Добро! Иди, ты мне и так здорово помог. Пацанов Андрюхе помоги выучить и свободен.
В течение двух месяцев они с Андрюхой натаскивали молодёжь. А когда те сносно смогли работать, Сергей покинул ставшее родным предприятие.
***
Объект «МЫС» находился на территории Узбекистана. В Ташкенте жил армейский друг Сергея Нияз. Служили они в войсках связи под Уфой. Нияз- чистокровный узбек, его отец был военным и служил в Ростове на Дону. Перед армией Нияз окончил Ростовский радиотехникум и говорил по-русски не хуже, чем по-узбекски.
Сергей нашёл его в контакте, списался и решил наведаться в гости. Одежду и все необходимое для похода в Аралкум дешевле было приобрести на месте. Имело смысл подготовить легенду. Сергей подошёл к этому вопросу серьёзно. Когда-то он занимался перевозкой газет и журналов и был хорошо знаком с редактором одного местного издания и за незначительную сумму получил от него редакционное удостоверение- пластиковую карточку с его фотографией и надписями на русском и английском свидетельствующие о принадлежности его к четвертой власти. Он даже пообещал редактору фотографии среднеазиатской действительности, а если сподобится и репортаж, хотя писал последний раз сочинение в школе. Репортёр работающий возле высохшего моря и фотографирующий последствия экологической катастрофы, не вызовет ни каких вопросов в отличии от шатающегося по пескам бродяги.
Пьяный ветер в облаках,
Пыль дорог на сапогах,
Через горы, через лес
Мы бредём в страну чудес,
Там говорят, теплей, чем здесь.
Сергей Галанин
Часть вторая
Территория
Будь благословен цветущий, хлебный город Ташкент и весь Узбекский край. Древняя земля с удивительной историей, тёплым климатом и трудолюбивым и гостеприимным народом.
Сергей шагнул на платформу из вагона пассажирского поезда.
Серёга! крикнул полноватый узбек в тюбетейке, в широкой нарастопашку, белой рубахе и шлёпанцах на босу ногу.
Нияз!?
Сергей не узнал друга. За эти годы он пополнел, отрастил пышную бороду. Только хитрые бегающие глаза остались неизменными. Сергей обнял товарища.
Ну и отожрал ты пузо старик. Тебя не узнать.
Ты тоже изменился. Поседел, постарел. А худой какой? Тебя такого девушки не будут любить. Ни чего, откормим!
Нияз закинул вещи в багажник старенького со снятой крышей, американского джипа, и протёр от пыли стекло.
Тебе, зачем внедорожник Нияз, у вас дороги плохие что ли?
Увлечение это. У нас тут банда целая, внедорожники тюнингуем и по пустыне по песку гоняем.
Свозишь покататься?
Спрашиваешь. Конечно, съездим.
Нияз промчал через весь город, по широким улицам, мимо густых зелёных скверов, многочисленных кафе. Он жил на окраине города в махале, в пригороде, в частном секторе. Когда-то это был отдельный колхоз. Но Ташкент вырос и расширился и колхозные земли отошли городу.
Во дворе под тенью небольших деревьев был накрыт царский стол, а точнее эмирский достархан. Нарезанные свежие огурцы и помидоры множество зелени, посредине на огромное блюдо перевернули казан с горячим пловом. Запотевшая бутылка водки, гармонично вписывалась в восточный стол. Вокруг достархана хозяйничала молодая девушка в простом узбекском пёстром платье. Сергей не смог отвести от неё глаз. Именно так он представлял восточных принцесс из «Тысячи и одной ночи».
Это твоя жена? шёпотом с придыханием спросил Сергей.
Сестра. Жена к тёще уехала, ответил Нияз. Что влюбился? засмеялся он.
Даю пятьдесят баранов! сказал Сергей.
Ты что обидеть хочешь? улыбнулся Нияз. Сто баранов и точка!
Да я бы тысячу дал, весело сказал Сергей на удаляющуюся девушку.
