Услышав такую тираду, хаджи Рухи приложил правую руку к левой груди, где сердце (этот жест у иранцев значит что-то вроде «от души») и заявил, что рассуждаю я с мудростью, достойной Саади, и не зря во мне наполовину восточная кровь.
Ходжи предложил мне освоить еще одну удобную фразу на фарси «Иншалла фарда!». В буквально смысле она означает: «Бог даст, завтра!» А в переносном это вежливая форма отказа, если вас просят сделать нечто, чего делать вы не собираетесь. Но и просителя обижать не хотите.
Я даже сразу представила, в каких случаях эта фраза может оказаться мне полезной. К примеру, мама задает мне свой фирменный риторический вопрос: «Ты когда-нибудь станешь нормальной девочкой?!» А я ей: «Иншалла фарда!»
После чая к нам прибежали дети семьи, занимающей второй этаж одноклассница Ромины со своим младшим братом. Я еще подумала, как это классно жить с подружкой практически вместе. Еще я решила бы, что это не девочка, а симпатичный мальчик, не успей Ромина рассказать мне, что все девчонки в их классе сделали себе «гарсон» стрижку под мальчика.
Жанет! представилась соседка.
Ух ты, французское имя! восхитилась я.
Все присутствующие снова удивились не меньше, чем тому, что самовар русский.
Janet это распространенное в Иране имя, означает «сады Эдема», пояснил хаджи Рухи так же терпеливо, как и мой папа (см. сноску-6 внизу). Жанет у нас не просто хорошая девочка, а райские кущи!
Жанет была такая же подвижная и смешливая, как Роя и Ромина. Она щебетала, как птичка, вилась вокруг Марьям-ханум и что-то возбужденно ей рассказывала, показывая на стол.
Младшего братика Жанет звали Икрам, он был примерно моего возраста. Его сразу усадили на диван, включили диснеевский мультик и принесли фисташкового мороженого.
Марьям-ханум кивала, потом погладила Жанет по голове и, видимо, попросила ее перейти на английский, чтобы я тоже понимала, что происходит.
Мне объяснили, что сейчас нам раздадут чадры и железные миски и ложки, с ними мы пойдем по соседним домам на нашей улице. Считается, что в ночь на Чахаршанбе-сури пробуждается Аша Вахишта святой дух Огня и посылает своих гонцов по домам. В те дома, где этих гонцов встретят ласково и угостят вкусным, Аша пошлет достаток и счастье. А тем, кто гонцов обидит, творец Огня придумает наказание. «Гонцами Аша Вахишта» в праздничную ночь обычно выступают дети. А поскольку традицию все знают, и с духом Огня ссориться никто не хочет, то нам везде будут рады. Хотя сначала и сделают вид, что испугались, так уж положено.
Я вспомнила рождественские колядки в исполнении Гоголя, потому что в реальности никогда их не наблюдала. А про существование Хэллоуина тогда еще не знала.
Марьям-ханум вынесла шесть бело-сиреневых чадор для своих троих детей, двоих соседских и меня.
Хаджи Рухи предположил, что это ее «девичий гардероб», так как светлые обычно носят незамужние. Всего год назад Марьям-ханум вообще не носила никакую чадру и даже платок, поэтому про «девические чадры» всем было смешно, даже мне.
Маленький Икрамчик первым схватил чадор и сразу же ловко в нее завернулся, будто делал это каждый день. А старший брат Рои и Ромины Хамид заявил, что чадру не наденет и вообще никуда не пойдет. Сказал, что лучше ляжет пораньше спать, ведь завтра у него ответственный день. Он будет сменять отца за рулем, потому что у нас дальняя и обширная программа. Нас тоже разбудят рано, и на нашем месте он бы не гулял до рассвета.
На это хаджи Рухи заявил, что Хамид стал таким ответственным лишь потому что по соседству нет девчонок, которые ему бы нравились:
А живи тут рядом Лейла, он бы побежал к ней в чадре, стуча в кастрюлю, как миленький!
Все захохотали, а Хамид покраснел. Видно, ему и впрямь нравилась какая-то Лейла.
