Это было воспринято семьей как «вещеванье» приближающейся смерти. Действительно, Настя вскоре умерла.
У Насти была любимая собака, которая была к ней сильно привязана. Когда умерла Настя и пока тело ее не было похоронено, собака непрерывно выла, сидя около дверей. Во время же болезни Насти, когда она также не выходила из дома и не видела собаки, та не выла.
Иван Алексеевич Новиков
Младший сын Иван (18771959) окончил Московский сельскохозяйственный институт23. Стал известным писателем24.
Иван Алексеевич Новиков студент.
Про самого младшего члена семьи Новиковых Ивана, которого в детстве и юности чаще звали Иванкой, я слышала вот что.
Бабушка, ожидая ребенка, старалась подобрать ему имя. Кто- то предложил: если родится мальчик, назвать его Иваном. Но бабушка наотрез отвергла это имя, говоря, что оно очень избитое простонародное, что «чуть ли не каждый пастух Иван». Потом она стала укорять себя за грешные мысли, за то, что она унизила имя такого величайшего избранника Божьего, как Иоанн Креститель. И она твердо решила дать именно это имя, если родится сын. И вот за шесть дней до дня почитания этого святого родился мальчик (1 января 1877 года по старому стилю), и его назвали Иваном.
Рассказывала мама, что рос он смышленым и послушным ребенком. Но при этом иногда склонен был, не нарушив послушания, ухитриться сделать по-своему. К примеру, такой случай. Ребенок должен был по вечерам встать перед иконой и прочитать молитвы. Как-то в комнате были посторонние люди, разговаривали о чем-то интересном; мальчик со вниманием всех рассматривал и слушал. Но вот ему сказали помолиться и лечь спать. Так хочется еще все посмотреть и послушать, но надо слушаться. Тогда он встал лицом к иконе, спиной к людям, но ноги расставил и между них смотрел на присутствующих, когда наклонялся для поклонов.
Как-то бабушка за что-то очень раздосадовалась на маленького Ваню и сказала ему пойти в сад и принести оттуда хворостинку, которой она его побьет. Мальчик пошел и принес хорошую, гибкую хворостину «жвычку», сказав, что постарался выбрать самую подходящую. Бабушка была так растрогана его добросовестностью, что простила вину, не применяя хворостинку.
Дедушка много лет был ктитором25 шеинской приходской церкви26 и поэтому старался не пропускать в храме службы. Другие члены семьи тоже часто бывали там. Дядя Ваня, научившись хорошо читать по-старославянски, охотно читал в церкви «часы» и твердо знал все богослужение. Кажется, подпевал и на клиросе.
Дядя Ваня, как самый младший из детей, рос среди умных и образованных старших братьев, а также их товарищей, которые на летние каникулы приезжали погостить в Ильково.
Учеба вне дома началась для дяди Вани в десять лет, когда дедушка повез его в Мценск и определил в городское училище, подыскав ему жилище в семье некого Января Ивановича.
Я помню дядю Ваню с очень раннего возраста, когда он только окончил академию. Его приезд в наш дом был всегда самым желанным и радостным событием. С мамой (своей старшей сестрой) он был в самых лучших, близких отношениях. Было между ними большое сходство доброжелательное отношение к людям, стремление посильно помочь им, большое самообладание и выдержка. Никогда ни он, ни она не доходили до грубостей, резкости в отношениях с людьми.
Дядя Ваня был очень ласков и нежен, за что мы, его племянники, сильно его любили, всегда к нему ютились и получали от него много тепла и внимания. Очень любили его сказки, которые он тут же для нас выдумывал.
Громадное, незабываемое удовольствие доставлял нам ящик с игрушками и книгами, присылаемый дядей Ваней к праздникам, а также елки, которые часто устраивались на его деньги.
Впоследствии дядя Ваня помогал родителям оплачивать нашу учебу в гимназии.
Иван Алексеевич Новиков начинающий писатель
Дядя Ваня, сам очень часто испытывавший острую нехватку денег, продолжал помогать моей маме оплачивать наше обучение в гимназии. Мама писала брату:
«1908 года 3-го февраля
Голубчик мой, дорогой Ванечка, здравствуй!