Обсудим, сказал Нияз и присел за достархан. Он разлил ледяную водку по стопкам.
За встречу!
Сестра принесла кассы фарфоровые миски.
Замира! сказал Нияз. Хватит на моей шее сидеть, пойдёшь за Серёгу, он за тебя тысячу баранов даёт.
Девушка хитро улыбнулась, поставила посуду и ушла на женскую половину дома. У Сергея от этой улыбки аж дыханье перехватило.
Эх,Серёга! Плохи твои дела, за неё вся махаля сватается. Она всех посылает подальше.
Утром Нияз убежал по делам, а Сергей пошёл прогуляться по городу. Доехав в центр на автобусе, он не спеша пошёл вдоль площади Независимости. Город сильно изменился с советских времён и выглядел очень современно. Если отойти от центра, и свернуть в проулки, можно найти старую чайхану со стариками в тюбетейках. Молодёжь предпочитала европейскую одежду, их редко можно было встретить в национальном головном уборе. Прогулявшись по городу-саду, Сергей вернулся обратно.
Ты где бродишь? спросил Нияз.
Город смотрел.
Поехали к ребятам, а потом покатаемся.
На самой окраине, где начиналась бескрайняя пустынная степь. Стояли старые железные гаражи. Трое молодых узбеков прямо на улице снимали двигатель с древнего «Лендровера». Вокруг стояло несколько внедорожников разных марок. На всех машинах были установлены широкие шины для езды по песку.
Потом доделаете, сказал Нияз. Ко мне армейский друг приехал. Поехали, покатаемся. Закатив разобранную машину в гараж, друзья Нияза сели в свои внедорожники поехали прямо по степи поднимая пыль. Особо выделялся сделанный с большим мастерством советский старичок ГАЗ-69.
Проехав с десяток километров, любители песчаных гонок добрались до барханов. Покатушки походили на американские горки, с восточным колоритом. Сергей попробовал проехать сам и тут же стал фанатом. Под конец он выторговал у одного из гонщиков газик. И важно подъехав к дому Нияза, побибикал. Замира выглянула из калитки.
Смотри, какая у меня машина, сказал Сергей. Я теперь завидный жених.
***
Видавший виды старый армейский ГАЗ-69 с широкими импортными шинами уверенно шёл по песку.
Газик, прямой потомок американского «Виллиса», был отлично приспособлен для пустыни. Узбекские «кастомайзеры» увеличили объем родного движка. Установили дополнительный радиатор с несколькими вентиляторами, чтобы двигатель меньше грелся, и широченные шины, которые не вязли в песке.
Сергей свернул брезентовую крышу. Прикрыл голову расшитой разноцветными нитями круглой тюбетейкой. Надел круглые солнцезащитные очки. Встречный ветерок приятно обдувал. Жары ещё не было, Сергей удачно выбрал для своей поездки апрель.
Он уже целый день ехал по пустыне и не понимал, что покрытая фантастически красивыми цветами равнина и есть пустыня. Разноцветные ковры цветов расстилались до горизонта. Жёлтые, оранжевые и красные цветы с понятным названием эфемероиды пронзительных цветов превращали окружающий мир в сказочный. К вечеру пропали все цвета кроме красного.
Сергей остановился и вышел на обочину дороги. Невысокие красные цветы очень походили на маки. Их стебельки редко дрожали от ветерка, а порывы посильнее гнали волны по этому красному море. Наверное, где-то здесь мыши тянули спящего сказочного трусливого льва.
Ненавязчивый пряный, горько-медовый запах кружил голову. Вот какие духи подойдут любой женщине. Но даже мысль заточить этот дух свободной и молодой пустыни в маленький пузырёк была кощунственной.
Через неделю эта сказка исчезнет до следующей весны. А на смену прейдут жёлтые безжизненные пески, растрескавшиеся такыры и колючий саксаул. Сергей посмотрел на карту, до последнего аула осталось километров пятнадцать. Он проехал пару километров, когда впереди показался человек. В потёртой афганке и кирзовых сапогах, на голове выцветшая форменная панама, через плечо перекинут холщовый мешок. Пешеход был европейцем лет тридцати.
