Если фрейм не подходит, то хорошая новость в том, что мы всегда можем использовать другой или изобрести новый, еще лучше. Некоторые новые фреймы привели к открытиям мирового масштаба. Теория эволюции Дарвина объяснила происхождение жизни без опоры на религию. Подобным же образом физика Ньютона столетиями использовалась для объяснения движения космических тел, но со временем накопились явления, которые в нее не укладывались. Эйнштейн изменил самые основы физики, показав, что время, всегда считавшееся постоянным, на самом деле относительно.
Проще всего показать ценность фреймов на примерах из естественных наук, где они явны (или, по крайней мере, должны быть таковыми), а ученые документируют умственные предпосылки для своих выводов. И тем не менее, когда дело доходит до сложнейших проблем, с которыми человечество сталкивается сегодня, мы часто не замечаем применяемых нами фреймов. Осознание их могущества во всех областях человеческой деятельности жизненно необходимо. Чтобы решать проблемы, нужно взглянуть на них по-другому. Ключевой элемент ответа на самые сложные вопросы, будь то на уровне отдельного человека, сообщества, страны или даже цивилизации в целом, находится внутри нас самих: это уникальная человеческая способность к фреймингу.
Но нам нужно усовершенствовать ее. Эта книга объясняет, как именно.
Видеть то, чего нет
В течение последних десятилетий революция в когнитивной психологии и теории принятия решений поставили ментальные модели в центр представлений о том, как люди живут и мыслят. Фрейминг обычно происходит подсознательно, но те из нас, кто устойчиво демонстрирует высокое качество своих решений или вынужден по роду деятельности принимать решения с высокой ценой ошибки, имеют представление как о фрейминге, так и о своей способности к рефреймингу. Это отражается и на вариантах, которые они видят, и на действиях, которые предпринимают.
Когда венчурный капиталист тщательно взвешивает предложение об инвестиции, офицер продумывает военную операцию, или инженер ищет подходы к технической проблеме, все они вынуждены помещать свою задачу во фрейм. Нужно решить, строить ли в определенном месте парк ветряных турбин или остановиться на солнечной электростанции? Информация, которую мы собираем, только часть процесса принятия решений. Во многих отношениях важнее, как мы воспринимаем собственно ситуацию, как выстраиваем ее фрейм.
При этом предназначение фрейминга отнюдь не ограничивается ситуациями, где ставки высоки. Точно так же он касается повседневной жизни. Она постоянно ставит перед нами вопросы, требующие наличия в голове определенной модели мира. Как улучшить отношения с партнером? Как произвести впечатление на начальника? Как перестроить мою жизнь с тем, чтобы стать здоровее? Богаче? Фрейминг абсолютно неотъемлемая часть ответа на эти вопросы. Он помогает нам рассуждать, влияет на наше восприятие мира и образ мыслей. Делая наши фреймы явными, учась умышленно выбирать и применять их, мы можем улучшить как наши жизни, так и мир вокруг.
Проще говоря, мы можем превратить фрейминг из естественного свойства человеческого сознания в практический инструмент, помогающий повысить качество наших решений.
Наш ум использует фреймы, чтобы выделить наиболее привлекательные аспекты окружающего мира и отфильтровать все остальные будь это не так, мы не могли бы воспринимать жизнь во всей ее невообразимой сложности. Выстраивая ментальные модели мира, мы превращаем его в поддающийся осознанию и таким образом допускающий практические действия. В этом смысле фреймы упрощают действительность. Но они ни в коем случае не являются упрощенной версией окружающего мира. Они позволяют нам сосредоточиться на критически важных его участках.
Фреймы также дают нам возможность извлекать уроки из единичного опыта и строить общие правила, которые мы сможем применять к другим ситуациям, включая те, что еще не сложились. Они позволяют знать нечто о том, чего мы не наблюдали и что даже не поддается наблюдению. Благодаря фреймам мы можем видеть то, чего нет. Мы можем спросить себя «что, если?» и спрогнозировать возможные последствия различных решений. Именно способность представлять себе другие реальности делает возможными как индивидуальные достижения, так и общественный прогресс.
Человечество давно смотрело в небо и мечтало о полете. Теперь мы умеем летать но не как птицы. В то же самое время никакого объема данных, никакой вычислительной мощности не было бы достаточно, чтобы в наборе велосипедных деталей увидеть идею самолета, как это сделали в 1903 году братья Райт. Подобным же образом люди мечтали видеть вещи, скрытые внутри тела, не разрезая кожу. Теперь у нас есть такая возможность, но обеспечивают ее технологии наподобие рентгеновских лучей, а не наш невооруженный глаз. Потребовалась новая концептуализация, фрейм, чтобы применить здесь электромагнитное излучение, которое в 1895 году было известно как рентгеновские лучи.