А мне ужасно нравилось, что в семье Рухишек все общаются на равных, много смеются и взрослые на полном серьезе принимают участие в подготовке нашего похода по соседям, который моя мама назвала бы «безобразием».
Для нас с Икрамчиком покрывала оказались слишком длинными. Я завернулась и попробовала пойти, но споткнулась о подол и чуть не упала.
Ты зубами придерживай! подсказала мне Ромина. А еще говорят, что мы сами просим чадру!
Все опять засмеялись. Персиянки и впрямь вынуждены иногда закусывать чадор зубами, если им нужно что-то сделать руками. Чадра же никак не прикреплена к телу и если ее не держать, сразу спадает.
Моя мама как-то обратила внимание на прогулку местного семейства по магазинам улицы Моссадык. Жена шла впереди, придерживая чадру унизанной золотыми перстнями, рукой, а муж тащил за ней на себе кучу сумок, пакетов и детей.
А неплохо персиянки устроились! прокомментировала моя мама. С этой чадрой никакую сумку не понесешь, разве что кошелек! А наши женщины, хоть и без чадры, зато увешаны авоськами так, что за ними половую принадлежность не разглядишь! Советская хозяйственная сумка лишает женственности похлеще этой тряпки, а еще и потяжелее будет!
Роя притащила с кухни три металлические салатницы, две кастрюли и набор половников разной величины. И снова все хохотали, что самый маленький Икрамчик выхватил самый большой половник, а с чадрой он управляется ловчее любой искушенной ханум.
Мне досталась маленькая кастрюлька, в такой моя мама варила «Доктора Квакера», и средней величины половник.
Марьям-ханум давала нам какие-то наставления по фарси.
Волнуется, коротко перевела мне Ромина. Пошли!
Мы вышли на ночную улицу. Для меня это было захватывающим приключением! До этого я никогда не гуляла по ночным улицам без взрослых ни в Москве, ни в Тегеране. А уж тем более в чадре. Больше всего я боялась споткнуться о ее подол и свалиться, громыхая своей кастрюлей с половником.
Мы пошли не в сторону Каримхана, где была оживленная магистраль, а свернули в ближайший переулок, ведущий вглубь квартала. Узкая улочка поднималась на север, потому что впереди замаячили глыбы гор, в ночи похожие на жирные кляксы. По обе стороны переулка вплотную стояли белые двухэтажные дома, похожие на дом Рухишек. Если бы меня в тот момент оставили одну, я бы точно запуталась, в каком именно из этих домов я в гостях.
В свете ночных фонарей улочка казалась таинственной. Ни машин, ни пешеходов в такое время внутри жилого квартала не было. Но из окон домов то и дело доносились возбужденные голоса и смех.
Сюда не пойдем, ну их! махнула рукой Ромина на первые два дома в ряду.
У входа в третий мы остановились.
Запоминай, шепнула мне Ромина, как только войдем, начинай как можно громче стучать ложкой по кастрюле и подвывать вот так: «Зарди-йе ман аз то, сорхи-йе то аз ман!»
Подожди, испугалась я, я не запомнила!
Не беда, отмахнулась Ромина, просто повторяй за мной! Так просят духа Огня о всяком приятном близким здоровья, тебе подарков Только загадай заранее, чего ты хочешь!
Парня тоже можно загадать, вставила Жанет, если тебе какой-нибудь нравится.
Все бы тебе парней! шутливо осадила ее Роя на правах старшего товарища. Загадай лучше, чтобы тебя отпустили с нами на Каспий на Новруз!
Никто ее не отпустит! заявил маленький Икрамчик. Оказывается, он тоже говорил по-английски. До этого он все время молчал, и я подумала, что он просто не понимает, о чем мы говорим.
А ты стесняйся дальше! буркнула брату Жанет и на секунду приуныла. Видимо, родители и впрямь ее не отпускали.
Она не сдала тест по математике за полугодие, пояснила Роя.
В моей школе тесты были только по инглишу, но я догадалась, что иранские подружки так называют итоговую контрольную.
А мы всей семьей поедем на берег Каспийского моря, похвасталась Ромина. Там у нас дом. Жанет мы бы тоже взяли. И тебя тоже можем взять, обратилась она ко мне. Тебя отпустят?
