Настроение у всех испортилось.
Решив, что если вместо обещанного месяца практика закончилась через неделю, можно уехать домой, Парамон с Печенегом быстро заразили этой идеей всю группу. Заговор обретал конкретику. Чича постоянно агитировал меня присоединиться, напирая на то, что если сбегут все, то ничего не будет. Откуда он это взял, он не знал.
Мне было не до этого я зарабатывал, рисуя всей группе в отчетах по практике поперечный и продольный разрез учебного судна. По рублю с отчета. В группе было около сорока человек. Я заработал на отчетах тридцать рублей (кто помнит те времена, подтвердит, что это были очень неплохие деньги) десять человек решили сэкономить и нарисовать разрезы сами. Я видел потом эти шедевры.
А еще перед самым сходом на берег Печенег украл у старосты нашей группы, странноватого и очень обидчивого Кости Перета (фамилия у него была такая странная Перет) новую тельняшку и семь рублей
Его вычислили. И ночью накрыли спящего одеялом и избили короткими обрезками черенков от лопат, на которых мы тренировались вязать морские узлы.
Я в расправе участия не принимал, узнал о ней утром на Печенега было страшно смотреть Ему чуть не выбили глаз и вышибли зуб, но Печенег как будто не замечал синяков он принял их как данность и считал, что инцидент исчерпан
Итак, вся группа решила сбежать по домам. Сразу после схода на берег все бросились на вокзал, а я спокойно поехал домой.
Тут нужно пояснить. Я единственный в группе учился на домашнем режиме. То есть, мне официально было разрешено жить не в экипаже, а у родственников.
Родственников я придумал сам, как только узнал о возможности перейти на домашний режим обучения. Придумал какую-то трогательную историю и начальник специальности, пробормотав что-то вроде «Вот чувствую, Острогов, что врешь где-то, но да черт с тобой», подписал мой рапорт. Просто в то время взрослые еще не верили, что подросток может так нагло и продуманно врать
Жил я в съемной квартире, за которую платил по три рубля в месяц постоянно пьяному деду со стеклянным глазом. Деньги зарабатывал классическим по тем временам способом разгружая вагоны Квартира была чем-то средним между сараем и общагой, но я ужасно гордился, что в 16 лет я умудрился жить самостоятельно, провернув такую сложную комбинацию После этого в группе большинство стали меня недолюбливать, но меня это не особенно тревожило
На утро я, как ни в чем не бывало, приехал в училище. Услышав от командира роты, что вся группа разъехалась по домам, я изобразил крайнее удивление и недоуменно пожал плечами мол, а мне-то сейчас что делать?
Ротный долго и тяжело смотрел на меня, вздохнул и выписал отпускной на две недели. Так я уехал домой совершенно официально, в отличии от моих одногруппников.
Не скрою, я прекрасно понимал, что поступок мой не назовешь верхом благородства, но успокаивал я себя тем, что во время заговора я никому не обещал, что тоже сбегу
Мне было шестнадцать в морально-этические дебри залезать не хотелось, да и если честно, я был в восторге от своей хитрости еще бы, я еду домой с официальным отпускным билетом
Потом все вернулись и узнали, что я ездил в отпуск.
Парамон долго смотрел на меня, что-то размышляя, потом назвал самым продуманным из всех, но прибавил, что все равно я поступил как сука. Беззлобно, впрочем, прибавил. Для проформы скорее.
Чича, правда, обижался на меня часа полтора, потом забылся и полез рассказывать, как он пил самогон у себя в деревне с каким-то Архипом.
Скорик восхищенно назвал Профессором, сказал, что они придурки, а я умный и попросил нарисовать на тетради парусник.
Печенег долго распинался о том, что я гнида и так не делается, что я всех подставил и вообще мне надо набить рожу. Скорик предложил ему заняться этим прямо сейчас. Печенег заткнулся.
Костя Перет с полчаса призывал всех устроить мне всеобщий бойкот (я же говорю, странный он был парень), потом полез бить мне морду, получил в глаз и обиделся недели на две.
