На следующее утро я сама проснулась на рассвете, без воплей и будильника. Принцесса привыкла вставать с петухами, а у меня со сном были вообще весьма своеобразные отношения любое время, когда я не сплю, расценивалось как праздник. Проснулась уже хорошо. Так что я радостно подскочила, простирала и повесила сушиться прямо в ванной платье и поспешила на обучение.
Я еще не представляла, насколько мне повезло наткнуться на Брай.
Оказалось, помимо выставленных на полке книг (ими она просто пользовалась чаще всего), у травницы было запасено еще несколько десятков. Лежали прямо стопками, перевязанными бечевками. Похоже, как перевезла так и забыла. Некоторые заплесневели, другие подмокли, чернила местами расплылись. Святотатство! Попросив разрешения навести порядок, на что травница махнула рукой, мол, совсем забирай (она как раз готовила очередной порошок), я вытащила фолианты на свет божий. По большей части это оказалась развлекательная литература: готические романы, мистические истории и ура-ура! методички по теории магической медицины за три курса. Наверное, к учебнику по травоведению прилагались. На мое счастье, тоненькие брошюрки лежали на самом верху и практически не пострадали. Их я отложила в сторону. Тащить к себе в комнату не рискнула. Судя по волоскам, которые я иногда, уходя, приклеивала на дверь шкафа и ящики тумбочки, в моей келье регулярно проводили обыск. И держать на виду такую вызывающую для невинной девочки литературу я бы не рискнула. Пусть лучше у Брай полежат, а я занимать иногда буду.
Остальные книги я честно вернула на место, в подвал, только приспособила старый сундук для их хранения, а чтобы не заплесневели снова, осушила подвал с помощью свечки.
У нас на уроках физики учительница в свое время так развлекалась: задавала интересные задачки на сообразительность с применением физических законов. На опыты к ней бежали как на праздник. В итоге у всего класса по физике была твердая пять, куда там вашим ЕГЭ.
Так вот, одна из задачек была убрать воду из помещения при наличии одной свечи и одной трубы. Один конец импровизированного дымохода выводится в окно, как можно дальше от основного входа. Все остальные окна закрываются, дверь остается открытой для притока свежего воздуха.
Забавно, но на практике оно сработало. Целый день, правда, убила на это и свечей десять. Из монастырской часовни утащила. Матушка узнала бы по головке бы не погладила. Ну так я на благое дело!
Зато теперь в подвале можно было даже траву сушить, которая солнца не любит. Только новую свечку под трубу подставить.
А главное, ценные книги теперь были в безопасности.
Большую часть этих ценных книг составляли любовные романы. Ну, как себе это представляли в нынешние суровые времена. Много описаний чувств и переживаний, подробный разбор каждого платья героини (а меняла она их не меньше пяти раз в день), и верх разврата: поцелуй ручки от лица главного героя.
Ну, а чем еще занимать время девиц, дуреющих от безделья?
Работать здесь аристократия предпочитала, как и у нас, опосредованно. За счет других. То есть знати принадлежали фабрики, рудники, ателье и прочие заведения. А простым людям милостиво позволялось на них работать.
Многое можно почерпнуть из женского романа, если знать, куда смотреть.
Даже в газетах такого не прочитать.
Сами истории любви четко проводили границу дозволенного. В пару ставили исключительно аристократов. Единственный мезальянс, который я смогла найти, получился между одной бедной, но очень честной дворяночкой из древнего рода, в которой проснулась немеренная магия, и принцем, третьим по старшинству, который эту самую магию, то есть дворяночку, оценил по достоинству.
Никаких Золушек в книгах и близко не водилось. Да и зачем аристократии про плебс читать? Как я поняла, простые люди не все и читать-то умеют, тем более не имеют свободных денег на макулатуру. Им бы хлеб в семью каждый день купить уже радость.
Брай иногда брала меня с собой в лес. Под честное слово, что я не убегу. Да я бы и без слова не сбежала. Куда? К кому?