Как теперь твое здоровье, мой дорогой? Напиши ради Бога поскорей, утешь меня. Что случилось с твоей печенью, какого рода болезнь? Какая причина твоей болезни: простуда, переутомление, дурное питание? Хороший ли доктор тебя лечит, и что он говорит?
Где ты теперь находишься, и кто за тобой ухаживает? Бесприютный ты мой сиротиночка, так бы и полетела я к тебе, или попросила перенести тебя сюда, поухаживала бы за тобой, понежила тебя
Нет, видно не мне счастье, я всегда лишена возможности подать хоть стакан воды во время болезни тем людям, которых я люблю, уважаю и которые для меня делали и делают много, много всякого добра.
Я бы с радостью просиживала около них ночи, все бы делала, чтобы облегчить их страдания, но нет, я лишена этого
Ну, да будет об этом. Я сама с самых Святок все хвораю. Болезнь пустячная, но дает себя знать. Болит спина, голова и зубы да вот так, что нет силы терпеть, иной раз даже кричу. Совсем дура стала, сижу завязанная и никуда не выхожу за очень редкими исключениями.
А тут твое письмо, твое трудное положение в денежных делах, присылка денег тобой! О Ванечка, Ванечка, как же все это тяжело Я плачу, плачу от любви и благодарности к тебе, от угрызения совести меня она мучает, что я должна от тебя брать занятые тобой деньги от безысходного своего положения, что как бы ни больно и ни тяжело брать твои деньги, а я их беру, так как мне взять негде и продать нечего
Я тебе ничем не могу помочь и от тебя должна брать Может быть, Милосердный Господь пошлет, что мои дети в будущем будут иметь возможность сами быть тебе полезными.
Напиши, пожалуйста, напиши поскорей, как ты себя чувствуешь, когда можно будет тебе выезжать, когда можно будет тебя ждать к себе, как твои финансовые дела, как книги твои; все-все напиши подробно, а главное, как твоя болезнь идет
Нынче была именинница наша дорогая мамочка, Царство ей Небесное и вечная память в наших сердцах!
Пока до свидания, мой дорогой деточка, будь здоров и весел.
Любящая тебя Е. Шанявская»Когда дядя Ваня стал известным писателем и обосновался в Москве, а наше ильковское гнездо опустело, жизнь надолго разлучила нас, и много лет мы не виделись. Тем не менее он продолжал сердечно относиться к нам, своим племянницам, присылал в трудные годы деньги с ласковыми письмами, а двум моим уже пожилым сестрам в июле 1954 года купил часть домика в Туле, чтобы положить конец их скитаниям по чужим углам27.
При покупке дядя Ваня настаивал, чтобы при доме был обязательно садик и кусочек земли, где можно было бы копаться в грядках. Он оплатил не только покупку дома, на которую выделил 27 тысяч рублей, но и его последующий ремонт.
Дядя Ваня помогал нам, своим племянницам Шанявским Оле, Анюте, Вете и мне, на протяжении всей своей жизни. Вета даже была некоторое время на его иждивении. Без его помощи не выжили бы не только мы сами, но и наши дети.
Иван Алексеевич Новиков на даче в Лесном городке
Удостоверение в том, что Елизавета Альбертовна Шанявская
является племянницей И. А. Новикова и находится
на его иждивении, 23.08.1928г.
Заботу, тепло и любовь дяди Вани мы ощущали на протяжении всей нашей жизни. Он присылал нам свои книги, старался порадовать обновкой в самые трудные послевоенные годы.
Записка И. А. Новикова племянницам Оле и Лене Шанявским, 1949 год.
(Лиза и Соня дочери Елены Шанявской)
Анна и Ольга Шанявские, 1955 год
На обратной стороне фотографии посвящение:
«Дорогому дяде Ване на память о приобретении своего участка. В своем садике, в котором растут сливы, крыжовник, смородина, помидоры и цветы. Благодарные Вам сестры Шанявские,
6 июля 1955 года».