Есть вещи, которыми мы пользуемся благодаря смене их начального фрейма, причем иногда комичной. Вначале считалось, что телефон это способ слушать музыку на расстоянии: набрав номер, можно слушать концерт. В фонографе видели средство передачи голосовых сообщений: президент компании сможет посылать на восковых цилиндрах звуковые меморандумы своим менеджерам, находящимся вдали от офиса. Только когда представления поменяли местами, технологии приобрели популярность. В начале 1900-х годов Томас Эдисон верил, что кинематограф заменит уроки в классе, и его идея воплотилась в жизнь только столетие спустя, когда Zoom взял на себя роль новой школы.
Сам термин «фрейминг» хорошо известен в социальных науках. Психологи Даниел Канеман и Амос Тверски красноречиво объяснили, как разные характеристики исходов влияют на принятие решений явление, которое они назвали «эффектом фрейминга» и описали как когнитивное искажение. И хотя мы пользуемся тем же термином, здесь он означает несколько другое: не подачу темы, а сознательное управление ментальными моделями с целью исследования вариантов перед принятием решения. Ошибочный фрейминг ситуации, конечно, может привести к неудачам, но сам по себе фрейминг ценная, придающая дополнительные силы способность человека. Благодаря ему мы можем находить смысл в окружающем мире и изменять его облик. Без него мы не были бы теми, кто мы есть как вид и как каждая личность в отдельности.
Было бы соблазнительно понимать случаи рефрейминга как смену парадигмы, то есть фундаментальное изменение преобладающих в предметной области концепций и практик. В 1962 году философ науки Томас Кун утверждал, что смена парадигмы движущая сила научного прогресса. Но такое сопоставление неточно. Всякая смена парадигмы это рефрейминг, как, например, вытеснение геоцентрической системы Птолемея гелиоцентрической моделью Коперника. Но не каждый рефрейминг смена парадигмы; рефрейминг случается сравнительно часто. Иногда он приводит к смене господствующей в обществе картины мира; гораздо чаще он приводит к небольшим, но значительным изменениям в частной жизни каждого из нас. В каждом случае успешный рефрейминг повышает качество решений.
Работа с фреймами может показаться сложной и требующей больших сил. Для нее нужен навык. Тем не менее люди справляются с ней удивительно хорошо. Мы занимались этим десятки тысяч лет, пусть не всегда отдавая себе в этом отчет.
Фрейм не просто точка зрения конкретного человека, это когнитивный шаблон. Но концепция точки зрения полезная метафора. Прежде чем итальянский архитектор Филиппо Брунеллески стал использовать на рисунках геометрическую перспективу, художники изображали мир плоским и располагали предметы соответственно их важности. Переняв навык у Брунеллески, они научились изображать глубину и передавать сцены так, как видит глаз. Сравнивать рисунки, сделанные до и после этой перемены один из способов осознать потенциал, который заключается в переходе на новый фрейм.
Мы все фреймеры. Мы строим прогнозы как на ближайшую перспективу, так и на весьма отдаленную. Таким образом мы постоянно предпринимаем мысленное путешествие во времени. Некоторым из нас это удается лучше, чем другим, и существуют способы, при помощи которых каждый из нас может усовершенствовать эту способность. Даже не может, а должен.
Мечта в рамках ограничений
Фреймы хорошо решают две задачи, о которых мы подробно расскажем в главе 2. Во-первых, в новой ситуации, когда обстоятельства меняются, способность подобрать фрейм открывает дополнительные варианты решения. Во-вторых, что не менее важно, в знакомой ситуации фреймы дают уму возможность сфокусироваться, таким образом снижая когнитивную нагрузку. Это невероятно эффективный способ прийти к приемлемому решению. Чтобы сделать это успешно, задействуются три элемента: каузальное мышление, развитая способность к созданию контрфактических предположений и умение сдерживать и направлять воображение в зависимости от выбранной цели. Рассмотрим каждый элемент по очереди.
Глава 3 посвящена каузальности. Люди смотрят на мир через призму причин и следствий: тогда мир делается понятным. Можно заранее предсказать, к чему приведет то или иное действие и повторять его, если оно нам выгодно. Рассуждения на основе причинно-следственных связей основа нашего сознания. По мере роста дети начинают мыслить каузально. Именно мышление в терминах причин и следствий обусловило развитие человеческих обществ с течением времени. Мы машины для построения причинно-следственных умозаключений.