Я вспомнила свою маму и ответила, что вряд ли.
Ромина нажала на кнопку интеркома.
Бале! («Да!» перс) отозвался женский голос.
Зарди-йе ман аз то, сорхи-йе то аз ман! протрубила Ромина в микрофон утробным голосом, как заправское привидение.
Интерком тут же пискнул, а входная дверь щелкнула.
Ромина потянула за ручку и мы вошли в подъезд. Он, как и в доме Рухи, был не подъездом в московском смысле этого слова, а скорее, прихожей. В ней стоял диван и кресла, на полу ковер и кадки с цветами, а дальше еще одна дверь. Из этого входа можно было войти только в апартаменты первого этажа. У жильцов второго этажа был свой вход. Правда, в квартире Рухи была внутренняя лестница на второй этаж, где жила семья Жанет. Ромина мне ее показала и сказала, что они дружат семьями, поэтому этот вход открыт. Но есть и такие соседи, которые вешают на внутренних лестницах друг от друга замок. Сказала это она таким тоном, что я постеснялась рассказать, что в Москве все запираются друг от друга на три замка и часто не знают, как зовут соседей по лестничной клетке.
Ромина приложила палец ко рту и, словно дирижер, жестами показала, чтобы мы построились гуськом друг за другом и приготовили свои кастрюли. И одновременно ударили в них, когда она откроет внутреннюю дверь.
Едва Ромина коснулась дверной ручки, как мы разом грохнули по своим кастрюлям и послушным зычным хором свое прошение к духу Огня.
Из-за двери показалась какая-то ханум в длинном шелковом халате и тюрбане на голове, всплеснула руками, закрыла лицо, будто от ужаса, и убежала куда-то вглубь квартиры.
За ней выскочил какой-то господин, увидев нас, запричитал «О, Аллах, Аллах!», и тоже убежал. Потом один за другим выбежали разные дети, большие и маленькие, они показывали на нас пальцами и что-то кричали на фарси.
В какой-то момент мне показалось, что, несмотря на заверения семьи Рухи, эти люди не в курсе традиции про пришествие гонцов духа Огня, испугались всерьез и сейчас вызовут полицию.
Но тут снова появилась ханум в шелковом халате с пятью пакетами в руках. Когда она успела их собрать, одному Аллаху известно, но каждый был полон угощений.
С первого взгляда мне показалось, что там только сладости и фрукты, но дома выяснилось, что там еще и «цепляющиеся» игрушки несбыточная мечта каждого советского ребенка того времени. Куклы и игрушечные животные, которых при помощи приделанных к ним липучек можно было прицеплять к мягкой мебели, занавескам и даже к спине другого человека. Мне досталась липучая длинноногая Линда из породы Барби в розовом купальнике и длинная плюшевая собака, похожая на желтую сосиску с коричневыми ушами.
После вручения подарков ханум, ее муж и их дети перестали нас бояться, расцеловали всех пятерых и стали что-то оживленно говорить на фарси, хватая Рою и Ромину за руки.
Мои подружки по очереди твердили «Хейли мамнун!», прикладывая правую руку к левой груди, и мотали головой. Я знала это выражение, его часто употреблял мой папа, и я запомнила, что оно значит «Очень вам признателен!» А если к нему прибавить «Бебахшид!» («Извините!» перс) оно значит вежливый отказ. И когда мои подружки произнесли и это слово, я поняла, что нас всячески приглашают в дом, а мы вежливо, но упрямо отказываемся.
Наконец мы снова вышли на улицу.
Если к Зухра-ханум зайти, то она будет угощать до утра, больше никуда не попадем! А у нас еще два дома в плане, пояснила Роя.
У Зухры-ханум всегда вкусное мороженое, она сама его делает в специальной мороженице! вспомнила Жанет и причмокнула.
Не напоминай мне про мороженое! взмолилась Ромина. А то я сейчас вернусь к ней и мы больше никуда не пойдем!
Дальше будет еще вкуснее! важно заявил Икрамчик.
Мне было ужасно весело в их компании! Ничего подобного раньше я не делала и не видела.