Эй, шурави, подбросить? поравнявшись с парнем, спросил Сергей.
Если нетрудно, улыбнулся незнакомец. Он кинул свой мешок на заднее сидение и сел рядом с Сергеем
Сергей.
Саша.
Русский?
Нет. Немец, из поволжских, из ссыльных.
А форма то не немецкая, улыбнулся Сергей.
В немецкой упреешь, я её на день победы надеваю, пошутил Саша. Афганка отцовская ещё. Он в ней с армии пришёл, с тех пор не надевал. А мне пригодилась. В двух местах прострелянная, но крепкая ещё, хорошо раньше шили.
А в мешке что, если не секрет?
Кобра.
Змеелов?
Подрабатываю иногда.
Анекдот слушай. Отец с маленьким мальчиком идут по зоопарку. Мальчик увидел в вольере кобру с раздутым капюшоном и рисунком на нём и говорит « Папа смотри кобра двух очковая!» А папа пива отхлебнул « Да?! А где у ней второе очко?»
Похохотав, Саша спросил:
А ты к кому в аул едешь?
Да мне дальше к Аралу. Я журналист пишу про море. Мне бы проводника, может, в ауле порекомендуешь кого-нибудь? Я заплачу!
Найдём тебе проводника! У меня остановишься.
Они въехали в аул. Селение было небольшим домов двадцать, прямоугольных глинобитных с плоской крышей. Саша попросил остановить у чайханы. Рядом с чайханой был привязан ишак.
Пойдём!
Саша зашёл в чайхану. За достарханом сидели четыре старика в тюбетейках, а самых старый с длинной белой бородой, сидевший на почётном месте, был в белой чалме. Саша подошёл, прижал левую руку к груди, каждому поклонился и с каждым поздоровался за руку.
Это Сергей! Он журналист. Писать будет про нашу пустыню, представил он гостя.
Сергей так же, как и Саша поздоровался с каждым.
Гостю освободили место рядом со старцем. Молодой парень, в белом потрёпанном фартуке, принёс чай в большом закопчённом кумгане и разлил понемногу в пиалы.
Аксакал улыбнулся и обратился к Сергею:
Мы тебя Сергей с утра ждём. Думаем, вот Сергей сегодня приедет. Расскажет нам как дела в России.
Другие старики заулыбались, закивали. Ведь самое их любимое занятие пить чай и делится новостями, вести неторопливую беседу. И чем больше рассказов и чем они интереснее, тем большее уважение к рассказчику.
Сергей начал рассказывать. Им было интересно всё. Он рассказывал о ценах в магазинах, о величине зарплат и пенсий. О том, как много строится новых зданий небоскрёбов и торговых центров, Какие машины люди покупают. Какая погода сейчас и как холодно было зимой. Про задание редактора написать о высохшем море.
Саша извинился перед стариками и сказал, что нам нужно идти, по важному делу.
Знаем твои дела, опять змей притащил, ворчливо сказал один из них.
Они доехали до окраины кишлака и остановились у дома с железными воротами. На крыше дома была установлена спутниковая тарелка. Саша открыл ворота. Сергей заехал во двор и остановился вплотную у нового японского белоснежного джипа. Двор был ограждён высоким глиняным забором, вдали стояли хозяйственные постройки. Перед домом росли фруктовые деревья.
Серьёзная у тебя машина, сказал Сергей.
Саша закрывал ворота.
Три сезона пришлось на неё работать.
Саша вытащил второе кресло на крытую, но не застеклённую веранду.
Падай.
За тем он поставил мангал, засыпал угля. Притащил из холодильника мороженые колбаски и упаковку баночного немецкого пива. Он поставил колбаски жариться на решётке, пододвинул кресло поближе к мангалу, и, не вставая, стал переворачивать решётку над углями. Он кинул банку Сергею и открыл свою. Они молча сидели, пили холодное пиво и смотрели вперёд.