И есть лишь один человек, которому я желаю лучшего, и только лучшего: это Чарли Мидраут.
Прошло несколько дней после того, как я поговорила с ней. В Аннуне она тихая, требует, чтобы в ее башню впускали только Локо. Но этим вечером она хочет увидеть лорда Элленби. Вместе с ним приходит Джин с охапкой трав, но что-то мне подсказывает, что сегодня они не понадобятся. Лорд Элленби, несмотря на свои размеры, идет вверх по лестнице так, словно приближается к раненому зверьку, стараясь убедить его, что они хотят ему помочь.
Я с легким сердцем отправляюсь в патруль. Может быть, то, что я сказала в Боско, проникло в ум Чарли, может быть, это начало ее исцеления? Но хорошего настроения хватает ненадолго. Сегодняшний маршрут ведет нас через Ричмонд-парк полосу деревьев и полян на юго-западе Лондона. Трава и деревья, что некогда в Аннуне дотягивались до облаков, ныне рассыпаются, если ты, проезжая мимо, заденешь хоть листок. Динозавры и единороги, прежде пасшиеся рядом с оленями, давно исчезли. В парке бродят лишь несколько сновидцев. И в результате вокруг царит меланхолия, огромное пространство парка умирает.
Как дела у гэвейнов, Рейчел? спрашивает в шлем Самсон.
Амина не стремилась получить маршрут через Сохо, он в последнее время становится все опаснее.
Пока все в порядке, доносится в ответ голос Рейчел. Они дадут вам знать, если понадобится помощь.
Мы с Неризан обмениваемся взглядами облегчения.
Ох произносит Рейчел так тихо, что я почти не слышу ее.
Что такое? спрашивает Самсон.
Круглый стол. Он с ним что-то не так.
Все молчат. Рейчел заканчивает фразу на такой ноте, которая заставляет сдержать дыхание. Но конечно же, через несколько секунд мы снова ее слышим.
Бедеверы, Круглый стол затуманил место неподалеку от вас.
Фиолетовый инспайр? спрашиваю я.
Фиолетовый может означать применение Иммрала, так происходит с тех пор, как я изменила Круглые столы в этом году, это наш способ следить за активностью Мидраута.
Нет, отвечает Рейчел. Не инспайр. Я не могу это объяснить.
Скажи, куда нам повернуть, говорит Самсон, и через мгновение мы уже мчимся галопом через парк, и пышная трава превращается в плотный торф, а потом в сухой грунт.
Мы теперь должны быть в той части леса, где хозяйничают трикстеры, но деревья меняются. Одни упали, от других остались только пеньки. И наконец они вовсе исчезают. Земля ухабистая. Корни, которым следует быть под землей, поднялись на поверхность в поисках питания. Вокруг словно пронесся бешеный шторм. Я думаю о торнадо Иммрала, что пронеслось в этом году над Альберт-холлом, Мидраут показал свою силу. Альберт-холл постепенно возник снова, хотя теперь он ощущается как нечто пустое и заброшенное, вместо прежнего сияния энергии, проносившегося по его галереям и сценам. Если здесь случился такой же шторм, деревья не подают признаков восстановления. Во мне кипит гнев. Мидраута необходимо остановить. В это мгновение, глядя на опустошения, причиненные им Аннуну, я до глубины души ощущаю, что готова действовать, жертвовать, делать что угодно, лишь бы свергнуть его и вернуть этот мир. Мой мир. И это понимание укрепляется во мне со странной волной тепла. Цель. Пусть у меня больше нет Иммрала, это не важно. Есть и другие способы помочь делу. Обладание Иммралом давало мне шанс на выживание, но это уже не так важно.
Потом мы выезжаем на открытое пространство, и мои глаза отказываются воспринимать то, что видят. Огромная протяженность серой земли и неба, мерцающего, когда я двигаюсь. Я не вижу этому конца или начала. Это одновременно и отсутствие реальности, и давление вроде скорби. Однажды, когда я была намного младше, может, лет пяти или шести, у меня случилась лихорадка. Я помню, как просыпалась ночью и мне казалось, что моя спальня расширяется и стены одновременно были и клаустрофобными, и пугающе далекими. Вся логика пространства испарилась из моего пылающего, полусонного ума. И здесь у меня возникло такое же ощущение.