Наши каузальные конструкции часто неверны, поскольку мир сложен. Трудно осознать все его хитросплетения при помощи трех фунтов губчатой субстанции из жира и белков, заключенной в нашем черепе. Сейчас мы рассчитываем, что научный метод убережет нас от чрезмерно поспешного построения причинно-следственной связи: например, что определенный танец способен вызвать дождь. Но у нашей тенденции повсюду видеть причины есть ценное следствие: она дает нам средство понять мир и более-менее взять его под контроль.
Второй элемент наших ментальных моделей контрфактические предположения, которые мы подробно рассмотрим в главе 4. Это воображаемые альтернативы реальности, гипотезы о том, как выглядел бы мир, в котором одна-две вещи изменились бы. Как и в случае с каузальностью, мы все время мыслим при помощи контрфактических предположений. Для нас они совершенно естественны. Они дают возможность вырваться из оков когнитивного «здесь и сейчас», мы не заперты в окружающей нас действительности для умственного взора мы можем создать другую.
Контрфактические предположения неотъемлемая часть прогресса. Люди воображают то, чего на самом деле не существует, потому что это способ осознать реальный мир и представить себе, каким он мог бы быть, окажись он в чем-то другим. Именно для этого предназначены вопросы «что если». Работа нашего воображения не обязана быть праздной мечтой, она необходимое условие действия, элемент подготовки к принятию решения. Часто, давая волю воображению, мы на деле создаем новые контрфактические предположения и оцениваем их. Именно это делают дети, когда в кого-нибудь играют, а ученые когда разрабатывают будущие эксперименты.
При помощи контрфактических мыслительных приемов можно сделать мир лучше, но слишком углубляться в царство воображаемого неразумно. В главе 5 вводится понятие о третьем элементе фрейминга роли ограничений. Правильно подобранные ограничения помогают настроить воображение так, что его контрфактические предположения могут служить основой перехода к действию, показывая нам шаги, которые осуществимы в действительности. Фрейминг это не упражнение в пустой игре воображения, не отпускание непривязанных воздушных шаров в свободный полет. Это мечта в рамках ограничений. Наши контрфактические предположения полезны только до тех пор, пока для них существует предел.
Ограничения играют роль клея, удерживающего вместе детали ментальной модели, и в результате мы получаем возможность задавать себе мысленный вопрос «что если» структурированно и осознанно. Если у нас спустило колесо, а мы никогда его не меняли, мы не станем представлять, будто решим проблему при помощи антигравитации, которую предоставит нам Звездный флот[4]. Мы посмотрим на инструменты, найденные в багажнике (скажем, домкрат и баллонный ключ) и попытаемся вообразить, как можно было бы ими воспользоваться.
В совокупности эти три измерения сознания каузальность, контрфактические предположения и ограничения служат основой фрейминга. Они тот инструмент, который дает нам возможность смотреть за пределы очевидного и думать на перспективу.
Однако иногда нужно сменить фреймы, особенно если контекст проблемы смещается. Глава 6 посвящена умению просматривать коллекцию фреймов в поисках наиболее подходящего в наличной ситуации. Есть и другой путь позаимствовать фрейм из одной предметной области и применить его в другой, таким образом умышленно расширяя доступный диапазон путем видоизменения фрейма так, чтобы подогнать его к новым контексту и цели.
По мере накопления опыта мы нарабатываем репертуар фреймов и можем подбирать подходящий по необходимости, в точности так же, как у хорошего пианиста есть репертуар стилей. Опытный музыкант способен моментально определить тональность, темп, ритм и гармонику в большом количестве никогда не слышанных им прежде произведений. В этом и состоит суть импровизации. Все жанры отличаются друг от друга, в каждом свой набор правил. Пианисту трудно переключиться с лиричного Шопена на Леди Гагу. Но рефрейминг возможен как на черных и белых клавишах фортепиано, так и в жизни.
В то же время возможность выбирать из различных фреймов не безгранична. В некоторых случаях правильного фрейма может просто не быть. В таких случаях требуется акт изобретательства, создание совершенно нового. Мы восхищаемся теми, кто создает новые фреймы, потому что в случае успеха они меняют мир.
Как улучшить навыки фрейминга, рассказывается в главе 7. Успех в приобретении этого навыка зависит от способности принять многообразие фреймов. Мы предлагаем три стратегии для достижения этой цели: расширение репертуара, стимулирование любопытства через процесс, который называем «интеллектуальным собирательством», и в случае, когда ничто другое не работает мужество предпринять прыжок в когнитивную неизвестность.
Глава 8 посвящена важности фрейминга для сообществ, стран и цивилизаций в целом. Цель заключается в плюрализме: выращивание и признание различий вместо проповеди единообразного взгляда на мир. Мы должны пропагандировать «многоцветие», вместо того чтобы верить, будто приобретем какую-то добродетель, превращая себя в «дальтоников».