Детство и отрочество мамы
Мама рассказывала: ей два года, сидит она на зеленой лужайке, залитой солнцем, и нанизывает на стебелек травки зрелые ягодки лесной земляники, которые кто-то из взрослых рвет и ей подносит.
Мама родилась в 1868 году. Значит, семья переехала в Ильково в самом начале семидесятых годов XIX века.
В семье Новиковых, хотя и была кухарка, девочки должны были сами стирать белье, мыть полы в доме и делать другие хозяйственные дела.
Домик содержался в образцовом порядке, на девочках лежала обязанность поддерживать эту чистоту. Они ежедневно протирали стекла и все вещи от пыли.
Обедали всегда на скатерти. Ели в тарелках, а не из общей миски, как было принято в деревнях. Семейный быт хотя и деревенский, но не крестьянский, в то же время совершенно чуждый мещанскому украшательству.
На старшей же дочери Лизе, кроме этого, лежала еще большая обязанность обшивать всех членов семьи: бабушку, отца, мать, братьев, сестер и няньку Ефимовну. Была ручная швейная машинка, и мама на ней шила, нигде не учившись этому ремеслу.
Иногда, чтобы иметь собственную копейку на покупку шерсти и ниток, нужных для вышивания, мама ухитрялась найти время, чтобы за 2030 копеек сшить платье какой-нибудь деревенской девушке.
Потом одна из этих девушек через тридцать лет рассказывала мне, какое чудесное платье сшила ей мама, такое нарядное, что восхитило всю деревню.
Если надо было неожиданно ехать в гости, а у нее не было свежего платья, она садилась за машинку, и часа через два-три у нее был готов новый наряд.
Подростком мама некоторое время жила в Орле, в монастыре, у одной знакомой монашки. Там она училась вышивать, делать очень искусно из ниток и материи цветы, вышивала ковры. Ей так понравилась тихая монастырская жизнь, что явилось желание там остаться, постригшись в монахини. Но семья этого не одобрила.
Мама замечательно вышивала и вязала. Многие ее работы были отданы на украшение церкви. Помню прелестные бисерные цепочки, мешочки, сделанные ее руками.
Долго у моих сестер сохранялись костюмы маминой работы русский и молдавский. В русском костюме замечательный головной убор с вышивкой, с подвесками из стекляруса, с шариками, сделанными из цветной шерсти с «косицами» перышками из хвоста селезня, черными, с сизыми переливами.
К слову сказать, вышивка была очень распространена. Крестьянки вышивали полотенца крестом, черной и красной бумажной ниткой. Чаще всего изображались елочки, чередующиеся с человеческими фигурами, петухи и орнаменты. Вышивки отличались строгой своеобразной красотой.
Однодворки (Ильково почти сплошь было из однодворцев) пренебрегали «хамской» вышивкой и вышивали гладью, предпочитали изображать розы, нитки брали разных цветов. Получалось довольно безвкусно. Любили ставить инициалы вышивальщиц, при этом, не зная грамоты, бывало, что изображали буквы верхом вниз.
Однодворцы задирали нос перед крестьянами, называли их «хамами», за что крестьяне звали однодворцев «индюками» и «индюшками» (раздувались от важности).
Вероятно, и бабушка тоже рукодельничала. Запомнился рассказ мамы о том, что однажды бабушка с дочерями делала цветы, вошла странница и льстивым голосом сказала: «Сами цветы и цветы делаете».
Мама была живая, общительная, деятельная и в то же время мягкого характера. Когда изредка дедушка приезжал из города сильно выпивши, он бывал строг и придирчив, никто ему тогда не мог угодить.
Только одна мама находила возможность удовлетворить его все желания. Она быстро, ловко, охотно и ласково разувала его, помогала раздеться и лечь в постель, выполняя его требования. Он скоро смягчался, успокаивался и засыпал.
В семье часто пели хором. Усядутся вечером на крыльце и поют бабушка с детьми и их товарищами, гостившими частенько на летних каникулах. Часто пели «Сизый голубок сидел на дубочке», «Гей, гей, гей ты, рябина моя», «По пыльной дороге телега несется, в ней по бокам два жандарма сидят» и многие другие песни.