Олли соскальзывает со спины Балиуса и идет к этому пространству, вытянув руки. Я понимаю, что он пытается нащупать там инспайра, и внезапно чувство пустоты возникает и снаружи, и изнутри. Это должна была делать я.
Но я лишь спрашиваю:
Нашел что-то?
Брат качает головой, потом отшатывается назад, словно укушенный.
Идите посмотрите на это, кивает он.
Мы все спешиваемся. Почти все лошади непонятно из-за чего нервничают, они тихо ржут и топчутся. Лэм, впрочем, идет за мной, тыкаясь носом мне в шею.
Встаньте тут, где я стою, говорит Олли, носком ботинка отмечая место и отходя в сторону.
Самсон смотрит первым, но его резкий вздох ни о чем мне не говорит. Потом он поворачивает меня под нужным углом.
Вид впереди меняется, как мираж. Пустошь обретает знакомый вид: Ричмонд-парк с его пышными кронами и густой травой. Но там ночь, сквозь листву пробивается лунный свет. Я слегка передвигаюсь и вот я снова на холодном солнце и голой земле Аннуна. Мне требуется пара мгновений, чтобы разобраться, что произошло. Когда я отхожу, чтобы дать Неризан возможность все увидеть, я высказываюсь вслух:
Это был Итхр.
Я тоже так думаю, соглашается Самсон.
Вы уверены? спрашивает Олли. А не может это быть ну, не знаю, портал в какую-то другую часть Аннуна?
Неризан качает головой:
Я чувствую, а ты?
Теперь, когда она это сказала, я тоже ощущаю нечто иное, когда смотрю в другую часть Ричмонд-парка. Давящее чувство в глазах, как в момент между сном и явью. Лэм отталкивает меня и сама подходит к нужной точке.
Лэм, не надо! предостерегаю ее я, но она принюхивается к порталу или что это там такое, а потом сует туда морду.
Нет! вскрикиваю я.
Но Лэм, похоже, не чувствует никакой боли. Та ее часть, что осталась в Аннуне, моя обычная Лэм, гнедая, с редкой шерстью, с одним черным «носком». А голова, что в Итхре, очерчена голубым это след инспайра, из которого она создана. И она прозрачна я вижу листья сквозь ее морду. В Итхре она призрак.
Лэм пятится назад, и ее морда опять становится материальной.
Да, это так, кивает Неризан. Определенно Итхр.
Но как? удивляется Самсон. Это не обычный портал.
Мидраут, мрачно произношу я. Это он устроил. Посмотри вокруг. Он вытянул инспайры из этой части Аннуна.
Ты думаешь, границы между мирами рушатся? спрашивает Олли.
Я снова смотрю на дыру:
Думаю, именно это и происходит.
Это не портал: это брешь.
7
Ржание Лэм звучит печально, а мы все ошеломленно переглядываемся. Истинность моих слов постепенно доходит до всех. И кажется, что это нечто вроде кульминации всех дел Мидраута высосать Аннун до того, что можно будет его раскрошить, как сухой лист. Инспайры это клей, сама сущность Аннуна, без них этот мир не удержится. Мы уже видели нечто подобное, когда сны пытались сбежать от нападения Мидраута, проскальзывая в Итхр сквозь созданные ими самими порталы. Но теперь я гадаю: сами ли они его создали? Или те порталы были началом этого разрыва?
Поддавшись порыву, тянусь рукой к дыре между мирами.
Что ты делаешь? шипит Олли.
Но мне уже наплевать. Самсон хватает меня за запястье, но я стряхиваю его руку и, понимая, насколько безрассудно себя веду, шагаю сквозь дыру в Итхр.
Меня охватывает престранное чувство. В Аннуне я всегда ощущаю себя вещественной, телесной. Полагаю, в Итхре я в техническом смысле остаюсь в собственном теле. Но сейчас, под луной Итхра, я всего лишь призрак. Я чувствую, как где-то на другом конце Лондона моя душа отделяется от материальной формы. Я смотрю на свои руки, пальцы. Они прозрачны, как Лэм, сунувшая голову на эту сторону. Темный синий цвет моей туники поблек, руки и ладони превратились в очертания. Я призрак. Чуть ли не смеюсь. Несколько лет назад я чувствовала именно это люди игнорировали меня, не желая испытывать неловкость при виде моих глаз и шрама. А теперь я превратилась в два разных призрака один реальный, второй метафорический.