Кстати, нужно бы продумать этот вопрос.
Если король прикажет постричь меня в монахини насильно, бежать все равно придется. Поэтому редкие вылазки с травницей за пределы территории пансиона я использовала, чтобы узнать побольше об окружающем мире.
Чаще всего мы выходили на рассвете, даже чуть раньше. Бродили по лугам и опушкам, срезая миниатюрными серпами или выкапывая полезные и вредные ингредиенты под будущие зелья. Брай, не стесняясь своей профессии, гордо именовала сама себя ведьмой, сваренные ею препараты зельями, а за малейшую мою провинность грозила проклясть. Я хихикала и обещала исправиться.
Для меня это была неплохая зарядка. Долго ходить я все еще не могла, но сама разминка с приседаниями, наклонами и мелкой моторикой для рук была весьма кстати.
Однажды мы забрели особенно далеко. Я не переживала: шли мы вдоль натоптанной тропы, крупных хищников поблизости не водилось, а лисы нас сами боялись. От грабителей у меня был в кармане припасен мешочек с толченым перцем. Не баллончик, конечно, но тоже эффективно. Хотя бандитов в округе тоже не водилось. Король следил за безопасностью в государстве за разбой полагалась немедленная казнь. Так что желающих рисковать практически не было.
Но на всякий случай порошок я припасла.
Я присела на поляне с земляникой. Лето только вступило в свои права, но сочные крупные ягоды уже налились вкусом и цветом. Витамины мне не помешают, да и Брай чуть поодаль тоже то и дело занималась поеданием урожая.
К нам присоединилась наглая рыжая белка. Я с умилением наблюдала, как рыжая морда, подергивая хвостом, совершенно по-человечески держит в передних лапках бордовую ягоду и быстро-быстро ее ест. Внезапно зверек бросил лакомство и насторожил смешные ушки с кисточками.
Земля под ногами завибрировала белка прыснула по деревьям куда подальше. Мне сильно хотелось последовать ее примеру, но, глядя на невозмутимо срезающую кору с березы травницу, я все же сдержалась и почти спокойно спросила:
Это что, землетрясение?
Брай расхохоталась.
Выдумала тоже! В наших краях таких страстей уже лет двести не случалось. Поезд это.
Как поезд? пролепетала я.
Я, конечно, читала в газетах дебаты о пользе и вреде железнодорожного транспорта, но не думала, что рельсы проложены настолько близко от монастыря.
А куда он едет? поинтересовалась я, и вовсе не из праздного любопытства.
Один в Провенс, другой в столицу, Дорсетт. Там две полосы, отмахнулась от меня травница: кустик актинидии с острыми молодыми листиками интересовал ее куда больше какого-то поезда.
Примерный план побега начал вырисовываться в моей голове.
Только я не подозревала, что применить его на практике мне придется куда раньше, чем я думала.
Глава 3
Лето потихоньку прогревало стены пансиона. По вечерам стало невозможно заснуть приходилось открывать окно, чтобы хоть чем-то можно было дышать. Этим пользовались обитавшие на пруду неподалеку комары, они стаями прилетали поживиться. Спасал только бальзам, который мы вывели вдвоем с травницей. Я вспомнила, что на банках с репеллентом, который прикидывался в магазинах натуральным, изображалась острая мелкая травка цитронелла. Мы добавили еще мелиссу: кровососущие, по наблюдениям Брай, от нее шарахались. По пучку травок я посадила в горшки и выставила на окно; кроме того, мы сварили из них остро пахнущую лимоном жидковатую мазь. Помогало теперь, по словам Брай, варившей подобное средство каждое лето, в разы лучше.
Так к моим заначенным пяти фунтам добавилась мелочь. Брай не гнушалась заработать на беде ближнего и драла с монахинь и учениц по пять пенсов за пузырек. С каждого проданного один пенс шел мне как участнице производства. Ну, и мы с Хилли пользовались бальзамом бесплатно, понятное дело.