Остальные в группе прореагировали по-разному, но повторюсь, на их мнение мне было Ну, в общем, не тревожило оно меня.
Вот такая была первая наша практика
Мы сидели на нагретом песке и лениво обсуждали, что наконец-то, скоро закончится первый курс и старшаки перестанут нас «шугать». В училище была дедовщина. И самым важным событием, пожалуй, было окончание гонений и иногда издевательств со стороны третье и четверокурсников.
Печенег сладостно предавался мечтам, как он будет шугать молодых на втором курсе, придумывая все новые и новые издевательства. Скорик предложил ему заткнуться, напомнив, что на втором курсе он никого шугать права иметь не будет такова была хартия вольностей нашего училища, которое сами курсанты называли «бурсой».
Печенег не унимался.
Слышь, Печа Парамон единственный называл Печенега Печей. Иногда Пичей. А иногда и Писей. Вот кому если старшаки и разрешат на втором курсе шугать молодых, так это Профессору.
Да с фига ли?! взвился Печенег Он дома сидит, пока мы летаем и шуршим и ему первому разрешат?!
Тут надо пояснить. Летать и шуршать на нашем языке это бегать по «запашкам» то есть, выполнять поручения старшаков. Летать это сбегать в магазин или еще куда-нибудь, зачем-нибудь. Шуршать мыть полы, посуду, стирать и прочее подобного рода. Запашки от слова «запахать» то есть, заставить В общем, все это называлось нашим любимым словом «шугать».
Вообще, дедовщина в бурсе была махровой. Первокурсники были «духами» существами, по сути, бесправными. И тут каждый из нас выживал, как мог. Я рисовал. Если попытаться сосчитать, сколько дельфинов нарисовал я для татуировок, ими можно населить небольшое море. Еще я не шуршал. Принципиально. Но об этом чуть позже. Еще я научился отмазываться. Ко всему прочему, некоторые из наиболее вменяемых третьекурсников увидели во мне интересного собеседника (Димка Новик, например. Из семьи интеллигентов, эрудированный и умный, нет-нет да и приглашал меня в гости «потрещать». И угощал чаем. Новик не очень любил дедовщину, сам шугал очень редко и никого никогда не бил. Он мне нравился, но все-таки он был из старшаков и я старался не демонстрировать, что у меня особые отношения с ним.). Не скажу, что меня не шугали совсем Но полы я не мыл и ничего не стирал. Правда, надолго запомнился мне день принятия присяги, когда трое третьекурсников Мащенко по кличке Изверг, Панаев Пень и Головко Голова, пьяные, подняли два кубрика и полночи забавлялись тем, что били нас по мордам кулаками, обмотанными в полотенца. От ударов щеки рвались внутри о зубы, и постепенно стены кубрика покрывались каплями крови
Потом мы же ее и отмывали.
Но такое бывало редко
Но бывало
Забегая вперед, расскажу, как однажды, первый раз в жизни выпив полстакана коньяка, я совершенно охмелел и решил заночевать в экипаже. Коньяком меня угостил Новик по случаю Не помню уже, по какому случаю, но я почему-то выпил В общем, улегся я на свободную кровать в кубрике с Печенегом и Чичей. Спать не хотелось совершенно новое состояние требовало осмысления и понимания, нравится оно мне или нет.
Среди ночи в кубрик вошел Изверг.
Пьяный.
Он по-хозяйски включил свет и заорал «подъем».
Печенег с Чичей вскочили, мне же было настолько все по фиг, что я даже не пошевелился.
Изверг опешил и решил наказать зарвавшегося духа
Настоящим открытием стало для меня, что пьяный я оказывается пострашнее любого Изверга
Злость на этого прыщавого узколобого заморыша буквально ослепила меня, я вскочил с кровати и без всяких предисловий ударил его в переносицу, потом сразу же в челюсть, и уже не мог остановиться, пока не прибежали Голова с Новиком и не оттащили меня.
Я матерился, вырывался, обещал «всех на хер сонными перерезать», извернулся и долбанул Голову в нос, отчетливо услышав под костяшками пальцев противный хруст.