Мама была очень скромна, целомудренна. Папа говорил, что от нее веяло чистотой, а своей милой простотой она напоминала скромный цветочек маргаритку.
Мама рассказывала, когда она была еще очень молоденькой девушкой, один из знакомых, Василий Сергеевич Калинников28, полюбил ее и очень хотел на ней жениться. Один раз, прощаясь, он всунул в ее руку записочку с таким содержанием, что она расплакалась и, вся в слезах, показала её своей маме. Записочка эта была самого скромного содержания, только нежная. Калинников потом стал известным композитором.
Мама была хрупкая в свои девичьи годы, она страдала сильным малокровием. И когда это малокровие дошло до того, что у нее не хватало сил пройти по комнате, бабушка решила отвезти ее в Мценск к доктору Шестакову.
Впоследствии я дружила с его внучкой, моей одноклассницей в гимназии, бывала у них на квартире и боялась показаться на глаза ее дедушке, такой он был циничный.
Так вот, этот доктор, осмотрев маму, не постеснялся сказать, да еще в ее присутствии, что вся болезнь происходит будто бы только оттого, что девица хочет замуж. «Выдайте ее замуж и все пройдет». Мама разрыдалась от негодования и стыда. Бабушка тоже с возмущением постаралась поскорее уехать. Это говорилось девушке, которой не было еще шестнадцати лет.
Дворовые люди в усадьбе Новиковых
Была нянька, старушка Ефимовна, очень преданная семье. Мама вспоминала, как старушка эта, лаская маленького Васю, мечтала вслух: «Вот вырастешь большой, возьмут тебя в солдаты, будешь ты стоять в строю во время приезда царя-батюшки. Пойдет царь мимо полка, остановится, посмотрит на тебя и спросит у генерала: А кто это стоит в первом ряду такой молодец, такой красавец? Генерал ответит: Это Василий Алексеевич Новиков. Царь велит назначить Василия Алексеевича Новикова генералом».
Нянька эта учила младших детей относиться с большим с почтением к своим старшим братьям, даже говорить им «вы». Мама как-то в шутку, расшалившись, назвала брата дураком. Нянька пришла в ужас и стала ей выговаривать: «Что это ты, мать моя, такое слово вымолвила, ты должна говорить ему: Батюшка-братец, Андрей Алексеевич».
В кухне через сени помещались рабочие, пастухи, кухарка. Среди рабочих был один Варлам. Он жил у Новиковых очень долго (десятки лет) до самой старости со своей старухой матерью.
Мать его раньше, когда была помоложе, служила кухаркой, а потом, состарившись, жила так при сыне, звали ее «бабка». Эта «бабка» совсем выжила из ума. Мылась она в печке. После того как вытопят печку, бабка выметет под29, настелет соломы, поставит чугун воды. Влезет туда. Моется и хлещется веником до тех пор, пока не потеряет сознание. Тогда Варлам вытянет ее на пол, окатит холодной водой. Она очнется и с помощью сына влезет на печку отлеживаться.
На нее находили какие-то истерические припадки, сопровождавшиеся тоской, которая требовала разрядки. Выйдет бабушка в кухню, а бабка к ней: «Анна Васильевна, прикажи с печки повисеть». Пристает до тех пор, пока бабушка не скажет: «Ну, веси». Бабка уцепливается ногами за края печки, придерживается руками за столбики и вниз головой висит. При этом страшно кричит: «Приказал! Приказал! Молодец! Молодец! Грибка! Грибка! Солененького! Варененького! Гуляю! Гуляю! Гуляю!» Так кричит и висит до изнеможения. Варлам снимет ее и уложит. После такого «гулянья» бабка лежит больная несколько дней.
Я, маленькая, увидела Варлама в первый и последний раз, когда он после долгого отсутствия как-то зашел к нам. Помню, старый-старый седой старик, с большой бородой, с палкой и сумкой из холста за плечами. И по нему ползают вши. Меня поразило то, что он нищенствует после такого долгого служения в дедушкином хозяйстве. Я ужаснулась, побежала к маме с вопросом: «Как же с ним быть?» Но мама объяснила, что нет у нас места, нет и возможности содержать его. Так оно в действительности и было.