Потом мы зашли на второй этаж того же дома. Нам тоже сразу открыли, сделали вид, что испугались, когда мы забарабанили в свои кастрюли, но тут Роя с Роминой дали знак, что заходим. Там была большая семья, но у меня в голове уже все настолько смешалось, что я не запомнила, как кого зовут. В большом зале горел камин, и все домочадцы сидели вокруг него и любовались пламенем.
Нас усадили туда же, хозяйка принесла кучу угощений, а потом тоже пакеты с подарками каждому из нас. Тут говорили по-английски только дети. Симпатичный мальчик лет 13 перевел мне, что говорит его отец:
Раньше в эту ночь костры жгли на улице до самого утра, мужчины прыгали через них, а девушки водили хороводы. Но теперь это нельзя. Но на живой огонь все равно надо смотреть на Чахаршанбе-сури, он приносит счастье! и хозяин дома указал на красивые языки пламени в камине.
У нас тоже есть похожий обычай, только летом, в ночь на Ивана Купалу, важно поддержала я обмен культурными ценностями.
Про Ивана Купалу я тоже вычитала, кажется, у Гоголя.
В третьем доме все повторилось притворный испуг, угощения, подарки.
Опытная Ромина надела на себя под чадру школьный рюкзак, иначе бы мы не смогли утащить все мешки со своими подарками.
В четвертом доме мои глаза уже слипались от усталости, избытка впечатлений и необходимости говорить и понимать на английском.
Мои подружки, кажется, это заметили. Во всяком случае, меня перестали дергать бесконечными рассказами, усадили в кресло перед очередным столиком с угощениями, и на какое-то время оставили в покое.
В этом доме были две дочки постарше Рои и Ромины. На вид им было лет 17-18, обе показались мне очень красивыми. Я поняла, что здесь живут какие-то родственники семьи Жанет и Икрама.
Маленький Икрамчик только в этих гостях перестал быть серьезным и даже позволил ханум, которая тут хозяйничала, взять себя на руки и потискать.
Тем временем сестры, у которых мы гостили, Роя, Ромина и Жанет почему-то стали высовываться в окно и к чему-то прислушиваться. Каждый раз, вывесившись в окно по пояс, они на секунду замолкали, а потом раздавался взрыв хохота.
Я вспомнила, что аналогичный смех я слышала из разных окон, пока мы шли по улице. Видно, не только мои подружки так делали.
Ханум-хозяйка, отпустив Икрамчика, тоже вдруг вылезла в окно и через секунду громко расхохоталась.
Эй, мама, у тебя уже есть муж! крикнул ей по-английски хозяин дома.
Мне стало любопытно.
Что там такое смешное происходит на улице? спросила я Икрамчика.
Вместо него ответила возвратившаяся от окна хохочущая ханум:
Это старинный обычай «фаль-гуши»: загадываешь желание и подслушиваешь, о чем говорят соседи. Первое, что услышишь, это ответ на твой вопрос. На нашей крыше сейчас парни собрались, гостят у соседского сына и девушек громко обсуждают, все слышно, поэтому и смешно. Я спросила, будут ли у меня деньги в этом году? А сверху донеслось: «Нет, она слишком толстая!»
Прибежала разрумянившаяся от смеха Ромина и сообщила, что не ее вопрос, какой у нее будет муж, «дух Огня» в лице мальчишек сверху ответил: «Этот Хоссейн такой жадный, даже кошка от него ушла к соседям».
Зато хозяйские дочки таинственно сообщили, что им сверху пришел хороший знак. Обеих в новом году ждет большая любовь. Но пояснить, что именно в мужском разговоре на крыше навело их на такую мысль, отказались.
Последней от окна вернулась Жанет. Вид у нее был обескураженный.
Три раза спросила дух Огня, как мне сдать тест по математике! И три раза мне ответили, что какая-то Бехназ обязательно поцелует какого-то Бехруза!
А как зовут твоего учителя по математике? осведомился маленький Икрамчик. Случайно не Бехруз?
Но я же все равно не Бехназ! резонно возразила брату Жанет.
В общем, ты сдашь математику, если Бехназ поцелует Бехруза, заключила Роя. Найди двоих с такими именами и заставь их целоваться, чтобы тебя отпустили с нами на Каспий!