Потом прибежали наши, еще третьекурсники и кто-то из старшаков так вдарил мне в челюсть, что я потерял сознание
Как оказалось потом, это был Новик
На следующий день все ждали расправы с непокорным духом, но странное дело, никто даже не вспомнил о ночном моем пьяном бунте
Только Изверг нехорошо косился в мою сторону, но вплоть до моего отчисления даже не подходил ко мне
Повторюсь, это было уже после практики на Крузе.
Так, просто к слову пришлось
Так тоже дома сиди, если сумеешь Скорик перестал трогать разбитый нос и улегся на песок Ты вот только базарить горазд, а Профессор и домашний режим себе пробил и деньги сам зарабатывает и от страшаков отмазывается так, что не прикопаешься.
Старшаки Профессора Королем Отмазки называют с какой-то странной гордостью сказал Чича сам слышал. Вадим, а правда, что тебя специально ловят, чтоб ты отмазался?
Я кивнул головой. Было и такое.
Да и старшаки никогда Профессора в магаз не гоняют и полы мыть не заставляют Парамон задумался И чаем иногда угощают.
Это потому что он рисует Печенег явно злился.
Это потому что он не шестерит заметил Чича Помнишь, как его ухайдакали, когда он тельняшки стирать отказался? А ты вот стираешь!
Да ну на фиг Печенег поморщился, потому что разговор ушел не туда, куда ему хотелось Вадимастый потом неделю кровью ссал. Мне здоровье дороже.
Зато он неделю поссал и его больше не трогают. А ты по ночам тельняшки стираешь Парамон прикрыл глаза Поэтому хрен тебе, а не молодых шугать на втором курсе!
Я молчал. Про тельняшки это правда. В самом начале учебы пьяные третьекурсники подняли меня ночью, отвели в умывальник и сказали постирать тельняшки. И ушли в себе в кубрик, старательно изображая разболтанную морскую походку.
Я тогда дико хотел спать. Постоял минут пять, покосился на гору тельняшек, сваленных кучей в раковине и ушел к себе в кубрик
На языке нашего училища, или «бурсы» это называлось «забить».
Через час меня подняли и снова притащили в умывальник
Били меня долго, ногами, руками, единственное, что я мог сделать, это закрывать лицо руками почему-то очень не хотелось, чтобы лицо было расквашено.
А насчет неделю кровью, это неправда.
Так, для красного словца прибавили.
Три дня всего
Но после этого действительно на такие унизительные работы меня не поднимали. Мало что ли, других было, которые соглашались?
Тот же Печенег, например
Вадим, ты чего молчаливый сегодня? Чича ерзал на песке, маясь от безделья. Рассказал бы хоть что-нибудь, а?
У Профессора свидание сегодня выдохнул Скорик Некогда ему рассказы рассказывать.
Да какое на фиг свидание я поморщился Губа в клочья, руки вон все разбиты. Форма как у чушкана грязная вся! Не пойду никуда сегодня. Темнеть начнет на кондитерку сходим.
При упоминании кондитерки Чича оживился и повеселел окончательно.
Вадим опять начал он Как ты умудряешься с девками знакомиться такими взрослыми?
Парамон хохотнул и полез в карман за сигаретой Ага, сейчас он тебе все прям и рассказал! Сами со Скориком сколько раз спрашивали. Не говорит.
Подумаешь! Печенег презрительно фыркнул Тоже мне наука, девок снимать! Да я дома как перчатки их менял!
Ага, сначала с Дунькой Леваковой, потом с Манькой Правокулаковой Скорик широко улыбнулся А то и с двумя сразу!
Мы все заржали. Печенег окрысился, но смолчал.
Вообще, парни были правы. Пока сверстники тяжело переживали пубертатный период, я умудрился познакомиться с двадцатидвухлетней Бабочкой. Бабочка это я ее так называл. Почему, не знаю, наверное, романтика из себя строил. Вообще-то, звали ее Настя, работала она учетчицей в Торгмортрансе, где я разгружал вагоны по ночам.