В общую кучку я их не прикапывала. Вообще старалась мимо приснопамятного бывшего женьшеня не ходить, а если и проходила, в ту сторону не смотрела. Обыски у меня по-прежнему проводились регулярно. Так что, недолго думая, я завернула монеты в старую майку и положила на полку в белье. Пусть найдут. Не думаю, что монахини позарятся на горсть меди.
Через неделю я убедилась, что так и есть. Их интересовала добыча поувесистей. Мои пенсы явно перетряхнули и пересчитали, но положили на место.
Зато мой стол, и Хилли заодно, теперь разнообразился еще больше.
За несколько пенни в неделю кухарка начала подкладывать в известный угол не только подпорченную, но и нормальную еду, оставшуюся от трапез. Понятное дело, немного. Женщине и самой не хватало дома трое детей по лавкам но два-три лишних пирожка в день были совсем не лишними.
С одеждой в шкафу тоже стало повеселее. Брай поделилась несколькими платьями из тех, что ей самой маловаты. На меня они сели с песнями, даже ушить пришлось местами. Фигурой меня местный бог обделил, так оно и понятно на том питании, что предлагалось в пансионе, не зажируешь.
Платья, конечно, были такие же выцветшие и застиранные, как и остальная одежда травницы, но на фоне нашей унылой формы просто писк моды. Да и гораздо удобнее. Кроме того, с моим новым увлечением я не успевала стирать форму, а она не успевала сохнуть, поскольку комплектов было всего два. Теперь хоть можно было чередовать и носить форму на занятия, а в нормальной одежде копать корешки.
Брай, последив за мной какое-то время и решив, что мне можно доверять, начала понемногу отпускать меня от себя подальше. Например, посылала за ветками ивы, пока сама собирала травы или дубовую кору.
Одна я ходить любила больше всего. Не нужно было подлаживаться под чужой размашистый шаг и ковылять вприпрыжку, можно было иногда присесть, передохнуть, ну, и поживиться чем: лес был сравнительно нехоженый до ближайшей деревни несколько миль, так что ягоды и дикие фрукты никто не трогал, кроме зверья и насекомых.
На одной из таких прогулок я наткнулась на крохотного серого птенца. Пушистый комочек лежал прямо на тропинке и жалобно пищал. Я повертела головой, надеясь отыскать его родителей. А вот и они, перепархивают с ветки на ветку. Не приближаются, меня, наверное, боятся. Что-то крутилось в голове насчет того, что, если взять малыша на руки, на нем останется мой запах, и родные от него откажутся.
Я сделала шаг назад.
Птенец запищал еще жалобнее и заковылял следом за мной, вывернув одно крыло. По тому, как оно неловко волоклось по молодой траве и прошлогодним листьям, я поняла, что с беднягой что-то случилось.
Неудачное приземление? По времени года как раз пора учиться летать, и кажется, урок не задался. Тогда хуже не будет.
Я присела и бережно подняла страдальца с земли, сложив ладони лодочкой.
Крыло, похоже, перебито.
Птенец доверчиво заглянул мне в лицо, вывернув шею под странным углом, как сова. Тельце расслабилось в моих ладонях, позволяя себя ощупать. Бедолага только иногда подергивался от боли, когда я задевала поврежденный участок крыла.
Две взрослых особи устроились на ветках прямо над моей головой и в открытую обсуждали происходящее. Вот наглость на врача наезжать!
Я хмыкнула. Какой из меня врач, конечно. Ветеринар, по крайней мере, точно никакой.