Ферн, вернись немедленно! кричит Самсон.
Это приказ, капитан? спрашиваю я.
Я смотрю на него сквозь дверь между мирами. В сравнении с сочной полуночной тьмой Итхра Аннун выглядит серым. Такого никогда не бывало прежде в моем уме Аннун всегда сиял красками и радостью. И при виде миров, стоящих бок о бок, опустошение Аннуна Мидраутом становится предельно очевидным.
Да, это приказ, говорит Самсон.
Он злится на меня, на мое неповиновение. И я не могу винить его за это.
Да все в порядке, отвечаю я. Видишь?
Я машу рукой, но Неризан испуганно задыхается. Инспайры, держащие в целости мое тело в Итхре, разлетаются, как пушинки одуванчика. Мои пальцы рассыпаются. Я пытаюсь сдержать панику и спешу вернуться к проходу. Олли тянется сквозь него, его глаза закрыты, руки протянуты вперед. Во мне что-то невольно напрягается, и разбежавшиеся инспайры возвращаются в пальцы. Иммрал Олли снова собрал меня воедино.
Я шагаю сквозь проход, мне уже стыдно. У Олли из носа снова течет кровь. Должно быть, ему стоило немалых усилий вернуть меня в прежний вид.
Все в порядке! Я вскидываю руки и кружусь на месте.
Мое маленькое представление должно означать извинение за безрассудность. В прежние дни, когда и у меня был Иммрал, этот номер заставил бы других улыбнуться. Но теперь они смотрят на меня с досадой. Олли поглаживает руку, которой он удерживал меня в целости, на коже вздуваются пузыри. Когда у меня был Иммрал, со мной такого никогда не случалось.
Извини, шепчу я. Я не думала
Ты думала, теперь, когда ты осталась без Иммрала, ты нам не нужна? говорит Олли, отирая сочащуюся из носа кровь.
И еще он сплевывает немного крови на землю, в сторону от всех. Алое пятно резко выделяется на серой почве. Олли медленно возвращается к Балиусу. Самсон идет за ним. Я не смею посмотреть на него. Мне не нужен Иммрал, чтобы почувствовать исходящий от него гнев.
Позади нас мерцает брешь между мирами. Одна ее сторона, глубоко между деревьями, сжимается. Разрыв закрывается, а может, исцеляется сам собой. Я содрогаюсь при мысли о том, что могла застрять на другой стороне, в виде призрака в Итхре, понимая, что не смогла бы долго протянуть без соседства Аннуна, ожидая распада. Может быть, мне показалось бы, что я тону.
Хочешь поехать со мной? спрашивает Неризан, когда я сажусь в седло Лэм. Те, кто чувствует себя бесполезным, должны держаться вместе.
Эхо ее слов иммралы должны держаться вместе, так ведь? ударяет меня. Линнея, пожертвовавшая собой ради меня. И зачем? Я взбираюсь на спину Лэм и присоединяюсь к Неризан, мы молча продолжаем патрулирование. Самсон через шлем сообщает Рейчел о происшествии, хотя и немножко сглаживает мои действия. Мне бы следовало ощущать благодарность ему, но когда он заканчивает связь, я тихо замечаю:
Ох, ты посмотри, он опять меня спасает!
Как только у меня вырываются эти слова, я жалею об этом, но назад их не возьмешь. Я не могу сделать так, чтобы другие о них забыли. Но никто не реагирует, поэтому я долго еще гадаю, слышали ли они меня. Когда мы уже поворачиваем обратно к Тинтагелю, я убеждаю себя, что сказала это тише, чем мне казалось, и должна теперь обо всем забыть. Когда мы едем через подъемный мост, я говорю себе, что просто воображаю напряжение, которое кроется в долгом молчании всех нас. Ведь если признать, что это не воображение, то придется встать лицом к возможности того, что я сейчас испортила отношения с Самсоном, дружбу с Олли и последние связи между остатками нашего полка.
Мое заблуждение разбивается, как только мы добираемся до конюшни. Олли бросает на меня настолько презрительный взгляд, что я едва не превращаюсь в пепел прямо на месте. Они с Неризан идут к замку. Самсон все еще занимается своим конем, стоя спиной ко мне. Я в последний раз почесываю Лэм, потом подхожу к Самсону. Я уже готова принести извинения, когда он поворачивается ко мне и произносит:
Мы можем поговорить наедине до того, как напишем отчет о патруле, рыцарь?