Настя была тоненькой, бледной и красивой с пшеничными волосами и большими черными глазами. Сначала мы просто с ней коротали время между прибытиями под разгрузку вагонами, сидя у нее в вагончике я рассказывал ей всякие истории, благо книг разных прочитал великое множество, а она слушала внимательно, приоткрыв свои пухлые розовые губы.
Потом мы стали уходить вместе с работы я провожал ее до дома, помогая донести пакеты с импортными деликатесами из разгруженных вагонов.
А однажды я набрался смелости и поцеловал тоненькую бледную Настю в ее пухлые розовые губы неумело, неуклюже и слюняво.
Настя отпрянула. Я был уверен, что сейчас она как в кино влепит мне пощечину и нашей дружбе конец.
А она вздохнула, приблизила свое лицо так близко, что у меня зашумело в ушах и тихонько выдохнула Не так Вот так надо
Потом я еще не раз слышал этот ее шепот на выдохе Не так Вот так надо
А потом я стал звать ее Бабочкой и мы стали с ней встречаться у меня на квартире. Я познавал науку плотских отношений. По законам того времени, Бабочке светила статья и срок за совращение малолетних, но так как официально секса в лучшей в мире стране не было, мы занимались этим несуществующим с упоением и полной самоотдачей
Когда однажды Печенег встретил меня с Бабочкой, он первым делом растрепал об этом всей группе. Он увидел, как мы целовались, сидя на черных бревнах старой пристани, а уже через час вся группа знала, что Острогов опять всех обошел и у него роман со взрослой красавицей. Меня не стали уважать больше наоборот, некоторые перестали со мной даже разговаривать.
Но мне было до лампочки
Не пойдешь, значит, к Бабочке? уточнил Парамон.
Не пойду. Стремно. Завтра вот постираюсь, отглажусь и фигня эта на губе пройдет может.
Блин, да какая разница Печенег опять имел свое мнение Все равно голые будете он противно захихикал.
Придурок лениво протянул Парамон Девки чушканов вроде тебя не любят. Они любят чистых и умных. А ты грязный и тупой. И носки у тебя вечно воняют. Конечно, твоим мозолистым рукам все равно, воняешь ты или нет. А Бабочка она красавица. Ей вонючие носки не нужны. Ей нужны стихи всякие и чистый и умный Профессор. А ты даже в школе стихи не учил, Пися. Так что заткнись.
Печенег надулся и умолк
Мы все в то время пытались быть крутыми. У каждого в группе была легенда, чем он занимался дома. Кто-то был сынком богатых родителей и кормил нас байками о машинах, импортных тряпках и магнитофонах и о том, что привозил папа из-за границы. Кто-то был чуть ли крестным отцом преступной шайки. Кто-то неотразимым Казановой В общем, у кого на что хватало фантазии
А вот Скорик, Чича и Парамон никого из себя не корчили. Этим мне они очень нравились. Чича жил в деревне и отец его был трактористом. Сам он с 10 лет пас коров и нисколько этого не стыдился. Скорик жил в Киргизии, в каком-то поселке. Родители его работали на каком-то комбинате, сам Олег с детства гонял на лошадях с киргизскими детьми, с 12 лет покуривал травку и ему было начхать на свой имидж. Парамон Ну, с тем вообще все понятно. Мне тоже было противно гнуть из себя неведому зверушку во-первых, я и так знал, что кое-что мог в этой жизни без папы с мамой, во-вторых Ну, если честно, остальных одногруппников я считал за детей и кривляться перед ними как-то не хотелось.
Печенег прибился к нашей компании как-то незаметно и хоть и лепил он из себя москвича, мы его почему-то терпели. Наверное, для контраста и для того, чтоб всегда под рукой был объект для приколов.
Солнце тем временем садилось куда-то за город, стало прохладно и сумрачно. Мы поднялись с песка и пошли к трамвайной остановке.
Впереди был поход на кондитерку.
А через три дня мы отбывали в порт Клайпеда, чтобы взойти на борт самого большого парусника в мире.
Но сейчас, в этот вечерний час, нам важнее было удачно пробраться к заветному конвейеру и набрать побольше печенья