Может, шину наложить? Но оставлять его тут в любом случае нельзя, придется забрать с собой в пансион. Матушка животных не разрешает держать категорически. Значит, надо прятать. Где? В птичнике сразу заклюют. Может, в коровник? Там вроде было пустое стойло. Как бы не вылез и не попал под копыта
Размышляя, я машинально поглаживала пушистые нежные перышки. Как-то сами собой пальцы перебрались на поврежденное крылышко. Я трогала его нежно, едва касаясь, и птенец даже не трепыхнулся, хотя, по идее, каждое прикосновение должно было причинять ему боль.
Я настолько ушла в себя, что не сразу поняла, что мои руки светятся.
Густой золотистый туман окутал сначала мои ладони, потом перекинулся на серого малыша, сконцентрировавшись в районе повреждения. Голова у меня закружилась то ли от нереальности происходящего, то ли от странного и резкого упадка сил. Боясь уронить бедолагу, я опустила руки на колени.
Свечение потихоньку спадало, впитываясь куда-то под перья.
Птенец помахал крылом, сначала неуверенно, с опаской, затем несколько раз хлопнул обеими конечностями, чирикнул мне что-то благодарственное и вспорхнул из моих рук на ветку к родителям. Те и не думали заклевывать чадо, наоборот, радостно закурлыкали и принялись поправлять ему встрепавшиеся перышки.
Ну, мамы они такие мамы. Даже если они папы.
Я оторопело уставилась на собственные пальцы. На кончиках ногтей все еще мерцали золотистые искорки. Да быть того не может! Мне уже шестнадцать! Самое позднее, когда магия когда-либо пробуждалась, это в десять лет. И то таких случаев, наверное, один-два на столетие.
Хотя
Если допустить, что я и правда жила в своем мире, так сказать, взаймы Частью души, которая разрывалась между двумя телами. Откуда тут магии взяться? Чудо, что мы с принцессой вообще выжили! Зато теперь, когда половинки души соединились, магия потихоньку прорастает наружу.
И тут меня осенило еще раз: у меня целительская магия я же могу себя вылечить!
* * *
Первая попытка самолечения закончилась глубоким обмороком.
Хорошо, что экспериментировать я начала у себя в комнате, так что моего состояния никто не заметил. Я сдуру попыталась просканировать собственный мозг и выяснить, где же у меня случился тромб или мини-инсульт в общем, то, что сделало меня инвалидом. Вычитала недавно в одной из методичек, пока ждала, когда доварится очередная порция мази. Вроде как нужно сконцентрироваться и послать мысленную волну сквозь пострадавший орган.
Волна-то пошла
И голова моя пошла. Кругом. И упадок сил наступил такой, будто я неделю лежала в постели с гриппом. А то и две.
За завтраком я буквально вылизала тарелку с грязно-серой жижей, которую здесь называли кашей. С настоящей овсянкой этот ужас и рядом не стоял, но моему истощенному телу требовались калории. Выбирать не приходилось.
К счастью, за мое непристойное поведение за завтраком меня отправили на кухню мыть посуду.
Меня подташнивало от омерзения, но я впихивала в себя остатки еды с чужих тарелок, физически ощущая, как мне становится все легче.
Срочно в библиотеку!
Сразу, к сожалению, попасть туда не получилось. После отработки пришлось еще помучиться на занятиях танцами, где я, прихрамывая, изображала престарелого партнера для Хилли. Сестра Деми, сухонькая чопорная монахиня сильно преклонного возраста, давно отчаялась увидеть от меня движения, достойные леди, так что я в основном изображала недостающих партнеров, когда они требовались по рисунку танца. В остальное время отсиживалась в углу.
Спустя час издевательств нас отпустили, но учеба на сегодня еще не закончилась. Утренние занятия математикой я пропустила, так что пришлось наверстывать. Все-таки хорошо, что принцесса правша. Хоть писать я могла нормально. Быстро заполнила столбик ответами: котангенсов и интегралов от нас не требовали даже в выпускном классе, все сложности ограничивались умножением до ста и делением. В пределах тысяч, не больше. Попадались довольно сложные для местных математические действия, со скобками, и даже три уравнения с одной переменной.