Самсон никогда прежде не обращался ко мне так холодно. Я могла плакать, могла кричать на него, могла чувствовать себя беспомощной с ним, но он принимал все. Когда я иду за ним к уединенному уголку на территории замка, то вдруг осознаю, что, хотя и пыталась скрыть свое ожесточение, я месяцами ждала, когда он наконец потеряет терпение. Но когда это удалось, я не получила такого удовлетворения, какое предвкушала.
Когда Самсон убеждается, что никто не появится, чтобы помешать нам или подслушать, он наконец говорит:
Ты хочешь оставаться среди нас?
Я не ожидала такого вопроса.
Что? Да!
Непохоже на то. Если хочешь уйти, я могу поговорить с лордом Элленби насчет перевода тебя в другой лоре, или мы можем просто отпустить тебя. Сотрем память с помощью морриганов[8] и отправим в Итхр.
Я совершенно сбита с толку. Я чувствую себя покинутой при одной только мысли о том, чтобы оказаться выброшенной из танов или перейти куда-то, например к рееви, пусть даже сейчас на большее я и не способна. Но я никак не ожидала, что моя злоба так очевидна.
Если ты этого хочешь бормочу я.
Самсон улыбается, но это не та теплая, зовущая, сексуальная улыбка, которую я привыкла понимать как знак к тому, чтобы приподняться на цыпочки и поцеловать его. Это улыбка разочарования, гнева.
Мы действительно затеяли такую игру? спрашивает он.
Я не отвечаю. Он смотрит на меня, как мне кажется, бесконечно долго. Потом наконец произносит:
Хорошо. Я скажу лорду Элленби, что прошу о твоем переводе. Он может сам решить с тобой, что это может значить: уход из полка или из танов.
Самсон поворачивается и идет не оглядываясь. Я смотрю ему вслед, совершенно растерянная.
Мы расстаемся? глупо спрашиваю я.
Это ты мне скажи, резко бросает он.
Мой первый порыв сбежать. Спрятаться в Итхре и никогда больше не возвращаться в Аннун. Мне хочется свернуться в своей кровати и весь следующий год жалеть себя. Но это не вариант. Я знаю, что вела себя дурно. Но я знаю также, что необходимо было что-то изменить. Если Самсон порывает со мной из-за этого, что ж эта мысль меня убивает, но я сама заслужила.
Я иду к замку по его следам. Что-то мне подсказывает, что, несмотря на справедливый гнев, Самсон не хочет сразу идти к лорду Элленби. Может, остался еще шанс что-то исправить, пусть даже я попутно потеряю любимого человека.
Когда я вхожу в рыцарский зал, все сидят вокруг самого большого стола. Ни Самсон, ни Олли не поднимают головы, а неуверенная улыбка Наташи говорит мне, что все знают: что-то не так. Но мое место между Наташей и Олли свободно. Неуверенная в себе, как много лет прежде, я сажусь, чувствуя стену, возникшую между мной и братом.
Ну, все собрались, начнем? решительно произносит Самсон.
Извините, что опоздала начинаю я, но Олли меня перебивает:
То, о чем мы должны поговорить, это брешь между мирами?
Следует еще одна неловкая пауза. Найамх, обычно бросающая разные беспечные замечания, смотрит по очереди на Олли, Самсона и меня. Амина и Наташа переглядываются. Самсон и Олли посвятили других в то, что мы видели в Ричмонд-парке, но я отмечаю, что они обошли то, что я сунулась в Итхр. Не знаю, должна ли я чувствовать благодарность или негодование.
Кто-нибудь уже сообщил лорду Элленби? спрашивает Амина.
Рейчел собирается ему доложить, но мы должны продолжать, говорит Самсон.
А можно мне выйти с Ферн? интересуется Найамх. А вы пока обсудите стратегию.
Я ощущаю на себе взгляд Самсона, когда следом за Найамх выхожу из рыцарского зала. Как только мы оказываемся в коридоре, Найамх времени не теряет:
Ты ведь сунулась в Итхр?
Я таращу глаза:
Что, это Олли
Ох, да ладно, я бы тоже так сделала! Они из-за этого на тебя злятся?
Нет, отвечаю я. Ну, не совсем из-за этого. Я сказала кое-что такое, чего говорить не следовало.