвали погоны и затоптали их в грязь на моих глазах. Где солдаты подняли на штыки полковника, который всю свою ратную жизнь пёкся об их благе и ел с ними из одного котелка! Не знаю, что я буду делать на чужбине, но здесь я оставаться не хочу! Я подданный Российской империи, которой более не существует ни в политическом, ни в физическом смысле. Есть территория под названием Евразия, а ей я не присягал!
Спокойно выслушав гневную тираду, Людмила, не повышая голоса, произнесла: В Новороссийск ты уже не успел. Сегодня утром последний корабль вышел из порта. То, что осталось от Добровольческой армии, кажется, Зюнгарский полк и остатки донцов эвакуированы в Крым, к Врангелю, но мы их и там достанем. Пойми, белое движение как единая боевая единица перестало существовать. Донские, кубанские и терские казаки приняли условия капитуляции. Давай, Лавр, вместе строить новую, свободную жизнь. Твоё будущее здесь, в России. Нет Российской империи, в голосе проскакивали незнакомые Лавру интонации Но есть Россия, которую надо поднимать с колен и выводить из разрухи, и вот ещё её голос вдруг смягчился, а глаза предательски заблестели. Она раскрыла папку и достала небольшую фотографию: Это твой сын.
Ему показалась, что он ослышался: Сын??? Господи, почему ты молчала?
Я не молчала, а сказала тебе при первой же встрече, она улыбнулась и сразу же превратилась в прежнюю Людмилу из прошлого. Теперь как дворянин, офицер и просто порядочный человек вы обязаны на мне жениться!
Лавр долго молчал, осмысливая услышанное: Как его зовут?
Виктор. Он у моей тёти в Армавире. Чудесный мальчуган, и со временем будет очень похож на тебя. Насчёт женитьбы я, конечно же, пошутила.
Я не смогу без тебя, тихо сказал он. Людмила встала, подошла к нему сзади, обняла, прижалась к его затылку и тихо сказала: Я тоже, но ведь ты хочешь бежать из России
Лавр помотал головой: Не знаю ничего не знаю, но потерять тебя снова я не смогу
Она поцеловала его в макушку, вернулась на свое место и, положив по-мужски сжатые в кулаки руки на стол, сказала: С женитьбой, до победы мировой революции, мы подождём. Давай подумаем, как жить дальше?
Не знаю, он снова покачал головой Но воевать против своего народа не буду.
А защищать будешь? спросила Людмила Меня, Витюшку, родных, землю, на которой ты вырос?
Лавр не успел ответить. В дверь постучали, и на пороге появился красноармеец: Разрешите, товарищ Донская? Командир второго эскадрона до вас послал. Личный состав на занятия для изучения Азбуки Коммунизма
24
Сейчас иду, ответила она, и встала, расправив гимнастерку, что у нас сегодня?
Параграф 49. Там про это он собрал лоб в гармошку и через мгновение радостно выпалил: Вот! «О материальной возможности осуществления прав рабочего класса», а потом эскадронный про положение на фронтах расскажет.
Людмила посмотрела на Лавра, боец по своему расценил её взгляд и потянул из кобуры наган: А их благородие я сейчас, в карцер возверну и караул приставлю.
Лавр Павлович Ермаков, старый проверенный товарищ, и в конвое не нуждается, она строго взглянула на него, свободен, скажи, что через пять минут начнём.
Когда дверь закрылась, Людмила выдержала паузу, и как о решённом, сказала: Я на политчас, а ты подумай о том, что будем делать дальше. Прежде всего, надо решить, что ты делал по дороге в Новороссийск.
Затем достала из стола папиросы, положила сверху фотографию сына, чмокнула его в щёку и вышла.
Лавр закурил и взял фотокарточку в руки. На него смотрел, насупив сросшиеся брови, вихрастый белобрысый мальчуган в светлой рубашке и длинных штанах с помочью через плечо. «Я тоже в детстве блондинистый был», мелькнула мысль, и на мгновение, неведомая сила перенесла его в прошлое. Он вдруг отчетливо ощутил запах нагретого южным солнцем разнотравья и голос матери: Лавруша, давай быстренько домой! Обед стынет!
Из-под крепко зажмуренных глаз покатились слёзы. Лавр вытер их и судорожно затянулся. Прошлое не отпускало Мать, отец, бабушка, двоюродный брат, погибший под Перемышлем. Он явственно видел их лица и слышал до боли знакомые голоса.
Звук хлопнувшей двери разорвал цепь воспоминаний и вернул его в реальность. Людмила села за стол, налила себе чаю и, сделав несколько глотков, спросила: Скажи Лавр, у тебя есть или может, были родственники в Новороссийске?
Почему были, у меня там тётя, мамина сестра, он взял в руки фотографию и вопросительно посмотрел на неё, я оставлю себе?
Да, конечно кивнула она, ты знаешь её адрес?